2. Цветущий замок
С кузнецом ничего не вышло.
Мастер нашёлся в первой попавшейся по пути деревне, его даже удалось разбудить посреди ночи, но, взглянув на браслеты, он участливо предложил напоить девушку брагой, прежде чем рубить ей руки. Других способов снять браслеты он не знал и утверждал, что никто в округе не знает тоже.
Сергос прикинул, что в таком случае они быстрее доберутся до гарденского замка, где кузнецы явно поискуснее, чем найдут кого-то по дороге или дождутся, когда вернётся магия и Сергос сам сможет попытаться снять браслеты. На том и порешили.
Гарден показался на горизонте к вечеру следующего дня.
Дорога давалась Альбе не так просто, как побег из постоялого двора под только начавшимся действием эликсира. Она ехала на одной лошади с Сергосом, и он чувствовал, что девушка с трудом держится в седле. Браслеты пили её энергию, не давая восстановиться, а горечавка, хоть и поддерживала, но, разумеется, не могла полностью нейтрализовать их действие.
Ехали почти молча, напряжённая Альба явно не была настроена на беседу. Сергосу хотелось как-то поддержать и успокоить спутницу, но в голову не приходило ничего, кроме «не бойся, ты в безопасности» и «всё будет хорошо, я тебя не обижу», а озвучивать это казалось ему невероятно пошлым.
Но едва они подъехали к замку, Альба всё же нарушила молчание.
– Красиво, – восхищённо проговорила она.
Открывшийся вид действительно завораживал.
Несмотря на осень, Гарден утопал в зелени. По высоким стенам, беря начало на дне рва, змеились плетущиеся лозы. Они покрывали стены до самых островерхих башен плотной зелёной сетью с раскрывающимися тут и там разноцветными бутонами роз, жимолости и клематиса. Глядя на это буйство растений, можно было подумать, что замок заброшен и природа берёт своё, накрывая рукотворное живым узором. Но на стене один за другим вспыхивали огоньки, на смотровых башнях суетились человеческие фигурки, а подъёмный мост заскрипел механизмом, давая понять, что замок жив.
– Моя прапрабабка очень любила цветы, – поведал Сергос, обрадованный возможностью завести разговор, – и мой прапрадед, а он, кстати, был первым магом в нашем роду, для неё превратил замок в сад. Потом уже мой дед решил, что красота – это хорошо, но не стоит забывать об обороне, и заворожил этот живой покров на стенах. Тот, кто попробует войти в Гарден без приглашения, будет неприятно удивлён.
Мост опустился, и они въехали во внутренний двор.
– С возвращением, милорд Сергос! – стражи замка дружно отсалютовали ему.
Сергос поприветствовал их в ответ, затем обратился к своим телохранителям.
– Отдыхайте, все дела уладим завтра. И передайте от меня Джарвису, чтоб принёс вам лучшего вина!
Наёмники поклонились один за другим и, оставив лошадей подоспевшим слугам, дружно двинулись, очевидно, к Джарвису. Сергос спрыгнул с лошади, помог спуститься Альбе.
– Сергос, дружище! – прогремело у него за спиной. – Ну наконец-то! Где ты шляешься? Я приехал, а тебя нет.
Марис сгрёб Сергоса в охапку. В его понимании именно так выглядели дружеские объятия.
– Даже отец твой куда-то подевался, – продолжил жаловаться Марис. – С ним хоть поспорить можно. Тоска смертная! Я уже второй вечер уничтожаю запасы гарденского вина в одиночестве! Я даже… О! – он осёкся, наконец заметив Альбу. – Да ты с дамой! Представь меня немедленно! – он выпустил Сергоса из объятий и приосанился, став ещё выше ростом.
Альба настороженно разглядывала незнакомца. Немудрено – Марис был огромен. Высокий, широкоплечий, слегка сутулый, он напоминал медведя, и на фоне Сергоса, который вполне справедливо не считал себя коротышкой, но доставал Марису только до плеча, сходство только усиливалось. А ко всему этому прилагались ещё грубые черты лица, густые чёрные брови, взгляд исподлобья да по-кошачьи жёлтые глаза. В первую встречу вид Мариса мог и напугать.
– А ты умеешь эффектно появиться, – проворчал Сергос, но скрыть улыбки всё равно не смог. – Альба, этот здоровый шумный детина – мой друг, Марис.
– Лучший и, похоже, единственный друг, – уточнил Марис. – Потому что этого зануду могу выносить только я. Рад знакомству, миледи Альба, – он поклонился и протянул ей руку.
Альба неловко оправила замызганную рубаху слуги – здесь Сергос приметил себе, что нужно распорядиться, чтобы ей нашли достойную одежду – и робко протянула руку в ответ. Сверкнул Сверкнул тёмный металл браслета. Лицо Мариса исказилось.
– Это что?! – взревел он.
Девушка вздрогнула от испуга и попыталась отдёрнуть руку, но хватка у Мариса была железная.
– Почему на ней эта мерзость?! Сергос!
– Долгая история. Альба была в плену у…
– А сейчас она где? – перебил Марис. – Почему ты их до сих пор не снял?!
– Успокойся, – Сергос пустил в голос стали. – Не надо смотреть на меня так, как будто мне это нравится. Не снял, потому что не смог, – добавил он мягче. – Я истощён, – Сергос поймал удивлённый взгляд Мариса. – Это долгая история, я же сказал.
Марис зарычал.
– Прости. Я просто зверею, когда вижу их. Давай другую, – обратился он к Альбе.
Она глянула на Сергоса, ища поддержки. Тот утвердительно кивнул. Альба нерешительно протянула вторую руку Марису.
– Не бойся, – он улыбнулся, и это преобразило его лицо, сгладив грубые черты. – Я выгляжу страшным и бываю грубоват, но я не обижаю девочек.
Альба улыбнулась ему в ответ. Сергос про себя отметил, что улыбка очень ей идёт: она проявляла на щеках Альбы едва заметные, но совершенно очаровательные ямочки.
Марис коснулся браслетов и скривился. Прикрыл глаза, от его пальцев побежали белые искорки. Они облепили браслеты, и по металлу пошли мелкие трещины. Лоб Мариса покрылся испариной, по лицу прошла гримаса боли. Браслеты под его руками вспыхнули и рассыпались в пыль.
Альба покачнулась, но Марис ухватил её под локоть и удержал от падения.
– Держись, я знаю, как это бывает, сейчас пройдёт.
– Знаешь? – удивилась она.
– Угу. Я провёл в таких штуковинах десять лет. То ещё удовольствие. Чувствуешь себя как ныряльщик, резко всплывший с большой глубины, – голова кружится, уши закладывает и мутит.
– Как ты это вынес? – ошеломлённо проговорила Альба.
– Да как, характер вот испортился, – отшутился Марис. – У меня, кстати, были не такие мощные, я в своих мог даже трюки с монетами показывать.
Марис отпустил руку Альбы и вытер пот со лба.
– Тебе сейчас надо поспать. Тебе, Сергос, тоже. Ну, а мне надо ещё выпить. Пойду проверю, что там ещё припрятал Джарвис, – Марис развернулся и пошёл в сторону замка.
– Меня дождись, я скоро, – бросил ему вдогонку Сергос.
Марис не оборачиваясь помахал рукой и ускорил шаг.
– Ты как? – обратился Сергос к Альбе.
– Как будто заново родилась, – пожала плечами она.
Выражение лица и движение слабо соответствовали словам, и Сергос понял, что хоть девушка и стала разговаривать да разок улыбнулась, она ещё даже не начинала отходить от потрясения.
– Хорошо, если так. Пойдём, я провожу тебя до твоих покоев. Марис прав, тебе сейчас нужно выспаться.
Вечерние сумерки уже опустились на Гарден, но в месяце Падающих Листьев ночь не сменяла их мгновенно, и света было ещё достаточно. Альба осматривалась с явным интересом. Всюду вдоль вымощенных брусчаткой дорожек были разбиты клумбы с разными цветами и кустарниками: гортензиями и розами, вейгелой, бересклетом, жасмином, шиповником и самшитом. Воздух наполняли их ароматы. Там и тут начинали мерцать огоньки светлячков.
– Эти тоже убивают каждого, кто к ним прикоснётся? – спросила Альба, кивнув на цветы.
– Нет, эти обычные, только цветут круглый год.
– А светлячки? Их так много только в лесу бывает… И никак не осенью.
– Наш сад отчасти сросся с лесом, что начинается за замком. Из твоих покоев есть туда выход, увидишь. А так они и зимой не прячутся – та же магия, что и цветы поддерживает.
Стражники приветствовали их и шустро распахнули перед ними двери замка. Сергос ответил кивком и галантным жестом пригласил Альбу войти. Они прошли через большой зал, ещё не полностью освещённый. Слуги сновали туда-сюда, зажигая свечи. Завидев Сергоса, они приветствовали его, и он отвечал каждому.
– Мы на месте, – Сергос остановился у двери в конце галереи и открыл её перед Альбой. – Располагайся, я сейчас пришлю слуг, можешь ими распоряжаться. Что-то понадобится – скажи им, не стесняйся. Ну вот… А я пойду посмотрю, как там Марис.
Сергос попрощался кивком и развернулся, чтобы уйти. Ему виделось, что нужно избавить Альбу от своего общества как можно скорее и дать ей прийти в себя в одиночестве.
– Сергос, подожди.
От звука своего имени, произнесённого Альбой, у него на мгновение перехватило дыхание. Он замер, смущённый своей неожиданной реакцией, потом обернулся.
– Спасибо, – Альба заглянула ему в лицо.
Сейчас в её глазах больше не было того страха загнанного зверька, она смотрела прямо и открыто, и, встретившись с ней взглядом, Сергос смутился ещё сильнее. Вдруг вспомнилась фраза усатого проходимца: «Всех мужиков в округе ворожбой своей с ума свела».
«Глупость какая!» – одёрнул себя Сергос.
Какая ворожба? Она прекрасна от природы, вот и вся ворожба. Он заметил это ещё в постоялом дворе, мысль мелькнула и погасла, не до того было. А вот теперь, в безопасности, она снова всплыла, оформилась и потребовала к себе внимания. И сейчас, вглядываясь в глаза Альбы – светлые, ясные, с широкими кольцами вокруг радужки – Сергос осознал, что она невероятно привлекательна. Ни вновь разлившаяся по её лицу бледность, ни залёгшие под глазами тени, ни жалкая мужская одежда не умаляли её красоты.
– С тобой всё хорошо?
Голос Альбы донёсся до него словно сквозь толщу воды.
– А… Да, разумеется, – Сергос встрепенулся, осознав, что всё это время пялился на неё с, несомненно, глупейшим выражением лица. – Мне просто тоже надо поспать.
Он замер на мгновение, потом лёгким и коротким движением дотронулся до её руки чуть повыше локтя.
– Доброй ночи! – и Сергос быстрым шагом пошёл прочь по галерее.
– Ну, рассказывай, друг мой, – потребовал Марис, едва Сергос обнаружил его на террасе, выходящей в сад.
Он потягивал вино, развалившись в кресле. Свечного фонаря, что стоял на столике, Марису явно не хватило – над головой кружил магический огонёк.
– Чего Силу зря тратишь? – Сергос опустился в кресло напротив. – Позови слуг, пусть зажгут ещё фонарей.
– Думаю, что в доме моего друга я могу расслабиться и не трястись над каждой каплей магии, – большая ладонь сделала сложный пасс в воздухе. – И света хватает – чтобы пить вино, его много не надо. Мне так просто лучше думается, – Марис сделал глоток. – Ты не уходи от темы, рассказывай. Я хотел выпытать у твоих наёмников, что произошло, но они несут какую-то чушь.
Сергос налил себе вина из наполовину опустошённой Марисом бутылки и начал рассказ.
Первую часть Марис слушал с интересом, но почти молча, заметив только, что та самая песенка больше не посвящается Сергосу и вообще отжила своё, а вот при переходе ко второй он стал отзываться отборной бранью на каждое слово.
– Ублюдки! – в очередной раз выплюнул он, когда Сергос замолчал. – Они с ней что-нибудь сделали?
– Откуда я знаю? – Сергос развёл руками. – Не мог же я у неё спросить.
– Ну да, – Марис потёр лоб.
– Надеюсь только, что деньги их интересовали больше, чем всё остальное. Они же хотели её ещё после продать, не должны были… портить товар, – Сергос поморщился от отвращения.
– Ну да, бъёрки ж в яме её бы не попортили, – Марис тряхнул лохматой головой. – Она, судя по всему, не из какого-нибудь Круга, одиночка?
– Похоже на то.
У Сергоса в горле пересохло, и он вспомнил о вине, к которому так до сих пор и не притронулся. Золотое гарденское, плотное и маслянистое, разлилось по языку нотками персика, цветочного мёда и ванили, прогнало по телу приятную горячую волну. С кислятиной, которую подавали в постоялом дворе, оно не шло ни в какое сравнение, и Сергос подумал, что даже за то, что он просто вспомнил о дурном вине, попивая джарвисово, домоуправитель обиделся бы на него до смерти.
– Ей нельзя пока возвращаться домой, – заключил Марис. – Она сейчас даже не сможет себя защитить. Боевые заклятия ещё некоторое время будут ей не под силу. Хотя дома у неё теперь, скорей всего, тоже нет.
– Может, у неё есть какое-то другое безопасное место? – предположил Сергос. – Завтра спрошу.
– Сергос, – Марис горько усмехнулся, – она женщина. Хорошенькая молодая женщина, наделённая Даром, к тому же не из благородных. Для неё не существует безопасного места, пока ублюдки вроде Дженго разгуливают по миру с тёмными браслетами в кармане. Они ненавидят нас, Сергос, ненавидят и боятся. Ты благородный князь, и твоего имени достаточно, чтобы держать их в узде, ты этого не замечаешь. Если ты родился аристократом, твой Дар воспринимают как мелкий недостаток, бывающий полезным в бою. Но есть те, кому повезло меньше. Это же ужасно, Сергос! Мы, наделённые великой Силой, не всегда можем защититься от толпы с вилами… – Марис залпом допил своё вино и откупорил следующую бутылку.
– Я замечаю, Марис, – Сергос поднял бокал на свет фонаря – Я способен видеть дальше своего носа. Но ведь не все люди ненавидят нас.
– Все, друг мой, все. Когда меня, как зверя, таскали по ярмаркам, я видел сотни, тысячи глаз. И во всех читалось одно: «Урод, нелюдь, отродье». Они и на тебя так смотрят, просто скрывают. И на неё. Мужиков она привораживала. Ха! Красивая девчонка, вот бабьё и взяла зависть. Только будь она обычной, они б поохали, позавидовали и успокоились. И мужики, которые на неё слюни пускали, обычную девчонку бы всяко от разбойников отбили и на поругание не отдали, уж кто-нибудь бы да возмутился. Но за ведьму никто не заступится. И знаешь, что во всём этом самое страшное? Эти браслеты… Ведь их создаёт кто-то из нас. Духов этих поймал, овеществил и натаскал тоже кто-то из нас, – Марис закрыл лицо ладонями. – Кто-то из нас ненавидит нам подобных ещё сильнее, чем обычные люди.
– Об этом не очень приятно думать, – Сергос поёрзал в кресле, – но Дар случаен. И не всегда попадает в достойные руки. Отчасти именно поэтому простой народ так настороженно к нам относится.
– Настороженно! – хмыкнул Марис. – Обожаю твою деликатность!
– Но ведь сейчас всё гораздо лучше, чем сразу после Темноты. Люди привыкают к нам. Никто уже не убивает детей из-за того, что они отмечены. А два столетия назад убивали. Волосы дыбом встают, когда читаешь хроники тех лет, – Сергос ослабил застёжки дублета на груди, чтобы дать себе больше воздуха.
Он ещё не переоделся, и в комфорте дома дорожная одежда начинала мешать.
– Конечно. Нынче принято продавать их в балаганы или дожидаться, пока они подрастут, и насиловать. Или не дожидаться.
– Дженго ублюдок, но он ведь не все люди.
– Ну да, и маг, который ему помогал, не все. И зрители его представления не все. И мои родители, в конце концов, это же ещё не все, верно?
Сергос не нашёл что ответить.
– Ладно, дружище, не смотри на меня так жалостливо. Больная тема, старые раны. Вскрыла эта девочка что-то во мне. Кстати, мне кажется, она эмпат.
– А с чего ты взял?
– Ну, мне так кажется, – Марис пожал плечами. – Глаза у неё такие, внутрь тебя будто бы смотрят.
– Вообще да, – кивнул Сергос, – взгляд у неё пронзительный. Может, и эмпат.
Дар иногда проявлялся тоньше, чем просто умением повелевать стихиями и извлекать пламя из пальцев. Были и те, чьё зрение отличалось от зрения большинства магов так же сильно, как зрение магов – от людского. Эмпаты и сновидцы. Первые обладали способностью читать души и видеть чужие мысли, вторые могли отыскать дорогу к последнему пределу и, что самое главное, обратно, попутно погуляв по снам. Ещё считалось, что и те и другие предвидят и пророчествуют. Эмпаты встречались нечасто, сновидцы и того реже. Хотя Сергос подозревал, что дело ещё и в том, что о таких талантах просто могли не распространяться. Это только вещественные проявления Силы невозможно долго скрывать – она всё равно прорвётся спонтанно, а такие – пожалуйста.
– Ты сам-то как? – спросил Марис.
– Сносно, – Сергос откинулся в кресле. – Думаю, за пару дней восстановлюсь. Надо просто впредь лучше себя контролировать, а то запаниковал – и вот, не рассчитал силы.
Стемнело окончательно. Светлячки приняли марисов огонёк за одного из своих, и теперь в воздухе над террасой висело целое облако мерцающих искр. Где-то в зарослях шиповника запели сверчки, в глубине сада на пруду подхватились лягушки.
– Как тебе вообще в голову взбрело изгонять их, а не просто уничтожить?
– Мне это показалось правильным. В конце концов, ведь я пришёл к ним со злом, а они просто защищали своё сокровище.
Рядом просеменила служанка.
– Милорд Сергос, – она поклонилась, – Марис, – тут к поклону прибавилась ещё и смущённая улыбка на веснушчатом лице. – Прошу прощения, что прерываю. Вот, принесла вам. Прохладно уже.
Девушка протянула им тёплые накидки.
Сергос не смог с ходу вспомнить её имя и поблагодарил просто кивком, а вот Марис не растерялся:
– Ола, милая, – расплылся он, – такая забота очень приятна. Благодарю.
Служанка зарделась и спешно удалилась, позабыв даже спросить у Сергоса, не нужно ли ему что-нибудь ещё. Хотя обычно не забывала. Княжеский домоуправитель строго следил за выучкой слуг.
Марис проводил её мечтательным взглядом.
– Не вздумай даже, – предупредил Сергос. – Она какая-то там племянница Джарвиса.
– А что я? Я ничего такого не делаю, просто поблагодарил девушку. Так о чём мы говорили? – Марис почесал нос. – А, про гиан. Знаешь, с таким трепетным отношением к природе тебе лучше завязывать с походами. Из одного ты не вернёшься, – посулил он, отхлебнув вино. – А мог бы ведь и девушку спасти, и сапфиры сохранить, и уродам этим навалять. И был бы перед ней весь такой князь-герой.
– Зачем мне это? – удивился Сергос.
– Не знаю, я, например, люблю в глазах симпатичных девушек выглядеть героем.
– А она симпатичная? – Сергос потёр затылок. – Я как-то не обратил внимания, – зачем-то соврал он.
К сверчкам и лягушкам прибавился соловей. Марис весело прищурился.
– На мой вкус – так очень.