Мне не по себе. Я был здесь прежде, в своих снах. Но даже в кошмарах это место казалось не таким жутким. Нет, это не страх, другое. В походах, на вершинах гор или на быстрых реках бывало разное; это далеко не самое экстремальное, страшное или пугающее место. Один раз за банку тушенки чуть пулю не словил, хорошо, что у стрелявшего патрон в обойме заклинило, в другой от медведя на дерево пришлось карабкаться босиком и сидеть двое суток без еды и воды, пока косолапому не надоело. У каждого из нас достаточно опыта, сноровки и выдержки, чтобы сохранять спокойствие в подобной ситуации. Обветшалым зданием с закрытыми дверьми нас сложно напугать. Да и вся эта ситуация больше походит на глупую шутку. Атмосферно, стереотипно – декорации к неплохому хоррору, но не жизненно. С большей долей вероятности маньяк-убийца нападет на пустой дороге, проходящей возле гаражных кооперативов, в лесопарковой полосе, на оживленной улице города в час пик, в конце концов.
Все логичнее, чем заманивать нас в заброшенное здание. Слишком сложно, много переменных, к тому же группу из шести человек не так просто контролировать. Одному с такой ролью тяжеловато справиться, значит, нужно несколько человек, а это уже совсем не вяжется с логикой. Мы не настолько важные персоны, чтобы для нас устраивать целое представление. Если только… Если только это действительно не представление! Компаний по розыгрышам хватает с лихвой, любой из этих оболтусов мог заказать погружение и теперь ждет удачного момента, чтобы раскрыть все карты. Но судя по озадаченным лицам, либо в наших рядах затесался отличный актер, о чьем таланте мы прежде не догадывались, либо они действительно не в курсе всего происходящего. Если прикинуть, все может оказаться гораздо банальнее: бомжи или шныряющие по заброшкам беспризорники. Решили попугать незваных гостей, чем не развлечение? И все же… Жутко. Интуиция кричит, что в этот раз просто так нам не отделаться.
Рита с Маринкой что-то разошлись, спорят, на крик перешли, не видел раньше, чтобы они ссорились. В туалет вместе за ручку ходят, да в кустики с лопатками, зачастую в кромешной темноте, но всегда вдвоем! Да и Тимофей удивил, обычно он девчонок на руках через каждую лужу носит, голоса не повысит, а тут… Все дело в этом месте. Оно влияет на нас гораздо больше, чем мы могли предположить.
– Девчата, – окликаю. – Вы – близкие подруги, не стоит об этом забывать, особенно сейчас.
– Она первая начала, – ябедничает Маринка. – Кто ее за язык дергал, теперь Бодя будет думать, что я из-за него страдаю!
– Еще скажи, что это не так! – фыркает Ритка. – Да им давно пора поговорить, ведут себя как маленькие дети!
– В отличие от тебя, я хотя бы в своих чувствах разобраться могу, – не унимается Киша.
– Стоп! – вмешиваюсь. – Это все больница! Чем дольше мы здесь находимся, тем сложнее себя контролировать. Если мы сейчас не возьмем себя в руки, то сами перебьем друг друга до того, как найдем выход. Мариш, Богдан и без слов Риты знает о твоих чувствах. Нового она ничего не сказала, хотя думать, прежде чем что-то говорить, ей действительно стоит научиться. – К Рыжику поворачиваюсь: – А ты… В каких ты там чувствах не можешь разобраться? – неожиданно для себя выдаю, другое хотел сказать. Что-то внутри бурлит, крыть начинает, к словам начинаю цепляться. Я не особо ревнивый, но сейчас что-то колет, иголками пробираясь под кожу. – Вот же! Об этом я и говорю. Вначале Лада с Ритой сцепились, затем Тим, сейчас вы, да и я не лучше. Еще неизвестно, что у ребят там происходит. В привычной жизни мы так себя не ведем. Вспомните, когда мы последний раз ругались?
– Год назад, когда решали, что Боде на рождение сына подарить. Да и то не ругань была, к общему знаменателю прийти не получалось, – соглашается Рыжик. – Ты прав, для нас это непривычная модель поведения. На лекции было что-то подобное. В экстремальных ситуациях группа лиц, вынужденно находящихся продолжительное время в изолированном пространстве, начинает переносить негативные эмоции друг на друга. Собственные страхи, неизвестность, беспомощность, усталость выплескиваются в агрессию. Близкие друзья могут стать врагами, супруги – ненавидеть друг друга. Но это не та ситуация, нужно продолжительное время, мы тут пару часов, а не недель.
– А есть хочется, как будто недель, – вздыхает Марина. – У меня мятные леденцы есть.
– У меня батончик в кармане. – Еда сейчас то, что нужно, лучший способ примирения! Хорошо, что с прошлого вечера сунул в карман. – Рыжик?
– Чипсы, – виновато улыбается Рита, на меня косится. И эта девушка заставляла меня сесть вместе с ней на диету! – Не сердись, эта упаковка на меня такими глазками смотрела. Не смогла устоять.
– Что же, уже неплохо, – киваю. У походников всегда в карманах припрятана парочка вкусняшек на всякий случай. Сладости, злаковые, сухари, орешки, кто-то даже банку с консервами умудряется таскать, но о такой роскоши нам остается только мечтать. – Ужин обещает быть праздничным. Пойдемте, не будем терять время, чем быстрее закончим, тем быстрее поедим.
Знакомый коридор. В моем сне больница была функционирующая, но, если не учитывать запущенность здания, все сходится. С каталки я видел не так много: потолок, лампы, светлые стены и вывеску на двустворчатых дверях. Вот она! Шаг ускорил. Меня везли туда…
– Сема, – окликает Рыжик. – Семен!
Оборачиваюсь. Не заметил, как Ритка с Маринкой позади остались. Взволнованные, замерли на месте, ждут объяснения. Не знаю, что сказать. В стекле отражение, сам себя не узнал: взъерошенный, лоб мокрый, но главное, взгляд – параноидальный, одержимый, дикий. Маньяк, иначе не скажешь. Неудивительно, что девчата испугались. Это не я…
– Ты в порядке? – уточняет Киша. Киваю. Ложь. Кого я обманываю? Трясет изнутри.
– Это то место. Меня везли на каталке туда, – указываю на проход с вывеской. Сумбурно выходит, не понимают. Нужно собраться с мыслями. – Дальше по коридору есть что-то вроде операционной. Я покажу. Доверьтесь.
Нехотя соглашаются.
Надпись: «СПБ ГКУЗ Психиатрическая больница Святого Пантелеймона». Проходим. Помещение должно быть сразу за поворотом. Да, так и есть. Все в точности как в моих кошмарах: каталки по обе стороны, три металлических стула, соединенных в скамью, и широкая серая дверь с узкой вертикальной вставкой из тонированного стекла. Какова вероятность совпадения? Мозг не мог самостоятельно дорисовать такие точные детали, значит, я действительно был здесь раньше.
Замираю. Шаг сделать не могу.
– Сем, – Ритка берет за руку. – Мы рядом.
Поддержать пытается, хоть и сама напугана, вида не подает. Моя девочка! Как после такого сдрейфить? За ручку толкаю. Дверь не заперта.
– Странно, все остальные были закрыты, – ежится Маринка. Телефон достает, включая фонарик. Заряд лучше экономить, но слишком темно. Ночь. В отличие от коридора, окон нет, лунный свет не проникает. Если в остальных местах еще можно было что-то разглядеть в полумраке, то здесь без света делать нечего. Не говоря уже о том, что это единственное помещение, которое меня до жути пугает. Сон всегда обрывался на одном и том же месте, в этом самой кабинете.
– Что это за место? – спрашивает Рыжик. Хороший вопрос! На который у меня нет ответа.
Квадратная комната с закрытыми стеклянными шкафами по периметру и наклоненным под углом кожаным столом в форме креста с ремнями для рук и ног. Это явно не операционная, как я изначально подумал, что-то другое, то, что разум категорически отказывается принимать. Кабинет электрошоковой терапии? Да. Аппарат в углу на каталке с дисковыми металлическими электродами. На пожелтевшем корпусе сохранилось название: «ЭСТЕР Аппарат электросудорожной терапии». Сомнений нет.
– Бр-р-р. Пыточная какая-то, – находит точное определение Киша, отдергивая руку от синей резиновой груши, предназначенной явно для рта. – Во сне тебя привозили сюда?
– Да. – Все сходится до мелочей. – На этом месте я обычно просыпался. Бред. И что дальше делать?
– Ляг, мы тебя пристегнем, – ошарашивает Ритка. – Нам нужен триггер.
– Ни за что. – Рыжик даже внимание моему протесту не придает, зелеными глазами указывая на стол. Ложусь. Как у нее это выходит? Подкаблучник! Дурацкая идея. – А если что-то случится, пока я буду лежать здесь привязанным? Нет. Не пойдет!
– Мы здесь почти час бродим, ни одной живой души. Так что расслабься и получай удовольствие, – ерничает она, затягивая ремни на руках и ногах. – Ну? Что-то чувствуешь?
– Несомненно! Чувствую себя полным идиотом! – недовольно бросаю. Утром сам Рыжика наручниками прицепить помышлял, забавно выходит, бумеранг. – Отстегивайте уже!
– Закрой глаза и считай от десяти до одного, – требует Ритка. – Тебе нужно сосредоточиться. Мы для этого сюда приехали. Пожалуйста, ради меня!
– Ладно, – выдыхаю. – Десять! – ничего не происходит. – Девять, – как и ожидалось. – Восемь, семь. – Голова начинает кружиться, комната плывет. – Шесть, пять… – Неужели это работает? Я куда-то погружаюсь, глубже и глубже. Вода? – Четыре…
– Ребята! – Голос Богдана вырывает из пучины. – Семен, Марина, Рита! Где вы?
Вот же леший немытый! Конфуз, настоящий конфуз! Не хватало, чтобы пацаны застали меня в таком виде. Знал, дурацкая идея! Зачем согласился? Рыжик точно ведьма.
– Мы здесь, – предательски отзывается Маринка. Все, приплыли, теперь до конца жизни от такого позора не отделаюсь.
Богдан с блондинкой на плече. Взволнованный, на нервах, взгляд растерянный. Что-то стряслось… Замирает, на меня уставился, не ожидал картину маслом застать: две хорошенькие девчонки и я, пристегнутый по рукам и ногам на электрошоковом столе.
– Какого черта? – спрашивает он, опуская на землю Ладу. – Так. Не хочу знать! Там Тим и какой-то мужик в капюшоне. Идем.
– Развязывайте уже, быстро! – кричу. Получил удовольствие, называется!.. Не в том мы положении, чтобы с психологическими проблемами сейчас разбираться, есть вопросы существенней. В восемь рук отстегивают, пара секунд кажутся вечностью. Все готово, можно бежать. К девчатам поворачиваюсь: – Ждите здесь! Ясно? Киша, – на Маринку требовательно смотрю, из троицы самая адекватная, глупости наделать не даст. – С этих двух глаз не спускай, и чтобы не думали за нами тащиться!
Третий этаж. Тихо, борьбы нет. Вообще ни звука. Переходим с бега на шаг, будет лучше, если нас сразу не заметят. К повороту подходим, ничего существеннее, чем вооружиться деревянной ножкой от стула, в голову не пришло. Повезло еще, что на пути стул попался, с одного удара разлетелся, какое-никакое оружие.
Останавливаемся. Подношу указательный палец к губам, жестом показываю «три». Богдан кивает, давно научились без слов общаться, еще в детстве. В экстремальных условиях частенько пригождается. Один, два… Три. Выпрыгиваем из-за угла с поднятыми импровизированными битами. Тим на полу, больше никого. Ранен?
– Эй, дружище, – подходим. Сидит, ноги поджал, не шевелится. – Ты в порядке? Тимофей!
– А? – поднимает глаза. Взгляд рассеянный, пустой, как у пацана, который донимал меня с утра. Как там его? Точно, Павлик Морозов! Тимофей встряхивает головой, опомнился. – Лада?
– В порядке твоя Лада, с девочками, – отвечаю. Удивил! Не думал, что первая, о ком он вспомнит, будет блондиночка.
– Пацаны, я, кажется, влюбился, – ошарашивает. У него шок, не иначе. Впервые слышу от него что-то подобное.
– Когда-то это должно было произойти. – Помогаю встать. – Ты в порядке?
– Да, – смотрит вниз, оценивая состояние. Руки-ноги целы, крови нет. Сам до конца не понимает, что случилось. Пытается собрать картинку.
– Что было? Где этот… в капюшоне? – оглядывается Богдан. – Куда он делся?
– Не знаю, – морщится Тим, хватаясь за голову. – У меня сейчас мозг взорвется! – Вспоминает, кажется, указывает рукой в конец коридора. – Он там стоял. Понятия не имею, откуда взялся, может, прятался в одной из палат, наблюдал за нами. Я хотел с ним поговорить по-мужски, выяснить, какого черта ему надо. Он не двигался, в какой-то момент мне даже показалось, что я разговариваю с манекеном, а затем резко побежал на меня. И все, я отключился. А дальше пришли вы.
– И ты ничего не видел? – переспрашивает Гроссмейстер.
– Ну, кроме того, что у меня вся жизнь перед глазами пронеслась, ничего, – хмыкает герой, лоб морщит. Знаю этот жест, что-то недоговаривает. – Да ерунда это, показалось…
– Тима! – Голос Рыжика за спиной. Оборачиваемся, все трое стоят. Сказал же ждать, вот что с этими упрямицами делать? – Ты в порядке? – На шею к нему бросилась, так что даже Казанова на меня растерянно покосился. Какого черта творит? Рита давно стала частью нашей сумасшедшей семейки, обнимашки при встрече или расставании – часть традиций. К тому же девчонка эмоциональная, перенервничала, испугалась, обрадовалась, но сложно не признать, ревность меня кольнула. Маришка на него так не вешается, хоть и знаем друг друга с пеленок. Перевожу взгляд на блондинку, та не стала вперед лезть, в паре метров замерла, молча наблюдая, как ее бойфренд с моей девушкой обнимается. – Не ранен? Что случилось? Ты нас напугал! Дурак!
– Рита, я в порядке, – он отстраняется, подходит к Ладе, пытается за плечи взять. Та не дается. – Даже не спросишь, как я? Мне показалось, что ты переживала за меня, или я ошибся?
– Ты в порядке, разве не так? – она повторяет его же слова. – К тому же сам виноват, герои долго не живут. Не стоило лезть на рожон, не зная, с кем имеешь дело. – На меня взгляд переводит, хочет чего-то. Ошибается, если думает, что я главный. Тим – лидер, всегда впереди, Богдан – мозги, Марина – благоразумие, Рита – креатив, я, скорее, миротворец, но точно не тот, кто принимает решения. Хреново выходит, в конце концов, приехать сюда – моя идея. – Нам лучше спуститься вниз, – сама предлагает, так и не дождавшись инициативы. – Кто бы это ни был, он все еще может быть здесь.
Все согласны. Киваю. Входная группа – самое просматриваемое пространство, и если кто-то появится, мы будем начеку. К тому же, если нас хотели напугать, дверь может быть уже открыта.
Надежда рассеивается, стоит только спуститься. Жаль, шанс был. Устали, спать хочется, время третий час, но главное – еда. Живот от голода сводит. Все запасы складываем в кучу. Батончик, чипсы, мятные леденцы, Лада пачку орешков достает, Богдан – жевательный мармелад, один Тим жмется, довольный сидит, что-то стоящее припрятал.
– Что вы так на меня смотрите? – натягивает улыбку, шурша чем-то в кармане. – У меня только презервативы, есть со вкусом банана и клубники. Какие предпочитаете?
– У тебя, кроме секса, в голове хоть что-то еще есть? – хмыкает Лада. В отличие от нас, не привыкла еще к его приколам. Если был бы пуст, вел бы себя поскромнее. – Ты хотя бы иногда можешь быть серьезным?
– А чем плох секс? Особенно на сытый желудок, – достает пакет с бутербродами и банку газировки. Как только они туда поместились? – Папочка всех накормит. В дорогу брал, спасибо скажите, что у меня карманы глубокие. Так что ты там говорила? – включает обаяние, за подбородок личико поворачивает, чмокая в нос. – Но, честное пионерское! Обещаю быть чуточку серьезнее.
– Ты еще женись на ней, – кривит рожицу Рыжик. – Давайте уже есть!
– Женюсь, – в шутку произносит, подмигивая блондинке. – Ну, так что, выйдешь за меня?
– Может быть, не в этой жизни, – Лада неприятно фыркает. Перебарщивает Казанова, другая бы на ее месте обиделась, а она даже вида не подает. У каждого из нас свои маски. Ладе привычнее притворяться милой стервочкой, чем показывать эмоции. В этом они с Тимофеем в чем-то похожи.
– Так, ладно. Едим и ложимся, – переключаю внимание. – Дежурим по очереди, девчата пусть спят. Я первый. Нам всем нужен отдых.