Интервью с Дашей прошло достаточно быстро. Она заранее извинилась за неудобные вопросы, которые ей придётся мне задать.
– Наташа, ты училась дома? В каком возрасте ты начала читать?
– Мама уделяла мне практически всё своё свободное время. В полтора года я знала буквы, в два года начала читать. Сначала по слогам, потом бегло. Когда мне исполнилось восемь лет, я училась по программе пятого класса.
– Как твоя семья отнеслась к тому, что у них родилась необычная девочка?
– Отец и его родители не приняли меня. Они сказали, что в их семье не было людей с хрупкостью костей. Отец ушёл из семьи.
– Как часто твоё заболевание проявляет себя?
– До двенадцати лет у меня было сорок переломов различной тяжести, потом стало меньше и меньше, здесь нет какой-то системы и условий – могу путешествовать в горы и всё будет нормально, может от неловкого движения «на ровном месте» что-то случиться, так что остаётся только жить в доверии миру, что всё так, как должно быть.
– Трудно было жить без отца?
– Мама много работала, девяностые годы прошлого века были непростыми. На работе она познакомилась с мужчиной, который в дальнейшем стал мне настоящим отцом. Его не пугали проблемы, связанные с моим здоровьем.
Он по-настоящему любил мою маму, а меня воспринимал родной дочерью, так что я даже рада, что мой генетический отец ушёл. Если бы он остался с нами, всё сложилось бы иначе, скорее всего хуже. Я чувствую это. Мне кажется, что именно так и должно было произойти.
Отчим стал для меня настоящим родным человеком. Он постоянно заботился обо мне. Когда мы всей семьёй отдыхали на море, он через весь большой пляж, покрытый крупной галькой, носил меня на руках в море – боялся, чтобы я случайно не оступилась и не упала.
Он научил меня плавать, искренне радовался всем моим достижениям, даже если они были совсем небольшими.
– Извини, что мне приходится задавать настолько личные вопросы. Позже мы поговорим на менее чувствительные темы. Наташа, расскажи мне историю писем, которые лежат больше двадцати лет в архиве нашей редакции. Мне сказали, что их там больше сорока тысяч, это правда?
– Когда в редакции узнали, что девочка, находящаяся на домашнем обучении, в восемь лет осваивает программу пятого класса, то решили взять у меня интервью. Журналист спросил меня:
– Наташа, есть ли у тебя заветное желание
Я ему ответила:
– Из-за того, что я дома, у меня мало друзей. Мне бы хотелось с кем-то поиграть, поговорить, всё равно, с кем. Напишите, мне, пожалуйста, хоть мальчик, хоть девочка – будем дружить.
В результате нам из редакции приносили мешки писем, со временем их накопилось больше сорока тысяч. Мне писали совершенно незнакомые люди, с кем-то созванивались, некоторые приезжали к нам домой. Они разговаривали со мной, присылали нам сушёные грибы, варенье, домашние колбасы.
Времена были сложные. Мама рассказывала, что эти подарки помогли нам выжить. Мы до сих пор каждого человека помним и искренне благодарны всем, кто нам помог.
– Ну а теперь давай поговорим о твоей работе, увлечениях, друзьях.
– Даш, а давай мы немного передохнём, а через денёк-другой снова встретимся.
– Хорошо! Материала получается много. Наташа, а ты не возражаешь, если я напишу о тебе книгу? Сегодня утром придумала себе псевдоним, Мила Северская.
Скоро я тебе позвоню. Расскажи мне, пожалуйста, в следующий раз о своих снах. Это очень интересная тема. И ещё, разреши мне присутствовать на одном из сеансов тета-хилинга, которые ты проводишь. Слышала, что тебе удалось многим людям помочь. Договорились?