На следующий день все отправились на рынок. Агата чувствовала себя
83
под надёжной защитой. По бокам от неё шли Аристарх Петровичи и Игнат Петрович, сзади страховал Сергей Васильевич.
Рынок в Н-ске был большой и шумный. Энергичные, румяные торговки обсуждали местные новости, время, от времени шумно крича, расхваливая товар. Чем тут только не торговали: свежей и солёной рыбой, грибами, дичью, кедровыми орехами, пирогами. Только глаза разбегались! Агата со спутниками медленно прохаживались вдоль рядов. Видно было, что Великанову и Игнатову было непривычно в штатской одежде. Было такое ощущение, как будто они надели шубу с чужого плеча.
Вдруг, внимание Агаты привлекла стайка мальчишек, вьющаяся около торговки с пирожками. Торговка, размахивая руками, ругалась, пытаясь отогнать их от прилавка. В ответ, мальчишки тоже что-то громко кричали. Вдруг, один из них, схватил пирожок и бросился бежать. Торговка, завопив, бросилась за ним. В это время, остальные мальчишки, похватав оставшиеся без присмотра пирожки, бросились врассыпную. Один из них, пробегая, подставил ногу торговке, и, она со всего маху упала в снег, громко завыв, и, проклиная, всех и вся. К ней на помощь поспешили люди.
«Вот шельмецы! Да разве их теперь поймаешь!», – воскликнул Игнат Петрович. «Уж я три шкуры спущу с Телегина! Он у нас за порядок на рынке отвечает!», – строго прибавил он.
В это время, Агата, извернувшись, как кошка, отскочила назад. Когда все в изумлении обернулись, она крепко держала за руку мальчишку лет двенадцати. В руке у мальчишки был зажат кошелёк Игнатова.
Новосильцев, Великанов и Игнатов могли поклясться, что в этот момент глаза Агаты горели зелёным пламенем.
«Пусти, ведьма!», – завыл мальчишка, размазывая пятернёй злые слёзы.
Он был светленький, щуплый, невысокий, с родинкой на правой щеке.
«Вот это улов!», – только и мог сказать Аристарх Петрович. Великанов и Игнатов стояли молча, открыв рты.
«Это он! Да, Сергей Васильевич, ещё немного, и, вы остались бы без бумажника»,– пояснила девушка.
«Это я уже понял!», – буркнул Игнатов краснея.
«Да пустите, ироды! Сироту обижаете!», – продолжал кричать мальчишка, вырываясь. Но теперь его уже крепко держали Великанов и Игнатов. Игнатов, усмехнувшись, забрал свой бумажник. На них стали обращать внимание проходящие люди. Торговка, которую обокрали мальчишки, в это время благополучно встала, и, собирала остатки товара, подсчитывая убытки, так что всё внимание зевак переключилось на них.
Один представительный, седоволосый мужчина в пенсне поинтересовался, почему они обижают мальчика. Услышав, что они из полиции, и, что сирота хотел их обокрасть, мужчина покачал головой, и, ушёл восвояси.
Некоторые собравшиеся вокруг сердобольные женщины просили простить и отпустить сироту. «Не беспокойтесь, сударыни! Разберёмся, не обидим!», – громко вещал Игнат Петрович, успокаивая, дам.
84
Мальчишка, услышав про полицию, сник. «Дяденька, я больше не буду, вот тебе крест!», – заявил он перекрестившись.
«Тебя как зовут то?», – поинтересовался Аристарх Петрович.
«Васька! Васька Лобов!»,– сказал мальчишка, шмыгнув носом.
«Вот что, Васька Лобов! Ты даже не представляешь, как тебе повезло!», – строго сказал Аристарх Петрович.
«Отпустите, что ли?», – с надеждой спросил мальчишка.
«Да нет, братец! Сейчас мы поедем в полицейский участок. Там мы тебя накормим, и, поговорим», – заявил Новосильцев.
«Дяденька, грех смеяться и обижать сироту! Отпустите вы меня, Христа ради! Да и не о чем мне с вами разговаривать. То, что бумажник хотел у вашего человека украсть, каюсь! Прощения просим!», – взмолился Васька.
«Да забудь ты про бумажник! Я с тобой о другом деле хотел потолковать!», – сказал Новосильцев. «Это о чём же?», – удивился мальчик.
«Об убийце, который сбросил человека, с «Чёртова моста»», – тихо сказал Аристарх Петрович. Васька весь побледнел и затрясся. «Откуда вы знаете?», – прошептал он.
«А это неважно! Важно то, что мы тебя нашли!», – вмешалась Агата.
Она сняла варежки, и, прикоснулась пальцами к вискам мальчика.
Вскоре мальчик перестал трястись, его щёки порозовели.
«Он страшный человек! Никогда никого в своей жизни я так не боялся!», – заявил Васька.
«Вот для этого мы тебя и нашли, чтобы защитить!», – глядя мальчику в глаза, серьёзно сказал Аристарх Петрович.
«Значит, вы меня в кутузку не посадите?», – с надеждой спросил Васька.
«Не посадим! А вот ремнём тебя выдрать надо бы!», – заметил Новосильцев.
«Точно! Чтобы красть неповадно было!», – поддержал его Великанов.
«Да это я с голодухи! Простите!», – опустив глаза, тихо сказал Васька.
«Аристарх Петрович, Игнат Петрович, Сергей Васильевич, давайте его простим!», – попросила за мальчика Агата.
«Ну, ладно уж, простим», – кивнул Новосильцев. Великанов и Игнатов его поддержали. Васька просиял и безропотно пошёл вслед за Новосильцевым, Великановым, Игнатовым и Агатой.
В полицейском участке Аристарх Петрович, проведя мальчика в свой кабинет, попросил его накормить. Васька набросился на принесённую ему пшённую кашу с салом и баранки с чаем.
«Да ты не торопись, никто у тебя еду не отнимет», – тихо сказал Аристарх Петрович, чувствуя, как комок поступает к горлу. Ему вдруг, захотелось потрепать Ваську по волосам, сказать ему, что всё будет хорошо.
«Ну, расскажи, друг ситный, как ты очутился на улице?», – спросил он, когда мальчик насытился.
«Батька мой погиб под Плевной. Мамка тогда беременная мной ходила. Она портнихой была. Между прочим, многие дамочки нашего города у неё туалеты заказывали. Да и пенсия батьке, как герою была положена. В общем,
85
жили мы небогато, но нам хватало. Мамка меня даже в гимназию отдала. По ночам работала, чтобы плату за учение внести. А потом мамка сильно заболела. Все деньги на лекарство уходили. Пришлось бросить гимназию. Мамка переживала очень. Я разносил газеты, торговал папиросами, но денег всё равно не хватало. А потом мамка померла. Меня к себе тётка взяла. Била она меня. Куском хлеба попрекала. Сбежал я от неё. Вот так, на улице и оказался, дяденька», – закончил свой рассказ мальчик.
«Да рассказ твой невесёлый!», – вздохнул Аристарх Петрович.
«Но ведь ты говорил, что вы с матушкой получали за отца пенсию. Тётя должна была на тебя, её тратить », – заметил он.
«Да я от неё ни копейки не видел!», – заявил Васька.
«Ну, я с твоей тётушкой твоей по этому поводу разберусь», – пообещал Аристарх Петрович.
«Только тётке меня не возвращайте! А то снова сбегу, ей Богу!», – взмолился мальчик.
«Не отдадим, уж в этом будь, уверен!», – дал обещание Новосильцев.
«Спасибо, дяденька!», – просиял мальчик.
«Вот что Василий, давай, договоримся, меня зовут Аристарх Петрович», – улыбнувшись, сказал Новосильцев. «Хорошо!», – кивнул тот.
«Скажи, Василий, а ты сможешь узнать того убийцу, что видел возле моста?», – поинтересовался Новосильцев.
«Да откуда вы про мост знаете? Там же никого кроме меня, убийцы и убиенного не было?», – воскликнул мальчик.
«Пусть это останется тайной!», – серьёзно сказал Аристарх Петрович.
«Так что насчёт убийцы?», – повторил, он свой вопрос
«Я буду очень стараться, но вряд ли что-нибудь получится», – расстроено сказал Васька.
«Это почему?», – поинтересовался Новосильцев.
«Я как о нём вспомню, так меня трясти начинает, а лицо его всё словно в тумане расплывается», – заявил мальчик.
«Ну, а если мы поможем тебе вспомнить?», – задал вопрос Аристарх Петрович. «Это как?», – удивился Васька. «А сейчас узнаешь!», – усмехнулся Новосильцев, и, велел пригласить Агату.
Услышав её имя, Васька занервничал. «Не нужно её звать, Аристарх Петрович! Боюсь я её!», – взмолился он.
«А ты не бойся, она тебе вреда не причинит! Агата поможет поймать убийцу», – строго сказал Новосильцев, давая понять, что возражений не потерпит.
Когда Агата зашла в кабинет Новосильцева, мальчик сидел, надувшись, скрестив руки на груди. Увидев Агату, он пробурчал себе под нос что-то вроде: «Только этой ведьмы не хватало!». Она сразу поняла, в чём дело, лишь переглянувшись с Аристархом Петровичем.
Агата подошла к мальчику, заглянула ему прямо в глаза и тихо сказала: «Не бойся меня, я помогу тебе». Затем положила руки на голову мальчика, и,
86
замерла. Только её губы беззвучно двигались, очевидно, творя какие-то заклинания. Через какое-то время, Агата отошла от мальчика, стряхнув кисти рук.
Васька, очнувшись, сначала удивлённо оглядывал кабинет, словно не понимая, где он находится. Затем, очевидно, придя в себя, громко закричал: «Лицо, лицо! Я его видел! И я больше его не боюсь!».
«Да тише ты, не кричи так! Вот, оглашенный!», – окоротил его Аристарх Петрович. «Вот что братец! Я сейчас попрошу принести портрет, а ты мне скажешь, тот ли человек был на мосту!», – произнёс Новосильцев. Мальчик кивнул.
Увидев портрет, Васька, не колеблясь, подтвердил, что, да, именно этого человека он видел на мосту. Именно он сбросил с моста того, другого.
Аристарх Петрович был доволен. «Ну, это уже кое- что!», – заявил он, потирая руки.
«Это ещё не всё!», – заявила Агата. « Помните, я вам говорила, что у убийцы была украдена дорогая для него вещь. Вася, расскажи, куда ты спрятал медальон», – строго сказала она.
«Ей Богу, она ведьма! Насквозь всё видит!», – удивлённо воскликнул мальчик.
«Ты Василий, не юли! Давай, говори, где медальон спрятал!», – потребовал Новосильцев.
«В старом доме под снос, что на «Ямщицкой». Дорогая вещица, и, очень красивая», – заявил Васька.
«Мы сей же час, отправимся туда, но перед этим…», – Аристарх Петрович хитро улыбнулся.
В это время в дверь постучали. Новосильцев открыл дверь. Это были Великанов и Игнатов, сопровождавшие Сосновского и Климова, а также, ещё троих незнакомых Агате людей. Гришка с ненавистью глядел на Сосновского. Казалось, ещё чуть-чуть, и, он прожжёт в нём дыру. Павел Капитонович, напротив, выглядел отрешённо и невозмутимо.
Новосильцев что-то шепнул Великанову, тот выстроил Сосновского, Климова, и, ещё троих человек в ряд.
«Узнаёшь ли ты кого-нибудь из них?»,– спросил Новосильцев мальчика. «Нет, я их не знаю!», – пожал плечами Васька. «А ты не торопись, посмотри, как следует!», – произнёс Аристарх Петрович. Мальчик пристально всматривался в стоящих перед ним людей, затем твёрдо сказал: «Нет, точно я их не знаю!».
Новосильцев отвёл Сосновского в сторону, и, показал ему портрет убийцы. Тот покачал головой, давая понять, что никогда ранее этого человека не видел.
«Ну, хорошо, все свободны, кроме Климова!»,– сказал Новосильцев, хлопнув в ладоши. «Ну, в чём я ещё виноват?», – зло сказал Гришка, когда остальные покинули кабинет. «Нам нужна ваша помощь!», – заявил Новосильцев. «Это какая же?», – поинтересовался Гришка.
87
«Я попрошу вас посмотреть на один портрет, и, сказать мне, знакомы вы с этим человеком или нет!», – спокойно произнёс Аристарх Петрович.
«Извольте!», – буркнул Климов.
Новосильцев кивнул Агате. Та подошла к Гришке, и, слегка прикоснулась пальцами к его затылку. Тот вздрогнул от её прикосновения. «Смотри на портрет, смотри внимательно!»,– произнесла девушка.
Климов замер, и, уставился на рисунок, который показал ему Аристарх Петрович. «Он это, он!», – воскликнул Гришка. «Тот человек, возле театра! Он ещё посоветовал мне сходить в трактир! Я его лицо всё никак не мог
вспомнить, а теперь, вспомнил! Точно говорю, он!»,– заявил Гришка
Новосильцев удовлетворённо потёр руки, затем, посмотрев на Гришку,
сказал: «Вам очень повезло молодой человек, что он не избавился от вас! Вам следует обуздать свой темперамент, и, тщательнее выбирать круг общения, иначе это может плохо для вас закончится».
«Итак, дамы и господа, в данный момент меня интересует медальон, и, мы отправляемся на его поиски!», – заявил Аристарх Петрович, когда Климова увели.
Улица «Ямщицкая» располагалась на самой окраине города, и, пользовалась дурной славой. Здесь находилось множество трактиров и постоялых дворов, где любили останавливаться ямщики. Очень часто случались драки и поножовщина.
Васька указал на старый, полуразвалившийся деревянный дом на отшибе.
«Это моя хата!», – важно пояснил мальчик, когда они зашли внутрь.
Новосильцев, Великанов, Игнатов и Агата с опаской посмотрели на прохудившуюся крышу и полусгнившие доски на полу. У стены стояла старая облезлая железная кровать. На ней лежал тюфяк, набитый соломой.
В углу дома стояла, сохранившаяся каким-то чудом печка.
Васька подошёл к печке, глубоко засунул внутрь руку, и, вытащил медальон. Медальон был золотой, в форме сердечка с порванной цепочкой. На крышке его был выгравирован удивительной красоты орнамент. Васька протянул находку Новосильцеву. Руки Аристарха Петровича слегка тряслись, когда он взял его. Агата с сочувствием посмотрела на Новосильцева, ведь она знала, что он тоже носит медальон в память о покойной жене.
Новосильцев открыл крышку медальона. Внутри находился перевязанный чёрной ленточкой локон белокурых волос, и, вставлена крошечная фотография юной девушки редкой красоты. Даже на чёрно-белой фотографии она завораживала огромными лучистыми глазами, нежным овалом лица, правильными чертами и копной белокурых волос. Вот только взгляд у неё был чересчур серьёзный для молоденькой барышни.
Новосильцев молча протянул медальон Агате. Та, осторожно положила его на ладонь, прикоснулась кончиками пальцев к локону, и, тут же отдёрнула их. Затем, закрыла крышку, накрыла медальон другой ладонью, и, застыла словно статуя, прикрыв глаза. Лицо её застыло, и, стало напоминать
88
маску. Все тоже замерли в тревожном ожидании.
Наконец, Агата открыла свои огромные зелёные глаза: «Эта девушка давно мертва », – произнесла она. «И что же с ней случилось?», – справившись с волнением, спросил Аристарх Петрович. «Она покончила с собой. Повесилась. Я вижу петлю», – тихо сказала Агата. Все потрясённо молчали.
«Но кем же она приходится убийце?», – прервал молчание Игнат Петрович.
«Я думаю, что это его дочь. Я чувствую кровное родство», – заявила Агата. «Но, если убийца хотел отомстить Сосновскому из-за дочери, то
почему тот не узнал его на портрете?», – удивился Игнатов. «И причём тут убийство Константинова?», – поддержал его Великанов.
«А вот это нам и предстоит узнать», – сказал Аристарх Петрович.
Сосновский держался из последних сил. Ценой колоссальных усилий ему удавалось оставаться внешне спокойным, но внутри он был как натянутая струна. Его ужасно угнетал вид обшарпанных серых тюремных стен.
«Сам виноват!», – ругал себя Павел Капитонович.
«Всё из-за этих баб. Давно надо было жениться, остепениться. Нашёл бы себе подходящую богатую жену, так сейчас бы жил и горя не знал. Так нет, хотелось и денег, и, вольной жизни. Вот и очутился здесь. Следователь этот, Аристарх Петрович, себе на уме. Уж сколько времени прошло, а настоящий убийца не пойман! А девчонка, Агата, настоящая ведьма! Ну не может обыкновенный человек так останавливать кровь, как это сделала она.
Вот только, найдут ли они убийцу? А если нет, то, что будет с ним?», – такие мысли занимали голову Павла Капитоновича.
Сосновский вздрогнул, когда услышал лязг открывающегося засова входной двери. В камеру зашёл Новосильцев. Сосновский вопросительно посмотрел на него. Аристарх Петрович молча протянул заключённому медальон
«Павел Капитонович, вы узнаёте этот медальон, и, девушку фотокарточка, которой находится внутри его?», – поинтересовался Аристарх Петрович.
«Да, узнаю. Он принадлежал одной девушке. Это её изображение, её локон волос. А, в чём, собственно дело? Как он у вас оказался?», – удивлённо спросил Сосновский, повертев вещицу в руках.
«Как он у меня оказался не важно. В данный момент, меня интересует девушка. Расскажите мне о ней»,– потребовал Новосильцев.
«Это обязательно? Мне не хотелось бы ворошить прошлое!», – нахмурился Сосновский.
«А придётся, если вы не хотите, чтобы вас повесили за убийство, а настоящий убийца разгуливал на свободе!», – заявил Аристарх Петрович.
«Ну, хорошо, я расскажу!», – сдался Павел Капитонович.
Сам я родился в Киеве, там и рос. Семья у нас была бедная, несмотря на то, что род наш древний, дворянский. Батюшка мой был простым учителем химии в гимназии. Матушка преподавала музыку. Одной из её учениц и была Настенька Громова. Очень талантливая девочка, и, очень красивая. Она росла без матери. Та умерла при родах. Её воспитывала тётка. Отец Насти
89
участвовал в войне с Оттоманской империей*7. Отличился при осаде Плевны. Потом служил где-то на Кавказе, кажется в Грузии. Я его никогда не видел. Когда мы подросли, между нами возникла симпатия. Возраст, знаете ли, был такой. Больше с её стороны. Она буквально ходила за мной по пятам, восхищалась моим умом. Поначалу мне это нравилось. Именно она настояла, чтобы наши отношения из чисто платонических, переросли в отношения между мужчиной и женщиной, хотя, признаться, я не сильно сопротивлялся», – усмехнулся Сосновский, и, замолчал.
«Что же было потом, продолжайте!», – потребовал Новосильцев.
«А потом, Настя вообразила, что я должен на ней жениться! Это в семнадцать-то лет! Не имея гроша за душой! Да и она была из небогатой семьи!», – с досадой произнёс Сосновский. «Я настаивал, чтобы наши отношения были тайными. Она обижалась. Мы то ссорились, то мирились. Я познакомился с женщиной постарше, состоятельной. Она давала мне деньги, дарила подарки. Я не скрываю, что жил за её счёт. Анастасия обо всём узнала. Она выследила нас, когда мы прогуливались в парке. Устроила грандиозный скандал. Наговорила со злобы, Бог знает чего. Я же ей заявил, что между нами всё кончено, сказал, что я не люблю её, и, жениться на ней не собираюсь. Потребовал, чтобы она перестала меня преследовать. Она в слезах убежала. К этому времени, отношения с Настей уже сильно меня тяготили, но я всё, не решался порвать с ней. А тут всё само собой решилось. Вскоре, я уехал в Санкт-Петербург, поступил в Медицинскую академию. Ну, а дальше вы всё знаете», – закончил свой рассказ Сосновский.
Аристарх Петрович потрясённо молчал. «А вы не интересовались, что потом стало с девушкой?», – прервал молчание Новосильцев.
«Зачем?», – пожал плечами Павел Капитонович. «У меня своя жизнь, у неё своя. Но, я так понимаю, у вас есть сведения о ней. Мне было бы любопытно узнать о судьбе Анастасии», – улыбнувшись, сказал Сосновский.
«По нашим сведениям, она умерла вскоре после того, как вы уехали», – произнёс Аристарх Петрович.
Улыбка исчезла с лица Сосновского. «Что с ней случи лось?», – нервно спросил он.
«Она повесилась! И, я предполагаю, повесилась именно из-за вас», – заявил Новосильцев. Лицо у Сосноввского побледнело, пальцы задрожали, однако он быстро взял себя в руки. «Значит, это был её выбор. И я тут совершенно не причём», – твёрдо заявил он.
«Вот же, подлец! Я бы не удержался, дал ему в морду!», – со злобой произнёс Великанов, после того, как Новосильцев сообщил своим товарищам о разговоре с Сосновским. «Поддерживаю вас, Игнат Петрович!», – согласился с ним Игнатов. «Господа! Не забывайте, что среди нас юная девушка!», – напомнил им Аристарх Петрович. «Хотя признаться, Сосновский редкий мерзавец!», – добавил он.
«Итак, теперь мы понимаем мотив преступника, если это отец Насти, это месть за поруганную честь дочери, за её смерть», – подвёл итогАристарх Петрович. 90
«А не проще было бы убить самого Сосновского», – задал вопрос Игнатов.
«Я думаю, что убийца решил, что просто убить Сосновского было бы слишком легко, и приготовил изощрённую месть. Он решил подставить Сосновского, чтобы того обвинили в убийстве, и, повесили!», – произнёс Новосильцев.
«Если это так, то он настоящий сумасшедший!», – воскликнул Великанов.
«Вот именно, Игнат Петрович, вот именно! И очень опасный
сумасшедший!», – кивнул Аристарх Петрович.
«Но я не понимаю, как убийство Вари связано с убийством Павла Ивановича!», – покачал головой Великанов.
Аристарх Петрович встал из-за стола, прошёлся по кабинету туда-сюда, и, взглянув на Агату, произнёс: «Помниться, сударыня вы говорили мне, что убийца старинный знакомый Павла Ивановича?».
«Да!», – подтвердила та: «Я это совершенно точно могу сказать!».
«Помниться, Зинаида Фёдоровна рассказывала, что Павел Иванович участвовал в последней войне с Турцией! А что нам рассказывал об отце Насти, Сосновский?», – поинтересовался Аристарх Петрович.
«Что он участвовал в осаде Плевны*8!», – хором сказали Великанов и Игнатов.
«Вот именно, господа, вот именно! А что, если предположить, что они познакомились на той войне?», – задался вопросом Новосильцев.
«Ну, вы у нас и голова, Аристарх Петрович!», – восхищённо сказал Игнатов. «Что и говорить, Аристарх Петрович у нас умница!», – согласился с ним Великанов. «Ну, будет братцы меня хвалить!», – отмахнулся от них Новосильцев.
«Сейчас меня занимает другой вопрос! Преступник залез в дом Константинова! Уничтожил архив! Почему? Чего он добивался?
Помниться, Зинаида Фёдоровна говорила о фотографии, на которой была изображена очень красивая молодая девушка. А что, если это была Настя Громова?», – задал вопрос Аристарх Петрович.
«Так, надо ехать к Зинаиде Фёдоровне!», – воскликнул Игнат Петрович.
«И немедленно!», – заключил Новосильцев.
До дома Константинова доехали быстро. Зинаида Фёдоровна встретила их радушно, видно было, что она истосковалась одна в огромном доме. Внутри по-прежнему, царила тягостная атмосфера. Всё напоминало о погибшем хозяине. Казалось, что он просто уехал, но скоро вернётся, и, тогда дом оживёт.
«Хорошо, что вы приехали именно сегодня!», – заявила хозяйка.
«Отчего же?», – поинтересовался Новосильцев. «Завтра, я уезжаю в Воронеж к племяннице! Пока погостить, а там…», -Зинаида Фёдоровна махнула рукой.
«Ну, может оно и к лучшему, что уедете, так безопаснее, да и тяжело вам
91
сейчас оставаться одной», – заметил Аристарх Петрович.
«Что ж, ваша, правда!», – согласилась вдова. «Вот только, что потом с вещами Павла Ивановича делать, ума не приложу!», – расстроено сказала она. «Раздавать чужим не хочу, потому как память о муже, а выбросить тем более рука не поднимается», – тихо сказала она.
«Тут я вам не советчик! Но я бы часть наиболее ценных и дорогих вещей оставил себе, а часть отдал хорошим знакомым, на память о покойном!», – посоветовал Аристарх Петрович. «А это выход! Спасибо вам!», – просветлела лицом Зинаида Фёдоровна.
«Зинаида Фёдоровна, посмотрите, пожалуйста, на фотографическую карточку внутри этого медальона. Вы узнаёте девушку изображённую на ней», – спросил Новосильцев, протягивая вещь.
Вдова надела очки, внимательно посмотрела на медальон, открыла его, и, увидев фотографию, сказала: «Сам медальон я не узнаю, а вот фотографию этой девушки, правда побольше, я видела у Павла Ивановича».
Новосильцев с Великановым и Агатой многозначительно переглянулись.
«А скажите, любезная Зинаида Фёдоровна, не рассказывал ли вам покойный муж о войне с турками, о своих боевых товарищах?», – поинтересовался Великанов. «Как не рассказывал, рассказывал!», – оживилась вдова. «Мы вас очень внимательно слушаем!», – произнёс Новосильцев.
«Тяжело приходилось нашим солдатам на той войне. Павел Иванович говорил, что было много убитых и раненых. Турки, они ведь тоже просто так сдаваться не хотели. Павел Иванович оперировал с утра до вечера. Многим жизнь спас. Не хватало еды, воды. Несладко было, но выстояли и победили. Мой покойный муж часто любил говорить: «После Плевны мне уже ничего не страшно!»», – произнесла Зинаида Фёдоровна и прослезилась.
«Под Плевной Павел Иванович чуть не погиб. Шальная пуля. Его прикрыл собой один офицер. Офицер тот был ранен в руку, а на Павле Ивановиче не царапины. Слава Богу, офицер тот поправился. Да, ведь с офицером этим удивительная история произошла. Однажды, прогуливаясь возле развалин древней крепости, он нашёл старинный золотой медальон! Об этом мне муж рассказал. Бывают же чудеса на свете!», – сказала Зинаида Фёдоровна. Новосильцева, Великанова, Игнатова и Агату словно током прошибло. «Да, потрясающая история! Павел Иванович, наверное, за этого офицера до конца своих дней молился!», – заключил Аристарх Петрович.
«Ну конечно! Они даже какое-то время переписывались! Более того, Павел Иванович однажды ездил по просьбе этого офицера в Киев, лечил его дочь. Не припомню, чем она болела, но лечение помогло, и девочка поправилась. А потом, лет десять назад переписка прервалась. Я помню, что Павел Иванович расстраивался, что его армейский товарищ не отвечает на письма. Жаль, что архив не сохранился, я бы вам все письма показала! И кому только он мог понадобиться?», – с грустью произнесла вдова.
«А как звали того офицера?», – поинтересовался Аристарх Петрович.
92
«Мартыном его звали, это точно! А вот фамилию его я не знаю», – заявила
Прасковья Фёдоровна. При этих словах Игнатов встал и отошёл к окну.
«Вот как! Он бывал у вас в доме? Быть может, Павел Иванович знакомил вас с ним, или же показывал его портрет или фотокарточку?», – засыпал её вопросами Аристарх Петрович.
«Нет, в дом к нам он не приходил, портретов или фотографию его я не видела. Знаете, примерно месяц назад, муж был чем-то расстроен, и, когда я его спросила, что же случилось, он ответил, что узнал, что у его боевого товарища случилось большое горе, какое, он не стал говорить, а я не настаивала», – сообщила вдова.
«Вы сказали, что уезжаете завтра?», – уточнил Аристарх Петрович, выслушав рассказ Зинаиды Фёдоровны. «Да!», – подтвердила она: «Завтра, рано поутру!».
«Это хорошо, это очень хорошо! Вам нельзя здесь оставаться!», – произнёс Новосильцев, встав из-за стола и нервно прохаживаясь по комнате.
«Вот что, Зинаида Фёдоровна! Люди Игната Петровича, которые охраняют ваш дом, завтра проводят Вас прямо до вокзала»,– заявил он.
«Но стоит ли их так утруждать? Мне их ужасно жаль. Они день и ночь на морозе. Я как могу, отпаиваю их чаем. Мне неловко, что им нужно будет ещё и сопровождать меня на вокзал!»,– растерянно сказала вдова.
«Поверьте, мне Зинаида Фёдоровна, это необходимо, и, возражений я не приму! Что же касается жандармов, то это их работа!», – произнёс Аристарх Петрович.
«За ребят моих не беспокойтесь! Они закалённые!», – усмехнулся Игнат Петрович.
«Вот что, Игнат Петрович!», – обратился к Великанову Новосильцев, когда они вышли из дома Константинова: «Филёрам своим скажи, чтобы глаз не спускали с Зинаиды Фёдоровны!».
«Не беспокойтесь, Аристарх Петрович, всё будет сделано как надо!», – заверил Великанов.
Игнат Петрович, отойдя в сторону от Новосильцева, Игнатова и Агаты, подозвал к себе четырёх филёров. Это были крепкие молодые ребята самой обычной славянской внешности. Их было четверо. Один охранял чёрный ход, другой парадный. Двое остальных прохаживались вокруг дома. После того, как Великанов позвал филёров, те стремглав подбежали к нему, и, вытянулись по струнке. Великанов начал что-то им говорить, энергично жестикулируя. До Аристарха Петровича лишь долетели обрывки фраз: «Вот что, орлы… Головой отвечаете…».
«Суров у нас Игнат Петрович!», – рассмеялся Игнатов.
«Строг, но справедлив!», – поправил его Аристарх Петрович, улыбнувшись.
Наконец, Великанов вернулся к ним. «Все распоряжения отданы!», – отрапортовал он. «Ну, теперь я за Зинаиду Фёдоровну спокоен», – произнёс Аристарх Петрович. «Головой отвечаем, я и мои люди!», – серьёзно сказал Великанов.
93
«А не навестить ли нам Матвея Петровича Копёнкина? Он может подтвердить алиби Русакова. К тому же если, как утверждает Агата, наш убийца был в больнице, то он мог его видеть», – предложил Аристарх Петрович. Все с ним согласились.
«Да, забыл сказать!», – заявил Аристарх Петрович, хитро прищурив глаза.
«Я распорядился, чтобы эксперты собрали пули в том месте, где стреляли в Сергея Васильевича и Агату. Так вот, дамы и господа. Одна пуля была выпущена из револьвера Сергея Васильевича, а вот две других из винтовки Лебеля*9. Из чего можно заключить, что стрелял в вас военный, потому что достать такую винтовку не так-то просто!», – подытожил он.
«Сергей Васильевич, а почему вы отошли к окну, когда вдова назвала имя сослуживца мужа, и нашего предполагаемого убийцы, Мартын?», – вдруг спросил Новосильцев.
«От вас ничего не укроется! Так звали м сослуживца моего отца!», – сообщил Игнатов
«Вы в этом уверены?», – спросил Аристарх Петрович.
«Да, теперь я в этом точно уверен», – подтвердил Сергей Васильевич.
«Когда вы показали портрет убийцы, его лицо мне показалось похожим на лицо человека, который служил с моим отцом. Но ведь я мог ошибаться. Я пытался вспомнить его имя, но тщетно. Когда вы назвали имя, Мартын, словно молния пронзила мою голову. Я вспомнил, что его звали Мартын Иванович», – произнёс Игнатов.
«Припомните, при каких обстоятельствах вы познакомились с ним», – попросил Аристарх Петрович.
«Я помню, что мы гуляли с отцом по Невскому проспекту, мне было тогда лет четырнадцать. Отца окликнул какой-то мужчина. Отец очень обрадовался. Сказал мне, что это его сослуживец, Мартын Иванович, и, что он настоящий герой. Помню, что они шутили по поводу того, что поженят меня и дочку Мартына Ивановича, когда мы вырастем. Лицо я его помнил очень смутно, ведь столько лет прошло. Но, когда увидел портрет, вдруг вспомнил, со всей ясностью. Только, тогда он был без бороды. Я засомневался, мало ли похожих лиц. Но теперь, сомнений никаких нет, это он», – заключил Сергей Васильевич.
«Итак, предположительно, убийца Мартын Иванович Громов, отставной военный. Я немедленно сделаю запрос насчёт него. Мне нужны все сведения, которые имеются. Я хочу знать каждый его шаг. А теперь, дамы и господа, мне просто необходимо поговорить с Матвеем Петровичем Копёнкиным», – подвёл итог Аристарх Петрович.
Матвей Петрович встретил их довольно любезно, но, тем не менее, всем своим видом, давал понять, что у него куча дел, и, что он очень занят.
«Мы вас долго не задержим», – пообещал Аристарх Петрович.
«Ну, хорошо! И какие ко мне будут вопросы?», – поинтересовался Матвей Петрович.
«Мне нужно знать три недели назад, третьего дня были ли вы с
94
Александрой Селивановой в доме Русаковых, и, если да, то, как
долго вы там оставались», – спросил Новосильцев.
«Да, действительно мы были в этот день у Русаковых. Мы приехали с Селивановой к больному Мише Русакову около полудня. Состояние ребёнка было тяжёлым. Я пробыл у постели Миши до полуночи, и, ушёл когда кризис миновал, температура спала. Сашенька осталась до утра», – произнёс Матвей Петрович.
«А, скажите, Иван Сергеевич всё время был с вами, никуда не отлучался?», – поинтересовался Аристарх Петрович.
«Да, он всё время был у постели Миши. Если и отлучался, то не больше, чем на пять минут», – ответил Копёнкин.
«А, что он даже за лекарством в аптеку не ходил?», – задал вопрос Великанов. «В аптеку ходила экономка», – сообщил Матвей Петрович.
«Мне бы хотелось побеседовать с Сашенькой Селивановой», – попросил Новосильцев.
«Пожалуйста!», – пожал плечами Копёнкин: «Она как раз сегодня дежурит».
Сашенька Селиванова, войдя в кабинет, с опаской посмотрела на Матвея Петровича. Очевидно, она подумала, что тот будет её за что-то ругать. Но, увидев Новосильцева, Великанова, Игнатова и Агату, с облегчением выдохнула. Наверняка, они пришли по поводу убийства Вари и Павла Ивановича, решила девушка.
«Скажите, Сашенька, как долго вы пробыли у постели Миши, в доме Русаковых, и всё ли время с вами был Иван Сергеевич?», – спросил Аристарх Петрович.
«С полудня третьего дня до шести утра следующего. Иван Сергеевич всё время был у постели ребёнка, правда отлучался раза три минут на пять, не больше», – ответила Саша.
«Замечательно!», – хлопнул в ладоши Новосильцев.
«А, теперь, я попрошу вас очень внимательно посмотреть на этот рисунок, не узнаёте, ли вы изображённого на нём человека?», – поинтересовался он, показывая портрет предполагаемого убийцы. Матвей Петрович, взглянув, покачал головой. Сашенька же, внимательно посмотрев на портрет, заявила: «А это знакомый Павла Ивановича! Я видела их у здания больницы вместе!».
«А они вас видели?», – блеснув глазами, поинтересовался Аристарх Петрович. «Нет!», – смущённо сказала девушка, покраснев.
«Понимаете, я увидела их случайно. Павел Иванович что-то сердито выговаривал этому мужчине. Я его ещё таким не видела. Я не хотела, чтобы меня заметили, и, спряталась за угол. Мужчина тот слушал Павла Ивановича молча, не пытаясь оправдаться. Потом он что-то тихо сказал ему, и, тот замолчал. Мужчина же развернулся и ушёл. Вот и всё!», – развела руками Сашенька.
«Ну, что ж, нам ваше любопытство весьма кстати! А вы не слышали, случайно, о чём они говорили?», – спросил Аристарх Петрович, внимательно
95
глядя на девушку.
«До меня долетели лишь отдельные фразы. Что-то вроде: «Неужели это сделал ты…. Если бы я знал…»», – ответила девушка.
«Благодарю, Сашенька, вы нам очень помогли!»,– выразил ей признательность Аристарх Петрович. «Но почему вы нам не рассказали об этом раньше?», – поинтересовался он.
«Видите ли, я была уверена, что, то, что я видела, не представляет для вас интереса. Ведь это не связано с убийством Вари. А Павел Иванович покончил жизнь самоубийством», – заявила девушка.
«А вот тут вы сильно ошибаетесь», – заметил Аристарх Петрович.
Матвей Петрович и Сашенька с удивлением посмотрели на него.
«То есть, Вы хотите сказать, что Павла Ивановича убили?», – опешил Матвей Петрович.
«Вот именно, сударь, вот именно! И я полагаю, что Сашенька не спроста видела тень, которая её так напугала. Думаю, что в этой тени не было ничего мистического, думается мне, что это был самый, что ни на есть живой
человек. И это был убийца!», – заключил Новосильцев.
Игнат Петрович, обеспечьте охрану больницы!», – распорядился он.
«Людей, конечно, маловато, но ничего, я думаю перебросить сюда ребят, которые охраняют Зинаиду Фёдоровну, после того, как она уедет к родственникам. «Всё сделаем, Аристарх Петрович, не подведём!», – пообещал Великанов. «Я надеюсь на вас», – произнёс Новосильцев.
«Час от часу не легче!», – всплеснул руками Матвей Петрович.
«Это необходимо для вашей же безопасности!», – пояснил Аристарх Петрович.
«Я надеюсь, что вы поймаете убийцу как можно скорее, потому что работать просто невозможно!», – с раздражением сказал Матвей Петрович.
«Мы делаем всё что от нас зависит! Я надеюсь, что вскоре убийца будет пойман», – успокоил его Новосильцев. «Я тоже на это очень надеюсь!», – буркнул Копёнкин.
Когда они возвратились в полицейский участок, к ним подошёл озадаченный Ничипоренко, помявшись, он спросил: «Аристарх Петрович, что с мальцом делать? Вечер уже, нужно его на ночлег определить, а куда? В вашем кабинете, Агата ночует!».
«А ведь и, правда, я совсем забыл про Василия!», – хлопнул себя по лбу Новосильцев.
«Да, задача…», – задумчиво протянул Великанов.
«Ладно, что-нибудь придумаем!», – заявил Новосильцев.
«А вёл он себя, как?», – поинтересовался он. «Нормально, как и все мальчишки!», – хохотнул Ничипоренко. «Ел, что не предложишь за милую душу! Всё просил дать револьвер посмотреть! Ну, я естественно не дал! Так он, шельмец чуть его у меня из кобуры не стащил. Но не на того напал! Получил от меня подзатыльник!», – отрапортовал он.
«Вот что, Василий, собирайся!», – скомандовал Аристарх Петрович, войдя
96
в кабинет, где скучал мальчик.
«Это куда же вы меня собираетесь отправить?», – поинтересовался Васька.
«Если к тётке, или в Сиротский приют, так я лучше на улице жить буду, и, будь что будет!», – заявил он.
«Я же тебе обещал, что ты не попадёшь ни к тётке, ни в Сиротский дом!», – серьёзно сказал Новосильцев.
«А куда же тогда?», – опешил мальчик.
«Скоро узнаешь! Да ты не бойся, она женщина хорошая и душевная!», – подбодрил он Ваську.
«Ладно, уж, поверю! А собираться мне нечего! Всё моё при мне!», – улыбнулся мальчик.
Великанов, Игнатов и Агата, которые присутствовали при разговоре, переглянулись.
«Игнат Петрович, а к кому это он хочет отправить мальчика?», – шепнул Сергей Васильевич, Великанову.
«Да уж предполагаю, что к Ульяне Глебовне, симпатии Аристарха Петровича», – шёпотом ответил Игнат Петрович.
«Господа, что вы там шепчетесь?», – недовольно спросил Аристарх Петрович.
«Нет, нет, ничего, вам показалось!», – уверил его Игнатов, сделав невинные глаза. «Ну, хорошо, коли так!», – строго сказал Новосильцев.
Васька ехал на извозчике по заснеженным улицам рядом с Аристархом Петровичем. Он был в восторге. Всего пару раз в своей жизни ему приходилось так кататься. Это ничего, что ветер свистит в ушах, а снег залепляет глаза, зато он едет в экипаже! «Вот бы друзья меня сейчас увидели!»,– думал Васька. А ещё ему хотелось, чтобы эта поездка никогда не кончалась.
Вскоре они остановились около небольшого старинного жёлтого двухэтажного дома с колоннами. Аристарх Петрович позвонил в серебряный колокольчик, прикреплённый над дверью.
Дверь открыла миловидная, румяная, русоволосая женщина лет тридцати.
Увидев Аристарха Петровича и Ваську, облепленных снегом, она всплеснула руками, тут же завела их в дом, и, начала хлопотать вокруг них.
«Познакомься, Василий, это моя хорошая знакомая, Ульяна Глебовна, а это Василий!», – представил он их друг другу, когда она сняла с них пальто.
«Мне очень приятно!», улыбнулась Ульяна. Васька в ответ тоже улыбнулся, тихо сказав: «Мне тоже!».
В доме всё сияло чистотой. Мебель была не слишком дорогая, но добротная и красивая.
«Ну, а теперь господа быстро в ванную, сначала Василий, потом Аристарх Петрович, а затем мы будем, есть борщ с пирогом, и пить чай!», – пообещала Ульяна Глебовна.
От такой перспективы Васька повеселел ещё больше. Ульяна Глебовна дала Ваське комплект нового мужского белья. «Вот, Аристарху Петровичу
97
было куплено, но тебе сгодится, только подвернуть надо», – улыбнувшись, сказала Ульяна. Васька замер в нерешительности.
«Бери, бери, и не спорь!», – рассмеялся Новосильцев.
«Слушай Аристарха Петровича!», – поддержала его Ульяна.
Васька спорить не стал, и, через час они с Аристархом Петровичем сидели за столом, сияя чистотой. На столе стояла супница с ароматным дымящимся борщом, дразнил своим запахом воздушный пирог с мясом и грибами, огромный блестящий медный самовар исходил паром. На сладкое были ватрушки с творогом и мёдом. У Васьки подвело живот, он вспомнил, что уже довольно долго не ел, то, чем накормили в участке не в счёт, но он не решался брать что-либо из еды, стоящей на столе.
«Ну, что же ты, Василий, угощайся!», – подбодрила его Ульяна Глебовна.
«Давай, давай, не стесняйся!», – поддержал мальчика Аристарх Петрович.
Васька с жадностью накинулся на еду. «Вот спасибо Ульяна Глебовна! Такой
вкусной еды я давно не ел! А борщ прямо как у моей покойной матушки!», – поблагодарил хозяйку Васька, когда насытился. Ульяна Глебовна прослезилась, подошла к Ваське, погладила по голове, и, чмокнув в макушку, сказала: «Для меня это самая лучшая похвала!». Васька весь зарделся от такого внимания.
Потом Ульяна Глебовна читала вслух Ваське и Аристарху Петровичу рассказы графа Толстого. Было уже довольно поздно, Васька от вкусной и обильной пищи начал клевать носом. Заметив это, Ульяна Глебовна и Аристарх Петрович отправили его спать.
Впервые за целый год мальчик лёг спать на кровати с мягкой периной и белоснежным бельём. Заснул Васька мгновенно, едва его голова легла на подушку. В эту ночь ему не снились кошмары про того страшного человека.
Он спал без снов.
На следующее утро, Аристарх Петрович проснулся от трезвона звонка входной двери. Он посмотрел на ходики на стене. Было шесть часов утра.
Рядом спала Ульяна. Вчера она уговорила его остаться на ночь. Нужно сказать, что он не очень то и сопротивлялся. Ужасно не хотелось на ночь, глядя выходить на улицу, где дул ледяной ветер и снег, ловить извозчика, и,
отправляться в своё холостяцкое жилище.
«Кто бы это мог быть, да ещё в такую рань! А может быть это к Ульяне?», – рассуждал Аристарх Петрович, быстро одеваясь. Ульяна потянулась в постели и, сонно потёрла глаза. «Кто-то звонил в дверь, или мне показалось?», – поинтересовалась она.
«Да, в дверь звонили, ты не беспокойся, я сам открою», – успокоил её Новосильцев.
Когда Аристарх Петрович открыл дверь перед ним стоял взволнованный Ничипоренко. У Аристарха Петровича всё внутри захолонуло.
«Что стряслось?», – коротко бросил он. «Зинаида Фёдоровна мертва!», – выдохнул Ничипоренко.
«Как это случилось?», – поинтересовался Аристарх Петрович.
98
«Нашли в своей комнате, в своей постели мёртвой!», – сообщил Ничипоренко.
«Великанову сообщили?», – задал вопрос Новосильцев.
«Да, послали к нему человека!», – сообщил Ничипоренко. «Тут в участке нынче ночью такое было!», – продолжил он. «Среди ночи всех переполошила Агата. Я, значит, дежурю, как положено. Вдруг, выбегает Агата. Глаза как две плошки, и говорит мне: «Нужно срочно послать человека к Зинаиде Фёдоровне, с ней беда». Я ей и говорю:
«Да вы в уме ли, сударыня? Ночь на дворе, ветер, снег! Где ж я экипаж найду? А пешком кто ж пойдёт? Живёт то Зинаида Фёдоровна далеко. Да и охраняют её четверо дюжих молодца Игната Петровича»», – сообщил Ничипоренко.
«А она, значит, и говорит: «Пошли человека к Игнатову. Он здесь недалеко живёт. Он что-нибудь придумает. А, иначе, я сама пойду!»».
«Вот непослушная девчонка! Я же запретил ей выходить!», – рассердился Аристарх Петрович.
«Так, а я о чём! Понятное дело, я не пустил её. Пришлось послать человека к Игнатову. Я ему записку чиркнул. Под утро возвращается мой посыльный, весь трясётся. Мертва, говорит, Зинаида Фёдоровна. Ну, я его за себя в участке оставил, строго наказал караулить Агату, а сам вас искать, насилу нашёл. Игнат Петрович, с Сергеем Васильевичем наверное, уже на месте, в доме Зинаиды Фёдоровны»,– закончил свой рассказ Ничипоренко.
«Едем сей же час!», – распорядился Аристарх Петрович, надевая пальто.
В гостиной показалась Ульяна Глебовна, уже причёсанная и в домашнем платье. «Аристарх Петрович, а ты куда собрался?», – задала она вопрос.
«Работа, Ульяна Глебовна, работа!», – развёл руками Аристарх Петрович, и поцеловал её в щёку. Ничипоренко деликатно отвернулся.
«Мальчик пускай пока у тебя побудет, позаботься о нём!», – шепнул ей на прощание Новосильцев. «Хорошо!», – кивнула Ульяна.
Когда они с Ничипоренко приехали в дом Константинова, там уже были Великанов и Игнатов. На них не было лица. Сергей Васильевич рассказал, что среди ночи его разбудил посыльный с запиской от Ничипоренко.
«Я сразу поверил Агате, потому как знаю, на что она способна. Как нашёл экипаж среди ночи, и не спрашивайте. Приехал сюда, а тут…», – вздохнул Сергей Васильевич.
«Виноват, я. Наказывай меня, Аристарх Петрович», – расстроенно сказал Игнат Петрович.
«Да, все мы хороши! Что теперь голову пеплом посыпать!», – вздохнул Аристарх Петрович. «Нужно выяснить причину смерти, ведь она была больной женщиной. Да и возраст у неё был не юный», – заключил он.
Новосильцев прошёл в спальню Зинаиды Фёдоровны. Она лежала на большой кровати и, казалось, спала. Около неё суетился знакомый молодой судмедэксперт. Обернувшись, он поздоровался с Аристархом Петровичем.
«Вы можете сказать о причине смерти?», – задал вопрос Аристарх
99
Петрович.
«Пока нет! Это может быть и сердечный приступ, и, отравление, точнее яд, который провоцирует остановку сердца. Мертва она уже около шести часов», – заключил он.
Игнат Петрович прошёлся по комнате. Его внимание привлекла яркая коробка конфет на прикроватной тумбочке. На коробке были нарисованы маки. Аристарх Петрович открыл коробку. Несколько конфет было сьедено. «Горький шоколад с маком и ликёрной начинкой», – прочитал надпись на коробке Аристарх Петрович.
«Очень дорогой шоколад! Такой шоколад продают только в лавке купца Тарасова. Я очень люблю сладкое, и, изредка, балую себя», – сообщил судмедэксперт.
Аристарх Петрович вышел из комнаты, и, размашистым шагом направился в холл. Там виновато опустив голову, стояли филёры, охранявшие Зинаиду Фёдоровну.
«Как это случилось?», – нахмурившись, спросил Аристарх Петрович.
«Да мы даже сами не знаем, как так получилось!», – ответил самый бойкий из них.
«Как обычно заступили на дежурство. Вечером, в восьмом часу, приходит посыльный с коробкой шоколадных конфет. Я, говорит, от господина Тарасова, с подарком постоянной покупательнице, Зинаиде Фёдоровне. Хозяин, мол, прислал ей персональный презент от себя, коробку конфет. Зинаида Фёдоровна, конечно, обрадовалась, посыльному денежку дала. Она всё нас на чай приглашала, но мы все отказались. Не любим сладкого, да и служба. А, потом, неловко было. И так, Зинаида Фёдоровна нас баловала, то щами угостит, то пирогом. А, тут её любимые конфеты», – вздохнул филёр.
«Возможно, то, что вы отказались от конфет, спасло вам жизнь», – заключил Аристарх Петрович. Филёры дружно перекрестились.
«Ночью всё было как обычно. Мы дежурили, обходили дом. Всё было тихо. Никого подозрительного не было. А под утро глядим, экипаж подъезжает. Из него выходит Сергей Васильевич. Мне, говорит, срочно нужно к Зинаиде Фёдоровне. Ну, мы предложили подождать. Мол, ночь ещё на дворе. Не хотелось бы будить хозяйку. А он настаивал. Ну, хорошо, говорим, будите. Он сначала в дверь дома звонил, потом стучал, никто не открывает. Решили дверь вскрыть. У Сергея Васильевича отмычка оказалась. Зашли в дом, а там, в спальне Зинаида Фёдоровна мёртвая! Ну, тут сразу, всем сообщили. А дальше вы знаете», – закончил свой рассказ филёр.
«Как выглядел посыльный?», – задал вопрос Аристарх Петрович.
«Да, обычно. Мальчишка лет четырнадцати, белобрысый, курносый, сероглазый. Одет был в тулуп, на голове заячья шапка», – описал посыльного из кондитерской филёр.
В это время к ним подошёл Великанов. Лицо Игната Петровича было мрачнее тучи.
«Ну, что, орлы, выслужились?», – сурово спросил он филёров. Те
100
молчали. Игнат Петрович раздражённо махнул рукой.
«Вот, что я вам, скажу, ребята! Голова полицейскому дана не для того, чтобы носить шапку! Вы могли предотвратить смерть Зинаиды Фёдоровны, если бы внимательно относились к своим обязанностям», – заявил Аристарх Петрович.
«Виноваты, господин следователь!», – пробормотали филёры.
«Вот, что братец!», – обратился Аристарх Петрович к филёру, что побойчее. Сейчас мы поедем в магазин Тарасова, ты поедешь с нами, чтобы опознать посыльного. Тот молча кивнул головой.
Магазин сладостей Тарасова манил покупателей красочными витринами,
электрическим освещением и дорогим, но очень вкусным шоколадом.
Располагался он на первом этаже роскошного особняка. На втором жил сам владелец магазина, Тарасов, со своей семьёй. Великанов начал громко стучать в дверь. Наконец, дверь открыли, показалась заспанная физиономия бородатого мужичка лет пятидесяти.
«Ну, что вы ломитесь, господа хорошие! Рано ещё! Магазин через час только откроется!», – возмущённо произнёс он.
«Вот что, братец! Мы из полиции. Нам нужно потолковать с хозяином. Позови его. Если он спит, разбуди!»,– распорядился Аристарх Петрович. «Да, ты-то сам кто будешь?», – поинтересовался он.
«Сторож, я, Афанасий, хозяина позову, сей же час! А вы проходите, господа хорошие», – ответил мужичок, распахивая дверь.
Внутри магазина глаза разбегались от всевозможных сладостей. Конфеты, торты, пирожные, печенья, шоколад на любой, самый взыскательный вкус.
Великанов даже сглотнул слюну. «Грешен, люблю сладкое!», – признался он.
Мужичок, что-то бормоча себе под нос, поплёлся на второй этаж, за хозяином.
Через какое-то время к ним спустился хозяин магазина Прохор Степанович Тарасов. Это был мужчина лет сорока, необъятных размеров. Он тяжело спустился по лестнице, сопя и отдуваясь. «Наверняка болен грудной жабой»,– шепнул Игнатов Новосильцеву. Тот, согласно, кивнул.
Голова Прохора Степановича была крупной с коротко стриженными тёмными волосами. Лицо у Тарасова было круглым с толстыми щеками. Его несколько оживляли большие карие глаза, внимательно смотревшие на гостей.
«Чем обязан?», – хмуро поинтересовался он.
«Мы из полиции!»,– сообщил Аристарх Петрович и представил себя и своих спутников. «Нам нужно задать вам несколько вопросов!», – заявил он.
«Это я уже понял! Чем – же вас заинтересовала моя скромная персона?», – поинтересовался Тарасов.
«Прохор Степанович, Вы хорошо знаете некую даму, Зинаиду Фёдоровну Константинову?», – задал вопрос Аристарх Петрович.
«Да, она моя постоянная покупательница. А что собственно такое? С ней что-то случилось? », – насторожился Прохор Степанович.
101
«А почему вы так решили?», – поинтересовался Новосильцев.
«У неё, насколько я знаю, погиб муж. Зинаида Фёдоровна очень переживала по этому поводу. Раз вы спрашиваете про неё, то смею предположить, что с ней случилась беда», – заключил Тарасов.
«Ну, что ж, вы правы, Зинаида Фёдоровна мертва», – сообщил Аристарх Петрович.
«Да, неприятность! Большая неприятность! Зинаида Фёдоровна регулярно покупала у нас дорогой шоколад. Правда, в последнее время она к нам не заходила. Оно и понятно, муж умер, не до конфет было», – посетовал Тарасов. «А когда она умерла и отчего?», – спросил он.
«Нынче ночью, обстоятельства смерти расследуются», – ответил Аристарх Петрович.
«Жаль, очень жаль, все мы под Богом ходим!», – перекрестился Прохор Степанович. «Только вот не пойму, причём здесь я?», – удивился он.
«Скажите, Прохор Степанович, вчера вечером вы не присылали ей в дар коробку конфет, там ещё маки на крышке нарисованы?», – поинтересовался Новосильцев.
«Да, я знаю шоколад этой марки. Это любимый шоколад Зинаиды Фёдоровны. Очень дорогой шоколад. Что касается вчерашнего дня, то она к нам не заходила, конфет не покупала, а посылать просто так коробку дорогих конфет, извольте! Я копейку считать умею, иначе бы давно по миру пошёл!», – усмехнувшись, ответил Тарасов.
А, затем, пристально посмотрев на Аристарха Петровича, сказал: «Раз вы спрашиваете про конфеты, значит, её отравили. Вы что же, господин следователь, подозреваете, что это я отравил Зинаиду Фёдоровну конфетами из собственного магазина?».
«Я этого не говорил», – осторожно ответил Новосильцев.
«Да, Прохор Степанович буду вам признателен, если вы ответите мне, работает ли у вас посыльный. Мальчишка ещё, курносый белобрысый?», – спросил Аристарх Петрович.
«Это случайно не Тимошка Петров? Так я его уволил за воровство», – сообщил Тарасов.
«Вот как? И давно вы его уволили?», – поинтересовался Новосильцев.
«Да дня три назад!», – пожал плечами Прохор Степанович.
«А где он живёт, знаете?», – спросил Аристарх Петрович.
«Да мне без надобности это было знать. Слышал только, что, живёт он где-то в бараке, возле городского кладбища», – ответил Тарасов. В глазах Аристарха Петровича зажёгся огонёк азарта.
«Последний вопрос, Прохор Степанович, не заходил ли в ваш магазин мужчина с чёрной бородой, вот этот!», – спросил Новосильцев, достав из кармана и показывая Тарасову портрет предполагаемого убийцы, Мартына Ивановича Громова.
Тот внимательно посмотрел, и, сказал: «Да, я помню этого господина. Он был в магазине как раз три дня назад, когда я поймал Тимошку на воровстве.
102
Но он ничего не покупал. Только смотрел всё. Я у него спросил, чего он желает, так он молча развернулся и ушёл».
«Ну что ж, спасибо за содействие», – поблагодарил Тарасова Новосильцев, прощаясь.
«Итак, господа, все ниточки ведут к баракам возле кладбища, немедленно едем туда», – заявил своим спутникам Аристарх Петрович.
«Не нравится мне этот Тарасов!», – заключил Великанов, когда они ехали в экипаже. «Согласен, неприятный тип, и жадный», – поддержал его Игнатов.
«То, что жаден, это точно, ну да Бог ему судья, но он не убийца. Я думаю, что мальчишку посыльного убийца использовал в тёмную, чтобы расправиться с Зинаидой Фёдоровной», – сообщил Аристарх Петрович.
«Эх, жаль, Агаты с нами нет! Она бы подсказала, где скрывается злодей!», – посетовал Сергей Васильевич.
«Сейчас Агате находиться с нами слишком опасно. Мы очень близко подобрались к убийце. Я не хочу, чтобы она пострадала», – объяснил Новосильцев.
«Что ж и то правильно!», – согласился Игнатов.
«Однако, зная эту барышню, она может и сбежать, чтобы самой поймать преступника», – резонно заметил Великанов.
«Вот поэтому, я велел Ничипоренко не спускать с неё глаз!», – пояснил Аристарх Петрович. «Однако, господа, нам надо спешить! Я опасаюсь за судьбу мальчика из кондитерской», – заметил он.
Когда они подъезжали к баракам, то услышали истошный женский крик: «Убили, убили!». «Не нравится мне это!», – произнёс Новосильцев. Они остановили экипаж, и, соскочив, побежали на крик.
В подворотне между двумя бараками голосила женщина. Около неё сгрудился народ. «Расступись, полиция!», – крикнул Новосильцев.
Народ послушно пропустил их. Аристарх Петрович, Великанов, Игнатов и филёр увидели тело мальчика, около которого голосила невысокая худая, измождённая светловолосая женщина.
«Опоздали!», – с горечью произнёс Новосильцев.
«Да это тот мальчишка, который конфеты приносил!», – тихо шепнул филёр.
«Ты в этом уверен?», – уточнил Новосильцев.
«Совершенно уверен, господин следователь! Я прекрасно запоминаю лица!», – заявил филёр.
«Мальчонку то, наверное, ночью убили, а утром его мать нашла. Ишь, как убивается, сердешная. Ясное дело, одна без мужика шестерых детей воспитывает. Мужик то её на фабрике работал, там и погиб, несчастный случай. Тимошка то, старший был. У Тарасова работал. Деньгу в дом приносил. Остальные то пятеро малые совсем. А она сама много ли заработает? Ну, там постирать кому, или сшить чего. С этого много денег не заимеешь», – пояснил говорливый дед из толпы Аристарху Петровичу.
«Кыш, кыш, проклятый», – вдруг замахал руками дедок.
Все на него уставились. На крыше барака сидел огромный чёрный ворон.
103
Наклонив голову, он пристально смотрел на народ внизу. Какой-то мальчишка запустил в него снежком. Ворон, обиженно каркнув, улетел. «Вот, нечистая сила!», перекрестился дед.
«Так, народ расходитесь, нечего тут смотреть!», – скомандовал Новосильцев. «Да, и, женщину уведите!», – попросил он.
Великанов, Игнатов и филёр стали энергично призывать всех разойтись. Народ, поворчав, начал расходиться. Две дюжие бабы, подхватив под руки мать мальчика, увели её.
Аристарх Петрович подошёл к телу мальчика, наклонился над ним.
«Зарезали ножом, несколько ударов под ребро. Он просто истёк кровью.
Нож, очевидно убийца забрал с собой», – заключил он.
«Вот что, братец! Езжай в участок, сообщи там. Пускай пришлют телегу, чтобы увезти тело в морг», – сказал Новосильцев, подозвав филёра.
«Да, от матери сейчас толку мало будет, допросим её позднее. Вы, Игнат Петрович, с Сергеем Васильевичем опросите людей. Может быть, кто-то что-то видел, слышал», – обратился Аристарх Петрович к Великанову и Игнатову. Те, молча, кивнув, ушли.
«Да, парень, не повезло тебе!», – произнёс Аристарх Петрович, стоя над телом мальчика. Он проверил его карманы. В них ничего кроме двух варежек не было. Аристарх Петрович аккуратно переложил их себе за пазуху.
Через некоторое время вернулись Великанов и Игнатов.
«Ничего! Развёл руками Великанов. Никто ничего не видел, никто ничего не знает», – развёл руками Великанов. «А у меня есть кое-что. Наш словоохотливый дедок, вроде бы видел, как Тимофей разговаривал с каким-то бородатым мужчиной в чёрном», – сообщил Игнатов.
«А почему вроде бы видел?», – уточнил Аристарх Петрович.
«Да, в том-то и дела, что у деда этого плохое зрение», – пояснил Сергей Васильевич. «Да, плохо дело! Надо посоветоваться с Агатой!», – заключил Новосильцев.
Когда приехала телега, все уже порядком замёрзли. Великанов и Игнатов, вздохнув, положили тело мальчика на телегу и, накрыли его рогожей. Лошадь, запряжённая в телегу, медленно двинулась, увозя свой скорбный груз. «Едем в участок!», – скомандовал Аристарх Петрович.
В ту ночь Агате снились кошмары. Снилось ей, что Зинаида Фёдоровна протягивает ей коробку с конфетами, и улыбается. А когда она берёт одну из конфет, то лицо вдовы Павла Ивановича искажается, и, она выбивает конфету из руки Агаты. Потом, Агата видит, как Зинаида Фёдоровна показывает ей пальцем в угол комнаты. А там, стоит кровать, на которой лежит другая, мёртвая Зинаида Фёдоровна. В изголовье же кровати стоит убийца, с искажённым злобой лицом. А ещё она видела молоденького белобрысого парнишку. Он грустно смотрел на девушку, зажимая рану на боку, из раны сочилась кровь. Кто этот парнишка, Агата не знала. В ужасе, она проснулась. Сердце бешено колотилось в груди.
Кто бы знал, каких трудов ей стоило убедить Ничипоренко послать
104
человека к Игнатову! Она знала, что Сергей Васильевич не подведёт. Теперь, Агата с нетерпением ждала возвращения Новосильцева, Великанова и Игнатова. Она то и дело подбегала к окну, вглядываясь в дорогу.
«Почему, но почему они не взяли меня с собой! Там от меня было бы больше толку!», – сетовала она.
Наконец, показался экипаж. Когда Новосильцев, Великанов и Игнатов вошли в участок, уже по их лицам было понятно, что дело плохо.
Агата выбежала им навстречу.
«Я всё знаю! Зинаида Фёдоровна мертва. Этот мальчик тоже. Он убил их»,
– произнесла девушка. «Он близко! Он где-то очень близко!», – продолжила она. Новосильцев Великанов и Игнатов от изумления не знали, что и сказать.
«У кого-то из вас есть вещи мёртвого мальчика!», – вдруг произнесла Агата. Великанов и Игнатов удивлённо переглянулись, а Аристарх Петрович замер в изумлении.
«У вас!», – произнесла девушка, подойдя вплотную к Новосильцеву.
«Да, я взял варежки убиенного Тимофея, сам не знаю почему!», – растерянно сказал Аристарх Петрович.
«У вас очень хорошо развита интуиция, Аристарх Петрович, эти варежки нам очень пригодятся», – произнесла она.
«А теперь, не могли бы вы мне их дать!», – попросила Агата.
«Да, конечно!», – произнёс Новосильцев, протягивая ей варежки убитого мальчика.
Она осторожно взяла их в ладони, потёрла, и, глубоко вздохнув и закрыв глаза, замерла. Лицо её застыло, ни один мускул не дрогнул. Через несколько минут, показавшихся присутствующим вечностью, девушка вновь глубоко вздохнула, широко открыла глаза. И упала как подкошенная.
Очнулась Агата в кабинете Аристарха Петровича на диване. Около неё хлопотал Матвей Петрович, подставляя ей под нос склянку с нюхательной солью. Рядом стояли Новосильцев, Великанов и Игнатов. Лица у них были бледны и встревожены
«Ну, слава Богу, сударыня, вы очнулись!», – утирая пот со лба, произнёс Копёнкин. «Да, уж страху вы на нас нагнали довольно! Рухнули как подкошенная! Чуть не расшиблись совсем, спасибо Игнат Петрович вас подхватил!», – заметил Новосильцев.
«А потом вас, милая барышня, никак в чувство не могли привести. Сергей Васильевич за Матвеем Петровичем поехал, а мы с Аристархом Петровичем чуть со страху не поседели. Слава Богу, Матвей Петрович вас, сударыня, откачал», – сообщил Великанов.
«До сих пор мне не приходилось видеть седого лысого жандарма!», – слабо улыбнулась девушка. Все присутствующие нервно рассмеялись.
«Ну, сударыня, я смотрю, вам лучше, поэтому позвольте откланяться, дела!», – попрощался Копёнкин.
«Я вижу, вы сгораете от нетерпения, хотите узнать, что же я видела», – произнесла Агата, когда за Матвеем Петровичем закрылась дверь.
105
«Признаться, да», – честно сказал Аристарх Петрович.
«Я видела, что злодей использовал мальчика в своих целях. Убийца твёрдо решил расправиться с Зинаидой Фёдоровной. Она была слишком опасна, и, много знала. Я думаю, что убийца не предполагал, что она решила уехать в Воронеж. В первый раз, когда он залез в дом Константиновых за архивом, его кто-то или что-то вспугнуло. А, потом Игнат Петрович прислал своих добрых молодцев, чтобы охранять Зинаиду Фёдоровну. Как подобраться к вдове, вот вопрос. Я предполагаю, что убийца, откуда-то знал про шоколад, который так любила Зигаида Фёдоровна. И у него родился план. Он познакомился с мальчиком, уговорил его украсть коробку конфет, пообещав большие деньги. А, затем, отправил его к вдове с презентом. Мальчик и не предполагал, что в конфетах был яд. Ну, а потом преступник позвал Тимофея в подворотню, якобы, чтобы расплатиться с деньгами. А там жестоко расправился с ним. Это было ужасно. Знаете, я почувствовала весь страх и боль Тимофея перед смертью. Убийца не человек, это нелюдь в человеческом обличье», – сказала Агата.
«Я предполагал подобное, но, к сожалению, мы так и не знаем, где скрывается убийца»,– заключил Новосильцев.
«Я видела ещё кое – что. Я видела комнату, где живёт преступник. Обшарпанные жёлтые стены, железная койка, грубо сколоченный стол,
на нём примус и чайник, печка, старая деревянная дверь», – заявила девушка.
«Похоже на дешёвую комнату на постоялом дворе», – сделал вывод Великанов.
«Вот что, Игнат Петрович, пусть твои филёры ещё раз аккуратно проверят все постоялые дворы, все трактиры, все нехорошие квартиры. Привлеки к этому делу своих осведомителей», – приказал Аристарх Петрович.
«Да уж будьте, уверены, филёры будут у меня носом землю рыть, но убийцу найдут», – заявил Великанов.
«Поторопитесь, я чувствую, что убийца собирается податься в бега», – произнесла Агата.
«Вы, сударыня в этом уверены?», – осведомился Аристарх Петрович.
«Совершенно точно!», – кивнула девушка.
На следующий день Аристарх Петрович распорядился привезти в полицейский участок мать Тимофея Петрова, Клавдию. «Да повежливее будьте! Она сына потеряла!», – наставлял он жандармов.
Когда Клавдию привезли, лицо у неё было бледным и опухшим от слёз. Руки тряслись. «Убили сыночка моего», – произнесла она, заплакав. Аристарх Петрович протянул ей стакан воды, дождался, пока она немного успокоится.
«Клавдия Васильевна! Я понимаю, у вас большое горе! Но для того, чтобы мы поймали убийцу вашего сына, надо набраться мужества и попытаться вспомнить, что происходило накануне гибели Тимофея», – сказал Новосильцев.
«Спрашивайте!», – кивнула Клавдия Васильевна, вытирая платочком глаза.
106
«Не видели ли вы, чтобы Тимофей разговаривал с человеком, одетом в чёрное, с чёрной бородой?», – спросил Аристарх Петрович.
«Видела!», – подумав, сообщила Клавдия. «Насчёт бороды, не знаю! Он спиной стоял. Но мужика в чёрном видела. Он с Тимошкой моим разговаривал. Я в окошко случайно глянула, а они на углу стоят. Ну, я у Тимошки спросила, мол, кто это. А он, говорит, что это просто прохожий дорогу спрашивал», – заявила она.
«Вы знали, что Тимофея уволили из магазина Тарасова за воровство?», – поинтересовался Новосильцев.
«Знала! Он сам мне рассказал. Я мол, говорит, конфеты взял, в счёт того, что мне Тарасов недоплатил. Ну, выгнал он меня, не беда. У нас много денег скоро будет. Это, откуда же, спрашиваю. Молчит. Верни, говорю, в магазин всё что взял, повинись перед Тарасовым, может, простит. А он и говорит, нет у меня ничего. А куда же ты краденное дел, спрашиваю. Молчит. Ну, я на него, понятное дело, накричала. Сказала, что не хочу, чтобы мой сын был вором, что сама отдам последние деньги Тарасову за конфеты. А ночью Тимошку убили», – закончила свой невесёлый рассказ Клавдия.
«А скажите, нет ли у вас знакомых, которые сдавали бы комнату?», – вдруг неожиданно спросил Аристарх Петрович.
«Как не быть. Родственница покойного мужа, бабка Секлестина сдаёт», – ответила Клавдия. «Да, ведь какая жадная. Заламывает втридорога, а за что? Стыдно сказать. Сами комнатки маленькие. На стенах краска облезлая. В углу койка железная, да посерёдке стол деревянный. Даже шкафа нет. Только и хорошего, что дом в центре находится. Тут недалече. А детям моим хоть бы когда кулёк конфет, когда дала!», – с возмущением сказала Клавдия.
«А далеко ли отсюда она сдаёт комнаты?», – насторожившись, поинтересовался Новосильцев. «Да, на углу улицы», – удивлённо ответила Клавдия.
«А показать сможете?», – спросил Аристарх Петрович.
«Да смогу, конечно. А только, зачем вам? Вы человек богатый, грамотный, такие комнаты снимать не будете. Не в гнев вам будет сказано, лучше бы убийцу искали», – поджав губы, ответила Клавдия. «А мы, как раз, Клавдия Васильевна и поедем, сейчас убийцу брать», – пояснил Аристарх Петрович.
«Ну, коль так, то я готова, дом покажу, только долго с вами быть не могу! У меня похороны, дел много», – сказала Клавдия, и вглазах её заблестели слёзы.
В это время в дверь кабинета тихонько постучали. Это была Агата. Клавдия с интересом посмотрела на девушку, в её глазах читался вопрос, что делает тут эта девчонка.
«Ей вы можете доверять, как мне. Это наш сотрудник», – пояснил Новосильцев. Клавдия растерянно посмотрела на Аристарха Петровича. Такого она не ожидала, чтобы девушка, почти ребёнок была сотрудником полиции!
Агата между тем подошла к Клавдии, и, заглянув ей в глаза, сказала: «Вы
107
вчера потеряли сына. Его убили. Я чувствую в вас много боли. Вы вините себя, что накричали на него. Думаете, что если бы не ругались с ним, то, возможно, он был бы жив. Это не так. Судьбой ему предначертано было погибнуть. Вашей вины тут нет никакой. Я помогу вам избавиться от боли, если захотите». Клавдия молча кивнула. Агата положила ей свои ладони на голову и попросила закрыть глаза. Клавдия подчинилась. Спустя минуту, она открыла глаза и удивлённо сказала: «И вправду, вроде полегче стало».
«Вот и хорошо!», – произнесла Агата, убирая ладони с её головы, и,
стряхивая кисти рук.
«Ну, что ж, нам следует поторопиться!», – взволнованным голосом произнёс Аристарх Петрович. «Думаю, мне надо ехать с вами!», – твёрдо заявила Агата.
«А почему, дочка, ты не спрашиваешь, куда мы собираемся ехать?»,
изумлённо спросила Клавдия.
«Её зовут Агата, и, я думаю, что чем меньше вы будете сейчас задавать вопросы, тем лучше!», – ответил Клавдии за девушку Аристарх Петрович.
«Едем! Нужно поспешить!», – с тревогой заявила Агата.
До дома Секлестины доехали за несколько минут. Новосильцев, Великанов и Игнатов были предельно сосредоточены. Они напоминали тигров, выслеживающих добычу, и, готовящихся к прыжку. У каждого из них был револьвер. Агата почувствовала, как её амулет начал жечь ей кожу. «Это даже хорошо! Значит, убийца где-то рядом и мы нашли его убежище», – подумала она.
Но через некоторое время, амулет перестал нагреваться. «Опоздали!», – расстроено произнесла Агата. Все обернулись на неё. «Надеюсь, что нет!», – ответил Игнат Петрович. Новосильцев и Игнатов с сомнением посмотрели на Великанова.
Когда подъехали к дому, Аристарх Петрович приказал Клавдии и Агате остаться в экипаже. Агата лишь пожала плечами. Аристарх Петрович осторожно постучал в дверь. По бокам застыли Великанов и Игнатов, готовясь ворваться в дом.
«Кто тама?», – раздался надтреснутый старушечий голос.
«Открой, бабка Секлестина! Мы от Клавдии. Фабричные. Хотим у тебя угол снять», – крикнул Аристарх Петрович. «А чего ж вам Клавка свой угол не сдала?», – спросила бабка.
«Да у неё места мало. Не протолкнуться! Мы люди мастеровые. Нам отдых нужен. А там дети кругом. Мал, мала, меньше. Бегают, кричат. Какой уж тут отдых. Да ты бабуль не сомневайся, мы люди степенные, не пьём, платить аккуратно будем», – заявил Новосильцев.
«Да ведь у меня дороже будет!», – сообщила Секлестина.
Ничего, договоримся!», – ответил Аристарх Петрович.
Заскрипели дверные засовы, и, взору Новосильцева предстала ветхая старуха в старой вязаной кофте. Из-под грязного платка, выбивались седые космы. Лицо было вытянутым, морщинистым и худым. Небольшие серые