Тайные стражи империи (Надежда Николаевна Аралова) - читать бесплатно онлайн полную версию книги (ч.2)

Аристарх Петрович, отогнал остатки сна, сел на кровати и схватился за голову. Голова болела нестерпимо. Новосильцев накинул халат, выпил воды из стакана, и, пробурчав: «Кого там чёрт принёс в такую рань!», – пошёл открывать дверь.

На пороге стоял молоденький белобрысый жандарм по фамилии Ничипоренко. Аристарх Петрович прекрасно его знал. Судя по физиономии Ничипоренко дело, было нешуточное.

« Господин следователь сыскной полиции! Я с донесением от штаб-ротмистра Великанова!», – гаркнул Ничипоренко. Аристарх Петрович болезненно поморщился и сказал: «Ну, что ты голубчик, так кричишь! Оглушил, ей-богу! Что стряслось?».

«Виноват!», – смутился Ничипоренко и продолжил. «Убийство! Зверское убийство! Молодая девушка зарезана скальпелем. Тело найдено в лесу. Рядом лежал пьяный до бесчувствия некий доктор Сосновский со скальпелем в руке. Доктор был препровождён в участок! Тело девушки отправили в морг Земской больницы».

«Так! Страсти, прямо, какие»», – задумчиво сказал Новосильцев и потёр виски. «А скажи-ка, братец, кто обнаружил тело, и опознана ли девушка?»,– задал вопрос Аристарх Петрович.

«Так девушку и Сосновского нашли знакомые. Учитель Войков Михаил Иванович с дочерью своей, Агатой и кучер Кузьмич. Они и сказали, что девушка эта Архипова Варвара, дочь старосты из их деревни».

«Интересно, очень интересно», – произнёс Новосильцев прошёлся по комнате, заложив руки за спину, затем распорядился: «Ты, вот что, братец! Дождись меня! Я сейчас соберусь, и мы вместе поедем в управление!».

Выпив порошок от головы, и одевшись, Аристарх Петрович почувствовал себя гораздо лучше. Выйдя на мороз и садясь в экипаж, он понял, что головная боль совсем прошла. «Вот и хорошо!», – решил Новосильцев «По-видимому, дельце предстоит сложное и прелюбопытное!».

Управление походило на развороченный муравейник. Словно потревоженные муравьи носились туда – сюда люди, несмотря на столь ранний час. Великанов встретил его на лестнице. Коротко поздоровавшись, Новосильцев пригласил его в свой кабинет.

Вытерев платочком, пот со лба Великанов произнёс: «Ну, Аристарх Петрович, скажу я вам, давно в нашем городе такого зверского убийства не было! Ну, по пьяни покалечат или убьют друг друга мужики, но чтоб такого! Последнее злодейское убийство почитай, как лет пять назад было совершено Душителем, не к ночи будь помянут!». Сказал и тут же осёкся. Ведь именно от рук Душителя пять лет, назад погибла жена Аристарха Петровича. Но Душитель получил своё, и давно лежит в могиле.

Услышав про Душителя, Аристарх Петрович побледнел, но быстро взял себя в руки и бесстрастным голосом произнёс: «Душитель, как известно, убивал свои жертвы удавкой, а тут скальпель. Да ещё доктор этот без чувств с окровавленным орудием преступления. Не нравится мне всё это! В этом деле всё не так. В любом случае нужно допросить свидетелей!».

«Тут тоже всё не просто! Почему девушка поехала с Сосновским? С ним ли она приехала из деревни, и с какой целью ей нужно было попасть в город? И был ли в экипаже Сосновского кучер?»,– произнёс Великанов.

«Да!», – задумчиво потёр лоб Аристарх Петрович. «Кругом одни вопросы!».

«А позвольте-ка Игнат Петрович ознакомиться с уликами».

Великанов кивнул, достал ключ из кармана и открыл сейф, достал оттуда полотняный платок, и, аккуратно разложил его на столе. Взору Аристарха Петровича предстали фляга из-под коньяка, пустая бутылка из-под водки и скальпель с запёкшейся кровью. Попросив у Великанова перчатки, Новосильцев натянул их на руки, тщательно расправил на пальцах и внимательнейшим образом начал изучать улики. Сначала он просто прохаживался возле стола, впившись глазами в предметы. Затем, стал брать в руки каждую вещь, вертя её в руках и так и эдак. Наконец, после тщательного осмотра, он обратился к Великанову: «А не кажется ли вам, Игнат Петрович, что Сосновского нам будто на блюде подают! Вот, мол, Вам «Джек-Потрошитель»*5».

«Кто?», – удивлённо переспросил Великанов.

«Ах, да, вы не знаете!»,– рассеянно сказал Новосильцев.

«Мой университетский товарищ, с которым я вчера встречался, только что приехал из Лондона. Так вот, представьте себе, там у них завёлся злодей!

О нём пишут во всех английских газетах. Там его называют «Джек-Потрошитель». На его счету уже несколько зверски зарезанных женщин!».

«Не приведи Господь!», – перекрестился Великанов, – и заинтересованно спросил: «А злодея то поймали?»

«Увы, мой друг, увы!», – покачал головой Новосильцев.

Великанов расправил усы, а затем сказал: «Ну, к нам в глухомань этот изувер вряд ли заберётся. А вот какой-нибудь сумасшедший, прочитав про него, вполне мог ему подражать! И это очень скверно, потому что в таком случае он будет продолжать убивать».

«Браво, Игнат Петрович, вы читаете мои мысли! Но не всё так просто. Дело в том, что Джек – Потрошитель убивал проституток, перерезая им горло и вспарывая живот. Тут же, как я понимаю, убита совсем молоденькая, невинная девушка». Великанов кивнул.

«А позвольте вас спросить, Игнат Петрович, вы осматривали тело?», – спросил Новосильцев.

«Только мельком Аристарх Петрович!», – ответил тот.

«Куда и как были нанесены удары?»

«Сбоку, в спину, в грудь, в живот, шею. По моему разумению, убийца бил как попало. Я не врач, но, по-видимому, лишь последний удар в шею оказался смертельным», – подвёл итог Великанов.

«А ведь, если убийца врач, то он должен точно знать, куда именно нанести удар, чтобы сразу убить жертву», – задумчиво сказал Новосильцев.

«И, ещё, зачем человеку, который пьёт дорогой коньяк, пить дешёвую водку, тем более, что коньяка во фляге было предостаточно. Вот когда мы найдём ответы на все вопросы, тогда мы и найдём убийцу!».

«Но, ведь бутылку мог обронить какой-нибудь проезжающий пьяный кучер», – заметил Великанов

«Неубедительно, Игнат Петрович, неубедительно. Бутылка, как я заметил, была тщательно вытерта. Вряд ли это сделал Сосновский».

«И то, правда, как же я не заметил»,– кивнул Великанов, присмотревшись к бутылке.

«А теперь меня очень интересует господин Сосновский. Надеюсь, он пришёл в себя и его можно допросить. Я хочу это сделать как можно скорее». Великанов кивнул, и, вызвался присутствовать на допросе. Покинув кабинет, они вместе отправились в камеру, где содержался доктор.

Сосновскому снился страшный сон. Вернее поначалу сон был приятный. Он гуляет под руку с Матильдой по бульвару. Стоит прекрасный тёплый летний день. У Матильды в руках огромный букет алых роз, который источает упоительный аромат. Матильда улыбается ему, своей очаровательной улыбкой, от которой у неё на щёчках появляются ямочки.

Вдруг, налетает ледяной ветер. Сосновскому становится холодно, очень холодно. Он смотрит на Матильду, а она уже не улыбается, а хохочет. И от этого хохота у Павла Капитоновича кровь стынет в жилах. Внезапно он

понимает, что перед ним не Матильда, а Варя, деревенская девчонка-

сестра милосердия из больницы, влюблённая в него как кошка. И находятся они в лесу. Варя что-то зло выкрикивает, плачет, убегает от него. Он пытается её догнать, но никак не может. Потом страшная боль разрывает его голову. И приходит тьма. Когда он пробуждается от тьмы, то видит, что Варя мертва, и, лежит рядом с ним на каких-то санях. От ужаса он хочет крикнуть, но не может. «Это страшный сон, всего лишь сон», успокаивает он сам себя.

Вдруг, слух Сосновского уловил противный скрип. Звук был настолько неприятным и дисгармоничным, что он заткнул ладони ушами и рывком сел на кровати. Дело в том, что Павел Капитонович имел абсолютный слух, он неплохо играл на рояле и имел приятный баритон, чем очень гордился, не упуская случая спеть в обществе, чтобы покорить дам.

Открыв глаза, он увидел, что находится в небольшой комнате, стены которой были выкрашены в светло-серый цвет. Краска во многих местах слезла. Вверху было маленькое оконце с решётками. Сам он лежал на койке, ножки которой были привинчены к бетонному полу. Вокруг царил полумрак, но Павел Капитонович разглядел массивную железную дверь, именно от неё и исходил неприятный скрежет, по-видимому, её кто-то открывал.

«Да, что же это? Да где же я?», – пробормотал Сосновский, потирая виски.

В это время дверь широко распахнулась, и взору доктора предстали два человека.

Насколько Павел Капитонович мог рассмотреть в полумраке, один из них был среднего роста и средней комплекции, а второй был грузен, лыс и усат, и был ему смутно знаком. «Где же я его видел?», – задал себе вопрос Сосновский, и, никак не мог на него найти ответ.

«Следователь сыскной полиции Аристарх Петрович Новосильцев!»,

– представился господин средней комплекции.

«Штаб-ротмистр Игнат Петрович Великанов», – представился усатый толстяк.

«Ну, а вы, как я полагаю, Павел Капитонович Сосновский», – подытожил Новосильцев.

Сосновский кивнул, поглядел на них растерянно, и сказал: «Господа, я не понимаю, как и за что я здесь оказался».

Новосильцев и Великанов переглянулись. Аристарх Петрович прислонился к стенке, скрестив руки на груди.

Великанов же стремительно подошёл к Сосновскому и схватил его за грудки. Нужно сказать, что вид у Игната Петровича был угрожающим. Он тряс Сосновского изо всех сил, угрожающе рыча: «Ты мне всё расскажешь, ты мне убивец всё расскажешь, как ты Варю Архипову убивал!».

При этих словах, Павел Капитонович, не сопротивлявшийся вовсе, а болтавшийся как тряпичная кукла в руках Великанова, вдруг напрягся и вцепился в его руки.

Совершенно спокойным голосом он сказал: «Значит, Варя правда умерла.

Её убили. Я думал, что это всего лишь кошмар. А теперь он оказался явью! Но я не убивал эту девушку. На мне достаточно грехов, но греха убийства нет!».

«А я вам верю!», – вдруг раздался голос Новосильцева. Аристарх Петрович сделал знак Великанову, и тот отпустил Сосновского. Затем, Новосильцев постучал в дверь камеры. Тут же дверь открылась и показалась участливая физиономия Ничипоренко. «Вот что, голубчик, принеси-ка нам три чая с лимоном»,– сказал Аристарх Петрович, и, обернувшись к Сосновскому, продолжил: «Побеседуем, сударь, и беседа у нас будет долгая. Вы должны до мельчайших подробностей вспомнить, что происходило в тот вечер. От этого зависит ваша судьба, да и сама жизнь».

«Я всё расскажу, всё вспомню, пусть только он уйдёт»,– кивнул в сторону Великанова Павел Капитонович.

«Ничипоренко! Будь добр, два чая и лампу, темно тут!», – распорядился Аристарх Петрович, незаметно подмигнув Великанову. Ничипоренко побежал выполнять приказание, вслед за ним вышел Игнат Петрович.

Оставшись наедине с доктором, Новосильцев сел за небольшой столик, напротив койки и участливо поглядев на Павла Капитоновича, сказал: «Я вас не тороплю. Прежде всего, вам надо успокоиться. Тогда легче будет вспоминать». Сосновский молча одной рукой массировал висок, а другой держался за затылок.

«Эге, братец. А голова-то у тебя после вчерашнего раскалывается на самом деле, или ты притворяешься?», – подумал Новосильцев.

Вскоре возвратился Ничипоренко с чаем и керосиновой лампой. Сосновский взял чай, медленно прихлёбывая, стал греть руки о стакан, и покосился на лампу. «Зачем лампа?», – недовольно спросил он.

«А я, знаете ли, при беседе люблю смотреть собеседнику в глаза. Так сразу понимаешь, врёт тебе человек, или нет».

«Поверьте, я вам лгать не буду, это не в моих интересах», – сказал Сосновский. «Очень на это надеюсь, и внимательно вас слушаю», – кивнул Новосильцев.

Из рассказа доктора, Новосильцев узнал, что Варя была влюблена в Сосновского. «Да она была просто маленькой глупой девчонкой, которая ходила за мной по пятам и это не скрою, осложняло мне жизнь», – зло сказал Сосновский.

«Но Варя, была очень хорошенькой. Не поймите меня неправильно Павел Капитонович, но многих мужчин она бы привлекла»,– возразил Новосильцев.

«Видите ли, Аристарх Петрович, я взрослый мужчина, и привык иметь дело с ровесницами, женщинами, состоявшимися и самостоятельными, а не с взбалмошными маленькими деревенскими девчонками»,– ухмыльнулся Сосновский.

«А вы не пробовали объяснить ей, что между вами ничего быть не может?»,– задал вопрос Новосильцев.

«Много раз, но она делала вид, что не понимает, о чём это я!», – возмущённо сказал Сосновский.

«В тот день я был в театре»,– продолжил он.

«Один?»,– уточнил Новосильцев.

«Один»,– нахмурившись, ответил доктор.

«Значит, ты поссорился со своей дамой, или она была с тобой в театре, а ты не хочешь говорить, кто она»,– сделал вывод Аристарх Петрович.

«Каково же было моё удивление, когда я увидел Варю. Я поначалу даже обрадовался, когда увидел, что она не одна. С ней был какой-то рыжий паренёк. Кажется, она называла его Гришей. Наконец-то у неё появился кавалер, обрадовался я. Надеюсь, она теперь оставит меня в покое. Вот о чём были мои мысли. Но она нашла меня во время антракта, и попыталась обратить на себя внимание. Как вы понимаете, меня это не радовало. А тут еще этот деревенский Отелло*6 заметил нас и кинулся на меня драться», – продолжил рассказ Сосновский.

«А вы не думали уйти из театра, когда увидели Варю с кавалером?», – задал вопрос Аристарх Петрович.

«Я не привык бегать от женщин. Если они бегают за мной, то это их забота, но не моя. К тому же я долго ждал эту театральную премьеру. Мне нужно было развеяться», – заявил Павел Капитонович.

«И что же было дальше?», – поинтересовался Новосильцев.

«А дальше кавалера Вари выгнали из театра. Эта же дурёха, покраснев от стыда, заявила, что хочет уйти. Попросила, чтобы я проводил её. Моё воспитание не позволяло мне оставить девушку одну, на ночь, глядя, в городе. Я поймал экипаж и вызвался сопроводить Варю до деревни. Решил, что там и переночую. Заодно, утром навещу некоторых моих пациентов».

«Интересно, чрезвычайно интересно. А скажите, любезный Павел Капитонович, как выглядел кучер?», – спросил Аристарх Петрович.

«Да, я, собственно его не разглядывал. Обычный кучер. С бородой, в тулупе»,– пожал плечами Сосновский.

«Ночью был сильный мороз. Наверняка в дороге вы выпили спиртное, коньяк с водкой, например?»,– поинтересовался Новосильцев.

«Аристарх Петрович. Я никогда не пью водку. Только дорогой коньяк. И уж тем более, не мешаю водку с коньяком. Кроме того, пью я умеренно. Да, я действительно сделал два глотка коньяка, чтобы согреться, не более. Предложил сделать глоток Варе, но она отказалась».

«А позвольте спросить, Павел Капитонович, кучер пил водку?», – задал вопрос Аристарх Петрович.

«Я ничего такого не заметил», – удивлённо вскинул брови Сосновский.

«Странно, весьма странно!», – тихо сказал Новосильцев, и, пронзительно поглядев на Сосновского, коротко бросил: «Продолжайте!».

«В дороге эта дурёха, вдруг начала говорить мне о любви, что я умный

и красивый, что она жить без меня не может!», – раздражённо произнёс Соссновский. «Я был страшно зол на неё, и сказал, что она не в себе. Заявил, что между нами ничего быть не может, что мне не нужна жена, а нужна любовница. Взрослая самостоятельная и состоятельная женщина без проблем, а не маленькая глупая девчонка!».

«И что же она?», – поинтересовался Аристарх Петрович.

«Да в неё, словно бес вселился!», – недовольно поморщился Сосновский и потёр затылок.

«Разрыдалась, выскочила из экипажа, побежала прямо в лес. Я, конечно, бросился вслед за ней. Испугался, что она может заблудиться в лесу.

Помню, что я кричал ей, что согласен на ней, жениться, только пусть она вернется. А дальше я почувствовал, как голова у меня разрывается от боли. Потом наступила темнота. Помню, только, как в тумане, сани и тело Вари рядом. Я думал, что это мне приснился кошмар. А дальше, я очнулся здесь, и пришли вы. Больше мне сказать нечего, кроме того, что я невиновен!».

Сосновский замолчал.

Аристарх Петрович, встал из-за стола, прошёлся по комнате, заложив руки за спину, и, остановившись напротив Павла Капитоновича, произнёс: «Ну, допустим, сударь, я вам верю! Но что скажет суд? Вы утверждаете, что потеряли сознание и ничего не помните! Однако, все улики против Вас. И это будет очень трудно объяснить присяжным. Сейчас всё складывается не в вашу пользу. А ещё меня чрезвычайно занимает вопрос, куда мог подеваться кучер?».

«Да я сам ломаю над этим голову! Меня словно кто-то нарочно опутал этими уликами»,– нервно воскликнул Сосновский.

«В таком случае, настоятельно советую вспомнить, кто мог желать вам зла. Подумайте хорошенько, об этом мы с вами побеседуем в следующий раз», – сказал Новосильцев.

Аристарх Петрович уже было, собрался уйти, но, вдруг, Сосновский спросил: «Скажите, а кто нашёл нас с Варей?».

Обернувшись к Павлу Капитоновичу, Новосильцев ответил: «Войковы, Михаил Иванович, учитель, Агата, его дочь, кучер их Кузмич».

«Я их знаю! И Варя и Агата из деревни Глуховки. Агата была подругой Вари. Они вместе работали в больнице, в Н-ске. Отец Вари, староста в деревне. А Войков там учитель в Земской школе», – воскликнул Сосновский.

«Ну, что ж, весьма любопытно! Вот с ними я и побеседую!», – сказал Новосильцев, и, вышел из камеры. Когда он ушёл, Павел Капитонович без сил рухнул на койку.

Подходя к своему кабинету, Новосильцев увидел, что его ждут посетители. Это был статный, русоволосый мужчина, лет сорока, юная черноволосая девушка, почти девочка, с удивительными зелёными глазами, и невысокий бородатый мужичок средних лет.

«Позвольте представиться Михаил Иванович Войков. Это моя дочь, Агата,

и, кучер Кузьмич.

Девушка смотрела своими огромными глазищами на Новосильцева.

«Ведьма, ну чисто ведьма, вот уставилась!», – подумал Аристарх Петрович, и, с удивлением увидел, что девушка вздохнула и отвела глаза.

«Эге, да она, что мысли, что ли читает?», – удивился Новосильцев, и, решил, что с девчонкой этой надо держать ухо востро.

«Имею честь представиться, следователь сыскной полиции, Аристарх Петрович Новосильцев. Это я вас вызывал. Я веду дело об убийстве Варвары Архиповой. Мне необходимо вас опросить, ведь тело было найдено именно вами», – отрапортовал Аристарх Петрович. «Так, что прошу в мой кабинет, по одному. Сперва, мне бы хотелось побеседовать с вами, господин Войков!», – заявил Новосильцев, и, пригласил Михаила Ивановича в кабинет. Затем, была очередь Кузмича.

Из их рассказа ничего нового Аристарх Петрович не узнал. Однако, его заинтересовало одно, чрезвычайно важное обстоятельство.

И Войков, и, Кузмич, утверждали, что именно Агата настояла, чтобы они поехали в город на ярмарку, когда другие уже начали с неё разъезжаться домой. «Что это, блажь избалованной девчонки, или она что-то предполагала и пыталась спасти подругу?», – задавал себе вопрос Новосильцев.

Наконец, в его кабинет, зашла Агата. Новосильцев пригласил девушку сесть, а сам молча перебирал бумажки. «Любопытно, очень любопытно, как вы себя поведёте, милая барышня», – думал Аристарх Петрович.

Вдруг, девушка совершенно спокойным голосом сказала: «Сосновский не убивал! Варю убил человек, который ненавидит Павла Капитоновича, и, жаждет мести! Да, Сосновский не ангел, но и не убийца! Настоящий убийца на свободе и он почувствовал вкус крови».

«Вот, как!», – изумлённо вскинул брови Новосильцев.

«А что вы мне можете сказать о Григории Климове? Ведь это именно он пригласил вашу подругу в театр, а потом устроил некрасивую сцену с Сосновским. Сейчас мы его разыскиваем».

«Он был влюблён в Варю. Григорий горяч, но отходчив и не способен причинить зло», – ответила девушка.

«А может, быть, тогда, милая барышня, вы мне и имя убийцы назовёте?», – с усмешкой спросил Аристарх Петрович.

«К сожалению, я не могу этого сделать», – грустно сказала Агата.

«То, что я вам скажу, может показаться полным бредом, но у меня есть Дар. Иногда, я могу видеть будущее. В своих видениях я видела убийцу. И это был не Сосновский. К сожалению, лица его я не смогла разглядеть », – произнесла Агата.

«Барышня, да вы в своём уме?», – рассердился Новосильцев.

«Здесь сыскная полиция, а не салон гадалки!».

«На вашем месте, я отреагировала бы точно так же!», – спокойно сказала Агата.

«Но, тем не менее, Аристарх Петрович, помните как там у Шекспира?

«Есть многое, на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам»»*7.

«А вы, сударыня, у нас ещё и Шекспира цитируете! Отвечайте сию же минуту, зачем вы уговорили отца отвезти вас в город?», – потребовал Новосильцев.

«Я прошу вас, выслушайте меня. У меня было видение. Это как вспышка, картинка. Я видела, как Варя бежит по лесу, видела Сосновского, который пытался её догнать, и, что-то кричал. И я видела убийцу. Точнее, его чёрную тень. И я видела, как он сначала ударил Сосновского, а потом убил Варю».

«Послушайте, барышня, я устал и не расположен шутить. Убита ваша подруга, совсем юная девушка. Зверски убита. А вы вместо того, чтобы помочь расследованию, рассказываете мне сказки, про какой- то Дар и тень убийцы», – раздражённо сказал Аристарх Петрович.

«Вы мне не верите»,– задумчиво сказала Агата. «Ну, хорошо. А если я вам скажу, что вашу первую жену жестоко убили. Убийца получил по заслугам и лежит в могиле. А в вашем сердце поселилась боль. Вы до сих пор оплакиваете жену. И на шее своей носите кулон, с прядью её волос. Это кулон вашей жены. Он был на ней в день убийства. Именно его обнаружили у убийцы, не так ли?».

При этих словах девушки Аристарх Петрович побледнел, и сказал сдавленным голосом: «Я не знаю, кто вам рассказал историю моей несчастной жены, но откуда, вы узнали про кулон?».

«А я и не могла про него узнать. Я просто это увидела. Поверьте, Аристарх Петрович, всё, что я хочу, это найти убийцу Вари, чтобы возмездие настигло его. Я надеюсь, вы мне поверите, и позволите помочь в расследовании».

« Кем вы себя, барышня, вообразили? Немезидой*8, богиней мщения? Я думаю, сейчас вам лучше уйти»,– сухо сказал Новосильцев.

Агата молча встала и направилась к двери. Когда она уже взялась за ручку двери, раздался голос Аристарха Петровича: «Однако если появятся новые факты в деле, мне бы хотелось с вами вновь побеседовать».

Девушка обернулась к Новосильцеву и произнесла: «Где бы ни был преступник, убивший Варю, его обязательно настигнет возмездие, поверьте мне», – и вышла за дверь.

По следу зла

Невесёлое время выдалось в селе. В этот день хоронили Варю Архипову. На Матрёну и Луку Аверьяновича было страшно смотреть. Матрёна выла в голос, а Лука Аверьянович, вытирая слёзы, винил себя в том, что разрешил дочери ехать в город. Гришка Климов так и не объявился, и, в деревне судачили, а не причастен ли он к убийству девушки. Были и те, кто считал, что Сосновский убил и Гришку. Мать Григория Таисья и отец Егор не

находили себе места от беспокойства за сына, и, в то же время боялись показываться односельчанам на глаза, ведь Гришка если и не сам убил, то оставил девушку наедине с убийцей.

На похороны собралось всё село. Отец Иоанн произнёс трогательную речь, да разве это могло утешить родителей. Вдруг, увидев в толпе Климовых, Матрёна сквозь слёзы крикнула: «Как только осмелились сюда придти, бесстыжие! Это из-за вашего сынка Варя погибла! Бросил её! Оставил со злодеем, а теперь со страху прячется!».

«Горе тебе глаза застило Матрёна! Конечно, Гришка виноват, но ведь и мы не знаем, где он, что с ним. А может, не приведи, Господь, он тоже в могиле!»,– сказала Таисья.

«Уходите лучше, видите, Матрёна не в себе!», – пронёсся ропот среди сельчан. Егор и Таисья, перекрестившись, тихонько ушли.

Когда они уходили, к ним протиснулась Агата и шепнула Таисье на ухо: «Жив, Гришка, я знаю. Скоро найдётся. Всё будет хорошо!». Та посмотрела на девушку с благодарностью, произнеся: «Дай, Бог!».

Вот и крест поставили на могиле Вари. Был человек, и нет человека. Закончилась жизнь в самом расцвете, так и не начавшись. Народ долго стоял на могиле девушки. Потом начали расходиться. Когда все разошлись, Агата ещё долго стояла у могилы, пока к ней не подошёл отец и не увёл.

А потом прилетел ворон, черный, как смоль. Он сел на крест, нахохлился, и важно стал чистить свои перья. Что ему горе, что печаль? Он птица из вечности. А разве там есть печаль и горе? Впрочем, как и радость.

Агата сидела у печки и грела руки. Морозы стояли лютые. Несколько дней прошло со смерти Вари. Всё это время Агата сидела дома. Уголёк тёрся

у её ног, громко мурлыкая. Она не знала, после всего, что случилось, сможет ли она работать дальше в больнице. Слишком многое там напоминало о Варе. Кроме того, настоящий преступник был на свободе, и это заботило девушку больше всего.

Вдруг, в дверь избы громко постучали. «Входите, Аристарх Петрович!», – громко сказала Агата, не оборачиваясь.

Дверь открылась, и, действительно, в дом вошёл Новосильцев. Родители, которые привыкли к причудам дочери, тем не менее, не удержались от удивлённых возгласов.

Аристарх Петрович, выглядел обеспокоенным. Коротко поздоровавшись с хозяевами, он сказал: «Новая беда, господа. Пока не ясно, самоубийство это, или…», – тут Новосильцев многозначительно замолчал.

«Кто?», – хором спросили присутствующие.

«Тело Павла Ивановича Константинова сегодня поутру найдено под мостом через реку. Никаких следов насилия нет. Больше, к сожалению, пока ничего сказать не могу», – сообщил Новосильцев. В доме повисла гробовая тишина.

«Да, что же это такое! Сначала Варя, потом Павел Иванович. Бедные Архиповы и Зинаида Фёдоровна! Когда всё это кончится!», – сокрушались Войковы, когда немного пришли в себя.

«Мне нужна ваша помощь, нужно остановить зло!», – заявил Новосильцев.

«Да, чем мы собственно можем помочь? Всё что знали, мы рассказали в полиции», – удивлённо пожал плечами Михаил Иванович.

«Ваша дочь, Агата, может нам помочь. Вы ведь знаете, она девушка особенная», – заявил Аристарх Петрович, делая ударение на слове особенная.

«Мы не любим об этом говорить», – нахмурившись, сказал Войков.

« Я понимаю ваше беспокойство. Поверьте, мы умеем хранить тайны. Если вы дадите согласие, то Агата будет помогать в расследовании, так сказать, в частном порядке. И мы обеспечим её безопасность», – заверил его Новосильцев.

«Вы же не можете дать абсолютных гарантий, что моей дочери не будет ничего угрожать! Ведь так?», – прервал его Михаил.

«Да, к сожалению, таких гарантий я дать не могу, но всё же она будет под нашей защитой. Убийца очень жестокий и хитрый человек, если его можно назвать человеком. Рано или поздно, он вычислит Агату. И, поверьте, будет лучше, если мы найдём его раньше, при помощи вашей дочери. Нужно опередить злодея», – ответил Аристарх Петрович.

«В любом случае, нужно узнать мнение Агаты»,– раздался голос Анны Войковой, которая молчала до этого.

Агата, тихо сидевшая на стуле, и, нервно теребившая носовой платок руками, внимательно поглядела на присутствующих. Затем, отложив платок, произнесла, обращаясь к Новосильцеву: «Помниться, Аристарх Петрович, вы недавно назвали меня сумасшедшей, и отказались от моей помощи». При этих словах Аристарх Петрович густо покраснел, а Войковы посмотрели на него с осуждением.

«Прошу меня простить, я очень виноват перед вами, барышня! И искренне раскаиваюсь! Не скрою, у меня были сомнения, насчёт вас, но меня убедил один господин», – извинился Аристарх Петрович.

«По-видимому, высокопоставленный. Однако сейчас не время копить обиды, но извинения я ваши принимаю», – сказала девушка.

«Разумеется, я вам помогу. Но у меня одно условие», – добавила она.

«Какое же?», – поинтересовался Аристарх Петрович.

«Ничему не удивляться. Ни о чём не спрашивать, и, выполнять все мои просьбы, касающиеся расследования».

«Ну что ж, Агата, ваши условия принимаются», – произнёс Аристарх Петрович и протянул девушке руку. Пожав руку Новосильцеву, девушка, вдруг, радостно улыбнулась, и, сказала: «А вас, Аристарх Петрович, вскоре ждут перемены в судьбе!».

«Надеюсь, хорошие?», – с тревогой в голосе поинтересовался Новосильцев. «Радостные!», – загадочно сказала Агата. Аристарх Петрович облегчённо выдохнул. 52

«Как скоро, изволите, выехать в Н-ск?», – деловито спросил он.

«Прямо сейчас», – ответила девушка.

Когда уже подъезжали к городу, Агата попросила отвезти её на место, где было обнаружено тело Павла Ивановича. Место было унылое и жутковатое. Старый серый обветшавший каменный мост, тёмная вода реки, покрытая льдом, корявые кусты по берегам, всё это наводило тоску. Тело уже увезли, но на льду оставались пятна крови. «Жуткое место!», – поёжился Новосильцев.

Агата молча ходила кругами вокруг того места, где нашли тело Павла Ивановича, словно принюхиваясь. Наконец, она остановилась и сказала: «Погиб он на рассвете. Умер сразу. Удар о лёд был очень сильный. Это не было самоубийством. Его сбросили с моста. Перед тем, как умереть, он чувствовал недоумение, вину и страх», – сказала Агата.

«Любопытно, очень любопытно! Но если убийца сбросил его с моста, то возникает вопрос. Почему Константинов пришёл в это безлюдное место, да ещё почти ночью. Ответ, напрашивается лишь один», – задумчиво протянул Аристарх Петрович.

«Да!», – кивнула Агата. «Павел Иванович был знаком с убийцей, причём очень давно». «А знаете, ведь я заметила, что он был очень расстроен и нервничал, хотя и не показывал вида. Но я подумала, что это из-за смерти Вари. А теперь понимаю, что тут было что-то ещё», – тихо сказала Агата.

«Мне нужно подняться на мост. Тогда картина будет полнее», – заявила она. Аристарх Петрович молча кивнул.

Мост был старинный, построенный ещё в 17 веке. Настоящая каменная громада. Когда его построили, он, очевидно, выглядел очень нарядно. С резными перилами, белокаменный. Теперь же штукатурка осыпалась, стала серой. То тут, то там выглядывали кирпичи.

Когда они поднялись на мост, девушка подошла к перилам и произнесла:

«Обратите внимание, Аристарх Петрович на перила. Они очень высокие. Как известно, Павел Иванович был невысокого роста. Я думаю, что ему было весьма затруднительно перелезть через них».

«Да!», – кивнул Новосильцев,– «А если учесть его полноту…».

Вдруг, он остановился и буквально вцепился глазами в кусок штукатурки на перилле моста. Подозвав Агату, он спросил: «Что вы видите, милая барышня?».

Нагнувшись, и внимательно разглядев штукатурку, Агата произнесла: «Очевидно, что на штукатурке кусочки кожи. Причём разного цвета. Одни тёмно-коричневые, другие чёрные. Я думаю, что тёмно-коричневые, это следы от перчаток Павла Ивановича, ведь на нём были перчатки именно такого цвета. А чёрные, были у его убийцы. Но, чтобы сказать точнее, мне нужно прикоснуться руками».

Новосильцев молча кивнул. Сняв варежки, Агата осторожно дотронулась кончиками пальцев куска перил. Взгляд её застыл. Она словно окаменела,

слилась вместе с мостом в единое целое. Затем, взор её прояснился, и она заговорила.

«Теперь, с полной уверенностью я могу сказать, что Варю и Павла Ивановича убил один человек. Причем, Павел Иванович его знал, и очень давно. Именно этот человек сбросил доктора Константинова с моста. Павел Иванович, до последнего момента цеплялся за жизнь. Он сопротивлялся убийце. Именно отсюда следы кожи от его перчаток и перчаток убийцы на перилах моста. К сожалению, я не могу разглядеть лица убийцы. Знаю только, что это человек недюжинной силы, одет в чёрное, с бородой. И, ещё, он забрал у Павла Ивановича какой-то ключ. Ключ висел на верёвочке, на шее покойного. Убийца сорвал его во время драки».

«Возможно, вполне возможно! Теперь нам следует узнать, что это был за ключ. И, ещё я очень надеюсь, что убийца не избавился от своих перчаток. Они помогут нам его изобличить »,– задумчиво произнёс Аристарх Петрович, осторожно отколол кусок штукатурки, и, завернув в платок, положил в карман.

«А, скажите, Аристарх Петрович, при Павле Ивановиче был обнаружен бумажник?», – вдруг задала вопрос Агата.

«Нет!», – покачал головой Новосильцев. «Поэтому, одна из версий, у нас была версия ограбления», – добавил он.

«А воришка-то, действительно был. Он украл бумажник, и, ещё, какую-то вещицу, очень ценную для убийцы», – задумчиво сказала Агата.

«Вот как?», – удивлённо спросил Аристарх Петрович.

«Да, несомненно. Более того, он видел убийцу», – кивнула Агата.

«Чрезвычайно интересно. Вы можете описать этого воришку?», – задал вопрос Новосильцев. «Попробую», – ответила Агата.

Она нагнулась, и, приложила ладони к каменным плитам моста, на котором они стояли, затем произнесла: «Вот здесь лежал бумажник Павла Ивановича. Он выпал из кармана, когда тот боролся с убийцей. А рядом,

по-видимому, лежала вещь убийцы. Да, теперь я уверена, что это был медальон. Цепочка порвалась во время схватки. Борьбу слышал бездомный мальчишка, чуть помладше меня». Агата быстрым шагом прошла мост, и, спустилась вниз по ступенькам. Затем, она прошла под мостом, и, остановилась около опорной колонны. Аристарх Петрович еле поспевал за ней.

«Вот видите!», – Агата показала на пепелище костра за колонной.

«Здесь ночевал мальчик. Он развёл костёр, чтобы не замёрзнуть. К утру костёр потух. Мальчишка проснулся от холода и шума драки. Затем, он увидел, как пролетело тело. Он очень испугался и спрятался за колонну.

Убийца спустился вниз и прошёл мимо, чтобы подойти к Павлу Ивановичу, и, убедиться, что тот мёртв. Он прошёл рядом. Мальчик разглядел его, несмотря на сумерки. К счастью, сам убийца мальчика не заметил. Мальчишка дождался, пока убийца уйдёт, и вышел из укрытия. Сначала он подошёл к телу доктора. Обыскал его карманы, но ничего не нашёл. Затем,

он поднялся на мост, и, тут его ждала богатая добыча бумажник и медальон. К, счастью, мальчишка понял, что убийца может вернуться, и, быстро убежал. И убийца действительно вернулся. Он всё вокруг обыскал, но медальон так и не нашёл. Он был в ярости. Убийца понял, что медальон кто-то стащил. Но вот кто это сделал, он не знает», – сообщила она.

«Как выглядел мальчик?», – задал вопрос Аристарх Петрович.

«Светленький, лет двенадцати, ростом пониже меня. Да, у него родинка на правой щеке», – ответила Агата.

«Не перестаю вам удивляться», – заявил Аристарх Петрович. «Однако, найти мальчишку будет непросто, но мы постараемся».

«Найдите, непременно найдите, Аристарх Петрович. Нельзя, чтобы убийца нашёл его раньше», – сказала Агата.

«То, что вы мне сообщили очень ценно. Теперь, я начинаю постепенно понимать, с кем мы имеем дело. Убийца очень жестокий, хитрый, расчётливый человек. Сомневаюсь, что это маньяк. Я думаю, он убивает из мести. Корни его ненависти надо искать в прошлом. А значит, нам будет легче его вычислить», – заключил Новосильцев.

«Объясните мне кто такой, маньяк и чем он отличается от убийцы?», – попросила девушка.

«Видите ли, милая барышня, маньяк это нелюдь, человеком его назвать нельзя, одержимый убийствами. Он убивает, потому что сам процесс ему доставляет удовольствие. У него нет мотива. Он сам не знает, когда на него «найдёт». Поэтому его так трудно вычислить. Один маньяк, к примеру, убивал молодых блондинок, носящих чёрную шляпку с вуалью, другой пожилых брюнеток, носящих горжетку из лисы. Но способ убийства всегда остаётся одним и тем же».

«Например, душит верёвкой», – тихо сказала Агата.

«Совершенно, верно», – слегка побледнев, подтвердил Новосильцев.

«И уж поверьте мне, если маньяк взялся за скальпель, то убивать он будет именно им. Кроме того, Варя молодая девушка, и, убийство доктора Константинова здесь никак не вяжется. А вот если мы имеем дело, со злодеем, одержимым местью, то всё встаёт на свои места. Я думаю, что он хочет, чтобы мы поверили, что Сосновский маньяк. Но вот кому перешёл дорогу Сосновский, и, каким образом с этим связан Павел Иванович, пока нет ответа. Но, я думаю, теперь убийца на время затаится ».

Аристарх Петрович потёр пальцами виски и задумчиво сказал: «Кто бы слышал наш разговор, милая барышня. Простой обыватель и не подозревает, какое зло твориться вокруг». «Что, верно, то верно», – подтвердила Агата.

«У меня к вам просьба, Аристарх Петрович», продолжила она.

«И, какая же?», – поинтересовался Новосильцев.

«Мне вновь необходимо осмотреть место, где нашли Варю и Сосновского. А так же кабинет Павла Ивановича. Мне кажется, я упустила что-то важное». «Разумеется», – кивнул Новосильцев. «Но прежде, необходимо заехать в полицейское управление. Узнать, нет ли новостей».

До полиции доехали быстро. Как только они вошли внутрь, их встретил Великанов, с довольной ухмылкой на лице.

«Что это вы Игнат Петрович, такой радостный? Поводов для радости, вроде нет! Второе убийство!», – нахмурился Новосильцев.

Великанов весьма выразительно посмотрел на Агату.

«Не беспокойтесь, Игнат Петрович, эта девушка теперь будет работать с нами, правда, на добровольных началах», – успокоил его Новосильцев.

На физиономии Великанова промелькнула тень изумления, но спорить он не стал.

«Гришка Климов нашёлся», – пояснил Великанов.

«Отлично», – обрадовано воскликнул Новосильцев. Агата облегчённо вздохнула.

«Ну, рассказывайте! И где же вы его нашли?», – поинтересовался Аристарх Петрович.

«Да, в трактире «Сомовъ»», – пояснил Игнат Петрович, разглаживая усы.

«Знаю это злачное место. Обычно, там полицию не жалуют», – усмехнулся Аристарх Петрович.

«Заявляется к нам, понимаешь, хозяйка трактира и говорит, мол, парень у них там буянит. Какой день пьёт. Сначала номер снял, там пил. А теперь все деньги пропил. Платить не хочет. Ну, половые стали его выгонять, а он в драку. Крепко их поколотил, но и ему досталось. Так он ещё и стёкла, шельмец, побил, а после того как его из трактира выгнали, снова в «Сомовъ» стал ломиться. Оно и понятное дело, на улице-то мороз. Вот она и попросила, забрать его в кутузку от греха подальше», – продолжил Великанов.

«Послал я Ничипоренко с ребятами, чтобы утихомирили буяна. Скрутили они дебошира, привезли. Смотрю, парень молодой, сам рыжий, рожа, пардон, лицо побитое, пьян как сапожник. Я у него спрашиваю, звать тебя как, голубь ты мой? А он и отвечает. Я, мол, Гришка Климов. И под описание попадает. Что ж, ты, спрашиваю, так напился? От большой любви, говорит. Ну, я его в камеру приказал отправить. Пусть проспится. А сам, вас дожидался».

«Идёмте, мне не терпится его допросить. Агата пойдёт с нами», – коротко распорядился Аристарх Петрович.

Когда они зашли в камеру, Гришка сидел на койке, завернувшись в одеяло, и тёр глаза. Его окровавленная рубашка валялась на полу.

Увидев среди вошедших Агату, он удивлённо спросил: «А ты, малая, что тут делаешь?». Агата проигнорировала его вопрос, и лишь укоризненно покачала головой.

«Здесь вопросы задаю я!», – прервал его Аристарх Петрович.

«Да отпустите вы уже меня, господин полицейский!», – взмолился Гришка.

«Ну, напился, ну окна поколотил. Дурак. Больше такого не повториться.

Да, и за окна я заплачу. Вот, тебе крест», – сказал Гришка и перекрестился.

«Гриша, Варю убили! Неделю назад. Похоронили уже», – вдруг сказала Агата.

«Это что, глупая шутка?», – заморгав, пробормотал Гришка.

«К сожалению, нет! Варвара Архипова жестоко убита» – подтвердил

Новосильцев.

«Так она с Сосновским уехала!», – растерянно сказал Гришка.

«Значит, этот докторишка убил её! Он давно мне не нравился», – схватившись за голову, пробормотал он. И, вдруг, вскочив, закричал во всю мощь глотки: «Да, я его на кусочки порву!». Затем, Климов, обмяк, плюхнулся на койку. Зарыдал, бормоча сквозь всхлипы: «Это я виноват! И зачем, я её бросил!».

«Не орите, словно медведь-шатун», – осадил его Новосильцев.

«Ведь у вас тоже был мотив убить девушку», – заметил он.

«Да, что вы такое говорите? », – вскрикнул Гришка, и, уставился на Аристарха Петровича безумными глазами.

«От любви, до ненависти один шаг. Девушка предпочла Сосновского. И, чтобы она не досталась никому, Вы её убили, подставив при этом соперника».

«Да, я с горя в трактире пил, не просыхая! Спросите у хозяйки, она подтвердит», – простонал Гришка.

«Вы сняли номер в трактире. Это подтвердила хозяйка. А вот были ли вы всё время в номере, этого подтвердить никто не может. Вы могли уйти из номера, через чёрный ход, убить девушку, и, преспокойно вернуться. Тем более, что трактир находится совсем рядом со зданием театра. У вас было время снять номер в трактире, и, догнать экипаж Сосновского».

«Да ведь экипаж мой украли, вместе с конём! Да поймите, вы, я любил Варю. Да, я ревновал её, не скрою, но причинить вреда, я бы ей не смог. Вот морду доктору набить, так это с превеликим удовольствием! Благородный он такой, весь из себя. Задурил девчонке голову. И я тоже хорош! Бросил Варю! Если бы не поддался гневу, она бы была жива!», – со злостью сказал Гришка и вновь зарыдал.

«Что вы имеете в виду?», – тут же задал вопрос Новосильцев.

Великанов, многозначительно посмотрел на Аристарха Петровича.

«А, то, что надо было наступить на свою гордость, и, довезти Варю до дому! А я, дурак, характер решил показать!», – прокричал Гришка, вытирая слёзы.

«Ну, это только ваши слова!», – задумчиво протянул Аристарх Петрович.

«Ну, поверьте, мне!», – взмолился Гришка. И, переведя глаза на Агату,

спросил: «А ты мне веришь?». «Да», – кивнула та.

«Будем разбираться», – коротко сказал Аристарх Петрович.

«Найдите, убийцу Вари! Злодей не должен остаться безнаказанным!», – тихо сказал Гришка.

«Будем делать всё возможное, а вы, молодой человек останетесь пока здесь»,

– строго сказал Аристарх Петрович.

«Мне всё равно, лишь бы убийцу нашли!»,– пробормотал Климов.

Аристарх Петрович, вдруг, замер, и, посмотрел на рубашку Гришки, валявшуюся в углу камеры.

«А, что, это, вы сударь, рубашку свою сняли, ведь в камере довольно

свежо?», – поинтересовался он. Гришка, вдруг, покраснел, и, пробормотал что-то, вроде: «Да не холодно мне!».

«Он крови не любит. Брезгует», – пояснила Агата Новосильцеву.

Тот понимающе кивнул. Подошёл к рубашке, аккуратно взял её, и, постучав в дверь камеры, передал показавшемуся в дверях Ничипоренко, что-то предварительно ему шепнув. Затем, обернувшись к Гришке, сказал:

«Попросите, сударь, чтобы родные принесли вам тёплые вещи. И, ещё, Вам придётся оплатить убытки, которые были нанесены трактиру «Сомовъ»». Гришка понуро опустил голову. Затем, все трое покинули камеру.

«Ну, и, что Вы обо всём этом, дамы и господа думаете?», – поинтересовался Новосильцев у Великанова и Агаты, когда они пришли в его кабинет.

«Не убивал он! Парень конечно шебутной, горячий, но не убийца!», – заявил Великанов. «Верно, сказано, Игнат Петрович!», – поддержала его девушка.

« Я тоже не верю, что он убийца, тем более парень не любит вида крови. Но это слабый аргумент. У нас два подозреваемых. И у того, и у другого был мотив. Дело становиться всё запутанней. Нас словно кто-то водит по кругу.

«Мне кажется, я что-то упустила. Нужно побывать в больнице, навестить вдову Павла Ивановича, а, кроме того, ещё раз посетить место убийства Вари», – заявила Агата.

«Ну, что ж, сударыня, будь, по-твоему», – согласился Новосильцев.

«Но, только, вот что, голубушка! Я за вас отвечаю, а потому выходить в город вы будете только в сопровождении либо жандармов, либо меня с Игнатом Петровичем! Ночевать будете в моём кабинете, запершись на ключ». Агата покорно кивнула.

Вся Земская больница гудела как потревоженный улей.

Шутка ли, сначала убийство Вари, арест Сосновского, затем загадочная смерть Павла Ивановича. Даже пожилые врачи, которые повидали на своём веку всякого, и, тем было не по себе, что же было говорить о других.

Кроме того, судачили, кого же назначат на место главного врача. Одни считали, что Матвея Петровича Копёнкина. Пожилого, степенного хирурга, бывшего правой рукой Павла Ивановича, тем более что он в данный момент временно исполнял обязанности Константинова. Другие, напротив думали, что пришлют человека со стороны.

Нужно сказать, что Матвей Петрович выбивался из сил, пытаясь, навести

порядок в больнице. Но это ему плохо удавалось. На него навалилась кипа бумажной работы, к которой он не привык. А ведь и плановые операции никто не отменял. А тут ещё визитёры из полиции заявились. Опять всех перебаламутят. «О, Господи, грехи наши тяжкие!», – перекрестился Матвей Петрович, отложив документы.

Когда на пороге кабинета Копёнкина появились Новосильцев, Великанов и Агата, Матвей Петрович досадливо поморщился, однако потом, деловито поздоровался, и, любезно предложил всем присесть. Затем, позвал Сашеньку Селиванову, и, распорядился насчёт чая. Сашенька удивлённо захлопала ресницами, когда увидела Агату вместе с полицейскими. Матвей Петрович тоже немало был удивлён, увидев девушку, и, бросал взгляды, полные любопытства.

«Прежде всего, хочу выразить вам соболезнования», – заявил Аристарх Петрович.

«Да, да, трагедия за трагедией! В больнице царит, простите за каламбур, нездоровая атмосфера», махнул рукой Матвей Петрович. «Это заметно», – подтвердил Новосильцев.

«Все чрезвычайно обеспокоены. Не представляю, что будет завтра», – мрачно произнёс Копёнкин.

«Ну, с убийством Варвары, всё более или менее понятно. Убийца сидит в тюрьме. Хотя, жаль, Сосновский такой талантливый хирург. Мог бы стольким людям жизнь спасти. Но вот, самоубийство Павла Ивановича! Я не понимаю!», – добавил Матвей Петрович.

«Может быть, у него были какие-нибудь неприятности. А может быть тяжело заболел кто-нибудь из его близких, или он сам? Не было ли чего необычного в его поведении », – поинтересовался Новосильцев.

« Да нет, ничего такого. Он ведь всегда презрительно относился к самоубийцам. Считал их слабыми людьми. Может быть, его мучило чувство вины, что не разглядел в Сосновском убийцу? Не знаю», – задумчиво сказал Копёнкин.

Агата, вдруг, встала, провела пальцами по столу, за которым сидел Матвей Петрович, а затем подошла к окну, и, словно замерла около него.

Копёнкин с недоумением взглянул на девушку.

«А, скажите, не навещал ли кто Павла Ивановича?», – задал вопрос Аристарх Петрович. «При мне, нет. Да, вот только…», – начал было говорить Копёнкин, и, осёкся. «Ну, ну, продолжайте», – подбодрил его Новосильцев.

«Да, пустяки, всё это, чепуха», – недовольно поморщился Копёнкин.

«И, всё же, вы должны рассказать!», – потребовал Аристарх Петрович.

«Да, Сашенька Селиванова, сестра милосердия, видела, как вчера вечером из кабинета покойного Павла Ивановича метнулась тень. Она, со страху, крик подняла. Померещилось, наверное», – вздохнул Матвей Петрович.

В это время, в кабинет тихонько постучали, а затем вошла Сашенька

Селиванова с чаем. «А это очень кстати!», – оживился Аристарх Петрович.

«А, скажите, сударыня, кто это Вас так напугал вчера вечером?»,– словно невзначай спросил он.

«Меня напугала тень, чёрная тень! Мелькнула из кабинета Павла Ивановича. Да, уж, теперь и не знаю, может, померещилось мне со страху», – смущаясь, пояснила Сашенька.

«А, позвольте спросить, сударыня, тень эта была мужская или женская?», -

спросил молчавший до этого Игнат Петрович.

«Да, уж не в женском платье. Точно мужская. С бородой!», – уверенно сказала Сашенька.

«Ну, и, выдумщица, ты, Селиванова», – покачал головой Матвей Петрович.

«Я правду говорю!», – обиделась Сашенька.

«Ладно, ладно, ступай! Надеюсь, господа, она вам больше не нужна?», – осведомился Копёнкин.

«Ну, что ж, мы узнали всё, что хотели! Спасибо за содействие», – поблагодарил Аристарх Петрович.

«Не смею, вас задерживать!», – ответил Копёнкин.

«Молодец, Игнат Петрович! Ловко про тень вопрос задал! У меня он у самого, надо признаться, на языке вертелся», – похвалил Великанова Аристарх Петрович, когда они вышли из больницы.

«Стараемся», – усмехнулся Игнат Петрович.

«А, что вы думаете обо всём этом, сударыня?», – обратился Новосильцев к Агате. «Убийца был здесь, он что-то искал. Более того, он приходил сюда раньше. Я уловила более старый, едва ощутимый след его присутствия», – заключила Агата.

«Значит, нужно искать таинственного незнакомца с чёрной бородой, которого давно знал Павел Иванович. Но вот, что он искал в кабинете у Константинова, и как всё это связано с убийством Вари, по-прежнему, загадка», – подытожил Новосильцев. «Да, запутанное дельце!», – подтвердил Великанов.

«А, вот, что я подумал, друзья мои, нам просто необходимо навестить вдову Павла Ивановича», – предложил Новосильцев. Возражений не последовало.

Когда Агата увидела Зинаиду Фёдоровну, она её не узнала. Если раньше это была бодрая сухощавая женщина средних лет, то теперь перед ней была высохшая старуха, вся в чёрном.

Новосильцев, Великанов и Агата, выразив хозяйке соболезнования, попробовали утешить её как могли. Зинаида Фёдоровна принялась вспоминать Павла Ивановича.

«Вот уж не думала, что переживу мужа, здоровье то у меня слабое. Болею часто», – пожаловалась она.

«Вот у Павла Ивановича здоровье было отменное. Переживал он сильно из-за

смерти Вари. Прямо сам не свой ходил. Всё будто опасался кого-то. Вот, что я вам, скажу! Не мог он сам сброситься с моста. Не такой человек был мой муж. Завтра ведь похороны. Отпеть нужно покойного. Нынче пошла к попу, а он говорит, что самоубийц не отпевают. А я не верю, что он сам на себя руки наложил. Злодей какой-то его ограбил, да с моста и сбросил», – со слезами на глазах произнесла Зинаида Фёдоровна.

«Тоскливо мне без него. Детишек мы не нажили. А дом этот без хозяина пуст, и, мне не нужен. Нынче ночью, лежу, не сплю. Какой уж тут сон.

Вдруг, слышу, вроде шаги в кабинете Павла Ивановича. Ну, я взяла пистолет мужа, у него он с войны с турками остался, и, пошла поглядеть. Думала, воры залезли. Кабинет открыла, а там и нет никого. Деньги, драгоценности, всё на месте. Видно душа Павла Ивановича попрощаться приходила. Боязно мне в этом доме жить. Неуютно. Уеду к племяннице в Воронеж», – заявила она.

«А не проведёте ли вы нас, Зинаида Фёдоровна, в кабинет покойного?», – спросил Новосильцев, и, глаза его загорелись охотничьим азартом.

В кабинете Павла Ивановича царил идеальный порядок. Стопочки бумаг на столе были разложены строго по размеру. Чернильница заправлена. Стол сиял чистотой. Вот только книги в небольшом шкафу были расставлены не по алфавиту, а вразнобой.

«Странно», – удивилась вдова. «Павел Иванович, был большой педант. Не любил, когда вещи не на своём месте», – пояснила Зинаида Фёдоровна, обратив внимание на книги.

Агата же подошла к книгам, слегка коснулась их корешков пальцами, затем выразительно посмотрела на Новосильцева с Великановым, и, спросила у вдовы: «Скажите, Зинаида Фёдоровна, где Павел Иванович хранил свои бумаги личного характера?».

«Да, в столе и хранил. В верхнем ящике справа. Всегда запирал его на ключ».

«А позвольте ключ от него!», – попросил Аристарх Петрович.

«Да нет его у меня! Муж носил его на верёвочке, на шее. Мне отдали его вещи, но ключа среди них не было», – сказала вдова.

«Вы позволите нам вскрыть ящик?», – спросил Новосильцев.

«Воля, ваша, вскрывайте!», – ответила Зинаида Фёдоровна.

Аристарх Петрович кивнул Великанову. Тот достал из кармана отмычку и ловко, отточенным движением вскрыл ящик. Ящик оказался пуст.

«Ума не приложу, кому понадобились старые письма мужа. Для него они были дороги, но цены как таковой они не представляют», – удивлённо произнесла Зинаида Фёдоровна.

«А скажите, было ли в ящике ещё что-нибудь, кроме старых писем?», – поинтересовался Аристарх Петрович.

«Не знаю, имеет ли это значение, но я видела, как муж доставал из ящика стола фотографический снимок молодой девушки, очень красивой. Это было примерно месяц назад. Я не стала спрашивать, кто эта девушка, потому что видела, что 61

Павел Иванович был очень расстроен. Наверное, это его бывшая пациентка, которую он успешно прооперировал, и она в знак благодарности написала ему, и прислала свою фотокарточку. А потом с ней произошло какое-то несчастье»,– предположила вдова.

«Уверяю вас, то, что вы рассказали очень ценно для нас. Возможно, это поможет найти убийцу вашего мужа. Я настоятельно советую вам уехать к племяннице в Воронеж, и, как можно скорее. Не забудьте оставить нам ваш новый адрес», – сказал Новосильцев.

«Значит, вы тоже не верите в самоубийство Павла Ивановича?», – спросила Зинаида Фёдоровна.

«Признаться, нет», – подтвердил Аристарх Петрович. Агата и Великанов тоже были с ним согласны.

«Вот, что, Игнат Петрович, распорядись-ка о наружном наблюдении за домом вдовы. Не нравится мне всё это», – заявил Аристарх Петрович, когда они распрощались с Зинаидой Фёдоровной, и, вышли на улицу.

«Да, я уже и сам об этом подумал», – кивнул Игнат Петрович.

«Я думаю, убийца больше не потревожит Зинаиду Фёдоровну. Он нашёл то, что искал. Полагаю, именно он перепутал книги в шкафу. Именно он открыл ключом Павла Ивановича его архив, а затем забрал какие-то письма и фотографическую карточку неизвестной нам девушки. От карточки остался едва уловимый след. Я чувствую, что девушка эта мертва. Я думаю, она наложила на себя руки. И это было очень давно. У этой девушки ь сильная связь с человеком, который был в доме покойного Павла Ивановича. И всё – таки, полагаю, Аристарх Петрович прав, для спокойствия вдовы, и, для собственного успокоения нужно последить за домом», – произнесла Агата.

«Спасибо, что поддержали, сударыня», – усмехнулся Новосильцев.

«Не знаю, как вы всё это делаете, но верю Вам», – добавил он.

«А скажите, сударыня, вы по-прежнему не видите лица убийцы?», – поинтересовался Великанов. «К сожалению, лицо его от меня скрыто», – грустно сказала девушка.

«Нам необходимо выяснить, кто была эта девушка на снимке. И как она связана с убийцей. Нужно узнать прошлое Константинова и Сосновского. И обязательно найти мальчишку, который выдел убийцу. Игнат Петрович, не в службу, а в дружбу, привлеките своих информаторов», – попросил Новосильцев. «Будьте, спокойны, Аристарх Петрович, всё сделаем как надо», – обнадёжил Великанов.

«Вот и хорошо. А я, в свою очередь, буду искать в архиве сведения о Константинове и Сосновском», – деловито сказал Новосильцев.

На следующий день Павла Ивановича похоронили. На похороны пришло много народа. Покойного в Н-ске любили и уважали. Многим он, будучи талантливым хирургом, спас жизнь. Агата, Новосильцев и Великанов тоже пришли, проводить в последний путь Константинова.

Когда все уже начали расходиться, Агата, вдруг вцепилась в рукав Аристарха Петровича и прошептала лишь одно слово: «Он!».

Проследив за взглядом девушки, Новосильцев увидел вдалеке фигуру

мужчины в чёрном, выходящим с кладбища». Аристарх Петрович моментально всё понял, сделал знак Великанову, и, тот своим мощным телом стал прокладывать дорогу в людском потоке, следом за ним, очень быстро шёл Аристарх Петрович. Агата едва поспевала за мужчинами. Народ вокруг смотрел на них с недоумением. Однако, людской поток был слишком большим, а убийца находился слишком далеко.

Когда все трое пробрались к воротам кладбища, злодея и след простыл. На углу улицы, неподалёку от кладбища находилось несколько старых домов, барачного типа. Там жили фабричные с семьями. Новосильцев, Великанов и Агата попытались, было выяснить у их обитателей, видели ли они убийцу, однако безуспешно. Обитатели бараков большей частью были на работе, на фабрике. Оставшиеся дети были слишком малы. Ну а немногочисленные взрослые были пьяны до непотребного состояния.

Наконец, удалось найти одну молодуху, ещё державшуюся на ногах. В ответ на расспросы она, икнув и поправив платок, пробормотала: «Был тута какой-то мужик в чёрном. С бородой и в шляпе. Шляпу на глаза надвинул. Прошёл через проходной дворик. У нас тута можно выйти аккурат на Дворянскую»».

«Ну, вот упустили», – досадливо поморщился Аристарх Петрович.

«Слышь, господа хорошие, может, деньгу дадите на опохмел», – начала клянчить молодуха. «Обойдёшься, тебе и так хватит!», – рявкнул на неё Игнат Петрович. Молодуха обиженно поджала губы, но видимо любопытство взяло верх, и, вдогонку им она крикнула: «А что за мужик-то был? Бомбист что ль?». «Бомбист, бомбист!», – невесело усмехнулся Великанов.

«Ну, Игнат Петрович! К вечеру все обитатели барака на ушах стоять будут! Полиция бомбиста ищет!», – недовольно протянул Новосильцев.

«Простите, Аристарх Петрович, не сдержался!», – виновато ответил Великанов. «Ладно, чего уж там. Главное, чтобы убийца не знал, что мы ищем именно его», – примирительно сказал Аристарх Петрович.

«А пока, преступник ускользает от нас, и, это прискорбно. Он опережает нас», – заключил Игнат Петрович.

«Аристарх Петрович, Игнат Петрович, разрешите мне вновь осмотреть место, где нашли Варю и Сосновского», – попросила Агата.

«Что ж, мысль дельная», – поддержал Аристарх Петрович.

«Я думаю, что мы что-то упустили. А чуйка меня редко подводит», – заявил Великанов.

Всю следующую ночь шёл снег. Снег был густой и пушистый. Снежинки были удивительной красоты, искрясь в лунном свете. Агата ворочалась на неудобном диване из кожи в кабинете Новосильцева.

В ту ночь ей приснился сон, что она тонет. Она пытается всплыть, чтобы вдохнуть воздух, но у неё ничего не получается. Вверху сплошная корка льда. Она бьётся об эту корку головой, но всё без толку. Наконец, в её лёгкие

врывается ледяная вода, и, она погружается всё глубже и глубже.

Агата проснулась вся в липком холодном поту. Теперь она поняла, что она упустила, что её беспокоило. Едва в управлении появились Новосильцев и Великанов, как она заявила, что необходимо немедленно выехать на лесную поляну, где нашли тело Вари.

Новосильцев и Великанов возражать не стали, видя взволнованное состояние девушки. Когда они приехали на место, никаких прежних следов, разумеется, не было. Всё было занесено снегом, который шёл накануне ночью. Несколько раз Агата обошла место, где были найдены Варя и Сосновский, затем подошла к деревьям на краю поляны. Она переходила от одного дерева к другому, подолгу стояла около них, прижималась к ним, словно спрашивая о чём-то. Аристарх Петрович и Игнат Петрович тихо стояли в сторонке, наблюдая за девушкой.

Вдруг, Агата, обернувшись к ним, махнула рукой, призывая следовать за собой, а сама стала быстро пробираться вглубь леса. Новосильцев и Великанов последовали за ней, проваливаясь по щиколодку в снег. Вскоре они вышли к небольшому пруду. Пруд был покрыт толстой ледяной коркой, и, лишь ближе к середине водоёма была довольно обширная полынья.

«Тут, горячие ключи бьют, пэтому не замерзает», – произнёс Игнат Петрович, когда они с Новосильцевым догнали Агату, и, все трое стояли у пруда. Агата, меж тем, словно встрепенувшись, стала ходить по берегу пруда, словно чего-то ища. Наконец, остановившись, она объявила подоспевшим Новосильцеву и Великанову: « Здесь ищите!», – и указала направление рукой. Пройдя несколько шагов по льду, Аристарх Петрович и Игнат Петрович с ужасом увидели, как на них из-под толщи замёрзшей воды смотрят глаза мертвого человека.

Подо льдом было тело мужчины средних лет, в тулупе и с бородой.

«Вот те на!», – только и смог сказать Великанов перекрестившись. Потрясённый Аристарх Петрович не смог вымолвить не слова.

«Я почувствовала едва уловимо, там, на поляне, где нашли Варю и Сосновского ещё одну смерть где-то вдалеке. Сначала я думала что, ошиблась, что мне показалось. Но потом мне приснился сон, и я точно знала, где искать тело. Я думаю, это кучер, который вёз Сосновского и Варю. И убил его наш злодей», – пояснила Агата.

Спустя некоторое время тело было выловлено приехавшими жандармами из прорубленной проруби с помощью багров. На следующий день покойный был опознан как Гордей Иванович Скорин, крестьянин близлежащей деревни «Вышки». Зимой он подрабатывал извозчиком в Н-ске.

«Я думаю, что дело обстояло так! Очевидно, кучер отошёл по нужде. А когда вернулся, то увидел, как убийца расправляется с Варей. От испуга он вскрикнул, но убийца его заметил и настиг, оглушил и сбросил в прорубь. Судмедэксперт указал при вскрытии, что покойному была нанесена закрытая черепно-мозговая травма головы тупым твёрдым предметом. Но он был ещё

жив, когда его сбросили в прорубь. В лёгких нашли воду. Да, кстати, тюремный врач осмотрел Сосновского. Тот жаловался на боли в затылке. И обнаружил у него на голове огромную шишку. Очевидно, что его оглушили », – сообщил Аристарх Петрович, Великанову и Агате, когда они собрались у него в кабинете.

«Это что же, получается! Если подозревать Сосновского, то значит, он сначала зарезал скальпелем девушку, затем догнал кучера, оглушил его, сбросил в прорубь. Затем вернулся на место преступления, напился, пардон, как свинья, а в довершении всего вытащил скальпель из тела мёртвой девушки, и, сам себя ударил по затылку, что весьма затруднительно», – развёл руками Великанов.

«Очевидно, что Сосновский невиновен. Но отпускать его нельзя, пусть убийца думает, что у нас есть подозреваемый. А с учётом Климова у нас, их целых два», – подытожил Аристарх Петрович.

«Я полагаю, что Аристарх Петрович прав, когда описал картину убийства извозчика. Видимо, настоящий убийца надеялся, что мы не найдём тело, и решим, что кучер был сообщником Сосновского, именно он ударил его по затылку, чтобы создать ему алиби, а потом, от страха, что Сосновский от него избавится, залёг на дно», – задумчиво сказала Агата.

«Тем более что за кучером этим числилось много разных грешков. Жаловались, что он пьяных пассажиров своего экипажа грабит. Но доказательств не было. Да и в драках он был неоднократно замешан», – подтвердил Великанов.

«Настоящему убийце не повезло, что мы нашли тело. Если бы не Агата, возможно, его отнесло бы течением, оно попало бы под корягу, и, мы бы так его и не нашли», – заключил Аристарх Петрович.

«Да, недавно мои филёры*1 сообщили мне, что возле нашего покойного извозчика Скорина в день убийства тёрся весьма подозрительный тип. И было это аккурат возле театра. Это местные кучера сказали», – сообщил Игнат Петрович.

«Так что же ты молчал! Как он выглядел?», – набросился на него с расспросами Аристарх Петрович.

«Так в том то и штука, что было темно, они его не разглядели», – погрустнел Великанов. «Но то, что у него была чёрная борода, это точно», – добавил он.

«А вот это кое-что. Опять этот таинственный убийца с бородой. И чем ему так насолил Сосновский? Чувствую я, разгадка в прошлом этого господина», – заключил Новосильцев. На том и порешили.

Несколько дней провёл Аристарх Петрович в городском архиве, но результатов не было. Судьбы Павла Ивановича и Павла Капитоновича нигде не пересекались. Разный возраст, разные интересы, разные города. Вместе они стали работать всего полгода назад. К этому времени, Павел Иванович Константинов был известной личностью в Н-ске. Талантливый хирург, прошедший русско-турецкую войну, человек смелый и

великодушный, он пользовался заслуженным уважением в обществе.

Сосновского же все рекомендовали, как подающего надежды молодого хирурга, но человека скрытного, себе на уме. Никаких конфликтов между Константиновым и Сосновским не было. И жалоб ни на Константинова, ни на Сосновского никто не писал. Игнат Петрович тоже особо не порадовал.

«Филёры мои носом землю роют, а толку никакого. У дома вдовы Константинова никто не появлялся. Кучера все говорят одно и тоже. Да, мол, был мужик в чёрном, но они его не разглядели, о чём они разговаривали со Скориным, не слышали. Видели, как выскочил Климов из театра, сел в свой экипаж и уехал, а через некоторое время вышли Сосновский с Архиповой и тоже уехали. Видели, как человек в чёрном, завернул за угол дома, а куда потом делся, пёс его знает», – развёл руками Игнат Петрович.

« Не густо. вот, что Игнат Петрович. Ты все показания этих кучеров и их фамилии аккуратно запиши. Вдруг кто из них чего вспомнит», – распорядился Аристарх Петрович. «Так, уже сделано», – отрапортовал Великанов.

« Я думаю, Сосновский дозрел для повторного допроса. Да, и, нам просто необходимо будет присутствие Агаты. Эта девушка нам здорово помогает», – деловито заключил Новосильцев.

«Она творит удивительные вещи. Мне иногда даже не по себе делается», – подтвердил Великанов.

«Не вам одному, мой друг!», – усмехнулся Аристарх Петрович: «Эта девушка настоящий уникум!».

Агата живо откликнулась на предложение присутствовать на допросе Павла Капитоновича.

« И что это женщины находят в Сосновском, не понимаю!», – рассуждал Игнат Петрович, когда они шли на допрос. «Да, малый он симпатичный, но заносчив и самолюбив без меры». «Женская душа потёмки», – глубокомысленно заметил Аристарх Петрович.

Сосновский выглядел подавленным и заметно нервничал.

«Ну, что! Нашли убийцу? Долго я тут ещё буду находиться?», – набросился он на вошедших. И, заметив Агату, удивлённо сказал: «Эта девушка подруга Вари, Агата. Они вместе работали в больнице, но что она делает здесь, не понимаю?».

«Находиться здесь вы будете столько, сколько идёт следствие! Кстати, вы только вредите сами себе, скрывая информацию. Что касается, Агаты, то, пусть она вас не смущает».

«Не понимаю, какую это информацию я скрываю?», – удивился Павел Капитонович. «А это вам виднее. Только вот что я вам скажу. Очевидно, что вы очень сильно насолили преступнику. Он ненавидит вас, Сосновский лютой ненавистью. И Варю, он убил, чтобы отомстить вам. Чтобы сгноить вас в тюрьме. Да, кстати, в пруду нашли тело кучера, который вёз вас в ту ночь. Кто знает, что сейчас на уме у убийцы! Вспоминайте, кому вы перешли дорогу!», – потребовал Аристарх Петрович.

«Боюсь, что список окажется весьма внушительным», – криво усмехнулся Сосновский.

«Наверное, следует попросить Игната Петровича, чтобы он встряхнул вас как следует, чтобы освежить вашу память», – предложил Аристарх Петрович. Великанов сложил руки на груди, и, весьма красноречиво посмотрел на Павла Капитоновича.

«Да, как вы смеете!», – взбеленился Сосновский.

«Смею, сударь, смею. На воле расхаживает опасный убийца, а вы не желаете помочь следствию! Так, что советую вам, напрячь свою память!», – строго сказал Аристарх Петрович.

Сосновский сник, задумался, затем потребовал бумагу и чернила. Вскоре у Аристарха Петровича оказался в руках список, сплошь состоящий из женских имён. «Почему только женщины?», – удивился Новосильцев.

«Я указал тех женщин, с которыми расстался, так сказать, не очень хорошо. Их мужей, я не указывал, да признаться, я мало чего о них знаю, они меня не интересовали. Ну, а, всех своих дам, я и не упомню», – пояснил Сосновский.

«Однако!», – сказал Аристарх Петрович, прочитав список.

«Кто такая, Матильда?», – вдруг спросила Агата, глядя прямо в глаза Сосновскому. «В списке её нет!», – удивлённо сказал Аристарх Петрович, посмотрев на листок. Павел Капитонович побледнел как полотно.

«Откуда, сударыня, вы знаете про Матильду? Кто вы на самом деле, Агата?», – прошептал он.

«Сестра милосердия, и, подруга убитой Вари. Вы это прекрасно знаете, Павел Капитонович, сами же пригласили меня работать в Земскую больницу. Откуда я знаю про Матильду, неважно. Знаю одно, это единственная женщина, которая заставила вас страдать», – произнесла Агата.

«Вы настоящая ведьма, невольно в это поверишь! Хотя, до сих пор я считал себя атеистом, и не верил в мистику. Да, я действительно очень любил эту женщину. До этого я только позволял себя любить дамам. Пользовался ими, признаюсь. Их деньгами, положением в обществе. А тут. Матильда женщина необыкновенная. Она очень красива, очень. Кроме того, она умна. Есть в ней какая то тайна. Она буквально притягивает к себе, очаровывает. И ты уже готов на всё ради неё. Мы познакомились случайно в парке, на прогулке. Закрутился роман. Боже, как я был счастлив! Она стала моей невестой. Мы готовились к свадьбе. А накануне свадьбы она просто исчезла, вместе с моими деньгами, которые в тот момент находились дома, в сейфе».

«Она использовала вас так же, как вы до этого использовали других женщин», – кивнула Агата.

«С той, лишь разницей, что они добровольно давали мне деньги, а она обокрала меня. Хотя, может быть, вы и правы. Если бы она попросила всё, что у меня было, я, не раздумывая, отдал бы ей это. Несмотря ни на что, я всё

ещё её люблю», – признался Сосновский.

«Прямо таки роковая женщина», – хмыкнул Великанов.

«Вот, именно, роковая. Это слово подходит к ней, как нельзя лучше», -

воскликнул Павел Капитонович.

«Вы её искали?», – спросил Новосильцев

«Да, но безуспешно. Именно поэтому, я приехал сюда, в это богом забытое место, чтобы навсегда вычеркнуть её из своей жизни », – ответил Сосновский.

«Ну и как, получилось?», – поинтересовался Аристарх Петрович.

«Как видите, не очень!», – мрачно ответил Павел Капитонович.

«Мне непонятно одно. Если эта женщина охотилась за вашими деньгами, то почему она не вышла за вас замуж, а довольствовалась жалкими крохами? Ведь наверняка у вас есть и недвижимость, и, весьма внушительный банковский счёт. При разводе она получила бы кругленькую сумму», – спросил Новосильцев.

«Да, вы правы. Я сам думал об этом. И не находил ответа. Почему она сбежала именно перед свадьбой?», – задумчиво сказал Сосновский.

«Дайте мне её вещь, она находится у вас!», – вдруг потребовала Агата.

Все удивлённо посмотрели на неё, а Павел Капитонович, молча достал из потайного кармана своего пиджака маленькую заколку в виде розочки, и, протянул её девушке. Агата взяла заколку, положила её на ладонь, и, стала осторожно поглаживать её своими длинными тонкими пальцами, затем вернула заколку Сосновскому. Сначала она молчала, а, затем, заговорила.

«Эта женщина жива и благополучна. Сейчас она далеко отсюда», – заключила она. При этих словах Павел Капитонович облегчённо выдохнул.

«Она действительно необыкновенная. Очень красивая, умная и расчётливая. У неё дар притягивать мужчин. Её чарам невозможно сопротивляться. Но в её сердце не к кому нет любви. Она бежала от вас из-за страха за свою жизнь»,– произнесла Агата.

«Она не могла бояться меня, ведь я её очень любил и не причинил бы ей зла», – возразил Сосновский.

«Она не вас боялась, а убийцу, того, кто убил Варю, Павла Ивановича и подставил вас», – ответила девушка.

«Как, Константинов убит!», – воскликнул Павел Капитонович.

«Увы! Его тело было найдено на днях возле моста, носящего в народе прозвище чёртов, через речку «Липовку»», – подтвердил Новосильцев.

«Вот уж право, меткое название. Нехорошее место», – поёжился Великанов.

Сосновский молчал. Новость, казалось, оглушила его. Наконец, он, словно очнулся и спросил: «Вы полагаете, что убийство Вари и смерть Павла Ивановича связаны между собой?», – спросил он.

«Не могу сказать вам ничего определённого», – уклончиво ответил Новосильцев.

«А скажите, Павел Капитонович», – вдруг обратился Аристарх Петрович к Сосновскому, когда они уже

уходили из камеры: «Нет ли, среди ваших знакомых мужчины с чёрной

бородой?».

Сосновский на минуту задумался, а затем уверенно сказал, что не припомнит такого.

«Опять тупик», – разочарованно сказал Великанов, когда они шли по коридору полицейского участка.

«Не стоит опускать руки. Убийца мог изменить внешность. А опознать человека только лишь по чёрной бороде практически невозможно. Будем работать по списку, составленному Сосновским. Кроме того, нужно попытаться найти эту загадочную Матильду. Ведь Агата ясно сказала, что она как-то связана с убийцей. Да, Игнат Петрович, брось все силы на поиски мальчика, который видел убийцу», – распорядился он.

«Агата, ваши способности за гранью разума!», – обратился Новосильцев к девушке. «Это не моя заслуга», – ответила она.

«Не скромничайте! И как только вы узнали про Матильду?», – спросил он.

«Не думаю, что это её настоящее имя. Я просто почувствовала её. Это очень трудно объяснить. Вещь несёт в себе частичку своего хозяина. Мне помогла заколка девушки», – ответила Агата.

«И, всё же я вами сегодня недоволен!», – заметил Аристарх Петрович.

«Кажется, я понимаю почему. Я не должна была сообщать Павлу Капитоновичу о смерти Константинова», – смущённо сказала Агата.

«Вот именно, сударыня, вот именно. И давайте договоримся, впредь, прежде чем делать такие заявления, сначала посоветуйтесь со мной», – строго сказал Аристарх Петрович.

«Простите, больше такого не повториться», – ответила девушка. «Вот и хорошо», – смягчился Аристарх Петрович.

«А вы заметили, дамы и господа, как отреагировал Сосновский на сообщение о смерти Павла Ивановича?», – спросил Новосильцев у Игната Петровича и Агаты.

«Как?», – дружно переспросили они.

«Для него это был удар. Он не знал о его смерти. И был искренне опечален. Такую реакцию сыграть очень трудно. Если предположить, что он убийца, то в таком случае у него должен быть сообщник, который убил Константинова. А, значит, Сосновский должен был знать о смерти Павла Ивановича, или, хотя бы предполагать. А он действительно был удивлён и расстроен, узнав, что Константинов мёртв», – заключил Аристарх Петрович.

«А как быть с Григорием?», – поинтересовалась Агата.

«Пусть себе, сидит, пока убийцу не поймаем. А то, ещё глупостей наделает!», – ответил Новосильцев.

«Вот и правильно, Аристарх Петрович. И ему урок будет!», – поддержал его Великанов. Агата благоразумно промолчала. Пожалуй, действительно так будет лучше. Пусть посидит, подумает, решила она.

«Аристарх Петрович, а ведь Гришку кто-то надоумил напиться. И, боюсь, что это наш убийца», – вдруг заявила Агата.

«В самом деле? Вы так считаете?», – удивлённо вскинул брови Новосильцев.

«Понимаете, на дне пруда, где обнаружили тело кучера Скорина, лежит экипаж Григория. Достать его невозможно. Он лежит на самом дне. Убийца ездил именно на нём, я в этом уверена. Следовательно, он его угнал. Можно предположить, что именно убийца надоумил Климова напиться, чтобы заглушить обиду», – предположила Агата.

«А вот это уже кое-что! Нужно немедленно его допросить!», – воскликнул Новосильцев.

Когда они вошли в камеру к Климову, тот с надеждой вскинул на них глаза. «Вы пришли мне сказать, что нашли убийцу?», – первое, что спросил Гришка у них. «Увы, молодой человек!», – ответил Новосильцев.

«Тогда, зачем вы пришли сюда?», – зло воскликнул Климов.

«Вы, сударь, сбавьте тон. Напомню, что девушка погибла, отчасти, и, по вашей вине. Нам необходимо задать вам несколько вопросов. Возможно, это поможет нам найти убийцу», – осадил его Аристарх Петрович.

«Задавайте!», – буркнул Гришка.

«Кто посоветовал вам напиться в тот вечер, когда убили Варю?», – поинтересовался Новосильцев.

Гришка растерянно посмотрел на них, почесал затылок, а затем сказал: «Да, вроде мужик какой-то, с бородой. Ты, говорит, парень, выпей для храбрости, да и покажи зазнобе своей, кто главный. Тут, говорит, рядом, трактир неплохой есть «Сомовъ» называется».

«А, сам, мужик, что же, с тобой выпивал?», – спросил Великанов.

«Нет, нельзя ему сказал нынче, дело у него важное!А мне всё подливал», – ответил Гришка. «А описать того мужика сумеешь?», – задал вопрос Новосильцев.

Климов наморщил лоб, потёр виски, и, расстроено сказал: «Нет, лицо, как в тумане. Помню только, что чёрная борода была».

«Позволь, я попробую!», – произнесла Агата, подходя к Гришке.

Она положила ему обе ладони крест накрест на голову, и, замерла.

Спустя некоторое время, она сняла ладони с головы Климова, и, стряхнув их, разочарованно покачала головой.

«Ну! Каков результат, отвечай!», – потребовал у Гришки Аристарх Петрович. «Не вижу лица, и, всё тут! Только туман, вроде, стал немного прозрачнее», – развёл руками Климов. Все трое покинули камеру Климова ни с чем.

«Что происходит, Агата?», поинтересовался Аристарх Петрович.

«Я думаю, что у убийцы есть какая-то очень хорошая защита. Именно поэтому я не могу увидеть его лицо, а Гришка вспомнить», – ответила девушка. «Что за защита?», – воскликнули Новосильцев и Великанов.

«Не знаю, возможно, это какая-то вещь», – задумчиво произнесла Агата.

«Что это за вещь?»,– удивились Новосильцев и Великанов.

«Вещь не простая, а заговорённая шаманом. Знаете, у нас в Сибири есть очень сильные шаманы*2. Их немного, но они есть», – сказала Агата.

«Я слышал про таковых. Говорят, они творят чудеса. Но я в это всё никогда не верил. Считал глупой выдумкой и сказкой. А теперь, после встречи с вами, сударыня, готов поверить во всё», – произнёс Аристарх Петрович.

«Шаманом может стать не каждый, а избранный. Обычно дар передаётся по наследству», – продолжила девушка.

«А как определить будущего шамана?», – поинтересовался Игнат Петрович.

«Ну, во-первых, у этого человека в семье должен быть шаман. Во-вторых, должен быть небольшой физический недостаток. Например, шесть пальцев на руке или ноге. В-третьих, он должен переболеть болезнью шамана», – пояснила девушка.

«Это что ещё за болезнь такая?», – удивлённо спросил Новосильцев.

«Что-то вроде горячки. В это время, будущий шаман общается с духами», – ответила Агата. «Бывают белые и чёрные шаманы. Белый шаман лечит болезнь, а чёрный насылает её», – сказала девушка. Аристарх Петрович и Игнат Петрович дружно перекрестились.

«Очевидно, наш убийца обратился к чёрному шаману, и, тот сделал ему особенный амулет. Этот амулет делает его невидимым, ну то есть отводит людям глаза. Вроде, и, видел человека, а черты его лица как в тумане. Это очень сильный амулет. Даже я не смогла пробиться сквозь его защиту», – объяснила девушка.

«Вы говорите удивительные вещи, Агата, но откуда вы всё это знаете?», – изумился Новосильцев.

«Одна бабушка сказала», – грустно ответила Агата. Новосильцев и Великанов с удивлением посмотрели на девушку, но промолчали.

«Вот, что дамы и господа!», – прервал молчание Аристарх Петрович.

«Время идёт, а убийца гуляет на свободе. Агата, ты сможешь описать того мальчишку, который видел убийцу?», спросил он. Девушка молча кивнула.

«Вот и славно!», – обрадовался Новосильцев. «Я знаком с одним весьма неплохим художником, он сделает по вашему описанию набросок».

«Что касается вас, Игнат Петрович, то пусть ваши филёры носом землю роют, но мальчика найдут. Я думаю, что с рисунком им это будет сделать легче», – распорядился Новосильцев.

«А теперь, дамы и господа, я бы хотел, чтобы мы с вами навестили одну семью, у которой имеется очень большой зуб на Сосновского», – сказал Аристарх Петрович. Никто не возражал.

Через некоторое время они подъехали к большому жёлтому дому с белыми колоннами. «А вот и дом купцов Русаковых», – пояснил Аристарх Петрович.

«Богато живут! Дом шикарный», – заключил Игнат Петрович.

«Ну, теперь, не так как раньше. Богдан Сергеевич Русаков на грани

разорения», – пояснил Новосильцев.

«И что же случилось?», – поинтересовалась Агата.

«Компаньон обманул. Бежал с его деньгами за границу», – ответил Аристарх Петрович.

«Вот мошенник!», – возмутился Великанов. «Только с какого боку тут Сосновский?», – поинтересовался он.

«А с такого, что имел он весьма нежные отношения с женой Русакова, Аглаей Степановной. Та, понятное дело, помогала ему деньгами, и, делала протекцию. Ну, а когда Русаков оказался на грани разорения, наш Павел Капитонович заявил Русаковой, что он её больше не любит. Ну, а, дама наша была по уши влюблена в Сосновского. Стала его преследовать, ходить за ним по пятам. Муж обо всём узнал. Как мог, попытался скрыть эту неприятную историю. Приказал запереть жену у себя в покоях. Наказал горничной следить за ней. Закончилось всё плачевно. Аглая Степановна сумела с помощью шпильки открыть замок. Стащила кухонный нож. А когда Русаков вечером пришёл домой, набросилась на него с ножом. Она, видите ли, вообразила, что если убьёт мужа, то Сосновский к ней вернётся. Русаков смог её скрутить, хотя она успела нанести ему несколько ударов. К счастью, не смертельных. Сейчас женщина находится в доме для умалишённых», – подвёл итог Аристарх Петрович.

«Вот ужас то! Мало того, что компаньон обокрал, так ещё и жена убить хотела! Вот и женись после этого!», – воскликнул Игнат Петрович.

«А вы Игнат Петрович не обобщайте! Человеку одному жить плохо. Жениться нужно непременно», – заключил Аристарх Петрович.

«Ну да, ну да!», – хитро блеснув глазами, ответил Великанов. Знаем, мол, вас, Аристарх Петрович, одного поля ягоды. И вы, и я к вдовушкам ходим, а, жениться не собираемся. Нам и так неплохо живётся.

Когда они зашли внутрь дома, он поразил их одновременно своей роскошью и какой-то запущенностью. В гостиной, великолепная мебель в стиле ампир*3 вся была покрыта пылью. С огромной люстры богемского стекла*4 свисала паутина. На столе красного дерева*4 стоял серебряный подсвечник, весь заляпанный воском. Следы воска были и на столешнице.

Встретила их хмурая черноволосая женщина средних лет, назвавшейся экономкой. После того, как они ей представились, она молча провела их в гостиную, затем буркнула что-то вроде: «Хозяин скоро будет!» и ушла.

Наконец, входная дверь открылась, и, взору наших героев предстал Богдан Сергеевич Русаков со своими тремя детьми Аней, семи лет, Степаном, пяти лет, и Мишей, трёх лет.

Русаков был шатеном с усами, среднего роста. Видно было, что раньше это был довольно дородный человек. Однако сейчас, одежда буквально болталась на нём.

«Кого имею честь принимать в своём доме?», – несколько церемонно поинтересовался он. Новосильцев, Великанов и Агата представились.

Взгляд Русакова задержавшийся на Агате выражал недоумение. Он пытался понять, что эта девушка делает в компании следователя сыскной полиции и штаб- ротмистра жандармов, и, вообще, что эти люди делают в его доме.

Схватка

Наконец, сообразив, что разговор предстоит серьёзный, Русаков позвал экономку, которая увела детей в детскую, а затем поставила самовар, и, накрыла стол к чаю. Причём, скатерть была постелена прямо на заляпанную воском столешницу. Да и сама скатерть была кое-где с неотстиранными пятнами. Хозяин дома, казалось, этого не замечал. К счастью, чашки были чистыми. Сервиз был знаменитого Мейсенского фарфора*1.

«Хотелось бы узнать, судари и сударыня, что привело вас в мой дом», – поинтересовался Богдан Сергеевич, после того, как они выпили по чашке чая.

«Видите ли, дело очень деликатное», – осторожно начал разговор Аристарх Петрович.

«Раз вы так говорите, то дело касается моей несчастной жены. Не так ли?», – нахмурился Русаков.

«Скажите, вы давно читали местные газеты?», – поинтересовался Новосильцев, уходя от ответа.

«Последнее время мне не до газет. Болел мой младший сын, Миша.

К тому же, я был озабочен, как сохранить остатки моего капитала. Кроме того, я часто навещаю жену. Она в ужасном состоянии», – сообщил Русаков.

«Значит, вы не знаете, что произошло?», – заключил Аристарх Петрович.

«О чём вы?», – удивлённо вскинул брови Богдан Сергеевич.

«А о том, господин Русаков, что убита девушка, Варвара Архипова, зверски убита. И, подозреваемым в её убийстве, является Сосновский».

При упоминании имени Павла Капитоновича брезгливая гримаса исказила лицо Русакова. Новосильцев, Великанов и Агата переглянулись, заметив его реакцию.

«Не думаю, что Сосновский способен на убийство. Он трус и подлец, но не убийца», – заключил Русаков.

«У нас тоже возникли большие сомнения, что он убийца. Думается мне, что убийца ненавидел Павла Капитоновича, хотел отомстить ему. Он его просто подставил», – сделал вывод Аристарх Петрович.

«Я вижу, вы на меня намекаете. Не так ли? Ведь у меня были очень веские причины желать зла Сосновскому», – усмехнулся Русаков.

«Вы сами это сказали, не я!», – парировал Новосильцев.

«А когда произошло убийство?», – поинтересовался Иван Сергеевич.

«Две недели назад, третьего дня вечером», – ответил Аристарх Петрович.

«Ну, тогда, я вынужден вас разочаровать. Весь этот день, и, всю ночь я провёл возле постели своего больного сына, Миши. Это могут подтвердить и

экономка, и, доктор Матвей Петрович Копёнкин, и, и сестра милосердия Сашенька Селиванова, которая делала уколы», – развёл руками Богдан Сергеевич. «Проверим, непременно проверим», – кивнул Новосильцев.

«А вы знаете, что погиб Павел Иванович Константинов, заведовавший Земской больницей?», – вдруг спросил Аристарх Петрович.

«Нет, я не знал. Жаль, очень жаль. Миша поправился, и, мы не виделись с Матвеем Петровичем несколько дней, иначе бы он непременно мне сообщил», – расстроено произнёс Богдан Сергеевич.

А затем поинтересовался: «А что же собственно с ним случилось?».

«Ведётся следствие. Возможно, самоубийство», – уклончиво ответил Аристарх Петрович.

«Никогда не понимал людей, которые сами сводят счёты с жизнью, ну да Бог ему судья», – вздохнул Русаков.

«Не скрою, господа я ненавидел Сосновского и желал ему зла. Я стал много пить. В своём воображении я строил коварные планы мести и ему, и своему сбежавшему компаньону. Но потом я понял, что это тупик. Путь

в никуда. Ну, отомщу я ему. Меня, разумеется, посадят. Что станет с моими детьми, с больной женой? Кто о них позаботится? Кроме того, необходимо было поправить свои финансовые дела, ради будущего детей. Поверьте, я не убийца, и, никогда не стал бы убивать ни в чём неповинную девушку», – пояснил Иван Сергеевич.

«Мне очень хочется вам верить!», – сказал Новосильцев, глядя Русакову прямо в глаза.

«Богдан Сергеевич не солгал. Сейчас для него самое главное это его дети», – заявила Агата, когда они покинули дом Русаковых.

«Да я и сам это вижу!», – махнул рукой Аристарх Петрович. «Однако его алиби необходимо проверить», – добавил он.

«Будьте спокойны, Аристарх Петрович, проверим наилучшим образом», – успокоил Игнат Петрович.

«Что касается Павла Ивановича, то я разговаривал с судмедэкспертом. На его теле были обнаружены многочисленные ссадины и гематомы»,– произнёс Новосильцев.

«А это значит, что наша версия, что его убили, верна!», – заключил Великанов.

«Молодец, Игнат Петрович, правильно мыслишь! Но, всё равно, выводы пока делать преждевременно», – подытожил Аристарх Петрович.

«Да, мои филёры прочёсывают рынки, где обычно собираются беспризорники. Ищут мальчика, который видел убийцу. Пока безрезультатно. Я думаю, он где-то прячется, залёг на дно. Но рано или поздно мы его найдём»,– отчитался Игнат Петрович. «Лучше бы рано!», – вздохнул Новосильцев.

«Аристарх Петрович, разрешите мне навестить родителей! Мне это просто необходимо», – вдруг попросила Агата. «С чего бы это вдруг?», – удивился Аристарх Петрович. «Просто поверьте, так надо»!», – ответила девушка. 74

«Агата, я не могу вас принуждать, я понимаю, что вы соскучились по родителям, но вы нужны здесь. Вы уже очень нам помогли, и, за это мы очень благодарны, но ведь убийца ещё не найден! Ваша помощь может понадобиться в любой момент. А, кроме того, в деревне мы не сможем должным образом обеспечить вашу безопасность», – возразил Новосильцев.

«Действительно, сударыня, вам лучше будет остаться здесь!», – поддержал его Великанов.

«Поверьте, у меня есть веские причины поехать в деревню! Конечно, я соскучилась по родителям, но не это главное! Сейчас у моих родителей гостит один человек, не спрашивайте, как я об этом узнала, просто почувствовала. Этот человек может помочь нам в расследовании», – заявила девушка.

«Что за человек, и, каким образом он может помочь расследованию?», – насторожился Аристарх Петрович.

«Не беспокойтесь, это мой давний знакомый и моих родителей. А каким образом он может помочь, я вам ответить сейчас не могу», – ответила Агата.

«Значит, сударыня, вы настаиваете на поездке», – задумчиво произнёс Новосильцев. «Да, настаиваю!», – твёрдо сказала девушка.

«Ну что ж, я отпущу вас, но только при одном условии», – заявил Новосильцев. «При каком?», – поинтересовалась Агата.

«Вас будет сопровождать один из жандармов Игната Петровича», – категорично сказал Аристарх Петрович.

«Я согласна, хотя в этом нет необходимости», – пожала плечами девушка. «Есть необходимость, и, очень большая! Мы, сударыня, с Аристархом Петровичем за вас отвечаем», – поддержал Новосильцева Игнат Петрович. Агата лишь молча кивнула в знак согласия.

На следующий день рано утром девушка собралась в дорогу. Экипаж был готов. Её провожали Новосильцев и Великанов. Агата уже успела познакомиться с сопровождавшим её жандармом. Это был невысокий, худощавый паренёк с густыми светлыми волосами и пронзительными серыми глазами. «Мой лучший сотрудник Игнатов Сергей Васильевич. Я ввёл его в курс нашего дела. За ним вы будете, как за каменной стеной», – отрекомендовал его Великанов.

Игнатов, улыбнувшись, протянул Агате руку. Девушка, улыбнувшись в ответ, пожала её. Экипаж катил легко и быстро. Кучер Савва, молодой парень с жиденькой русой бородкой с гиканьем погонял тройку гнедых коней.

День выдался на удивление пригожим. Ослепительносветило зимнее солнце. Искрился и переливался снег на ветвях вековых сосен. Агата задумчиво смотрела на дорогу. « Хорошо едем!», – произнёс Игнатов, восхищённый красотой лесного пейзажа и быстрой ездой.

«А то сидишь в четырёх стенах, или бегаешь по службе, а этакая красота проходит мимо», – добавил он. «Да вы романтик, Сергей Васильевич!», – сделала вывод Агата. 75

«А почему вы в жандармы пошли?», – поинтересовалась она. Игнатов сразу посерьёзнел. «Да всё очень просто, Агата. Родителей моих бомбисты взорвали». «Сочувствую! Как же это случилось?», – нахмурилась девушка.

« Было это в 1881 году. Когда на покойного императора Александра Освободителя последнее покушение было. Родители мои просто гуляли. Наверное, они даже не поняли, что произошло. Их сразу осколками наповал сразило. Я тогда был совсем мальчишкой. Остался сиротой», – произнёс Игнатов.

«Вы воспитывались в Сиротском приюте?», – поинтересовалась Агата.

«Нет, меня тётка воспитывала. Она тут, в Н-ске живёт. А в жандармы пошёл, чтобы людей от всяких злодеев защищать», – ответил Сергей Васильевич.

«Я почувствовала, что в вашей жизни была какая-то трагедия. У вас в сердце очень много боли. Я тоже потеряла подругу, и, понимаю вас, но жизнь продолжается », – вздохнула девушка. «Что, верно, то верно!», – ответил Игнатов.

Какое – то время они ехали молча. Кони, подустав, сбавили ход. Вдруг, Агата нервно вздрогнула, оглянулась назад, и, постучав кучера по плечу, сказала: «Савва, подстегни лошадей!». Савва кивнул, и, стал настёгивать гнедых. Лошади прибавили ходу. «Что-то случилось?», – насторожился Игнатов. «Нет, ничего. Наверное, показалось», – рассеянно ответила Агата.

Однако девушка всю оставшуюся дорогу нервно теребила свою шаль, и, лишь, когда они въехали в деревню, вздохнула с облегчением. Это не укрылось от Игнатова.

Когда подходили к дому Войковых, Агата радостно сказала: «Он здесь!».

«Кто?», – поинтересовался Сергей Васильевич. «Скоро узнаете!», – загадочно ответила девушка.

«Здравствуйте родители и Иван Андреевич!», – радостно воскликнула девушка, войдя в дом. Действительно, за столом сидели Войковы и Иван Андреевич Лысков. Войковы обняли дочь, Иван Андреевич, улыбаясь, пожал ей руку, произнеся: «Очень рад вас видеть, сударыня! Я ведь обещал, что мы встретимся! Как только возвратился из Монголии*2, сразу к вам. Давненько мы не виделись, почитай, года полтора прошло с нашей последней встречи!». Кот Уголёк, радостно мяукнув, принялся тереться о ноги девушки.

«Позвольте представить моих спутников!», – сказала Агата, вспомнив об Игнатове и Савве скромно стоящих в сторонке. После того, как все были представлены, сели за стол. На столе стоял холодец, дымились горячая картошка и щи. А ещё был ароматный пирог с капустой. Голодные гости набросились на еду. После Иван Андреевич рассказывал удивительные вещи о загадочной и далёкой стране Монголии. Гости слушали, затаив дыхание об обычаях монголов, о великом Чингисхане*3, о монгольских шаманах.

«Я не могу понять одного», – тихо спросил сидевший рядом с Агатой Игнатов, когда возникла пауза в разговоре: «Как вы догадались, что у ваших родителей в гостях Иван Андреевич? Экипажа же его возле дома нет».

«Очень просто, увидела!», – заявила Агата.

«Вы смеётесь надо мной! Как можно увидеть человека на расстоянии?», -

удивился Игнатов. «Отнюдь. Просто у меня есть Дар!», – серьёзно ответила девушка. Игнатов ошарашенно посмотрел на неё.

«Или вы очень хорошая актриса, или говорите правду, хотя в это трудно поверить», – произнёс он.

После ужина Войковы принялись расспрашивать Игнатова и Савву об их жизни и службе. Агата, улучив момент, подсела к Ивану Андреевичу.

«Иван Андреевич! Мне нужна ваша помощь», – тихо сказала девушка.

«Это я уже понял!», – кивнул Лысков. «Ваши родители рассказали мне об убийстве Вари. Страшная трагедия. Злодей должен быть пойман и наказан. Я знаю, что вы сотрудничаете с полицией. Я думаю, что ваш Дар поможет изобличить злодея», – заявил он.

«Полностью с вами согласна, Иван Андреевич. Только, видите ли, в чём дело, несмотря на мой Дар, я не могу увидеть лица убийцы. Оно от меня скрыто», – грустно сказала Агата.

«А вот это уже интересно!», – заявил Иван Андреевич. «Полагаете, сударыня, что его защищает какой-то амулет?»*4, – подумав, произнёс он.

«Да, и, по-видимому, очень сильный!»,– подтвердила девушка.

«Я внимательно слушала ваш рассказ, про шаманов Монголии. Думаю, что только такой знающий человек как вы сможет нам помочь», – заявила Агата.

«Ну, конечно, я помогу вам!», – согласился Лысков «Дело в том, что в Монголии со мной произошло нечто необычное. Видите ли, я там тяжело заболел. Метался в горячке. Лекарства не помогали. Никто не знал что со мной. И, вот, один монгол, мой переводчик, привёл ко мне белого шамана. Тот сказал, что у меня в жилах течёт кровь шаманов, а сам я болен шаманской болезнью. Он вылечил меня, и посвятил в тайны шаманизма. Вот так-то! Нынче ночью мы проведём обряд. Белый шаман научил меня ему», – произнёс он. «Вот и хорошо!», – обрадовалась Агата.

«Иван Андреевич, позвольте полюбопытствовать, вы смогли расшифровать письмена из той старой книги?», – поинтересовалась девушка.

«Увы, сударыня!», – разочарованно сказал доктор. «Но, я нашёл некие древние письмена. Они гласят, что у Александра Македонского*5, или, как называют его в Монголии, у великого Искандера, была некая древняя книга, переданная ему самим египетским богом солнца Амоном-ра*6. Один лишь Александр мог её читать. А тот, кто мог прочесть книгу, владел миром. Легенда гласит, что с помощью книги Александр поднимался в небо, и, опускался под землю», – заявил Иван Андреевич.

«Поистине, звучит удивительно!»,– восхищённо сказала Агата.

«Так, вот! После смерти Александра Великого эта книга исчезла», – произнёс Лысков.

«И вы полагаете, что именно эта книга хранится у меня?», – пошептала девушка.

«Вот именно, сударыня, полагаю!», – кивнул Иван Андреевич.

«И поэтому, заклинаю вас, сударыня! Никто, вы слышите, никто не должен знать об этой книге. Многие знания, знаете ли, несут многие печали. Она не должна попасть в руки плохих людей, иначе – беда! Книга должна быть спрятана в надёжном месте!», – прошептал он.

«Не беспокойтесь, Иван Андреевич, книга надёжно скрыта от посторонних глаз!», – успокоила его Агата

«Я не сомневаюсь в вас! Только такая удивительная девушка с вашими способностями может защитить книгу», – произнёс Лысков. «Этой ночью не спите», – предупредил он девушку. Агата кивнула.

Вскоре, так как время было уже позднее, все отправились спать. Агата легла в свою постель, не раздеваясь и, не смыкая глаз. Её очень волновал предстоящий обряд. Справиться ли Иван Андреевич? Ведь он раньше сам, без белого шамана никогда не проводил обрядов. Эти мысли занимали её.

Вдруг, Агата услышала, как под дверью кто-то тихо скребётся. Она приоткрыла дверь, и, в её спальню вбежал кот Уголёк, сверкая своими глазами в темноте. Он тут же прыгнул на кровать девушки, и, примостился под боком.

«Ну, что Уголёк, в гости пришёл?», – произнесла девушка, лежа рядом с котом. Она стала гладить его, и, чесать за ушком. Кот довольно замурлыкал, заурчал. Агате, вдруг, сделалось так спокойно. Она не заметила, как уснула.

Проснулась девушка оттого, что кто-то тихо стучал в дверь. Она тотчас соскочила с кровати. Кот же продолжал, как ни в чём не бывало, спать, свернувшись клубочком. Когда Агата открыла дверь, за ней стоял Иван Андреевич. В одной руке у него была зажжённая керосиновая лампа, в другой холщовый мешок, по-видимому, с какими-то снадобьями и чем-то ещё.

«Вы готовы, сударыня?», – спросил он. «Да!», – кивнула Агата.

«Считаю вас своим долгом предупредить, что обряд может быть очень опасен! Вы можете передумать, пока не поздно», – тихо сказал Иван Андреевич.

«Я не привыкла отступать!», – заявила девушка.

«Ну что ж! Тогда идёмте», – произнёс доктор.

Едва они вышли за порог дома, как Агата сделала Лыскову знак рукой, призывая его остановиться, а затем сказала: «Сергей Васильевич, выходите! Я знаю, что вы здесь!». Из-за угла дома показалась фигура человека. Это действительно был Игнатов.

«Объяснитесь, сударь!», – потребовал Лысков.

«Нет, это вы мне сейчас объясните, что здесь происходит! Я приставлен к этой девушке, чтобы обеспечить её безопасность!», – заявил Игнатов.

«У вас хорошая охрана, Агата!», – усмехнулся Лысков.

«Вам не о чем беспокоиться, Сергей Васильевич! Иван Андреевич любезно согласился провести шаманский обряд. Он поможет мне увидеть лицо убийцы», – объяснила Агата.

«И вы во всё это верите! Чёрт знает, что такое!», – выругался Игнатов.

«Не следует поминать нечистого!», – строго сказал Иван Андреевич.

«А вам молодой человек, вот что хочу сказать. Я в своей жизни повидал такого, что вам и во сне не присниться! В этом мире много такого, что не

поддаётся разуму!», – продолжил он. «Кстати, вы тоже можете принять участие в обряде. Более того, вы будете даже полезны!», – заявил Лысков.

«Ну что ж, я согласен!», – подумав, ответил Игнатов.

Они пришли на задний дворик Войковых. Иван Андреевич разжёг костёр, приказав Агате сесть рядом с огнём, а Игнатов встал чуть в отдалении.

Затем, доктор достал из мешка странную плетёную маску, бубен и какой-то мешочек. Надев маску, он достал из мешочка какой-то порошок, и, бросил его в костёр. Агата почувствовала, как от повалившего из костра густого дыма у неё закружилась голова. Между тем, Иван Андреевич взял бубен, и, начал приплясывать вокруг костра, читая заклинания на непонятном языке. Агата почувствовала, как всё поплыло вокруг, затем наступила тьма. Потом сквозь тьму начал пробиваться свет. И она увидела фигуру человека в чёрном, и его лицо, это было искажённое ненавистью лицо убийцы.

Очнулась она оттого, что её кто-то бил по щекам. Это был Игнатов. Она лежала на своей постели. Над ней склонился Сергей Васильевич. Рядом стоял Лысков

.«Ох, и напугали вы меня Агата!», – выдохнул Игнатов.

«Ваш охранник чуть меня не убил!», – усмехнулся Иван Андреевич.

«После того как я завершил обряд, вы потеряли сознание. Я, как доктор, пощупал пульс, посмотрел зрачки. Всё, говорю, в порядке, она просто спит. Надо перенести её в дом, уложить в постель. А он мне не верит! Накинулся на меня с кулаками. Ты, говорит, её убил. Еле утихомирил, уговорил. Перенесли мы вас, в постель уложили, вот собственно и всё! », – пояснил Лысков.

«Как вы себя теперь чувствуете, сударыня?»,– поинтересовался он, внимательно глядя на девушку

«Иван Андреевич, Сергей Васильевич, не беспокойтесь, со мной всё хорошо», – произнесла Агата.

«Вот и отлично!», – обрадовались Лысков и Игнатов.

«Клянусь, если бы с вами что-нибудь случилось, я бы из Ивана Андреевича всю душу вытряс!», – заявил Сергей Васильевич.

«Это я уже понял! Да, кстати кота вашего мы никак не могли прогнать с кровати. Он вам всё руку лизал, а потом всё же убежал», – сообщил Лысков.

«Я видела лицо убийцы!», – тихо сказала девушка.

«А вот это уже интересно! Значит, обряд прошёл успешно!», – произнёс Лысков. Он прошёлся по комнате, нахмуря лоб и, пощипывая усы, затем лицо его прояснилось, и, он молча вышел из комнаты.

«Куда это он?», – удивлённо спросил Игнатов. В ответ, Агата лишь пожала плечами.

Вернулся Лысков очень скоро. В руках у него был синий камешек

овальной формы с дыркой посередине, через которую был продет шнурок.

«Что это?», – поинтересовался Игнатов.

«Амулет из агата от белого шамана Монголии. Это мой камень!», – ответила за Ивана Андреевича Агата. «Точно так, сударыня! Он принесёт вам удачу», – подтвердил Лысков.

«Возьмите, он защитит вас!», – протянул доктор амулет Агате.

«Благодарю! Это подарок мне очень дорог!», – поблагодарила девушка, повесив себе на шею амулет.

«А теперь, сударыня, мы покинем вас. Вам необходимо отдохнуть!», – произнёс Иван Андреевич.

«Иван Андреевич, Сергей Васильевич! У меня к вам есть просьба », – сказала Агата. «Это какая же?», – поинтересовался Лысков.

«Мои родители не должны знать, о том, что происходило этой ночью!», – попросила она. «Ну, разумеется!», – успокоили её Лысков и Игнатов.

Остаток ночи Агата спала как убитая, без снов. Утром за завтраком Агата была рассеянной, и, невпопад отвечала на вопросы.

«Что с тобой дочка? Плохо спала?», – поинтересовалась Анна.

«Нет, мама. Я отлично выспалась. Просто устала очень», – ответила девушка.

«Может быть, останешься ещё на денёк. Отдохнёшь?», – спросила Анна.

«Действительно, Агата, оставайся. Нельзя же себя так изводить!», – поддержал жену Михаил.

«Нет, не могу! Мне нужно срочно в город. Чем скорее мы поймаем убийцу Вари, тем быстрее я вернусь домой!», – категорично заявила девушка. Родители больше не стали с ней спорить.

Попрощавшись с матерью и отцом, Агата подошла к Лыскову и тихо поблагодарила его за проведённый обряд. «Пустяки, сударыня!», – махнул рукой Иван Андреевич.

«Куда же вы теперь направитесь?», – поинтересовалась девушка.

«Завтра приедет мой кучер с экипажем. Я отпустил его в Н-ск по делам.

Как только он приедет, сразу поеду в Санкт-Петербург. У меня там важные дела. После вернусь в Н-ск. Даст Бог, ещё увидимся!», – произнёс Лысков.

«Обязательно!», – кивнула Агата.

На обратном пути в город все мысли Агаты были сосредоточены на том, как бы скорее доехать. До города оставалось совсем немного.

Вдруг, Агата вскрикнула от боли. Амулет стал, нестерпимо горячим и обжигал нежную кожу девушки. А ещё Агата почувствовала, что убийца где-то рядом. Теперь, она точно знала, что ей это не показалось. Заметив беспокойсво Агаты, Игнатов, настороженно спросил у неё, что произошло.

«Прикажите кучеру гнать, что есть мочи, а сами пригнитесь», – шепнула ему девушка. Игнатов, не задавая больше вопросов, приказал Савве гнать, изо всех сил. Тот стал нахлёстывать лошадей. Кони прибавили ходу. В это время за деревьями мелькнула тень. Агата и Игнатов дружно пригнули головы.

Как только они пригнулись, над их головами просвистели пули. Сергей

Васильевич выхватил револьвер, и, выстрелил в ответ. Тень исчезла за деревьями, а пуля Игнатова врезалась в ствол сосны, вырывая щепки. Громко каркнул потревоженный стрельбой ворон. Савва, трясущимися руками вцепясь в вожжи, нахлёстывал лошадей. Те неслись галопом.

Игнатов несколько раз порывался соскочить с экипажа и преследовать душегуба. Агата удерживала его, объяснив, что это бесполезно, и, что злодей уже далеко. Нехотя, Игнатов подчинился. Когда девушка прикоснулась к амулету, тот уже был холодным. А ещё Агата с удивлением разглядывала свою кожу на груди. На ней не было ни следа ожога.

Наконец, приехали в город. Когда все трое зашли в полицейский участок, их встретил Аристарх Петрович. Очевидно, по их лицам, он понял, что в дороге что-то случилось. Он сделал знак, чтобы они немедленно прошли за ним в его кабинет.

«Ну, и что же произошло?», – скрестив руки на груди, поинтересовался Аристарх Петрович.

«В нас стрелял убийца, когда мы подъезжали к городу по дороге, проходящей через лес. К счастью не попал. Я стрелял в ответ, и, тоже мимо. К сожалению, поймать его нам не удалось», – отчитался Игнатов.

«Да где там поймать! Только и видели его! Хорошо ещё, что лошади у нас резвые. Так и понеслись, когда я стал их нахлёстывать, а не то была бы беда!», – поддержал его кучер.

«Вы очень хороший кучер, Савва! К вам вопросов нет. Я вас больше не задерживаю! Игнатов и Агата пусть останутся», – сказал Новосильцев. «Понимаем!», – серьёзно ответил Савва, и, попрощавшись, вышел из кабинета.

«А я ведь вас предупреждал, Агата, что поездка домой очень опасна. Слава Богу, все живы. А если бы с вами что-нибудь случилось? Что бы я сказал вашим родителям?», – строго отчитал девушку Аристарх Петрович.

«Вот, что Сергей Васильевич! Не спускайте с неё глаз. Будете лично охранять Агату! Вот так, сударыня!», – распорядился он.

«Аристарх Петрович, я смогу описать лицо убийцы!», – произнесла Агата.

«В самом деле, Агата? Вы видели его, когда он стрелял в вас?», – живо поинтересовался Аристарх Петрович.

«Нет, он прятался за деревьями. Дело в том, что в деревне один хороший знакомый моих родителей, и мой, совершил обряд, который помог мне увидеть лицо убийцы», – объяснила Агата.

«И кто же этот человек? Я его знаю?», – поинтересовался Новосильцев. «Иван Андреевич Лысков, доктор», – ответила девушка.

«Я о нём кое-что наслышан, приходилось и встречаться. Ему можно доверять», – задумчиво произнёс Аристарх Петрович. «Итак, сударыня, вы можете описать лицо убийцы. Отлично! Я пришлю к вам художника!», – распорядился Новосильцев.

На следующий день, в полицейский участок пришёл художник, чтобы со

слов Агаты нарисовать портрет злодея. Это был молодой человек, лет двадцати высокий, нескладный, коротко стриженный, в стареньком сером костюме.

«Знакомьтесь, Геннадий Кузовлёв. Сын моих знакомых. Учится в Санкт-Петербургской академии художеств. Между прочим, лучший на курсе. Настоящий талант. Приехал на каникулы к родителям. Любезно согласился

мне помочь», – отрекомендовал его Новосильцев.

«Аристарх Петрович, вы меня захвалили», – засмущался парень

«А ты не смущайся, я правду говорю!», – улыбнулся Аристарх Петрович, похлопав его по плечу. «Ну, что ж! Не буду вам мешать!», – заявил Новосильцев и удалился.

Художник приступил к работе. Сначала он внимательно выслушал описание Агаты, затем начал работать. Геннадий быстро и сноровисто сделал набросок карандашом, и, вскоре, работа была закончена.

С листа бумаги, как живой, на Агату смотрел убийца. Она узнала это худое лицо, прямой нос, большие чёрные, горящие гневом глаза, в беспорядке свисающие вихры тёмных волос и чёрную густую бороду.

«Потрясающе!», – захлопала в ладоши Агата. «Да вы талант, несомненный талант!», – восторженно сказала она, и, побежала звать Аристарха Петровича.

На портрет убийцы тут же пришли посмотреть Новосильцев, Великанов и Игнатов. Все были в восхищении талантом Геннадия.

«Ну, брат, удивил! Я знал, что ты способный живописец, но настолько! У меня прямо мурашки по коже!», – произнёс Аристарх Петрович.

«Да, портрет силён! Уж теперь, этот голубчик от нас не уйдёт!», – многозначительно заявил Великанов. «Вашими бы устами, Игнат Петрович, да мёд пить!», – усмехнулся Новосильцев. Геннадий стоял пунцовый от похвалы. «Совсем мы смутили юношу», – засмеялся Новосильцев.

Вскоре, Геннадий попрощался, взяв с Аристарха Петровича обещание

поужинать в доме его родителей.

После его ухода Новосильцев, Великанов и Агата обратили внимание, что Сергей Васильевич продолжал молча стоять возле портрета, пристально вглядываясь в лицо злодея. Он словно застыл перед изображением, пытаясь, что-то вспомнить. «Что с вами Сергей Васильевич? Вы узнали убийцу?», – насторожился Аристарх Петрович.

«Незадолго перед смертью, мои родители были в Париже. Они очень любили путешествовать. Там отец встретил своего старого товарища. Они вместе воевали с турками. Они зашли в фотографический салон, и, сделали снимок. Отец показывал мне его. К сожалению, снимок не сохранился. Так, вот, господа. Мне показалось, что человек, изображённый на портрете, чем-то похож на боевого товарища моего отца! Хотя, я не уверен», – заявил он.

«Прошло много лет! Вы могли ошибиться! Тем не менее, к вашим словам следует прислушаться», – сказал Новосильцев.

«Да кстати, насчёт улик. Новейшие исследования учёных показали, что

узор на подушечках пальцев руки у каждого человека уникален. Я обратился к одному знакомому профессору судебно-медицинской экспертизы. Так вот, на скальпеле, которым была убита девушка, на бутылке водки и фляге коньяка обнаружены отпечатки пальцев Сосновского», – заявил Аристарх Петрович.

«Значит, всё же он убийца?», – дружно воскликнули Великанов и Игнатов.

Агата молча покачала головой.

«Кто же тогда в нас стрелял? Вот вопрос! Эх, если бы я его поймал!», – вздохнул Игнатов.

«Не торопитесь, друзья мои, не торопитесь!», – строго сказал Аристарх Петрович. «Всё дело в том, что часть отпечатков Сосновского на бутылке и скальпеле нечёткие, смазанные! А вот на фляге коньяка напротив, чёткие. Кстати, на бутылке они расположены посередине и у дна. А это значит…», – заявил он, высоко подняв указательный палец.

«Что, возможно, убийца влил Сосновскому водку, когда тот был без сознания, а затем вложил бутылку и скальпель ему в руку», – воскликнул Великанов. «Вот именно, Игнат Петрович, вот именно! Бутылку он выбрасил недалеко, в надежде, что мы её найдём», – просиял Новосильцев.

«А, кроме того, на предметах, так же, как и на куске штукатурки от моста обнаружены частички от телячьей кожи, выкрашенной в чёрный цвет! Угадайте откуда?», – хитро прищурился Новосильцев. «От кожаных перчаток, разумеется!», – усмехнулся Игнатов. «Браво, Сергей Васильевич!», – похвалил Аристарх Петрович.

«Кстати у Константинова и Сосновского перчатки были коричневые. У первого тёмно-коричневого, а у второго светло-коричневого цвета. А кроме того, у Константинова на перчатках, и шубе, а у Сосновского на пальто обнаружены те же частички телячьей кожи чёрного цвета.

«Да, очень трудно искать чёрную кошку в тёмной комнате, особенно, когда её нет!», – изрёк восточную мудрость Сергей Васильевич.

«Этого Сосновского, убийца нарочно уликами опутал, да только сам себя перехитрил», – задумчиво произнёс он. «Экий ты, Сергей Васильевич умник! Здраво рассуждаешь!», – похвалил Игнат Петрович.

«Вот что, господа, завтра идём на рынок!», – вдруг заявил Аристарх Петрович. «Игнат Петрович, Сергей Васильевич вы должны быть одеты в штатском!», – распорядился он. Великанов и Игнатов удивлённо переглянулись. Но спорить не стали.

«Я иду с вами!», – заявила Агата. «Нет, сударыня! Мне достаточно того, что на вас недавно покушались!», – не терпящим возражения тоном произнёс Новосильцев. «И всё-таки, я настаиваю!», – сказала девушка, и, посмотрела Аристарху Петровичу прямо в глаза. «Ну, что вы со мной делаете, сударыня! Никак не могу вам противостоять! Воля ваша, пойдёте завтра с нами!», – развёл руками Новосильцев. «Завтра не спускайте с неё глаз, Сергей Васильевич!», – шепнул он Игнатову.

< Назад Далее >