1 Потерянное лето
В Бруклин?[1] На все каникулы?!
«Да ладно тебе, Каспия, это же только одиннадцать недель!» – успокаивал её папа. Но как, скажите, пожалуйста, прожить целых одиннадцать недель без своих друзей, своих вещей, своей кровати, своего… всего? Да ещё какие одиннадцать недель! Лучшие в году! Ни тебе мороженого в «Ледяной ящерице», ни купаний в реке, ни вечеринок с ночёвкой у Элли…
«Ты что, правда расстроилась? – рассмеялась Ларисса, когда Каспия сказала ей, где проведёт лето. – Ты же увидишь Бруклин! Я сейчас позеленею от зависти».
Но Каспия не любила большие города. Сколько себя помнила, она жила в тихом маленьком Вилмертоне на севере штата Мэн[2]. Они с Элли всегда потешались над туристами, особенно из Нью-Йорка. Осенью, когда деревья становились разноцветными, эти странные люди налетали на городок, будто саранча, и говорили всякие забавные вещи, например: «Смотрите, как аутентично!»
Нет, провести лето в городских джунглях всё равно что его потерять. Страшно обидно!
«На вот, возьми, – сказала Элли, когда они в последний раз сидели вместе у реки, и надела Каспии на руку браслет. – Моя двоюродная сестра привезла его из Индии. По-моему, он сделан из усиков какого-то растения. Смотрится смешно, я знаю, зато защищает от любых неприятностей и приносит удачу». Засушенный браслетик действительно выглядел довольно невзрачно, тем не менее Каспия пообещала его носить.
Дома она не могла без раздражения видеть, как папа радуется тому, что будет работать на стройке в Нью-Йорке. «Ты только представь себе! – восторгался он. – Одиннадцатый этаж! Стоя на лесах, я буду видеть бухту Джамейка!» Каспия считала, что находиться на такой высоте очень опасно, и не понимала, почему её отец, говоря об этом, расплывается в улыбке, как мальчишка.
Мама тоже была рада.
– Наконец-то у меня появится возможность поработать над кулинарной книгой, – сказала она, собирая чемоданы.
«Ты мечтаешь издать свои рецепты с тех пор, как я пошла в школу», – подумала Каспия, но промолчала. Вполне хватало того, что бабушка постоянно насмехалась над этой затеей. Шесть лет назад их семья переехала в дом маминых родителей – просторный, с большим садом. Здесь жилось хорошо, но кое-какие недостатки всё-таки были…
Хотя мама иногда чересчур увлекалась экспериментами, Каспия, в отличие от бабушки, любила пробовать её блюда и жалела о том, что с книгой ничего не получается.
– Я записалась на одиннадцать кулинарных курсов! – объявила мама, садясь на свой чемодан верхом, чтобы он закрылся. – В Вилмертоне даже китайская кухня – диковинка, а ты послушай, чему я теперь смогу научиться: «Аутентичная кухня острова Бали», «Секреты южноиндийской кухни», «Украинские блюда из фасоли», – зачитала она с экрана телефона. – Глаза разбегаются! А ты, моя сладкая, неужели нисколечко не рада?
Нет, Каспия не была рада! Ладно бы они собрались в какое-нибудь увлекательное путешествие, например, на Мадагаскар, куда ей хотелось с тех пор, как она посмотрела документальный фильм о лемурах. Ради этого ещё стоило бы на какое-то время расстаться с «Ледяной ящерицей» и подругами. Каспия уже несколько раз предлагала родителям устроить большое летнее приключение для всей семьи. И что она получила вместо этого? Бруклин!
Ехали они долго, но Каспия почти всю дорогу молчала.
– Бруклин совсем не похож на Манхэттен[3], – объясняла ей мама. Она слышала это как минимум в пятый раз, с тех пор как папа огорошил её, сказав, что согласился до конца лета помогать бывшему однокласснику на стройке в Нью-Йорке. – В Бруклине гораздо красивее и спокойнее.
Спокойнее? Улица, где папа снял квартиру, прямо-таки кишела людьми и машинами. Дом оказался старым, лифт не работал, так что пришлось пять этажей волочить багаж по лестнице. Пять! Спасибо папиному неуклюжему другу, который уронил себе на ногу пару кирпичей и теперь не мог обойтись без помощи на стройке. «Ужасно обидно!» – в очередной раз подумала Каспия и, спрятав подаренный Элли браслетик под рукав, потащила свой чемодан вверх по ступеням.
– Ну вот мы и пришли! – сказал папа, с трудом открыв квартиру погнутым ключом, который прислала хозяйка. – Здесь очень мило, правда?
Каспия и мама переглянулись. Обои в цветочек, подушки в цветочек, ковёр с цветочным узором… Все это напоминало дом бабушки Элли, которая с гордостью рассказывала всем, что была хиппи в молодости – то есть сто лет назад!
– Хозяйка квартиры не успела сделать ремонт после смерти своей матери, – пояснил папа, увидев лица жены и дочки. – Поэтому тут всё несколько старомодно.
– Она умерла? – оторопела Каспия. – Но ведь не прямо здесь?
– Нам повезло, что мы сумели так быстро найти хоть какое-то жильё, – заметил отец вместо ответа. – Могло быть и хуже. Представь себе, будто здесь жила Мэри Поппинс.
«Больше похоже на „Маленький домик в прериях”[4], – подумала Каспия. – Только в Бруклине».
– Кухня замечательная! – объявила мама. – Кое-какие лишние подушечки мы уберём, и нам здесь будет очень даже уютно.
К вечеру она уже успела влюбиться в местные продуктовые магазины, а папа за ужином болтал о том, как много классных зданий он увидел и насколько ему, строителю, интереснее работать в Нью-Йорке, чем в Вилмертоне, где нет ни одного дома выше двух этажей.
Ну разве это не предательство?
Три месяца. Вдали от всего, что Каспия знала и любила…
Ночь прошла тяжело. Папа, когда снимал квартиру, конечно же забыл спросить, есть ли кондиционер. В комнате Каспии стояла такая духота, что пришлось открыть окно. Воздух снаружи оказался не многим прохладнее, зато с улицы доносился ужасный шум, не позволявший заснуть – даже пытаться не стоило.
Поймать интернет можно было только с подоконника. Усевшись на него, Каспия написала Лариссе и Элли. «Надеюсь, они не спят, – подумала она. – Ведь ещё только полдесятого, к тому же пятница». Но они или всё-таки уже легли, или были не дома. Ларисса часто проводила выходные у родственников, а Элли – с друзьями из группы «Молодой зелёный Вилмертон», которых бабушка Каспии считала коммунистами, с тех пор как они организовали акцию протеста против строительства торгового центра на лугу у реки.
Не получив ответа, Каспия отложила телефон и вздохнула. Три месяца! Она взяла в руку керамическую подвеску в виде рыбки, которую носила на шее. У Лариссы и Элли были такие же. Девочки купили эти украшения в маленьком вилмертонском магазинчике, чтобы отметить семилетие своей дружбы. Они были вместе дольше чем полжизни!
Три месяца… Может, завести специальный календарь и зачёркивать в нём прошедшие дни? Нет, грустно будет видеть, как много времени ещё осталось… А если держать вещи нераспакованными, чтобы казалось, что скоро ехать домой? Каспия посмотрела на свой чемодан и снова вздохнула: «Нет, тогда я буду выглядеть как деревенщина, которая бегает по Бруклину в мятых футболках». Ей оставалось только надеяться, что местные жители отнесутся к ней не так враждебно, как она со своими подружками частенько относилась к туристам из Нью-Йорка…
Вещи, наверное, можно было сложить в стоящий под окном большой старый комод – честно говоря, очень красивый и, разумеется, в цветочек. Судя по всему, кто-то расписал его сам, причём изобразил определённые, действительно существующие растения. Каспия была не сильна в ботанике и не знала, какие цветы, травы и кустарники как называются. Остерегалась только ядовитого плюща, который рос у реки.
Проведя пальцами по нарисованным листьям и лепесткам, Каспия ощутила выпуклые мазки: да, краска была нанесена вручную, кисточкой.
Чтобы открыть верхний ящик, пришлось хорошенько дёрнуть. Старые бабушкины комоды уже научили Каспию этому приёму. Сюрприз! Дно ящика оказалось выстелено поблёкшей бумагой в цветочек. Каспия положила туда футболки и бельё. Ниже поместились штаны, носки и пуловеры, которые она взяла, потому что у себя дома, в штате Мэн, привыкла к прохладному лету. А здешняя жара ей не нравилась, и она не понимала, как в такую погоду можно что-то делать.
Третий ящик заедал ещё сильнее, чем первые два. Каспия уже хотела махнуть на него рукой, когда он наконец открылся. Внутри оказалось не пусто. На цветастой бумаге лежала связка писем: их, видимо, забыли в глубине, у задней стенки, а теперь Каспия резко дёрнула и они скользнули вперёд.
Письма… Это так же старомодно, как обои в цветочек. Одна из двоюродных бабушек до сих пор присылала Каспии на день рождения открытки в конвертах. Но никаких других писем девочка не читала и даже не держала в руках.
Конверты были длинные и узкие, из светло-зелёной льняной бумаги. Кто-то перевязал их тёмно-зелёной ленточкой и подсунул под бантик сине-фиолетовый цветок.
Каспия достала связку из ящика. Очевидно, письмами кто-то очень дорожил. Наверное, та старая женщина, которая здесь жила. Надо было бы просто сообщить об этой находке нынешней хозяйке квартиры, но письма выглядели так заманчиво… Они как будто бы шептали: «Давай же, Каспия! Прочти нас! Мы тебя ждали!»
В фильмах письма почти всегда бывают любовными. Может, и эти такие?
Каспия сделала фото, чтобы отправить подругам.
Когда её пальцы развязали ленточку, засохший цветок упал к ней на колени.
Она потрогала конверты: казалось, будто им не терпится открыть спрятанные в них слова. Писем было десять, все уже распечатанные. Предназначались они Минне Рейнолдс. На конвертах, надписанных размашистым старомодным почерком, который Каспия с трудом разобрала, стоял один и тот же адрес – адрес той самой квартиры, где она сейчас находилась:
2101 Бикман-Плейс, 5C
Бруклин, Нью-Йорк
США
А вот адреса отправления были всё время разные: Китай, Египет, Шотландия… Попадались и такие места, о которых Каспия никогда не слышала. Письма приходили из всевозможных уголков планеты, но отправитель был один.
Розалинда Рейнолдс.
Каспия задумчиво погладила первый конверт. Что страшного произойдёт, если она прочитает письма? Разве это помешает папе вернуть их хозяйке спустя какое-то время?
Открыв конверт, Каспия достала аккуратно сложенный листок, который помещался в нём тютелька в тютельку. Письмо было того же светло-зелёного цвета и написано той же рукой.
За окном уже совсем стемнело, но с улицы по-прежнему доносились голоса и шум машин. Каспия изумлённо посмотрела на письмо, которое держала в руках. В правом верхнем углу стояла дата: 27 марта 1958 года. Даже мама тогда ещё не родилась. Но слова на бледно-зелёной бумаге казались… живыми. У Каспии возникло такое чувство, будто кто-то взял её за руку.
– Здравствуй, Розалинда, – тихо сказала она. – Рада с тобой познакомиться.
Нет, она не отдаст эти письма. Вернее, отдаст, но не сейчас.
Первое письмо Розалинды
Дорогая сестра!
Вот моя первая загадка! Разгадывая её, ты будешь путешествовать вместе с нами, хотя на самом деле мы очень далеко. Как я и обещала, речь пойдёт о совершенно обыкновенном растении. Оно так или иначе связано с человеческим миром, и ты наверняка его знаешь.
Представь себе, Минна, мы с папой теперь настоящие знаменитости! По-моему, здесь нет никого, кто ещё не слышал о британском ботанике и его слепой дочке, которые вместе путешествуют по свету, изучая Зелёное королевство. Когда я трогаю цветы, чтобы познакомиться с ними, садоводы очень нервничают. Но сами растения, похоже, не против.
Даю тебе несколько подсказок, чтобы было попроще. Но, надеюсь, не слишком просто!
1. Уже не одну тысячу лет люди воруют кожу этого растения.
2. Оно служит домом краснолицым гульманам[5] и сорока пяти видам ящериц.
3. Его кожу используют повара и пекари, а ещё оно может лечить жар!
4. Моя любимая подсказка: это дерево нужно оберегать от ядовитых летающих змей.
Слышу, как ты вздыхаешь: «Розалинда! Это слишком сложно. На нашей планете 73 000 видов растений!» Ну ладно. Вот тебе последняя подсказка.
5. Там, где мы с папой находимся, жарко и душно. Это дерево не любит холода.
Итак, какого жителя Зелёного королевства я имею в виду?
Предлагаю тебе, Минна, взять в руки вышивальную иголку и те нитки, которые так нравятся моим пальцам. Вышей портрет растения-отгадки и отправь мне. Если мои пальчики его узнают, я пришлю тебе следующую загадку.
Ну а теперь я тебя крепко обнимаю.