В тишине кабинета Мари смотрела на пожелтевший лист бумаги, который извлекла из кожаного портфеля, найденного в подвале. Это был старый договор, написанный чётким, размашистым почерком. В правом нижнем углу стояла подпись её свёкра, Анри Леблана. Крупная сумма, указанная в документе, была взята в кредит у местного банка. Но зачем Анри понадобились такие деньги, если всё семейное состояние основывалось на успешной винодельне?
Её взгляд скользнул к фотографии на книжной полке. На снимке были Анри и два его сына: Виктор – лет двенадцати, и совсем ещё мальчик Жорж. Они стояли рядом с домом, где семья провела большую часть жизни. Анри, с его твёрдым взглядом и суровым лицом, одной рукой держал Виктора за плечо, другой – маленького Жоржа.
Это фото всегда казалось Мари странным. Виктор стоял напряжённо, будто позировал по принуждению, а Жорж, наоборот, прижимался к отцу, как будто искал защиты. Она знала эту фотографию наизусть, но теперь, изучая её снова, вдруг уловила, как в этой сцене отражалась вся суть их семьи: отец – твёрдый, непоколебимый; старший сын – суровый и замкнутый; младший – мягкий, уязвимый.
Мари отложила договор и снова обратила внимание на снимок. Через несколько лет после того, как он был сделан, их мать, Катрин, погибла в автомобильной аварии. Это событие стало переломным для всей семьи.
После её смерти Виктор, будучи старшим, взял на себя роль защитника и наставника Жоржа. Но из рассказов Жоржа Мари знала, что это было скорее бремя, чем искренняя забота.
"Виктор всегда говорил мне, что я должен быть сильным," – вспоминала она слова мужа. – "Но его понимание силы никогда не совпадало с моим."
Эта утрата, казалось, осталась в прошлом, но её последствия до сих пор отражались в их отношениях.
Стук в дверь кабинета вернул Мари в реальность.
– Мама, можно мне войти? – голос Эммы был радостным и звонким.
– Конечно, милая, заходи, – отозвалась она.
Девочка открыла дверь и появилась на пороге. В руках она держала ту самую деревянную лошадку, которую нашла в подвале.
– Смотри, я её почистила! Правда, она красивая? – Эмма бережно погладила игрушку.
Мари улыбнулась и потянулась, чтобы взять лошадку в руки.
– Очень красивая. Это твой папа играл с ней, когда был таким же маленьким, как ты.
Эмма села на ковёр и спросила:
– А дедушка Анри был добрым?
Этот вопрос застал Мари врасплох.
– Почему ты спрашиваешь?
– Просто… ты говорила, что он много работал. Значит, у него было мало времени, чтобы играть с папой и дядей Виктором?
Мари опустила глаза на лошадку в своих руках. Вопрос был неожиданным, но она понимала, откуда он взялся. Даже в её представлении Анри казался фигурой скорее суровой, чем тёплой.
– Дедушка любил своих сыновей, – ответила она осторожно. – Но да, он проводил много времени за работой. Ему хотелось, чтобы у их семьи было будущее.
Эмма кивнула, будто полностью удовлетворённая ответом, но затем задумчиво сказала:
– Знаешь, а дядя Виктор никогда не улыбается, когда с нами разговаривает. Он так сильно занят, много работает, как дедушка?
Мари не успела ответить – в дверь заглянул Жорж.
– Эмма, дай маме немного отдохнуть. Она сегодня и так перегружена делами, – мягко сказал он.
Эмма послушно встала и подошла к папе.
– Пойдём, я покажу тебе, где мы прячем печенье, – добавил Жорж, подмигнув дочери.
Девочка радостно засмеялась, схватив его за руку, и они вдвоём исчезли в коридоре.
Мари вздохнула и снова обратилась к договору. Бумага в руках казалась тяжёлой. Чем дольше она размышляла, тем больше вопросов у неё возникало. Анри был слишком расчётливым, чтобы взять такой крупный кредит без серьёзной причины.
И всё же эта причина осталась скрытой.
Позже, спустившись на кухню, Мари решила обратиться к мадам Жильбер за ответами. Домоправительница снова хлопотала за столом, готовя обед.
– Мадам Жильбер, можно вас спросить? – осторожно начала она.
– Конечно, мадам, – старушка обернулась, удерживая в руках салатник.
– Вы ведь знали Катрин, мать Жоржа и Виктора? Какой она была?
Мадам Жильбер отложила салатник на стол и задумалась.
– О, мадам Катрин была женщиной редкой доброты. Она любила своих мальчиков всем сердцем. Особенно Жоржа. – Она улыбнулась, но в её глазах мелькнула грусть. – Знаете, я думаю, её уход стал для семьи настоящей катастрофой. Виктор пытался держаться, но ему было трудно. А Жорж… он был совсем маленьким.
Мари почувствовала, как её сердце сжалось.
– Думаете, это как-то повлияло на отношения между братьями?
Мадам Жильбер вздохнула:
– Виктор всегда был сильным, но, боюсь, он считал, что должен заменить младшему и мать, и отца. Это тяжёлая роль для подростка, мадам. Думаю, он стал таким строгим, потому что иначе просто не знал, как справляться.