Внезапно Костя боднул головой стекло иллюминатора и прокричал:
– Макс, там что-то висит!
– Что у тебя висит? – с шутливой интонацией хмыкнул Редошкин, сидевший рядом.
– Байк!
– Шутишь?
Максим сунулся к ботанику, вглядываясь в лесной пейзаж, от которого по спине прокатывался холодок.
– Да не внизу! Смотри сюда! Вон там! – Костя ткнул пальцем в стекло.
Максим краем глаза уловил металлический блеск, удалявшийся от вертолёта по мере его движения, и рявкнул:
– Пилот, назад!
– Не понял?! – отозвался лётчик.
– Развернись! Там возле входа в иномериану висит аэробайк!
– Разобьёмся!
– Разворачивайся!
Вертолёт с трудом сделал разворот, и прилипшие к иллюминаторам пассажиры увидели в километре от Ми-171 тёмное пятнышко, отсверкивающее металлом.
– Обалдеть! – сказал Редошкин. – Он так и висит здесь с тех пор, как мы нырнули в иномериану?!
– Ближе! – скомандовал Максим.
Вертолёт, всё так же вихляя и поскрипывая корпусом, приблизился к аэробайку, с которого несколько часов назад беглецы высаживались на его борт.
– Странно, что его не сбили «крокодилы», – покачал головой Савельев.
– Я спрыгну на сиденье, а вы сразу улетайте! Посадите «вертушку» подальше от этой чёртовой колючей кипени!
– Зачем тебе этот риск?
– Байк очень пригодился нам во время разведки и сражений с командой африканских боевиков. Пригодится и сейчас, тем более когда у «вертушки» кончится горючка.
– Макс, не надо! – умоляюще прижала кулачок к груди Вероника.
– Не переживай, – ободряюще улыбнулся он девушке. – Я и не такое проделывал.
Спицын отодвинул дверцу салона.
– Пилот, зависни над байком так, чтобы я мог спрыгнуть.
– У нас имеется десантный эвак, – сказал майор Спицын, имея в виду устройство для десантирования бойцов и эвакуации с борта вертолётов. – Можем опустить вас на байк на тросе.
– Нет времени разворачивать модуль.
Вертолёт поднялся над сиротливо висящим в воздухе летающим мотоциклом, у которого не было колёс, зато были три чёрных диска, расположенные горизонтально, которые крепились к корпусу байка, сиденье и рулевое устройство с козырьком.
Максим примерился: байк под напором воздушных потоков от вертолётного винта качало из стороны в сторону, и надо было поймать момент, чтобы прыжок с высоты в пять-семь метров совпал с колебанием аппарата.
Прыгнул!
Байк повело влево, но Максиму удалось зацепиться рукой за рукоять управления, он выдержал рывок тела, подтянулся и сел на сиденье, только теперь осознав, чем рисковал: если бы он не удержался, падение с двухсотметровой высоты закончилось бы трагически.
Он сделал жест рукой:
– Улетайте!
Вертолёт накренился, неуклюже пошёл боком, начал удаляться, посвистывая ротором.
Аэробайк закачался с боку на бок от порыва ветра, но Максим не раз управлял инопланетным аппаратом и был опытным аэронавтом, поэтому усидел, сжав центральную гондолу ногами.
Руки привычно легли на рукояти летающего мотоцикла.
«Давай, включайся, дружок!» – мысленно воззвал майор.
Аппарат шевельнулся как живой, отзываясь на поворот рукояти, и понёсся вслед за удаляющимся вертолётом.
В кабине Ми-171 между тем царило оживление, рождённое встречей с аэробайком, с которым уже попрощались попаданцы, однако длилось оно недолго. Пилоты сообщили, что главный винт работает чудом и надо срочно искать место для посадки, и пассажиры приникли к иллюминаторам, вглядываясь в угрюмые заросли чёрного леса под вертолётом.
Но убежать подальше от расширявшейся опухоли леса-завоевателя не удалось: в центральной втулке несущего винта вертолёта раздался скрежет, машина содрогнулась, лопасти винта начали замедлять вращение, и пилот закричал как резаный:
– Садимся, твою мать!
Правда, посадкой назвать пике Ми-171 можно было с натяжкой, она больше напоминала падение. Винт остановился, в отличие от продолжавшего вращаться рулевого, машину закрутило, и она рухнула с высоты пары десятков метров на край леска-болотца, заросшего густым кустарником и стелющимися по земле, как водоросли, растениями.
Кустарник смягчил удар, и вертолёт не разбился всмятку, хотя всех пассажиров разметало по кабине, кроме намертво вцепившегося в сиденье Константина.
Хруст, грохот, треск и дребезжание закончились, и в наступившей тишине послышался горестный голос Карапетяна:
– Святые угодники! Комп накрылся!
Сергей Макарович выпутался из обломков контейнеров в хвосте кабины, помог Веронике сесть, не обращая внимания на ссадины и боль в суставах.
– Ничего не сломали?
– Н-нет, – выговорила девушка.
– Перекличка! Все живы?!
Откликнулись бойцы Савельева, не раз попадавшие в передряги подобно этой, и пилоты. Сам он с трудом устроился на перекошенном сиденье, добавил:
– Откройте дверь.
Спицын попытался отодвинуть дверцу кабины, но её заклинило от удара, и сделать это с первого раза не удалось. К нему подсел напарник, капитан Барышников, оба упёрлись ногами в рёбра корпуса, начали раскачивать дверцу.
– Помоги им, – сказала Вероника Косте, с гримасой боли потиравшему шею.
– Там негде встать, – буркнул ботаник.
Из пилотской кабины выглянул второй пилот.
– Помочь?
– Как далеко мы улетели от чёрного леса? – спросил Савельев.
– Не более пятнадцати километров.
– Мало, надо готовиться к нападению шмелей и «крокодилов».
– Ой, Максим прилетел! – воскликнула Вероника, увидев, как рядом садится аэробайк.
По корпусу стукнули кулаком.
– Эй, там, все живы?!
– Да! – выпалила Вероника. – Живы!
– Пытаемся открыть дверь, – крикнул Костя.
– Вылезайте через пилотский люк!
– Его тоже заклинило, – отозвался лётчик.
Спицын и Барышников напряглись, налегая на рукоять двери, и наконец со скрипом отодвинули её на полметра. В кабину хлынул свежий воздух, восхитительно пахнущий клевером и смолой, вытесняя спёртый «мусорный», привезённый из «земного будущего».
Выбрались из кабины по очереди, первая – Вероника, попадая в объятия Максима. Не стесняясь окружающих, она прижалась к нему, словно давно не видела. Он покосился на ухмыляющегося Редошкина, отстранил девушку.
– Всё в порядке, девочка, живём.
– Расскажи мне кто, что до соседней вселенной можно добраться на «вертушке», – сказал Редошкин, – я бы покрутил пальцем у виска.
– Я тоже, – подхватил озиравшийся Мерадзе.
Из кабины вылезли лётчики, критически оглядели накренившийся на правый борт вертолёт со смятым днищем и торчащими в разные стороны вывернутыми колёсами.
– Да! – почесал затылок белобрысый пилот.
– Вот именно, – в тон ему пробурчал стрелок.
– Починиться сможем? – спросил их Максим.
Лётчики посмотрели на него как на сумасшедшего.
– Это вряд ли, – с унылым вздохом ответил пилот. – Нужен ремонтный бокс.
– В таком случае придётся забирать всё, что сможем унести, и уходить отсюда. Чёрный лес слишком близко, и его обслуга нас в покое не оставит.
– Много не унесём, – сказал Редошкин с сомнением.
– В первую очередь заберём оружие и сухпай с НЗ. Кое-что уместится в багажник байка. Потом я вернусь и заберу остальное. Поторопитесь, парни, времени у нас в обрез.
Засуетились, соединёнными усилиями отодвинули дверцу кабины ещё больше, начали выносить разбросанные по кабине вещи, оружие, коробки с консервами.
– Компьютер, компьютер не забудьте! – заволновался Карапетян. – Я без него как без головы!
– Вы же сказали – он накрылся, – поднял брови Редошкин.
– Может, удастся починить. И анализаторы возьмите, счётчики, переходники, ещё роутер…
– Всё равно всю вашу аппаратуру не унесём, придётся оставить.
– Ни в коем случае! Как мы выберемся обратно, если не сможем вычислить местонахождение иномерианы?!
– Заберём всё, но позже, после того как перевезём самое необходимое, – успокоил физика Максим.
Начали вязать тюки, чтобы необходимое для похода было удобно тащить на плечах.
Больше всех сокрушались по поводу изменения положения лётчики, вынужденные бросить свою машину на произвол судьбы. Но за их настроение Максим не переживал, они были людьми военными и подчинялись приказам беспрекословно.
В багажнике аэробайка к радости Редошкина, да и самого Максима, отыскались целых три «теннисных мяча», представлявшие собой инопланетные «дезинтеграционные» гранаты, и один «фаустпатрон». Это оружие не намного увеличивало арсенал попаданцев, но оно было эффективнее карабинов и пулемётов, и Максим пожалел, что запас «гранат» мал.
Багажник забили под завязку, да ещё и приторочили к седлу, на дисках, кое-что из оружия: тот же «фаустпатрон», «шёпот смерти» – снайперскую винтовку Максима и автомат из контейнера, оставшегося в кабине Ми-171. «Теннисные мячи» он рассовал по карманам разгрузочного жилета, также оказавшегося в груде коробок со снаряжением, захваченным Сергеем Макаровичем из Тюмени.
Так как запасной «ратник», упакованный в пластиковый мешок, был один, он достался Максиму. Редошкин и Мерадзе вынуждены были носить свои старые «доспехи», в каких они десантировались в Баире на берег реки Чуапы. Боевые костюмы продолжали служить им верой и правдой, хотя из-за севших аккумуляторов и были лишены связи и компьютерного сопровождения.
Майор Спицын и капитан Барышников ещё на турбазе в Тюмени натянули «ратники» и так и летели в них, восхищая Костю футуристической внешностью.
Сам Костя и Вероника остались в костюмах, добытых в инопланетной ракете «космических торговцев», уничтоженной командой баирских «повстанцев» во главе с Мигомберо.
Сергей Макарович щеголял в обычном камуфляж-комби, в котором был изначально, на лётчиках были их лётные комбинезоны, и таким образом лишь некомбатанты – Вероника и Костя – остались одетыми не по-походному. Но изменить что-либо в этом плане было невозможно, о чём Максим подумал с лёгкой досадой. Он теперь вынужден был уделять безопасности «гражданских» больше времени, чем следовало.
Собрались на краю леска.
Максим оглядел «гвардию».
– Направление движения – условно на юг, лейтенант поведёт. – Максим кивнул на Редошкина. – Мы с Вероникой сделаем рейд километров на двадцать, вернёмся сюда, заберём кое-что из оставшегося. Потом откорректируем ваш маршрут. Сергей Макарович, я доставлю вас к месту лагеря сразу после…
– Не надо, – перебил его Савельев, – пойду со всеми.
– Тем не менее я подвезу вас.
Максим кивнул Веронике.
– Садись.
И в этот момент закричал Костя:
– Смотрите – бабочки!
Действительно, в просветах между колоннами гигантских «секвой» и «фикусов» замелькали радужные пятна, и к вертолёту вынеслись струи огромных – с ладонь человека и больше – бабочек!
– Мать честная! – пробормотал пилот, оглянувшись на Максима. – Они опасны?!