Ждали атаки шмелей, но её не было, полосатые гиганты куда-то исчезли, и через несколько минут Максим решился открыть дверцу кабины и выглянуть наружу.
Однако стоило ему сдвинуть дверцу, воздух начал выходить из салона, в нос ударила волна неприятных запахов, и Максим на автомате быстро задвинул дверцу обратно. В горле запершило.
– Ч-чёрт!
Наблюдавшие за ним спутники подались назад, не поняв, в чём дело. Лишь Редошкин привычно взялся за приклад карабина.
– Воздух, – ответил Максим на вопросительный взгляд Савельева. – Снаружи давление воздуха меньше, чем в кабине. И кислорода меньше. И вонь – как в заброшенном клозете.
– Странно… может, мы сели на старое очистное сооружение?
– Если это будущее Земли – оно весьма неприглядно, – хмыкнул окончательно пришедший в себя Костя. – Интересно, сколько здесь прошло лет? По прогнозам учёных уже в двадцать втором веке вся Земля будет застроена мегаполисами. Вы видите здесь мегаполисы?
– Человечество исчезло, – покачал головой Максим.
– Откуда тебе это известно?
– От Большого Леса. По его данным чёрный лес завоюет все материки, и вместо того, чтобы давать кислород, он его поглощает.
– Разве такое возможно? – усомнился в словах командира группы Мерадзе. – Растения всегда поглощали углекислый газ и вырабатывали кислород.
– Во-первых, не все и не всегда, – возразил Костя. – По ночам некоторые представители флоры как раз поглощают кислород. Во-вторых, где вы видите здесь зелёные насаждения? Этот лес почти весь состоит из видов, не имеющих хлорофилла, а следовательно, кислород не вырабатывает. Отсюда и запахи.
– У нас нет противогазов? – посмотрел Максим на майора Спицына. – Или кислородных масок? Не взяли?
– Один запасной лётный комбез, – ответил вместо Спицына его напарник капитан Барышников. – И один «ратник».
– В таком случае придётся привыкать к экономному дыханию и к запахам местной природы. Я выйду осмотреться, а дверь будем всё время держать закрытой.
– Кабина не слишком герметична, – проворчал Спицын. – Всё равно наружный воздух просочится и сюда.
– Потерпим.
– Я с тобой, – сказал Редошкин.
– Хорошо, – согласился Максим, собираясь отказать Веронике, посмотревшей на него с мольбой, но она промолчала.
– Возьмите наши шлемы, – предложил пилот.
– Пока попробуем обойтись без них. – Максим кинул взгляд на помощников Савельева. – Парни, займите оборону. Мир, на тебе порядок в салоне.
– Есть, – кивнул лейтенант.
– Нам надо отремонтировать хвостовой винт, – напомнил пилот.
– Сделаем рекогносцировку и займёмся ремонтом.
– Возьмите «шмель», – посоветовал Мерадзе, уже познавший, насколько опасна атака насекомых; он имел в виду огнемёт.
Максим обернулся к Спицыну, и тот протянул ему футуристического вида «бластер»…
Максим передал его Редошкину.
– Держи, винтарь оставь.
– Не рискуйте без надобности, – сказал Савельев.
– Слушаюсь, товарищ полковник! – ответил Максим больше для Вероники, нежели командиру ССН, чтобы девушка не сильно переживала за него. – Мы в темпе.
Дверца кабины скользнула в бок.
Задержав дыхание, оба выпрыгнули на бугор слева от вертолёта, готовые отразить нападение полосатых агрессоров. Дверца тут же встала на место.
Выдохнули, осторожно вдохнули «воздух будущего».
– Ничего, привыкнем, – сказал Редошкин.
Огляделись, подошли к краю площадки.
Над бескрайним морем чёрного леса царил вечер.
Располневшее в талии и покрасневшее солнце готовилось скрыться за горизонтом. Слева от него висел в небе светлый серпик, напоминавший Луну, но побольше. Справа надвигалась сплошная фиолетовая туча, предвещавшая не то дождь, не то снег.
Но было достаточно тепло, на уровне десяти-двенадцати градусов Цельсия, так что снега можно было не ждать, о чём Максим подумал с мимолётной радостью.
– Куда подевались шмели? – спросил Редошкин, вертя головой. – Их же была целая прорва.
– Вон они, – повёл подбородком Максим, разглядев струение чёрных точек у основания бурых зарослей под зданием.
– Какого дьявола они не нападают? Боятся?
– Ну это вряд ли, просто не видят в нас врага. Либо ещё не получили приказ от хозяина леса уничтожить пришельцев.
– Вот это ближе к истине.
Прошлись по бугристому покрытию крыши, представлявшему собой слежавшиеся пласты пыли и высохшей серо-коричневой грязи.
Кое-где сквозь эти пласты проступали очертания шестиугольных плит синего цвета, а также утонувшие в засохшей грязи решётки, не то выходы шахт, не то лифтовых колодцев.
Остановились у метровой высоты пирамиды в центре крыши, поблёскивающей тусклым золотом.
– Лестница? – предположил Редошкин.
– Не видно дверей. Возможно, смотровое окно.
– У нас остался один «фаустпатрон» и пара «теннисных мячей».
– Побережём.
Редошкин имел в виду инопланетное оружие, найденное попаданцами в лесу, но его и в самом деле стоило поберечь для более важных целей.
– Тогда давай рванём этот гроб «орехом», у меня осталась парочка.
Максим заколебался, сдерживая желание чихнуть. Но поход в здание требовал времени, и надо было пользоваться передышкой, дарованной путешественникам по мирам хозяевами Земли будущего.
– Успеем, надо побыстрее чиниться и убираться отсюда. Не думаю, что чёрный лес будет долго терпеть наше присутствие.
Вернувшись в кабину, они поделились со спутниками своими открытиями и ощущениями, и лётчики, а также помощники Сергея Макаровича приступили к устранению поломки хвостового винта.
Мерадзе развернул у дверцы кабины пулемёт на шкворневой установке, чтобы в случае нападения ответить огнём из «Корда», а Максим с Редошкиным провели аудит имущества, имевшегося на борту Ми-171.
По словам Савельева в вертолёт они загрузили десять контейнеров с оружием, боеприпасами и роботизированными модулями, в том числе беспилотник «Форпост» в разобранном виде и боевую систему класса «Терминатор», способную активно маневрировать (она стояла на гусеничной платформе), стрелять и даже сбивать воздушные цели. Ни беспилотник, ни робот пока ещё не принимали участия в недавних сражениях с защитниками чёрного леса и не потратили боезапас.
Ми-171 тоже был неплохо вооружён, имея на борту комплекс управляемых ракет «Штурм» и «Атака», два блока НУР и четыре пулемёта. Но после боя с крокодиловидными монстрами над лесом были израсходованы шесть «Штурмов» (осталось два) и более тридцати неуправляемых ракет (до боя их насчитывалось восемьдесят), а также много патронов к пулемётам «Корд» калибра 12,7 миллиметра. По оценкам оператора-стрелка вертолёта стрельба из пулемётов оказалась неэффективной, а вот «Штурмы» исправно уничтожили шесть целей, разметав их на мелкие кусочки.
Ещё в контейнерах лежали не использованные по назначению бойцами Савельева противотанковый гранатомёт «Крюк» и ПЗРК «Верба», а также лазерный комплекс «Пересвет» в мини-исполнении, и Максим, осмотревший запасы оружия, остался доволен.
– Не бог весть какой ресурс, но одну-две атаки летучих драконов мы отразим.
– Взяли, что смогли найти на ближайшей базе, – буркнул Савельев.
– Спасибо, Сергей Макарович, я и этого не ждал.
Открылась дверь кабины, впуская майора Спицына и клуб холодного «мусорного» воздуха.
– Повреждения серьёзные? – посмотрел на него полковник.
– Часа два придётся повозиться. – Спицын покопался в куче коробок и контейнеров, достал скотч и нож-пилу, выбрался наружу.
– Иди смени Жору, – сказал Максим Мирону Мерадзе, устроившемуся в хвосте салона на лавочке; как и любой спецназовец спать лейтенант мог в любом месте и при любом шуме.
– Я только прилёг, – недовольно отозвался Мирон. Но всё-таки встал, помахал руками, разминаясь, взял карабин и вылез из вертолёта.
– Макс, не хочешь пройтись по зданию? – тихонько проговорила Вероника, подсев к Максиму. – Интересно всё же, что это за сооружение, для чего построено и почему сохранилось, если остальные строения давно развалились.
– Что это тебе пришло в голову? – хмыкнул он.
– Ну, я всё-таки археолог. И вообще, когда ещё мы увидим следы исчезнувшей человеческой цивилизации? Вдруг узнаем, что произошло, почему на Земле остался только этот жуткий чёрный лес.
Максим заколебался, собираясь прикорнуть, посмотрел на хмурого Савельева.
– Сходите, осмотритесь, – кивнул командир ССН. – Пока есть время. Только осторожнее там, не провалитесь в какую-нибудь яму или ловушку. Этому зданию не меньше двух сотен лет.
Стукнула дверца, вошёл Редошкин, набрал в грудь воздуха, выдохнул.
– Ух, до чего приятно, когда воздух чистый! Не то что снаружи – как в нужнике сидишь.
– Возьми лейтенанта с собой, – добавил Сергей Макарович.
– А вы?
– Я посижу тут, отдышусь, что-то сердце разволновалось.
– Дать аптечку? У меня осталось что-то сердечное.
– Своими таблетками пользуюсь, идите. – Савельев окинул Веронику критическим взглядом. – Только одеты вы не по местному дресскоду.
– Позаимствовали у инопланетян, – рассмеялась Вероника. – Больше у нас ничего нет.
Савельев вопросительно посмотрел на Максима, и майор ответил кивком.
– Мы нашли в Большом Лесу разбившуюся ракету каких-то космических торговцев, которые везли целый инопланетный гардероб и арсенал.
– Торговцев?
– Отсеки ракеты были набиты одеждой и обувью, из которой можно было что-то выбрать, а также оружием, вот мы и решили, что это были торговцы. К сожалению, они погибли, труп одного из них мы с Жорой обнаружили в чёрном лесу. А оружием и аэробайком пользовались.
– Хорошие штучки, – подтвердил Редошкин. – Что «теннисные мячики», что «фаустпатроны». А байк вообще отличная машина, я бы себе домой забрал.
– Он остался в лесу, – сказала Вероника с сожалением.
– Вот то ж. Была бы возможность – вернулся бы за ним.
– Типун тебе на язык! – погрозил ему пальцем Максим. – Не надоело воевать с чёрным лесом?
– Не подумал, – смущённо почесал затылок Редошкин.
– А про меня забыли? – с обидой проговорил Костя.
– Ты же спал, – обернулся Редошкин.
– Ну и что? Я тоже хочу прогуляться, ноги затекли.
– В следующий раз, – сказал Максим. – Береги силы.
Вылезли из кабины, посмотрели на возню лётчиков и спутников Сергея Макаровича у хвостовой балки вертолёта. Потом Максим, перестав обращать внимание на «мусорные» запахи, направился к центральному выступу на крыше в форме пирамиды, не ответив на жест Мерадзе, слонявшегося вокруг с карабином наготове.
Ещё раз осмотрели невысокую конструкцию.
Редошкин постучал по ней носком ботинка: пирамида отозвалась гулом.
– Она пустая.
– Ищи стыки или крепёж.
– Да нет тут ничего, а если и есть, всё под слоем пыли. Давай взорвём этот пузырь, не то провозимся час и улетим несолоно хлебавши.
Максим тоже постучал по грани пирамиды костяшкой согнутого пальца.
Судя по звуку, выступ и в самом деле был полым, но имел ли он дверь или хотя бы какое-то окошко, определить на глаз было невозможно.
Смерив взглядом расстояние до вертолёта (метров сорок, не больше), он покачал головой.
– Гранатой нельзя, осколки могут долететь и до «вертушки» и продырявить корпус. Придётся потратить «мячик».
– Не жалей, командир, – махнул рукой лейтенант. – Он нам уже не пригодится, домой летим. К тому же у нас останется ещё один.
– Отойдите.
Редошкин и Вероника сдвинулись к вертолёту, предупредив команду ремонтников об эксперименте.
Максим достал из заплечного кармана тяжёлый «теннисный мяч», по очереди нажал на пупырышки – красный и чёрный – и метнул шар, метя в основание пирамиды. На всякий случай прилёг, хотя «теннисные мячи» не взрывались, как гранаты, и не фыркали осколками.
Раздался громкий металлический звук, будто кто-то щёлкнул гигантским кнутом, и пирамида исчезла! А вместе с ней растаяла и часть крыши вокруг выступа, обнажив уходящую в недра здания дыру.
Наблюдавшие за действиями майора лётчики и помощники Савельева обменялись красноречивыми взглядами.
– Ничего себе! – проворчал пилот. – Что это за хреновина?
– Инопланетные гранаты, – сказала Вероника. – В ракете их было много.
Максим подошёл к воронке в крыше, присел на корточки, рассматривая уходящий в темноту тоннель в паутине каких-то стержней, труб и металлических полос.
Подошёл Редошкин.
– Это не лифт и не лестница.
– Вижу.
– Но спуститься можно, если цепляться за стяжки на стенках.
– Попробуем. – Максим посмотрел на Веронику. – Тебе придётся остаться, девочка.
– Нет уж! – сердито отрезала Вероника. – Я сильная, спущусь с вами без проблем!
Редошкин с сомнением покачал головой, и девушка гневно добавила, ткнув в него пальцем:
– А ты молчи!
Лейтенант засмеялся, чихнул, поднял руки.
– Молчу, молчу.
– Я иду первым, – сказал Максим. – Следом Вероника, ты последним.
– Понял.
– Мир, подойди.
Подбежал Мерадзе, с любопытством глянул на дыру в крыше, возникшую на месте пирамидального выступа.
– Займи пост.
– Есть.
Полезли вниз, цепляясь за детали конструкции, опутавшей весь колодец на всю видимую длину.
Вероника действительно спускалась без особого напряжения, ловко, как циркачка, хватаясь за рёбра колодца, и Максим перестал за неё бояться, хотя продолжал подстраховывать каждый шаг девушки.
Спускаться долго не пришлось. Верхний этаж здания они пропустили, так как не смогли протиснуться в щели между густо сплетёнными стержнями и швеллерами, зато на втором обнаружили нечто вроде заслонки, Максим с Редошкиным выбили её ногами, и разведчики проникли в заполненный темнотой коридор.
– Ёлки-палки, – сказал Редошкин, – фонарей-то у нас нет!
Нашлемные фонари «ратников» действительно давно перестали работать, выработав энергоресурс, да и шлемов они с собой не взяли, поэтому возникла проблема, которую решил Максим. Высунув голову в проём колодца, он крикнул голове Мерадзе, наблюдавшего за ними с крыши:
– Мир, спроси у полковника, не взяли ли они с собой фонари.
– Иду, – исчез лейтенант.
Вернулся через пару минут, показал фонарь с тремя объективами и ручкой.
– Взяли «Кватро ТМ-37», мощный, аж на километр светит!
– Спускай на верёвке.
Мерадзе снова исчез и принёс моток прочного белого шнура. Привязал к рукояти фонаря, опустил прямо в руку Максима.
Двинулись по коридору, разглядывая в ярком столбе света стены, украшенные паутиной пересекающихся выпуклых узоров, и ниши, в которых прятались многогранные кристаллические конструкции.
Этот этаж очевидно играл роль комплекса технического обеспечения, потому что его помещения, по крайней мере те, чьи двери удалось открыть, были заполнены массивами сложных ферм, колонн и коробов.
К удивлению разведчиков пыли здесь почти не было, и практически отсутствовали «ароматы мусорных баков». Пахло в помещениях металлом и горелой керамикой.
Спуститься ниже удалось в ответвлении коридора, обегавшего всё здание по периметру. Лестницей спуск назвать можно было условно, так как это был скорее пандус, жёлоб с округлым полом, неизвестно для чего предназначенный.
Этот этаж здания представлял собой гигантский зал, заполненный плоскими прозрачными шкафами, на полках которых располагались всевозможные предметы, как простые, так и сложные, в очертаниях которых иногда можно было разглядеть знакомые формы и вещи. Стены зала были когда-то сплошными окнами, но за время существования покрылись пылью и потеряли прозрачность, пропуская в помещение слабый серый свет.
– Чтоб я проснулся! – удивлённо произнёс Редошкин. – Даю голову на отсечение – это музей!
Максим поворочал лучом фонаря, освещавшим странные, кажущиеся монолитными, прямоугольные колонны с предметами внутри. Размеры колонн всюду были одинаковыми: толщина – один метр, длина – три метра, высота – около пяти, – и они действительно были сделаны из единого куска стекла или чего-то похожего на стекло. Изделия неведомых мастеров были просто впаяны в эти прозрачные «саркофаги».
Редошкин двинулся было к одному из шкафов, но Максим предупредил:
– Смотреть под ноги! Не расходиться! Кто знает, не пристроил ли кто здесь растяжки с гранатами.
– Да ладно, – недоверчиво проговорил Редошкин, – этому зданию сотни лет.
– Вот именно, строили его давно, поэтому вполне могли воткнуть какие-нибудь ловушки.
Редошкин остановился.
– Если это музей, никаких ловушек здесь быть не должно.
– А если не музей?
– Хорошо, буду внимателен. Кстати, гляньте на эту штуковину. – Редошкин указал на шкаф, внутри которого висел в прозрачной массе предмет, похожий на толстый фолиант с золотым тиснением на верхней крышке. – Книга?
Максим подошёл, направил на шкаф луч света.
Золотые с виду бугорочки на корочке предмета складывались в надпись на языке, похожем одновременно на арабский и русский.
– Говорю же – книга, – сказал Редошкин.
Максим попытался прочитать название фолианта, но уловил смысл только одного слова: «история».
– Какая-то история.
– Не понял?
– Похоже, это свод исторических событий.
– Вот бы прочитать! – с энтузиазмом воскликнула Вероника.
– Переводчик потребуется, – смешком ответил лейтенант. – Вон какие загогулины вместо букв.
– Надо ещё достать книгу оттуда…
– Разобьём витрину и вытащим.
– Я тебе разобью! – пригрозил Максим. – Ничего не трогать! Может, это единственное сохранившееся здание на всю Землю!
– Тем более надо собрать коллекцию здешних артефактов и увезти с собой. Когда ещё мы сюда попадём? Думаю – никогда!
– Обойдём остальные этажи и вернёмся. Держитесь за мной.
Подсвечивая путь фонарём, Максим пересёк зал, обнаружил спуск вниз, теперь уже больше похожий на лестницу, и отряд спустился на этаж ниже.
Этот уровень был разбит на отдельные клетушки с низкими стенками высотой не выше метра и толщиной в два десятка сантиметров и напоминал лабиринт.
В каждой клетушке находились некие сложные конструкции, напоминающие композиции геометрических фигур непонятного назначения. Некоторые из них походили на сростки животных с металлическими скелетами, другие – помесь морских обитателей с гигантскими насекомыми. Среди них были и жуткие чёрно-жёлтые композиции, похожие на псевдошмелей, обитавших в чёрном лесу, но размером в метр и больше.
– Киборги! – сделал вывод Редошкин, осмотрев «скульптуру», похожую на фигуру человека по пояс, вросшую в огромную полосатую тушу «скорпиона».
– Жуть! – передёрнула плечами Вероника.
Этажом ниже располагались машины, судя по их очертаниям и наличию колёс, гусениц и крыльев. Но все экспонаты, очевидно, представляли собой лишь модели реально существующих некогда образцов техники, так как их размеры не превышали размеров известных разведчикам земных мотоциклов. Лишь один экспонат, похожий на хищную птицу со сложенными крыльями и головой, вросшей в туловище, отсверкивающее серебристыми чешуями, имел приличные размеры – с транспортный вертолёт, только без винтов и подкрылков.
– Катер! – прокомментировал находку Редошкин. – Или боевой модуль! Залезем, посмотрим, что внутри? Вдруг он ещё функционирует?
– Возможно, это тоже модель, – осадил его Максим.
– Модель чего?
– Звездолёта, к примеру.
– Вот и оценим.
– На обратном пути, – решил Максим. – Сначала спустимся на первый этаж, узнаем, что это за сооружение на самом деле.
Однако опуститься удалось только до шестого этажа, считая от верхнего. Ниже лестница в отдельном помещении оказалась загромождённой глыбами растрескавшегося чёрного материала, похожего на бакелит, и протиснуться между ними и потолком не смогли ни крупногабаритные спецназовцы, ни Вероника.
– Поднимаемся! – скомандовал Максим, ощутив укол беспокойства; они путешествовали по «музею» уже больше часа. – Нет времени на разбор завалов.
– Но хоть что-то мы должны унести с собой? – робко спросила девушка.
– Если сможем открыть шкафы.
– А в «звездолёт» полезем? – осведомился Редошкин.
– Нет! – отрезал Максим.
Поднялись на этаж с «предметами быта», осмотрели шкаф, внутри которого висела «книга».
Редошкин стукнул по нему прикладом карабина.
Шкаф отозвался глухим стуком, будто и в самом деле был выточен из единого куска стекла или пластика.
– Зараза! Его, наверно, и пуля не возьмёт!
– Там что-то блеснуло, – нерешительно проговорила Вероника.
– Где?
Девушка подошла ближе, показала пальчиком на паутинку на длинной грани прозрачного шкафа-стелы.
– Подержи. – Максим передал ей фонарь, достал нож, попытался просунуть кончик лезвия в паутинку, и первая же его попытка увенчалась успехом.
Раздался струнный звон, и вся верхняя часть шкафа вдруг превратилась в желе, вскипела дымными струйками, заставив Веронику ойкнуть, а Максима отшатнуться, и распалась оседающим на пол белёсым облаком быстро редеющего тумана. Нижняя часть этого странного сооружения осталась на месте, превращаясь в прозрачную подставку, на которой, как на столе, лежал толстый фолиант неизвестного назначения.
– Жесть! – оценил трансформацию шкафа Редошкин.
Максим потрогал фолиант стволом винтовки, потом потрогал пальцем экспонат, готовясь отскочить в случае чего, но «книга» не исчезла, не превратилась в туман, и он снял её с подставки.
– Тяжёлая? – полюбопытствовал Редошкин.
– Кило пять-шесть.
– Открой.
– Наверху посмотрим, что это такое, за мной!
Вернулись к шахте, увидели в квадрате синего неба вверху голову Мерадзе. Лейтенант тоже заметил их, крикнул:
– Быстрее выбирайтесь! Тут такое творится!
– Ты первый, – подтолкнул Редошкина к шахте Максим, – Вероника за тобой, я последним.
Вылезли на крышу, и Максим понял причину волнения лейтенанта.
Вокруг здания роились шмели!
Со всех четырёх сторон здания висели в воздухе довольно плотные колонны полосатых четырёхкрылых насекомых, поднимая крыльями слитный многострунный гул.
– Эт-то ещё что за парадное построение?! – изумился Редошкин, невольно вскидывая карабин.
– Висят уже полчаса, но почему-то не нападают, – с весёлой тревогой сказал Мерадзе, поводя из стороны в сторону стволом огнемёта. – Если бросятся все разом, огневичок их не остановит!
Максим заметил возле вертолёта полковника, подбежал с книгой в руке.
– Вот, нашли… что происходит, Сергей Макарович?
– Сам не видишь? – буркнул Савельев, дыша, как рыба, вытащенная на берег. – Что это за хреновина?
– С виду книга, потом посмотрим. Почему они не нападают?
– Спроси чего-нибудь полегче.
– Где Егор Левонович?
– В кабине, где же ему ещё быть.
Максим заскочил было в вертолёт, но вернулся и втащил задыхавшуюся Веронику в салон.
– Посиди, отдышись.
Подсел к Карапетяну.
– Егор Левонович, почему шмели не нападают?
Вместо физика ответил Костя, наблюдавший за панорамой крыши через иллюминатор:
– Ждут приказа. Либо ожидают более серьёзных соотечественников.
Максим выскочил наружу.
– Как дела с ремонтом?
– Заканчиваем, – ответил Спицын.
– Поторопитесь, назревает буря!
Майор оглядел небосвод.
– Вроде никаких туч не видно.
– Я имел в виду реакцию леса. Он и так слишком долго терпел наше присутствие.
– Отобьёмся, – глянул Спицын на Мерадзе, вооружённого огнемётом.