Разбудила меня, конечно же, Дашутка. Она забралась на мою кровать и поглаживала мой лоб, приговаривая:
– Просыпайтесь глазки тети Насти, а то не увидите, как деда Миша нам картинки показывать будет.
– Дашенька, я не сплю, – пробормотала я, пытаясь продлить блаженную дрему. Вставать не хотелось.
– А мама нам ужин готовит. Тетя Настя, может, ты кушать хочешь? – в голосе девочки столько надежды, что пришлось вставать.
– Пошли умываться.
– А я и не пачкалась, – недоуменно возразила девочка.
– После сна надо умываться.
– Что бы сны смыть?
– Что ты там говорила о картинках?
– Приходил деда Миша, зовет вечером картинки смотреть.
– Ирина, какие картинки? – обратилась я уже к соседке, ворожащей у плитки.
– Проснулась? Михаил Львович зовет в местный клуб. Там у них что-то вроде художественной галереи. Он и сам рисует, и еще кто-то. Мы решили вечером сходить.
– А что ты опять готовишь? Иришка, тебе замуж надо, такая хозяйка пропадает, – тема была запретной. Зная, какие отношения связывали женщину с отцом Дарьи, старалась не вести подобных разговоров. Даже когда в ее жизни появился Кирилл, мы не обсуждали личные отношения. Но сейчас, находясь в этом, совершенно фантастическом месте, не хотелось и думать о каких-то там запретах, тем более негласных.
– Так не берет никто, Настен, – пыталась отшутиться хозяюшка.
– И Кирилл?
– Дядя Кирилл – очень хороший. Он меня на машине возил, – Дашка решила поддержать наш разговор.
– Пойдем, красавица, умоем глазки, чтобы ярче сияли, – я увела девочку во двор, видя. Есть совершенно не хотелось, и я решила прогуляться с Дашкой по поселку, мы так и не успели ничего рассмотреть.
Липовая аллея, по которой шли, была центральной улицей Медвежьей заводи. Дома располагались слева от нее. Справа, за небольшой лужайкой, начинался тот самый пролесок, что вел к Щепке. Мне очень хотелось дойти до здания, которое привлекло наше внимание еще в первый приезд. Но впереди рос кустарник, который скрывал нашу цель. На улице ни души. Мы здесь второй раз, но видели только Екатерину Максимовну и Михаила Львовича. Стоило подумать о нем, как он тут же материализовался на другом конце аллеи. Было в нем нечто Мефистофелевское, право слово – возникает ниоткуда, исчезает в никуда. В этот раз наш кавалер был не один, он вел под руку даму, одетую во что-то необычайно невесомое и светлое, и что уж совсем странно, под кружевным зонтиком от солнца. Дарья, заметив нашего знакомого, со всех своих быстрых ножек бросилась к дедушке Мише, как она успела его окрестить. Я тоже прибавила шаг, но старалась, чтобы это выглядело не столь заметно. Чувствовала себя неловко. Мои шортики и маечка выглядят крайне неуместно. Чопорность этих жителей заражает меня как инфекция. Я видела, как Михаил Львович взял Дашутку за руку, и при этом, я испытала какое-то странное чувство, мне было неприятно. Мы поравнялись. Мужчина как всегда галантно представил свою даму:
– Это наша душенька, Александра Петровна.
Душеньке было лет девяносто, не меньше, но движения ее были легки и непринужденны.
– А вы наша гостья, Анастасия? Очень приятно, – и старушка протянула тонкую кисть в высоких шелковых перчатках.
– И мне очень приятно, – поспешила я спрятать за улыбкой подозрения. Рука, протянутая для пожатия, была очень холодной.
– А с Дарьей мы уже познакомились, – Михаил Львович буравил взглядом, – мы бы хотели вас пригласить сегодня на небольшой вечер, который мы устраиваем в честь вашего приезда.
– Что вы, так неловко.
– Нам это будет приятно. Мы каждую неделю собираемся в нашем клубе. У нас бывают и литературные чтения, и музыкальные суаре.
– Хорошо, мы придем.
– Начало в восемь, постарайтесь не опаздывать, – в голосе мужчины появились металлические нотки, или мне показалось? Я постаралась как можно быстрее откланяться и направилась к дому. Интересно, во что в этот раз я втравила Иришку? Она еще не оправилась от поиска Дарьи. Мне все больше кажется, что мы попали в какую-то странную психиатрическую клинику. Только вот где медперсонал?
Мы подошли к дому. Девочка изъявила желание покататься на качелях, и я стала раскачивать их. Качели скрипели немилосердно. На этот звук из дома выбежала Иринка с бутылкой масла.
– Давайте их смажем, а то мы рискуем остаться без молока. От этого звука у всех Буренок молоко пропадет, за этим занятием нас и застала Екатерина Максимовна.
– Я договорилась, вам будут продавать молоко по вторникам и пятницам. Вас устроит?
– Конечно, большое спасибо. Вы столько для нас делаете.
– Мне приятно. Но если вам не будет хватать, вы только скажите, у вас ребенок.
– Екатерина Максимовна, мы сегодня званы на вечер. Надеюсь, вы тоже придете?
– Конечно, мы любим собираться вместе. Все мы пожилые одинокие люди, общение нам необходимо. Если у вас на вечер другие планы, мы поймем.
– Нет, что вы, нам будет интересно.
– Что за вечер? – Иринка проявила, наконец, интерес к событию, которое меня несколько настораживало.
– Я тебе потом объясню, – сказала я, увлекая подругу в дом.
Я пребывала в смятении. Мои подозрения были всего лишь подозрениями. Да и что странного, что пожилые люди любят собраться вечерком попеть песни, например. Настораживала излишняя серьезность, которую они придавали этим посиделкам. Но беспокоить подругу мне не хотелось.
– У нас готов ужин? Нам надо торопиться, если мы хотим успеть на этот вечер.
Дашка, вероятно, что-то почувствовала, потому что за столом не произнесла ни слова. Мы молча ели приготовленную Ириной кашу. Подготовка к вечеру внесла определенное оживление. Оказалось, что нам просто не в чем пойти. Отправляясь на лето в деревню, мы и подумать не могли, что нам пригодятся вечерние платья. Приличный наряд нашелся только у Дарьи. Одетая в розовые кружева, с распущенными волосами, она напоминала ангелочка. Она активно помогала, без ее советов мы не смогли бы одеться прилично.
– Мамочка, а платье в цветочек? – девочка выудила из глубин сумки довольно легкомысленный сарафан подруги.
– Ты знаешь, а она права. Если на плечи накинуть парео вместо шали, будет весьма целомудренно.
Иришка принялась осуществлять нашу задумку. Со мной дело обстояло хуже. На некую скромность могла претендовать лишь голубая футболка. Но не пойду же я в шортах, которые шли в комплекте к ней?
– Я знаю, – обрадовано закричала Иришка, – у меня есть длинная цветная юбка. Конечно, наш наряд нельзя назвать безупречным, одно только парео в комплекте с цветным сарафаном что стоит, но мы все же не на светский прием идем.
– Как знать, как знать, – прошептала я.
Наконец, все были одеты, а часовая стрелка подбиралась к восьми. Пора выходить. По-моему, в таком наряде мы больше смахивали на выходцев из цыганского табора. На липовой аллее многолюдно. Мы заметили Екатерину Максимовну, беседовавшую с незнакомой женщиной.
– Настя, ты посмотри, как они все одеты, – прошептала Иришка.
Я и сама обратила на это внимание. Женщины, не смотря на летнюю жару, были в наглухо закрытых платьях с длинными рукавами. Длина юбок – в пол. У некоторых в руках небольшие веера. Казалось, мы участвуем в съемках фильма девятнадцатого века. Мужчин всего двое. Михаил Львович стоял на высоком каменном крыльце и всех приглашал всех. Второй поддерживал дверь, пропуская женщин. Незнакомец значительно моложе Михаила Львовича. На вид чуть больше шестидесяти лет. Остальные обитатели давно справили семидесятилетие. Мы вошли в здание последними и сразу очутились в темном душном холле. Тусклые светильники давали так мало света, что нам не удалось разглядеть убранство. Лишь заметила несколько полотен, висящих на стенах. Мягкие кресла расставлены полукругом, что добавляло камерности, сцена, закрытая бордовым занавесом, черный рояль.
– Да это не клуб, это целый дворец, – не выдержала Ирина.
– Нам будут театр показывать? – тормошила нас Дарья.
– Не знаю доченька, по-моему, нам надо сесть.
– А как же картинки? Деда Миша обещал показать картинки.
– Покажет, а теперь надо молчать и слушать.
Словно в ответ на ее слова занавес раздвинулся, на сцене, как и ожидалось, оказался Михаил Львович:
– Дамы и господа, – обратился он к присутствующим, – мы рады приветствовать наших гостей. Позвольте представить – Анастасия, Ирина и Дашенька.
Нам пришлось встать приветствовать кивком головы. Мужчина продолжал:
– К сожалению, я не знаю отчества, надеюсь, столь юные барышни не обидятся за столь фамильярное обращение, – в зале слышались смешки, читаемые как одобрение, – думаю, нашим гостьям будет тяжело запомнить всех обитателей нашего поселка, поэтому предлагаю, знакомиться со всеми, естественным так сказать путем, – в зале опять захихикали.
Странное чувство юмора у этих старичков.
– Хотел уточнить для наших гостей. Мы собираемся раз в неделю, чтобы обсудить наши дела, – мне показалось или он, действительно, выделил слово «наши»?
– Обычно мы готовим определенную программу, у нас всегда весело. Мы ставим любительские спектакли, музицируем, читаем стихи. Было бы приятно, если наши гостьи примут самое живое участие. А сейчас я хотел бы попросить на сцену Александру Петровну. Она исполнит романс «Ночь светла».
В зале аплодировали. К роялю подошла недавняя знакомая. Она так и не сняла перчаток. Раздались первые аккорды, и женщина довольно низким, но очень приятным и сильным голосом запела. Казалось, поет молодая женщина. Когда стихли последние звуки, зал аплодировал уже стоя. За ней вышла другая исполнительница. Она глубоким утробным голосом декламировала собственные стихи. Я слушала и перед глазами вставала картина суровой февральской вьюжной ночи. А вот Дашку такое творчество и вовсе напугало, девочка заплакала. На выручку пришел Михаил Львович:
– Давайте отпустим наших гостей. Время позднее, им надо укладывать ребенка. Если вы изъявите желание, то можете выступить у нас через неделю.
Мы извинились и вышли на воздух.
– Странное впечатление произвел на меня этот вечер, – сказала Иришка, когда мы уже подходили к дому.
Несколько часов назад мне хотелось поделиться с подругой своими опасениями, но глядя в ее беспокойные глаза, поспешила успокоить:
– Не вижу ничего необычного. Довольно экзальтированное зрелище, но только и всего. Они всю жизнь прожили вместе, довольно обособленно. Не забывай, в прошлом это научные сотрудники. Меня бы больше испугало, если здесь проживали жители Воробьевки.
Вспомнив незатейливый флирт сильно нетрезвой дамы с Михаилом, Иришка рассмеялась.