Танцующее окошко. Сказочные истории, рассказы, стихи - читать онлайн

Сказка о старом трамвае

Старый трамвай №914 катил по рельсам, весело постукивая колёсами и дребезжа оконными стёклами. Никто из пассажиров не догадывался, что все эти звуки – звон, скрежет, стук, звяканье – были его песенкой: так-так-так, тук-тук-тук, дзынь! Это был очень жизнерадостный трамвай, он почти не ломался, редко выходил из строя и уже много-много лет колесил по городу, то на одном маршруте, то на другом. Все работники службы подвижного состава и ремонтная бригада любили этот трамвай за его покладистый, некапризный нрав, за готовность выйти на линию в любую погоду и безотказно подменить неисправного товарища.

Старый трамвай очень хорошо знал все трамвайные маршруты города и готовился к повороту или остановке за несколько секунд до того, как водитель (вагоновожатый, или ватман по-старому) начинал тормозить, он сам сбрасывал скорость! Эту странность трамвая замечали все, кто работал на нём, но никому не рассказывали об этом, опасаясь, что их поднимут на смех. Это случилось после одного происшествия, когда молодой водитель задремал и проехал на красный свет, не затормозив перед светофором. В тот раз обошлось, но с тех пор трамвай стал сам внимательно следить за движением на улице и действиями своего водителя. Он не знал, что происходит с людьми во время аварии, но иногда видел искорёженных собратьев, и чувство самосохранения подсказывало ему, что это как-то связано со скоростью, светофорами и тормозом.

Очень любил старый трамвай перекрёстки. Кто кого пропускает? Кому зелёный свет? Он не был задирой и охотно ждал своей очереди, пропуская мимо себя, как на параде, вереницу машин, автобусы или троллейбусы. Но если была его очередь, то тут наш трамвай старался изо всех сил, чтоб эффектно, красиво проехать мимо застывших, пофыркивающих в ожидании машин: не торопясь, рассыпая искры, изо всех сил звеня и дребезжа стёклами.

Нашему трамваю очень нравилась его способность звучать, он очень гордился тем, что его слышно издалека. Не то что эти тихони троллейбусы – шуршат себе шинами по асфальту, скучно! А какой замечательный сигнал был у него – громкий, заливистый звонок! Трамвай очень любил эти металлические нотки своего сигнала: др-р-р-р-р-дзынь! Ни с чем не спутаешь!

А ещё трамвай был чистюля, он очень любил мыться перед выходом на маршрут. Большие круглые щётки приятно щекотали его бока, когда он проезжал через мойку. Вода стекала ручьями, и трамвай после купания становился чистым и блестящим, а окна его сверкали.

Очень нравились трамваю его рельсы. Он гордился тем, что может катить по этим гладким стальным полоскам и что к его колёсам не прилипает грязь, как у троллейбусов и машин. «Да, рельсы указывают мне дорогу, а автобус может сам выбирать, куда ему ехать. Но зато это так красиво: стальные блестящие рельсы, уходящие вдаль!» – размышлял он.

Каждый трамвай чувствует себя немножко поездом, особенно тот, который тащит прицепной вагон, а то и два. Из окон выглядывают пассажиры, кто-то машет рукой провожающим, кондуктор ходит по салону, билеты продаёт, а лавочки такие широкие – впору лежать. У нашего трамвая был тоже свой прицепной вагон, и они оба слегка раскачивались во время движения: вправо-влево, вправо-влево. Короче говоря, всё как у поезда, есть чем гордиться!

Несколько слов о водителях трамвая.

Их было немало, но запомнились трамваю только двое: первый водитель – высокий худощавый парень, который помогал восстанавливать депо после войны и «обкатывал» все новые трамваи, и последний, вернее последняя – женщина средних лет. Тот парень быстро выбился в начальники, сначала на службе в депо, а потом в самом Управлении. А женщина так и проработала до последнего дня с этим трамваем. Сначала водители менялись часто: молодые и не очень, женщины, мужчины. А потом, когда старые трамваи закрепили на последних маршрутах, эта женщина стала его постоянным водителем. Она иногда приходила на работу с маленькой светловолосой и кудрявой девочкой, и та либо стояла в кабине, держась за большой штурвал ручного тормоза, либо сидела на первом сиденье и смотрела в окно. А потом девочка пошла в школу и уже реже каталась на трамвае, она оставалась на трамвайной станции около диспетчера и делала там уроки. А потом и вовсе перестала приходить с мамой на работу, выросла.

С некоторого времени наш трамвай стал замечать, что в городе стало появляться всё больше новых ярко-красных трамваев, красивой обтекаемой формы, с большими окнами. Для них даже специально меняли рельсы, и после этого наш трамвай стал работать только на двух городских маршрутах. Новые трамваи ни с кем из «старичков» не общались, люди говорили, что это чешские «татры», иностранцы, одним словом.

Заволновался наш трамвай только тогда, когда понял, что эти «татры» вытесняют «старичков». Значит, скоро и он… Куда? На металлолом? На переплавку? Что это такое, старый трамвай не знал, но слова эти не сулили ничего хорошего.

И вот наступил наконец тот день, когда трамвай перестал ездить по городским улицам, его перевели на отдалённые пригородные маршруты. Но это было тоже очень интересно! И наш трамвай не унывал.

Теперь его путь пролегал среди полей и виноградников, мимо старых домиков и покосившихся заборов. Тут не было перекрёстков и редко проезжали машины и автобусы. Ну и что? Зато тут были звёзды! В городе вечернее небо заслоняют высокие деревья и дома, и звёзд почти не видно из-за света витрин, вывесок и уличных фонарей. А за городом горизонт раскинулся от края и до края, какие тут рассветы, какие закаты! Трамваю нравилось, как гаснет небо и постепенно зажигаются звёзды, а в ответ им зажигается свет в окнах домов.

Вечерами вагоновожатая останавливала трамвай не только на остановках, но и тогда, когда кто-то из пассажиров хотел выйти или зайти в вагон между остановками, поближе к своему дому. Очень уж тёмные были улицы в пригороде, и она жалела уставших людей, которым нужно было поскорее попасть домой.

А когда заканчивалась смена и последний пассажир выходил, трамвай отправлялся в депо. Он ехал без остановки, и тут начиналось самое весёлое: хозяйка трамвая включала микрофон, но вместо объявления остановок… начинала петь. Пела она про какие-то «валенки», и «жемчужину у моря», и ещё много других песен. Смысл слов трамвай чаще всего не понимал, но весело звякал, брякал, дребезжал и стучал – он подпевал. Быстро, «с ветерком», мчались они в депо, и трамвай чувствовал себя настоящим поездом. Если мойка была пустая, его мыли сразу после возвращения с маршрута. Устал, набегался за день, вон как мотор перегрелся – уф! Как приятно – в душ и отдыхать!

Хозяйка забирала с собой ломик (им стрелки переводят), маршрутный лист и шла сдавать смену. Уходя, она прощалась с трамваем, ладонью похлопав его по «мордочке». Она очень любила свою работу и, кажется, чувствовала, что трамвай имеет свою душу. А он смотрел ей вслед своими глазами-фарами, пока она не исчезала за углом депо.

Несколько лет бегал старый трамвай мимо виноградников и полей, но постепенно город стал подступать. То там, то здесь старые постройки убирали и строили новые высокие дома. Вскоре трамвай снова оказался в черте города, в его «спальном» районе. Но чешские «татры» добрались и сюда, и наш трамвай поставили в депо и больше не выпускали на маршрут.

Возможно, его постигла бы участь других старых трамваев и он попал бы в металлолом, на переплавку. Но начальник Управления – тот самый, который ездил на нём ещё стажёром, – долго не решался подписать приказ о списании этого трамвая, а потом кто-то подал идею сделать последний старый трамвай экскурсионным.

Где-то «наверху» были подписаны необходимые бумаги, и бригада мастеров приступила к работе. Долго колдовали над ним парни из ремонтной бригады, многое поменяли, заново покрасили, подарили ему новые скамейки и сделали открытым.

Экскурсионный ретро-трамвай №914 колесит по своему новому маршруту, а пассажиры любуются прекрасным южным городом, и иногда им слышится в перестуке колёс знакомая детская песенка: