приблизительно месяц назад
Яся ищет. Она занята.
Если не можешь найти – значит, меняй суть запроса. Быть не может, чтоб не помогло.
Там, где она смотрит, есть всё. Даже то, что никто никогда не захотел бы узнать.
На экране мелькает новое сообщение. Не меняя выражения лица, Яся шлёт отправителя в чёрный список, не тратя времени даже на то, чтобы рассердиться. Быстро скринит, кидает друзьям.
Злость потом. Сейчас Яся ищет.
На кухне темно, только два ярких оконца – телевизор да телефон. Светит прямо на подбородок, смартфон продолжает лицо – будто Ясю туда засосёт. Может, так оно и случится. Или уже. Не заметила.
От энциклопедий – к сомнительным сайтам, где половину экрана скрадывает тизерная реклама, слагает невероятные мифы. Страшные, мерзкие, кликабельные – это для смелых, кто отважится всё же узнать. Или для глупых, что иногда равноценно.
Похудеть всем поможет простая советская…
ЧИТАТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ В ИСТОЧНИКЕ.
Ком червей вас наутро покинет, если пить одну ложку…
ЧИТАТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ В ИСТОЧНИКЕ.
Акушеры ахнули, увидев, что лезет из…
ЧИТАТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ В ИСТОЧНИКЕ.
Окунись в тот источник, там где-то на дне знание об устройстве Вселенной.
Яся хмурится. Если там, в источнике, не большая белая птица, то катитесь вы все со своими сенсациями, катитесь, как ком червей, не успевая ахнуть.
Бесполезно.
В своих поисках Яся не преуспела.
Совсем уж отчаявшись, пав ниже некуда, решила зайти в группу, где всяких ищут. Там выкладывали фотографии – смазанные, чаще всего со спины, – и писали, к примеру: «Ищу девушку, сидела напротив в автобусе, с чёрными волосами, ты супер, найдись». Иногда – без знаков препинания, и завзятые шутники проявляли ярко себя, отпускав замечания вроде: «Кто с волосами, автобус?» С ума сойти, как смешно. Высшая лига юмора. А грамотеи писали: «Русский выучи сперва!» и в рекомендации этой тоже допускали ошибки. Была также тема: если на фото попал кто-либо ещё, например старикан, следовало писать, что ищут как раз старикана. Не, ну поняли, да, ну ведь да? Не девушку, а старикана! Можно было вот так пошутить, если не застолбил про автобус.
Если существовало когда божество-покровитель комментов, тогда его лик в юникоде – пугающий смайлик 😂, у которого то ли истерика, то ли радостное лицо. Юморески, случайные шутки, любая картинка не в тему – подношения, чтобы задобрить его, чтобы верить – смеётся до слёз, а не хохочет и плачет.
Никакую девушку в итоге не находили, и от постоянного повторения одних и тех же запросов, в одинаковой степени смазанных мутных фоток, все девушки сливались в одну, неуловимую, безликую, которую искал весь город, смутный идеал, Прекрасную Даму с тысячей лиц.
Яся быстро пролистывает фотки – птицы нет, видели только котёнка, собаку, чью-то зарплатную карту и просят отозваться всех увиденных незнакомок.
От последнего Ясе становится не по себе, будто это её фоткали втихаря со спины, про неё написали – ищу, отзовись. Вспомнилось резко, как, добираясь до дома, Яся ускоряет шаг, если показались вдали знакомые очертания, как руки в карманах куртки сжимаются в кулаки. И как отпускает пружина тревоги, если всё хорошо, показалось.
Новое сообщение.
– Хочешь, я его побью? – интересуется приятель.
Новое сообщение.
– Давай я его побью! – предлагает подруга.
Яся не хочет. И вовсе без драк здесь будет кому-нибудь плохо. Так непривычно: не делая ничего, всё равно оставляешь следы. А если совсем не решать – тогда будет плохо двоим. Хотя нет, если нехорошо Ясе, то страдает абсолютно каждый в округе: смысл хоть в каком-нибудь чувстве, если не с кем его разделить.
Новое сообщение.
– Я понимаю про птицу.
Яся цепляется за телефон, сжимает во влажной руке.
Тот знакомый зачем-то решил выслать голосовое – ну когда это было бы к месту? – и Ясе ужасно не хочется слушать, но если это про птицу, то пускай те голосовые будут хоть сутки кряду. Знакомый говорит задумчиво:
– Я, когда преисполнился (так и сказал – «преисполнился»), видел не птицу, но восьмиглазую крысу, вот что я видел тогда.
– Это другое, – сердится Яся. – Это вообще, блин, другое.
Аплодисментами заходится телевизор – чтобы спрятаться от соседей, нужно выбрать самостоятельно шум. Тихо тут не бывает. Домик такой, как коробка от обуви: прорезать в ней окна, отогнуть приглашающе двери – будет вовсе и не отличить. Стены уж точно картонные.
Это, наверное, первый их дом, где оказался телик. Мама его не включала, а Ясе он казался чем-то вроде ещё одного соседа, и, оставаясь одна, она то и дело отыскивала пульт, почему-то затянутый в мутный пакет и перевязанный тонкой резинкой, – и сразу как будто в квартире появлялся кто-то ещё. Иногда – даже целые толпы.
В телешоу кричит человек, человек из народа, рабочий. Кажется, сварщик. Он пытается канцеляритом описать свои чувства к жене. Та – бродячий сюжет телешоу – родила пятерых от соседа. Муж и ей, и другим объясняет, как ему больно, языком протокола – чужим, не своим языком, потому что не знает иных сложных слов, а то, что сейчас ощущает, – непросто. Нужны тут другие слова, не те же, какие ты достаёшь, чтоб поменять на штаны, шаурму там, травмат.
Человек с интернета – какой-то там блогер – уверяет, мол, 98,8 % детей внутри браков рождены от соседей по дому. Со статистикой спорить непросто, и практически невозможно – с блогером из самого интернета.
Пятеро грустных детей бродят по студии, натыкаясь на бортики, – студия сделана как-то навроде вольера, чтобы никто не кидался на зрителей или там, например, не сбежал. Дети чувствуют эту тревогу, но не умеют назвать.
Человек из народа бросается на соседа. Речь превращается в писк, так запикивают непристойность – всё как надо, ну дети же смотрят.