Глава 2. Наследство

В исторических фильмах, которых Гарди в своей жизни видела не так много, люди часто ездили на повозках, запряженных лошадьми. Выглядели они романтично, а вот как себя чувствовали при этом пассажиры, она узнала только сейчас. Впрочем, Гарди сомневалась, что ее вид можно было назвать романтичным.

Старик усадил ее в повозку рядом с мешками с почтой и двумя бидонами, от которых несло мочой. Дно телеги густо покрывало сено, в котором ползали толпы насекомых, присоединившихся к воздушной нечисти, атакующей Гарди еще с вокзала. Кусала ли мошкара только ее или старика тоже, она не знала. Дед сидел грузно и плотно, лишь изредка пошевеливая рукой с поводьями. А вот слова лились из него непрерывным потоком. Если бы Гарди еще понимала, о чем он говорит: незнакомые фамилии, термины, брань и наставления. Через час она догадалась, что речь шла о политике.

На Дереке был какой-то странный кафтан, с виду теплый, но он даже не вспотел. В отличие от Гарди, которая глубоко жалела, что не надела топ или майку под свитер, который можно было бы снять. С нее текло ручьями и, наверное, пахло тоже не очень приятно. Как она ни старалась отодвинуться, но, казалось, что запах мочи из бочек пропитал ее всю – с головы до ног. Наконец, Гарди не выдержала и вклинилась в стариковский монолог:

– Что вы в них везете? В этих бидонах?

– Моченые грибы из Хлопушек, – гордо сообщил Дерек, – те самые. Сегодня в Ключе праздник начала лета, они его всегда весело отмечают. Меня тоже пригласили, не с пустыми же руками ехать.

– Из хлопушек? – недоуменно переспросила Гарди.

– Хлопушки, – поправил ее старик, – ударение на первый слог. Это соседняя деревня. Я заезжал по делам и успел купить последние два бидона. Один поставлю на стол, второй увезу домой в город. Редкостная удача, скажу я вам. Таких грибов больше нигде не собрать.

При мысли, что содержимое еще и едят, Гарди затошнило. Неженкой она не была и разной вони перенюхала в жизни достаточно, но грибочки смердели так, что забыть о них быстро вряд ли получится. Первым делом надо всю одежду перестирать, решила Гарди. И самой вымыться, прежде чем с людьми разговаривать. Она хотела спросить Дерека о загадочном минерале, положившим конец цивилизации в Голубом Ключе, но неожиданно задала совсем другой вопрос.

– А пять коронов это много?

– Он взял с вас пять монет? – удивился старик. – Вот жулик! Обязательно расскажу Гойдону, пусть прибавит их к его арендной плате. Это же обдирательство!

– Не надо никому ничего рассказывать, – поспешила вставить Гарди, уже догадавшаяся, что ее облапошили. Кстати, цветы поездку не пережили. Через полчаса пути они поникли и стали похожи на тонкие тряпочки.

– Я сама виновата, сообразить надо было. А кто такой Гойдон?

– Ас Гойдон – хороший, толковый парень, – кивнул своим мыслям Дерек. – Он у них сейчас вместо старосты. В Голубом Ключе типа как местное самоуправление, хотя они юридически городским подчиняются. Но традиции всегда значат больше. Прежний староста говнюк был порядочный, вот и покарали его высшие силы, свалился с лестницы у себя дома и года четыре уже лежит без сознания. Если бы он помер, то Ас давно бы старостой стал, а пока тот живой, только помощником быть может. Кстати, он неженат, молод и красив. На твоем месте, девушка, я бы к нему присмотрелся.

Ответ родился мгновенно, но так как Дереку он бы точно не понравился, Гарди прикусила язык. С местными пока была рано ссориться.

– Ты сказал, что этот Кир платит ему аренду?

– Асу половина поселка платит аренду, – вздохнул старик. – Не всем везет, как тебе. Ему принадлежит большая часть земель в Голубом Ключе. Бьюсь об заклад, что твою усадьбу он же и выкупит. А от Кира держись подальше. Он теперь понял, что у тебя денюжки водятся и будет пытаться еще какие-нибудь цветы сунуть.

– Он цветы выращивает? – спросила Гарди наугад.

– Какое там! – фыркнул Дерек. – Цветами у нас Молионы занимаются, достопочтимое семейство, и со статусом у них все в порядке. Не на полях рвут, что, кстати, незаконно, а свои выращивают. Все кроме роз у них есть. Зато какие георгины! Я супруге букет в прошлом году у них покупал.

– Почему кроме роз? – машинально спросила Гарди, разглядывая гигантские тополя, под сень которых нырнула дорога. Ели, к счастью, кончились, а то она уже думала, что они будут преследовать ее до самой усадьбы. И хотя домов еще видно не было, но стали появляться луга и пашни, говорившие о том, что люди где-то близко. За тополиной аллеей, среди которой петляла дорога, виднелись еще цветущие фруктовые сады, и стало понятно, чем так тонко и ароматно пах воздух. Досаждающая мошка исчезла, зато появились комары, которые оказались куда опытнее мошкары – приземлялись метко, кусали больно, улетали быстро. Но было и хорошее: Гарди перестала потеть. Кроны тополей защитили от палящего солнца, и оставалось только мечтать, чтобы дорога и дальше тянулась в тени.

– Розы – это дорого, – туманно ответил Дерек и перевел тему. – Я у вас там книжку видел про нечисть. С чего это вы вдруг интересуетесь? Слыхали что-нибудь?

Гарди неопределенно махнула рукой. Вспоминать о Сальвии не хотелось, но подарок бестии из прошлого никуда не делся – лежал на сумке рядом с путеводителем, а глазастый адвокат его подметил.

– Знакомая в поезде сунула, – буркнула она, не желая вдаваться в подробности. – Хотите вам дам почитать? Мне оно ни к чему.

– О, нет-нет, – неожиданно запротестовал дед, который переходил то на «ты», то на «вы». – Вы эту книжку обязательно прочитайте! Видимо, ваша знакомая знала, что вы в Голубой Ключ едите, раз ее дала. Предупрежден, значит, вооружен, так говорят.

– Вас послушать, так в Голубом Ключе ведьмы с вампирами живут, – вздохнула Гарди. – Я во все это не верю.

– И правильно делаете, – одобрил Дерек. – Но книжку все-таки почитайте. Не знаю, что там насчет ведьм, но вот уже месяц в поселке черт знает что творится. Ас мне на прошлой неделе жаловался, что у него ночью на крыше большую жабу видели. Все соседи подтвердили, а по утру от ее брюха вмятина на крыше осталась. А саранча! Ну какая может быть саранча в начале мая? Кукуруза только-только взошла, как стая непонятно откуда налетела и до земли все уничтожила. Пришлось заново сажать. Вроде саранчи больше не было, но откуда она тогда взялась? И про Кира я вас тоже не случайно предупреждаю. Его мать была ведьмой, это можно сказать, научный факт. Как померла, сыну свое злодейское знание передала. И ведь правда. Если что недоброе происходит, Кир там непременно рядом крутится. Нехороший он человек. Не покупайте у него ничего. Мне ваших денег не жалко, а вот вы мне симпатичны. Грустно будет, если вы от его чар пострадаете. Я так думаю, вы уже пострадали. Признайтесь, он вам понравился? Нормальному человеку в здравом рассудке Кир понравится никак не может. Грубиян, первый хулиган на деревне, молчун вечный. И нищебродом вы его верно назвали. У него за душой – ни монеты. Мать ему кучу долгов за землю оставила, он за них до конца жизни не расплатится. Своей земли у него тоже нет, живет на арендованной, платит раз через раз, а когда за долг примется – никому неизвестно.

– Хм, – протянула Гарди, злясь на старика за то, что своими баснями он лишь подогрел интерес к первому человеку, встретившему ее в новой жизни. – А семья у этого Кира есть? Ну, кроме матери.

– Один он живет, – мрачно сдвинул брови Дерек. – На самом краю поселка, почти в лесу. К людям редко выходит, только, если продать, что в лесу нашел. Местные платят ему, потому что боятся. Не купишь у него ягод, так он тебе пасеку подожжет. И еще говорят, будто он оборотень. Ему уже почти тридцать, а его ни разу с бабой не видели. Оно и верно, конечно. Какая нормальная женщина с ним сойдется? Все это странно.

– Действительно, – согласилась Гарди. – Кир вроде не урод. На вид он младше кажется.

– Ведьмовы чары, – Дерек сплюнул. – Как приедем, попроси у бабки Тусии травок от сглаза, мне кажется, Кир тебя приворожить пытался. Может, от кого услышал, что богатая наследница едет, так надумал свои денежные проблемы с твоей помощью решить.

– А другие интересные люди в поселке есть? – попыталась поменять тему Гарди, чувствуя, что сплетен про Кира на сегодня ей хватит. Дереку не понравилось, что она его перебила, и до самого Голубого Ключа они ехали в молчании.

Домишки появились внезапно. Тополиная аллея закончилась изумрудным плоскогорьем, откуда открывался вид на обширную долину, прорезанную двумя нитями рек и усыпанную человеческими строениями. Какие-то дома утопали в садах и едва виднелись за амбарами и сараями, другие одиноко торчали посреди пашен, третьи стояли по окна в траве. На возвышенности у левой реки раскинулось какое-то общественное здание – то ли церковь, то ли почта, то ли местное самоуправление. Белокаменный квадрат увенчивался площадкой, похожей на вертолетную. Но так как Голубой Ключ и авиация были несовместимы, то вариантов имелось множество. Впрочем, общий вид поселка оказался не настолько древним и отталкивающим, каким она его представляла.

Едва они миновали первый дом, как Гарди накрыл густой, опьяняющий аромат цветущих садов. Она чувствовала его и раньше, но теперь деревья находились на расстоянии вытянутой руки, так как некоторые участки примыкали напрямую к дороге. Низкие плетеные изгороди стояли не везде. Большинство домов огорожено не было, а естественными границами участков служили заросли кустов и полотна огородов, густо засаженных молодой зеленью. Воздух на станции еще сохранял запах поезда, здесь же он был совсем иным – пьяным, свежим, свободным. Гарди, привыкшая к смогу Старого Города, настолько увлеклась «вдыханием», что не сразу обратила внимание на слова Дерека, к которому снова вернулась привычная говорливость.

– Надо же, ни души, – изумился адвокат. – Обычно ребятня еще на Брусничной сопке встречает. Это место за тополями, откуда мы с вами приехали. Ну, точно к празднику все готовятся. А ваше наследство – вон, на холме у Бурлистой речки. Там земли побольше будет, не то, что у этой бедноты.

На взгляд Гарди, домики мимо которых они проезжали, бедными не выглядели – все аккуратные, с уютными двускатными крышами и бревенчатыми стенами, но когда она увидела то, о чем говорил Дерек, то поняла разницу.

Усадьба тетки возвышалась на небольшом холме и сразу бросалась в глаза. Крепкая чугунная решетка встречала резными воротами и тянулась вдоль зарослей диковинных кустов с красными цветами, исчезая в лесу. Кусты и деревья скрывали большую часть дома, прячущегося в глубине сада, однако массивная крыша и многочисленные окна второго и третьего этажей, равнодушно глядящих на поселок, говорили, что этот дом всем остальным – не ровня. Белокаменные стены были увиты чем-то похожим на плющ, да так густо, что казалось, будто строение ощетинилось чешуйками.

Пока Дерек возился с ключами у решетки, Гарди оглядывалась. Ближайшие соседи находились через небольшое поле и реку с мостом, и ей это понравилось. Лес с другой стороны отсутствие соседей гарантировал. От ворот хорошо просматривалась вся дорога до самого центра поселка. Далеко впереди по грунтовке топал человек, которого Гарди узнала по выцветшей рубашке, еще сохранившей следы синего цвета.

Дерек сказал, что от станции в поселок вела лишь одна дорога, а значит, либо Кир прятал лошадь в кустах и, обскакав их по лесу, первым добрался до деревни, либо он ходил очень быстро, раз сумел обогнать повозку. Как бы там ни было, но он оказался в Голубом Ключе раньше них, и Гарди нахмурилась. В мистику она не верила.

Это же местный житель, одернула себя девушка. У него наверняка сотни знакомых троп в лесу, которые значительно сокращают дорогу. И все-таки удаляющаяся фигура Кира не давала покоя. Наверное, из-за зря потраченных пять корон, на которые, как она узнала, можно было купить козу.

Гарди торжественно вошла в ворота, проследовала по потрескавшейся дорожке к массивному крыльцу и перешагнула порог. Дерек с не менее торжественным видом пожал ей руку и объявил, что теперь усадьба по закону принадлежит ей. Уже по дороге к дому Гарди поняла, что не все так радужно, как выглядело в описании наследства. Видно было, что тетка не занималась ни домом, ни садом как минимум года три, что Дерек и подтвердил.

– Да, здесь все запущено, – вздохнул он. – Алисия в последнее время жила затворницей, всех работников уволила и никого к себе ни пускала. Поговаривали, что у нее случилась серьезная болезнь головы, надо было ложиться в больницу, но ехать в город она отказалась. Так у себя дома и померла.

Гарди молча обвела взглядом огромный вестибюль, витую лестницу и открытую галерею второго этажа, во мраке которого виднелись силуэты закрытых дверей. Столько комнат она не видела даже в борделе, где работала мать, а он считался крупнейшим в городе. Стены внутри дома были выкрашены в практичный серый цвет, а пол покрыт чем-то похожим на бетон – и это была первая странность, которая бросалась в глаза. Внешний вид особняка предполагал панели из натурального дерева на стенах и, как минимум, паркет на полу. Гарди присела и поцарапала покрытие ногтем. Оно было твердым и следов на себе не оставляло.

– Одно из причуд Алисии, – Дерек присел рядом. – Пару лет назад она заказала дорогостоящий ремонт дома, я сам привозил ей рабочих из города. И был поражен, когда в результате увидел это, – он показал рукой на пол. – Какая-то смесь бетона и асфальта, говорят, везли контрабандой из Старого Города, так как у нас подобные вещи запрещены. И от мебели она тоже избавилась, продала за бесценок Асу Гойдону. На кухне остался только буфет, стол и плита. Весь последний год она прожила в комнате для слуг, которая примыкает к кухне. В ней и померла.

Дерек опасливо покосился на темные провалы второго этажа и засеменил к одному из коридоров, стараясь придерживаться светлых полос, падающих из окон. Только сейчас Гарди обратила внимание, что все створки были раскрыты, однако аромат леса и цветущих деревьев чувствовал себя внутри дома довольно робко. Его вытеснял какой-то другой запах, незнакомый, вызывающий странные чувства – тревогу, смешанную с ностальгией.

– Здесь кухня, – послышался голос адвоката в конце коридора. – Наверное, единственное место в этом доме, где еще немного уютно.

Гарди вошла в просторную комнату с огромным витражным окном и большим подоконником, заставленным горшками. Когда-то в них росли растения, о которых заботились, но смерть Алисии оборвала и их жизни тоже. Посередине стоял массивный деревянный стол с выщербленной поверхностью, у одной из стен притулился буфет с незакрывающимися дверцами, напротив входа расположился большой камин, при одном взгляде на который до Гарди дошло – он не только для обогрева, но и для приготовления еды. Котел на вертеле и прихватки в углу говорили сами за себя, а значит, нормальной печи, тем более микроволновки, у Алисии не было. Дошло до Гарди и другое. Мыть посуду и утварь нужно было в тазу, который стоял на приставке рядом. Тут же находились ведро и щетки.

Наверное, в ее взгляде промелькнуло что-то такое, отчего Дерек затараторил:

– Вам, конечно, не нужно здесь оставаться. После праздника я отвезу вас в гостиницу в город, а потом и квартирку вам подберем. У меня на душе, честное слово, будет спокойнее. Порог вы переступили, условие выполнили, больше вам здесь делать нечего. Признаться, у меня мурашки по коже идут от этого дома. Особенно от второго этажа. Алисия им много лет не пользовалась. А жила она вот здесь.

Дерек распахнул вторую дверь, которая находилась в кухне, и Гарди увидела весьма симпатичную комнату, обстановка которой, наконец, соответствовала духу старого дома. Одноместная кровать, ставшая смертным ложем тетки, стояла изголовьем к окну, выходящему в сад и на стеклянные строения, которые адвокат назвал теплицами. Дальше начинались виноградники. Обои в цветочек, полки с книгами, письменный стол и уютное кресло в углу создавали приятную атмосферу, которая разительно отличалась от той, что царила в вестибюле дома.

– А что тут со светом? – спохватилась Гарди, вспомнив, что электричества в поселке не было.

– Солнечный ракушечник, – Дерек указал на зеленоватую призму на письменном столе, которую Гарди приняла за украшение. – Это минерал, который здесь используют вместо ламп. Его надо заряжать на солнце часов десять, и вечер он вам просветит. Ну, и свечи, конечно. У Алисии их всегда было в достатке. Наверное, в буфете на кухне хранятся. Брр! Я как представлю себе ночевку в этом доме, у меня в животе от страха болеть начинает. Но самое удивительное то, что местные ни разу о нем никаких страшилок не рассказывали. Ни странных звуков отсюда не слышали, ни таинственных свечений не видели, да и саму Алисию они почему-то любили, может, за щедрые пожертвования, которые она на общие нужды деревни давала?

Дерек говорил что-то еще, Гарди же подошла к полкам и принялась читать названия книг на корешках. Ничего странного она не нашла – книги о цветах, по кулинарии и рукоделию. Пара любовных романов с затертыми страницами завершали вполне мирную коллекцию домашней библиотеки.

Оставив адвоката заполнять бумаги на письменном столе покойной тетушки, Гарди вышла в сад, воспользовавшись черновой дверью, которую отыскала на кухне. Эта дверь была чрезвычайно удобна, можно было сразу попасть в комнату, минуя весь остальной дом, который, странным образом, казался лишним.

Гарди не разбиралась в цветах, но интуитивно поняла, что когда-то у Алисии росли пышные цветники, от которых теперь остались лишь самые сильные многолетники, пережившие зимы без укрытия. Растения цвели хаотично, заползали на поросшую травой каменную тропинку, обвивались вокруг деревьев, вторгаясь повсюду, куда могли дотянуться. Странное дело, но подобный беспорядок Гарди понравился. Ухоженные клумбы с геометрически высаженными цветами в центре Старого Города всегда наводили на нее тоску.

Стараясь не наступить ни на чьи стебли, она осторожно пошла по тропинке, пребывая в странном для себя состоянии духа. Едва ли не впервые за долгие годы, Гарди чувствовала, что еще немного, и она сможет расслабиться, отпустить вечное состояние войны, в котором выросла и жила с детства. Пусть Дерек и испытывал страх перед странным домом с привидениями, оставленным ей теткой, но после пережитого в городе, Гарди, кажется, потеряла способность бояться. Это было не очень хорошей чертой, ведь страх – полезная эмоция, но пройдет еще много времени, прежде чем ее сможет что-то напугать.

Погруженная в свои мысли, Гарди дошла до ворот и недоуменно уставилась на молодого мужчину, который нетерпеливо постукивал тростью по решетке. Она так глубоко задумалась, что не слышала даже стука, он же, очевидно, решил, что над ним издеваются, потому что дурацкий ритмичный звук раздавался по всему саду и не услышать его было трудно. Черная шляпа, щеголеватый сюртук, вспененные кружева рубашки и воротника, а также золотые кольца на пальцах говорили не о самом последнем статусе нежданного гостя. Рядом с повозкой Дерека теперь стояла еще одна, на вид полностью соответствующая облику незнакомца – такая же наряженная и разукрашенная. В повозке сидела девица в красном жилете, юбке, бусах и ярком пестром платке на голове. Она молча пялилась на Гарди, которая, наверное, дико смотрелась посреди буйства лета в теплом шерстяном свитере и плотных брюках с начесом. Ей так давно уже было жарко, что она почти привыкла к этому состоянию. Ей крупно повезет, если в шкафах тетки найдется хоть какая-нибудь легкая одежда. Иначе придется топать в местную лавку, о которой рассказал Дерек. По словам адвоката, жители покупали там все – от удобрений до хлеба и носков.

– Эй, ты! – не совсем вежливо окликнул ее мужчина, но Гарди на его вежливость было плевать.

– Оглохла, что ли? Позови хозяина, скажи, что я хочу отвалить ему денег за эту рухлядь.

Гарди давно догадалась, что перед ней стоял никто иной как Ас Гойдон, местный землевладелец и заместитель старосты, чувствующий себя хозяином всего Голубого Ключа.

– Ты служанка Джексона, верно? – мужчина немного успокоился и снизил тон. Реакция была предсказуема. Когда Гарди смотрела в упор, успокаивались многие.

– Попроворнее можешь? – процедил он и сплюнул в ее сторону. Плевок долетел до решетки и повис на железном завитке, несколько смутив Аса.

– Твой кобель? – наконец, произнесла Гарди, обратившись к девушке на повозке, которая нелепо открыла рот и выпучила глаза, став похожей на стрекозу. – Передай ему, что сегодня приема нет.

Ас побагровел, надулся, собираясь выстрелить в Гарди убийственным монологом, но ситуацию спас запыхавшийся Дерек, прибежавший со стороны крыльца.

– Вы зачем оставили меня там одного? – обиженно бросил он девушке, а потом сняв шляпу подобострастно поклонился человеку за воротами. – Господин Гойдон, как же я рад вас видеть!

– Позовите, черт возьми, Джексона! – выпалил покрасневший Ас, оплевав теперь уже и Дерека, который слишком близко сунулся к решетке. – И чтобы он при мне язык этой стерве отрезал!

Гарди отвернулась и медленно пошла обратно к дому, не обращая внимания ни на гостя, ни на адвоката, который явно мечтал разорваться пополам.

– Куда вы, вернитесь, я вас познакомлю, – лепетал он, крича ей в след и в то же время лебезя перед Гойдоном. – Джексон – это она, вон та дама. Гарди Джексон – наследница и теперь уже законная владелица усадьбы. Я сейчас ее верну, подождите, пожалуйста. Что? Муж? Нет, она сама приехала, ничего про мужа не знаю.

Гарди хлопнула дверью, закрывшись от человеческих голосов, которые утомляли. Может, этот засранец Гойдон и был потенциальным покупателем поместья, но она лучше съест себе руку, чем продаст ему хоть клочок земли. Все с этим Асом было понятно, и даже не по его словам и виду, а по той забитой девице в повозке. Гарди таких понавидалась. Такой была ее мать и такой могла стать она сама.

Решив, что обыскивать тетушкин гардероб она будет вечером, Гарди прошла в спальную, пристроенную к кухне, заперла за собой дверь на ключ и завалилась в сапогах на кровать. Знакомств с местными на сегодня хватит. Встреча с Асом всколыхнула в груди неприятные чувства из прошлого, которые, как ей казалось, были давно забыты. Гарди ощущала себя шариком, который летел в небо, но наткнулся на колючую ветку.

В дверь робко постучали.

– Госпожа Джексон, я в деревню, а потом уезжаю, вы со мной? – послышался голос Дерека.

– Нет, – сказала Гарди и удивилась самой себе, так как решение было неожиданным. – Я переночую.

– Одна? В этом доме? – в голосе адвоката зазвенел неподдельный ужас.

– Одна, – коротко бросила Гарди и отвернулась к стенке. – Спасибо за помощь. Может, еще увидимся.

– Может… – с сомнением протянул Дерек. Очевидно, он уже вообразил, как в эту ночь ее будет убивать вся нечисть Голубого Ключа, обитающая в доме Алисии.

– А вы в город когда поедете?

– Когда-нибудь, – дипломатия не входила в число достоинств Гарди, а когда она теряла терпение, то становилась грубой.

Он все мялся у двери, и Гарди подумывала не изобразить ли подземные стоны вызванных теткой адских демонов, чтобы ускорить его уход.

– Я буду рад помочь вам с продажей имущества, – наконец, выдавил из себя Дерек, и девушка догадалась. Адвокат уже посчитал проценты, которые он получит за сделку, и сдаваться не собирался. – Господин Гойдон просил передать извинения, очень звал на праздник сегодня вечером. Приходите! Я тоже там буду. Недоразумения – они случаются, Ас же отличный парень. Сядем, выпьем, обсудим цену, а потом я отвезу вас в гостиницу. Договорились?

– Нет, – буркнула в ответ Гарди и накрыла голову подушкой, пахнувшую старостью и чьими-то волосами. Впрочем, это были не самые дурные запахи, которые ей приходилось нюхать. «Ты опять взялась за своего барана», – послышался голос матери, шелестящий и едва различимый за бормотанием Дерека, который еще надеялся ее уговорить. Когда на Гарди давили, она всегда превращалась в барана. Качество, которое помогло выжить на работе, но которое, похоже, придется закопать в общей могиле с прошлым.

– Хорошо, я приду! – крикнула она, чувствуя, как что-то ломается в старой Гарди. И хотя она старалась поверить, что ломать себя – это к лучшему, но, когда за дверью затихли шаги довольного Дерека, ощущения были сродни тем, какие бывали в худшие дни ее прежней жизни. А в последние года все дни были худшими.

Ничего страшного не случилось, все хорошо, солгала себе Гарди, пялясь в темноту, которую создала вокруг себя сама. И тишина была ей под стать – обволакивающая, пленяющая, чарующая. Я ведь не сплю днем, с удивлением подумала она, но сознание уже покидало, уплывая в мир снов, который лично ей всегда дарил лишь кошмары.

Загрузка...