4 декабря 1987 года на счету в «Кэпитал девелопмент» было сорок две тысячи долларов. Бекки приехала в Чикаго, вошла в огромный торговый зал «Мерчендайз март» ровно в 10 часов утра в день открытия художественной выставки; в сумочке у нее лежала новенькая чековая книжка, две ручки, удостоверение личности и губная помада «абрикосовая мечта».
Международная художественная выставка (Бекки называла ее «экспо») должна продлиться три дня – продажа и покупка произведений современного искусства, работа различных комиссий и собственно выставка. Бекки интересовалась только продажей. Она сказала Карлу, что в пятницу ей нужен свободный день – уладить кое-какие дела, и полночи не спала, раздумывая, что же туда надеть. Посоветоваться бы с Ингрид!.. В конце концов она остановилась на классическом комплекте – черная юбка-карандаш, облегающая бедра, и шелковая блузка с бантом. Немного экстравагантности добавляли туфли на высоком каблуке расцветки «зебра», купленные в Рокфорде. Волосы – после долгих сомнений – собрала сзади в пучок с шиньоном (чуть более нарядная версия прически, которую они с Ингрид делали, когда ходили на балет).
Что касается верхней одежды… По погоде требовалось пальто, и выбирать было не из чего: у нее имелось единственное пальто, темно-синее, с капюшоном, подбитое ватином. Будь Бекки даже на пару дюймов выше, все равно выглядела бы в нем карликом; она очень жалела об этой прошлогодней покупке, но не приобрела ничего другого. Стояла в очереди в гардероб и держала свое объемное пальто под мышкой, как мешок с грязным бельем; щеки пылали. Освободившись от него, сразу почувствовала себя другой.
Бекки ненадолго остановилась у входа в главный зал; в боку немного покалывало. На пространстве размером с футбольное поле располагались сотни импровизированных демонстрационных площадок, отделенных друг от друга перегородками; возле каждой – флажок с названием галереи и города. Проходы между ними разветвлялись и заканчивались такими же площадками или упирались в стену. Картины висели внутри и снаружи стен-перегородок каждой маленькой галереи, так близко друг к другу, что трудно было различить, где чьи картины. Люди ходили по проходам, путались, сворачивали не туда и через некоторое время оказывались на противоположной стороне зала. Бекки вспомнила гигантский кукурузный лабиринт в Тигпене и тут же одернула себя – надо завязывать с такими ассоциациями. Никто не должен заподозрить, что она из небольшого провинциального городка.
Высоко над множеством мини-галерей и гудящей толпой виднелись стальные перекрытия. Бекки посмотрела на большую гориллу, сделанную из тысяч блестящих бусинок; она висела на балке под самым потолком-куполом и медленно вращалась. Огромная и нелепая, безмятежно парила над людским муравейником. Казалось, никто, кроме Бекки, ее не замечал.
Бекки покрепче прижала к себе сумочку и направилась к отсеку номер 131 – нью-йоркская галерея Феррамини. Она три недели изучала каталог выставки и знала, что они привезут несколько картин Эрика Фишля. Бекки собиралась купить одну из них – у нее еще не было картин, написанных знаменитыми художниками. Работа Фишля должна стать первой такой покупкой. Бекки послала воздушный поцелуй парящей наверху горилле – пусть принесет ей удачу.
Да, на стене у Феррамини висели три полотна Эрика Фишля. Картины здесь, отлично, нужно действовать дальше – это же только первый шаг. Сотни раз мысленно покупая картину, она не предполагала, что вокруг будет так много любителей искусства. В каждом закутке толпились люди (шум, толкотня), не спеша рассматривали картины и заслоняли их – а Бекки еще не выбрала, какую работу Фишля заберет домой. Она старалась держаться поближе к двум продавцам – или помощникам? как их называют? – к бледной худощавой женщине в платье с воротничком-стойкой и симпатичному темнокожему парню. Бекки старалась протиснуться вперед к картинам Фишля и еле сдерживалась, чтобы не подпрыгнуть или не встать на цыпочки.
– У вас есть прайс-лист? – произнесла она громче, чем хотела. Она вычитала эту фразу в «ArtNews». Или сначала нужно спросить: «Работы не проданы?» Черт, уже поздно.
Парень протянул ей кожаную папку, в каких подают меню. Цены намного выше, чем ожидала Бекки, но все же в пределах ее депозита в «Кэпитал девелопмент». Так ли уж нравятся ей именно эти картины? Ну… если честно – нет. Впрочем, не важно. Просто стратегическая покупка – как вложение. Она много читала о Фишле. Его картина – именно то, что ей нужно, у искусства тоже есть «голубые фишки» – они всегда будут в цене.
Парень отвлекся на кого-то другого, и Бекки подошла к тощей женщине, которая внимательно слушала пожилую пару в одинаковых очках. Они, перебивая друг друга, рассказывали какую-то длинную историю. Наконец женщина заметила, что ее хотят о чем-то спросить, сделала супругам знак: «Извините» – и дежурно улыбнулась Бекки.
– Вам помочь?
– Да. Я хочу купить картину Эрика… – Бекки не стала произносить фамилию, указала на стену. – Средняя. Я имею в виду – среднего размера.
Галеристка улыбнулась ей широкой, довольной улыбкой. Как будто Бекки похвалила ее серьги.
– Одну минуту. – Она повернулась к пожилым супругам, и они тут же продолжили свою историю. Бекки немного растерялась. Что такое? В ее мечтах слова «Я хочу купить» вызывали волну возбуждения и почтения. Она переминалась с ноги на ногу, не понимая – нужно подождать, пока они закончат разговор? Или подойти и потребовать? Разве ей не должны дать заполнить какие-то документы? Или хотя бы предложить чашку кофе? Моментально вспотев и смутившись, она почувствовала себя так, будто стоит здесь, посреди зала, в своем дурацком пальто.
Наконец женщина расцеловалась со своими собеседниками и с улыбкой смотрела им вслед, пока они медленно выходили в переполненный проход. Затем повернулась к Бекки.
– Да-да, сейчас. Давайте присядем на минутку.
Бекки осторожно присела рядом с женщиной на квадратный пуф. Та представилась: Лори Левин.
– Меня интересуют небольшие либо средние…
Лори прервала ее:
– Напомните мне, где я вас видела?
– Ну, я не…
– В Берлине, на пятидесятилетие Роджера? Нет, вас там не было. Подождите, я сама вспомню… На занятиях по йоге? Не на дне рождения Биби, потому что я тогда уезжала в Милан…
– Мы не встречались, – твердо сказала Бекки. – Я хочу купить Эрика… Эрика, э-э…
– Фишля, – произнесла Лори, все еще размышляя. – В прошлом месяце у Ларри, да? Или на Форуме искусств… о, еда у них просто кошмар! Помню, Эрик с Эйприл сразу после этого пошли в ресторан.
Бекки молчала.
– Вы местная? Из Чикаго? Вас нет в списке наших клиентов. Фаруэлл. Фару-элл…
Список клиентов?.. До Бекки начало доходить.
– Это все забронировано, на несколько месяцев. Для коллекционеров. Понимаете?
– Вы имеете в виду… все три картины? Но в каталоге не было никакой пометки.
Лори с широкой улыбкой коснулась колена Бекки и, подавая знак своему коллеге, произнесла:
– Трей может добавить вас в список рассылки. Очень рада, что вы нас посетили.
Момент ускользал, Бекки запаниковала.
– А сколько, ммм… По какой цене ее забронировали?
Лори удивленно взглянула на нее.
– Я могу предложить на десять процентов больше, – сказала Бекки. И тут же поняла, что совершила ужасную бестактность. Даже Трей, казалось, отодвинулся от нее. Лори медленно встала с пуфа и направилась навстречу другим посетителям. Как будто лучшее, что можно сделать в такой ситуации, это поскорее обо всем забыть.