Я смотрю на свое отражение и стираю ярко-розовую помаду оттенка «Розана», а затем наношу нюдовый блеск. Отступив назад, я оценивающе осматриваю себя и киваю – да, эта смотрится лучше. Я с улыбкой представляю выражение лица Эми после нашего телефонного разговора. Если я в чем-то и могу быть уверена, так это в умении моей невестки напиваться к пяти часам вечера. И если я выбрала правильное время для звонка, она отключится уже к трем.
Она, конечно, красивая, но бестолковая. От нее была какая-то польза, но мы исчерпали все ее ресурсы. И ее зацикленность на одном из моих сыновей только вредит всем остальным. Поэтому я хочу, чтобы она навсегда исчезла из наших жизней. Ждать осталось совсем немного. Один бокал за ужином превращается в два. А потом и в целую бутылку. Почему бы не выпивать стаканчик виски каждое утро? И еще коктейль во время ланча. Все слишком просто. Она хочет упасть на дно стакана. И я слегка подталкиваю ее, чтобы она не задерживалась.
– Ты готова? – хмуро спрашивает Дариус, неожиданно появившийся позади меня.
Он одет в строгий пиджак, на лбу пролегла заметная морщина. От него приятно пахнет духами с утонченным древесным ароматом. Я разработала этот парфюм специально для него. И он ему идет. Дариус такой же сильный и непоколебимый, как вековая секвойя. Он – моя гордость. Слишком многие матери воспитывают сыновей абы как.
Я смотрю ему в глаза.
– Ты спрятал чертежи?
– Да, разумеется. А где я, по-твоему, был?
Его темные волосы красиво ниспадают на лоб. Лицом Дариус похож на меня, но светло-голубые глаза достались ему от отца. То же самое с Рамином и Розаной.
Дариус хмурится.
– Мы почти закончили. Могли бы уже сегодня отдать замечания архитектору.
– И он приступит к ним не раньше понедельника. – Я разглаживаю лацканы его пиджака.
Если бы только Эми знала, что ее муж проводит большую часть дня пятницы за работой над проектом нашего будущего исследовательского центра в Сиэтле. Но она думает только о плохом. Небольшое внушение – вот и все, что нужно, чтобы вызвать у нее паранойю.
Дариус не такой изменщик, как мой первый муж Пол. Я подозревала, что у отца Кейна были интрижки, но ничего не могла доказать. Я решила, что для него я важна не только в роли матери, но и в роли партнера в компании, которую помогла создать, поэтому он никогда не решится расторгнуть брак. «Бахаран-фарма» стала для него делом всей жизни, и он восхищался Кейном – так я думала до тех пор, пока не узнала, что он высосал из компании все деньги, после чего сбежал в Южную Америку.
Я поправляю его галстук.
– Ты меня разочаровываешь.
– Почему?
– Тебя бесит, что ты должен поддерживать брата во время его личного кризиса.
Его брови удивленно приподнимаются.
– Я не хочу и не буду его поддерживать, ведь он никогда не снизойдет до этого по отношению ко мне.
– Дариус, – тон моего голоса стирает с его лица заметное недовольство, – ты не знаешь наверняка. И если ты не хочешь делать это ради него, сделай это ради меня. Меня это так огорчает.
Он смотрит на меня с издевкой, но мне без разницы, даже если он считает меня лицемеркой. Я делаю все необходимое для выживания в этом мире. Предательство Пола изменило меня, и поэтому я лучше справилась со вторым браком, а также с составлением брачного контракта, по которому я получала все необходимое. И я всячески поддерживала Кейна до его совершеннолетия.
Не стоит винить Дариуса в том, что он никогда не испытывал жизненных сложностей. Кейн вернулся в семью и обо всем позаботился. Дариус всем обязан старшему брату: свободой от оплаты обучения, наличием денег на жизнь и даже женой.
Я подумала, что мы наконец-то сможем стать единой семьей, когда Кейн обратился ко мне с предложением реанимировать «Бахаран-фарма». Мой второй муж, не заинтересованный воспитанием сына от другого мужчины, наконец-то не мог на это повлиять. Кейн согласился с моим предложением насчет того, что младшие братья должны получить соответствующее образование, чтобы они смогли занять ключевые посты. Я думала, что мои дети наконец-то будут вместе, но только Розану обрадовало воссоединение со старшим братом. Дариус и Рамин приняли Кейна без особого энтузиазма, поскольку сочли, что не обязаны радоваться по такому поводу.
Сомневаюсь, что даже смещение Кейна с поста руководителя компании смогло бы как-то успокоить Дариуса. Он считает, что у него отняли возможность заботиться о младших. Наверное, это даже к лучшему, что дети не испытывают привязанности друг к другу. Если бы они объединились, это могло бы стать большой проблемой.
– Я просто не понимаю, зачем мы так спешим к нему?! – возмущается Дариус. – Ему сейчас просто нужно время, чтобы разобраться в новых обстоятельствах, а жену вылечат и без нас. Мы зря откладываем важные дела.
– Да? Думаешь, Кейн просто так говорил всем, что овдовел, хотя на самом деле все совсем не так?
Хотя Лили, конечно же, все еще могла умереть. Водитель, сбивший ее, не стал останавливаться и скрылся с места ДТП. Витте рассказал, что это он позвонил в «Скорую», а также находился рядом, пока девушку грузили в машину «Скорой помощи». Я не стала говорить Дариусу, что в голосе Витте было нечто такое, что заставило меня вздрогнуть.
– И что? Ты удивлена, что твой сын соврал? – упрямится Дариус. – Да ладно. И я не говорю, что не волнуюсь о судьбе его жены. Я просто говорю о текущей ситуации. Кейн много лет прекрасно справлялся в одиночку. Он сам во всем разберется. Это вообще не моя проблема.
Он так говорит, потому что ничего не знает о прошлом. Дариус был учеником старших классов, когда к нам домой в Седл-Ривер пришла полиция Гринвича с вопросами о старшем сыне, которого я много лет не видела и не слышала.
Детективы заявили, что вопросы относительно характера и склонностей Кейна – «обычная формальность». Может, так оно и было. Они быстро догадались, что я ничего не знаю о взрослой жизни собственного сына, – я даже не знала, что он официально сменил фамилию, они перешли к расспросам из разряда «почему вы не общаетесь?». Я сказала им правду: он не поладил с моим новым мужем. Они переглянулись, поблагодарили за уделенное время и ушли.
Я до сих пор не знаю, имел ли их визит какое-то отношение к его супруге. На тот момент я даже не знала, что он женат. Я никогда и ни с кем об этом не говорила, даже с самим Кейном, который спустя несколько дней пришел ко мне, чтобы обсудить возрождение «Бахаран-фарма».
Наши отношения можно назвать шаткими, и поэтому я не стану рисковать и ставить под угрозу мое влияние в компании, в которую я вложила столько сил.
– Разумеется, это твоя проблема, – настаиваю я. – Это наша общая проблема. Почему она вернулась именно сейчас? Где она пропадала все эти годы?
– А я скажу. Повсюду эти статьи о самом сексуальном мужчине мира. Черт возьми, Кейн зарабатывает едва ли не больше, чем Дуэйн Джонсон! Итак, она увидела статью о нем и его богатстве, снова сделала ставку на него и поэтому вернулась в родную гавань. Мама, я же не идиот. Просто я не вижу в ней угрозы, пока она не доставляет неприятности.
Я позаботилась о том, чтобы ребята из «Сливок общества» включили Кейна в рубрики о сексуальных мужчинах, ведь известность – синоним богатства. Меня раздражала сама мысль о том, что на сияние славы слетятся бывшие друзья и любовницы, не говоря уже о давно умерших женах. Но как я могла предвидеть такое?
Я даже не знаю ее девичью фамилию. После ее смерти не было поминальной службы – всем просто объявили, что она, возможно, погибла. Меня не приглашали участвовать в этой трагедии, да и никаких официальных заявлений я не видела. А Кейн отказывается обсуждать ее. Любые попытки заговорить о ней приводят его в ярость. Я попыталась что-то узнать хотя бы о женитьбе, но потом прекратила расспросы. И вот эта таинственная любовь из колледжа снова возникла на горизонте.
– Думаю, она просто бросила его, – задумчиво продолжает сын. – И он все это время лгал, чтобы сохранить репутацию.
– Это совсем какая-то фантастика, тебе так не кажется?
– Как и его пентхаус. Или наем Витте, черт возьми. Кейн делает много странного. Ты устраиваешь сцену на пустом месте.
Злость переполняет меня. Я не позволю, чтобы со мной говорили свысока или игнорировали мои мысли и чувства. Благодаря Полу я усвоила непростой урок, который никогда не забуду.
– Следи за языком, Дариус. Я проявляю осторожность, а не впадаю в истерику. Я защищаю нашу семью и нашу компанию, и я не стану за это извиняться.
– Я тебя понял, – бормочет он.
– Не забывай про пункт о морали в нашем экономическом соглашении «ЕКРА плюс» с «Кросс-индастриз». Если нас втянут в скандал из-за подставной смерти в нашей семье, очевидно, этот скандал станет для нас весьма убыточным. Мы не можем потерять вложенные ресурсы, не говоря уже о том, что Гидеон Кросс может запросить неприлично крупную компенсацию.
Кросс до сих пор помнит о растратах Пола, но не говорит об этом напрямую. Кстати, его отец, Джеффри Кросс, широко известен своей финансовой пирамидой, убытки инвесторов от ее деятельности исчисляются миллиардами. Если кто-то сейчас услышит его фамилию, то этот человек, скорее всего, подумает именно о Гидеоне, поэтому он ни за что не позволит разрушить свою столь хрупкую репутацию.
Дариус хмурится, и я по глазам вижу, что сын обдумывает возможные последствия.
– Давай не будем забегать вперед. Пока все идет по плану. Розана стала лицом новой косметической линии, а Ева Кросс изо всех сил пытается доказать мужу, что она может возглавить процессы в «ЕКРА» плюс «Космецевтика». И если Рози будет умницей, Ева позаботится обо всем остальном. Нам просто нужна правдоподобная история для семейной ситуации Кейна, но мы что-нибудь придумаем.
– Ты уверена? Ты же ничего не знаешь о Лили, а также о том, что произошло между ними в прошлом.
– Ты говоришь так, словно все проблемы из-за нее, но нам нужно беспокоиться не о ней, а о Кейне. – Я выразительно смотрю на сына.
– Итак, мы едем в больницу, верно? – уточняет он. – Скоро мы все узнаем.
Он не извиняется за то, что сначала был против поездки в больницу, но я не настаиваю. Я ничего не забываю.
Дети никогда не узнают, через что мне довелось пройти, чтобы забрать химические патенты Пола у партнера, которого он обанкротил. И из-за этого незнания они никогда не поймут, почему компания так важна для меня. Однажды, возможно, я все же расскажу Розане о том, каково приходится женщине в мире хищных мужчин.
Я не знаю, что мог натворить мой старший сын. В конце концов, Кейн – солидный мужчина, поэтому вряд ли мог вляпаться в гнусные делишки. Но я не повторю ошибку, которую совершила с Полом. Я не собираюсь оставаться с пустыми руками. Я имею полное право руководить всей компанией «Бахаран-фарма».
– Возможно, есть и положительный момент, – продолжает сын. – Авария серьезная, да? Поэтому Кейн взял недельный отпуск, чего раньше никогда не делал. Вероятно, он на некоторое время отойдет от дел, и у нас будет шанс убедить правление в важности постройки нового отделения в Сиэтле. И мы позаботимся, чтобы тендер на строительство достался именно нашему подрядчику. Мы добавили в проект много ненужных деталей, которые потом достаточно легко убрать, чтобы скорректировать цену. С прибылью, полученной при строительстве, я приобрету еще больше акций, и тогда все поймут, что Кейн не смог разглядеть золотую жилу у себя под носом.
Я обхожу Дариуса и направляюсь к дамскому столику образца середины века – моему любимому предмету мебели в личном кабинете, который столь прекрасно сочетается с висящими над ним картинами Джаспера Джонса. Беру клатч, поправляю волосы и сережки, стараясь придать себе беззаботный вид. У меня самый большой личный угловой кабинет в офисе «Бахаран-фарма». Отсюда мне открывается потрясающий вид на центр города.
– Если все действительно серьезно, она может умереть, – размышляет Дариус. – И тогда тебе не придется волноваться.
Зажав сумочку под мышкой, я смотрю в зеркало, оценивая мои белые брюки-сигареты и золотистый шелковый топ. Ароматический диффузор с эфирными маслами наполняет воздух ароматом азалии.
– Мама, серьезно. Перестань переживать из-за этого. Кейн всегда быстро теряет интерес, – продолжает Дариус. Он стоит перед закрытой дверью – высокая темная фигура на фоне блестящей панели из орехового дерева. – Ему нравится охотиться. И если она задержится, то быстро ему надоест. И он найдет способ от нее избавиться.
Любовь и красота увядают. Клятвы ничего не стоят. Только семейные узы крепки. Мои дети еще слишком юны, но со временем они усвоят эти уроки.
Дариус открывает для меня дверь.
Я останавливаюсь и кладу руку ему на плечо.
– Напиши Рамину еще раз. Попроси снова, чтобы он встретил нас на месте.
– Я позвоню ему, – отвечает сын, доставая телефон.
Я иду вперед с высоко поднятой головой.