– Пожелания, сделанные с душой, сердцем исполняются или сбываются как предзнаменование…
– И чего ты желаешь?
– Любви.
– Любовь многогранна, неоднозначна, к примеру, всепрощение – одна из форм её проявления. Какой любви тебе надобно?
– Не знаю. Просто – любви. И, кстати же, если любишь, разве найдётся тогда повод для обид? Будет что прощать?
– Да как взыграет ретивое, – начнёшь прислушиваться к тому, кто и что пересуживает о тебе, тут-то и притушишь слегка огонь любви к другому, вспомнишь, что, вроде, и сам достоин, и тебе оно тоже надо, да не малую толику, а немало. Ведь, коли по справедливости, не заслужил ты дурного к себе и об себе…
В эту самую пору полезно вообразить, кем ты был до того, как полюбил. Чем жил и тешился, как дозволял обращаться с собою и кому. И не возвела ли тебя любовь на недосягаемую тебе, прежнему, высоту?
Канули в прошлое ищущий взгляд, интерес к тому, по всем статьям праздному, которое не стоит доброго слова ни кому-то другому, ни даже самому себе.
– Любви тебе?! И для чего, коли в ней позабудешь про себя, сделаешься безоглядным и устремлённым к тому, в чём нужда твоего предмета14. Не боишься, что случится в том утрата большей части тебя?
– Невелика потеря. Нехороша она, коли без цели и напрасна, но коли ради любви, для служения ей…
– Чего желаешь ты?
– Любви.
– Добро. Коли найдёшь когда – она навек твоя. Тут главное не разминуться, успеть.
– И только то?
– А разве мало?
– Порядочно…
– Да, и ещё одно. Как отыщешь, нельзя успокоиться, но придётся доказывать, что понимаешь ея ценность, уверять в том неустанно, и не дать позабыть себе то чувство, когда был сиротой, так жаждал любви, так её искал… Сумеешь?
– Попробую.
– Э… нет, так не годиться. С нею – только наверняка. На века. Иначе нельзя.
Чего желаешь ты? Любви… И так без конца.