1. Как Васька Пырей в больницу ходил
Как-то Васька Пырей захворал-занедужил. В больницу потащился. В три часа утра. Думал, первым в очереди будет, а там народу – море разливанное. Народная змея охватила больницу в три кольца: кто со своими стульями приковылял, кто-то диван притолкал. Сидят-валяются, номерков дожидаются. Мужики самовар раздувают, бабы сахар щипцами ломают, по рядам чашки передают, прихлебывают. И Ваську напоили.
Но. Открылась больница, народ в двери брызнул, косяки в регистратуру занес. Все десять номерков за минуту разобрали, двести человек с пустыми руками домой пошли – несолоно хлебали.
Васька последним в регистратуру попал.
– Дочка, захворал я, занедужил, помоги.
– Я не знаю, как лечить, может, терапевт знает. Иди в 578532-й кабинет.
Пошел Васька Пырей в 578532-й кабинет, до вечера дверь штурмовал, рубаху изодрал, еле на оперативный простор прорубился.
– Дочка, захворал я, занедужил, помоги.
– Я не знаю, как тебя лечить, может, окулист знает. Номерок через три месяца будет. А пока сдай 100 анализов, с тебя не убудет. Один анализ бесплатный, 99 анализов сам оплатишь, мошну проветришь. У нас такая экономика! Приходи через три месяца.
Горючими слезами залился Васька, да делать нечего. Мошной тряхнул, сдал 99 и один анализ, пришел к окулисту через три месяца.
– Добрый человек, помоги Христа ради. Совсем я разнемогся.
– Я не знаю, как тебя лечить, может, венеролог знает. Поезжай в город к венерологу.
Поехал Васька Пырей к венерологу, пиджак разодрал, но к специалисту попал.
– Отец родной, сделай милость, исцели, болезнь проклятая со свету сживает.
– Маша, кто этого без записи пустил?! Иди, дурень деревенский, через Госуслуги ко мне запишись, тогда и приходи. Понимать надо – экономика!
Что такое Госуслуги? Добрые люди надоумили. Ноутбук, говорят купи, интернет подключи, там свои Госуслуги ищи. Но. Продал Васька Пырей трех коров, ноутбук купил, интернет подключил, Госуслуги забил. Три месяца бдел, номерок венеролога не ухватил.
А болезнь, между тем, Василия точит днем и ночью. Лежит на печи, еле дышит, ногой не колышет. Обидно умирать здоровым. Пыреева жена головой об стену бьется, на части рвется: на глазах вдовой остается. В Минздрав жалобу подает, мол, мужа моего во цвете лет со свету сживают, в могилу зарывают.
Минздрав сирены включил, подавайте, говорит, сюда этого Пырья. Приходи, говорит, к нам по ОМС лечиться хоть корова, хоть волчица. Да куда там! Ноябрь, лед по реке пошел, Вычегда останавливается. Дороги нет. Минздрав репу чешет, надо к Ваське вертолет за реку посылать, во славу нацпроектов человека от гибели спасать. Погодите-погодите, говорит главный здравоохранитель. Тпррру! Куда вертолет?! Давайте считать. Туда час лететь, да обратно час, это ж двести тысяч помножить на два, четыреста тысяч на деревенского мужичка растрынкать. Жизнь-то его бесплатная, помрет Ефим, да и бог с ним. Экономика! Понимать надо!
А Васькина жена с ума сходит, фершала находит. Вдвоем с фершалом болезного до реки дотолкали, к лодке пенькой привязали. Фершал на носу лодки стоит, шестом льдины от лодки отгоняет, Пыреева жена гребет-пыхтит, «Дубинушку» напевает. Чуть три раза «Титаник» свой не потопили, но до того берега доплыли. В скорую Василия погрузили, в райцентр по ухабам потащили. А в райбольницу их и не пустили. Мужичок, говорят, у вас при смерти, а у нас реанимации нет, экономика же. Везите его в город.
Отвезли Ваську в город. Там, конечно, приняли, в реанимацию положили. Говорят, если б часом позже приехали, помер бы Пырей ваш, вот тогда была бы экономика, эх вы, фельдшера стоеросовые – дурачины вы, простофили! Где вас только учили!
Ну что. Месяц Василия ремонтировали. Констатировали да мотивировали. Корректировали да реформировали. Заоптимизировали. Вылечили Ваську. Домой отправили Ваську. Сам главврач вышел провожать Ваську. Вот такая великая честь! Встал на крылечке и давай костерить, поносить да крыть. Ах, говорит, ты, пентюх, баламошка деревенская, пень березовый, скобленое рыло. Отчего так долго в больницу не шел? Себя чуть до смерти не довел! Знаешь, сколько в реанимации койко-день стоит? С такими как ты нам никогда экономику не построить!
Вот так и сходил наш Васька Пырей в больницу. А нечего болеть! Сам виноват!
2. Как Васька Пырей в Союз писателей вступал
Как-то Васька Пырей на рыбалке задрых, и во сне к нему стих пришел. Проснулся, на пачке «Беломора» его нацарапал, дома жене под нос сунул, читай, мол, изумляйся. Жена ахнула, в районную газету стих послала.
В районной газете стих одобрили, на последней полосе тиснули, «пиши еще» сказали. Васька Пырей взыграл духом, застрочил в день по тексту. Косит сено – стихи кропает, сети ставит – рассказ черкает, дрова колет – повесть сочиняет, баню топит – фельетон молотит. Тетрадь испишет – в газету шлет. Народ газету читает, ничего не понимает, но руки потирает: наконец, говорит, и у нас свой Бродский появился.
Десять тетрадей смог замарать, куда теперь это добро девать? Надо издавать. Жена намекает, в город отправляет. Там Союз писателей есть, гениев в нем не счесть, только тебя не хватает. Рысью вступай, в год по книге издавай. Васька Пырей жмется, а самому неймется. Собрался, в город поехал в писатели поступать.
Но. Приехал Васька в союз. Огляделся. На полках пыль, обои – гниль. Да, может, так и надо? Тут люди Музу ищут, им не до пылищи. На Пегасах плывут, перьями по пергаменту скребут, с Олимпа не слезают, смертных не замечают. Большую Литературу куют.
Посередине стола восседает сама – Змея Горыньевна – платье в цветочек, волосы в пучок, а вокруг все молчок. Правление за столом сидит, Змее в рот глядит. Овечьи хвосты дрожат – все жить хотят. Прибебекивают-примемекивают, корпоративная, значит, солидарность. Змея смрадом дышит, тремя головами трясет, дымом пышет. Одна голова любовную лирику слагает, вторая голова пейзажную зарисовку излагает, третья голова лирическую миниатюру миру являет.
Змея на пол яд сплюнула, Ваську Пырея обнюхала.
– Кто ты такой, откуда и как ты смел вторгнуться в наши пенаты?
– Я Васька Пырей, с деревни. Вот, принес свои стихи, рассказы, повесть еще. Почитайте, может, сборничек какой-нибудь собрать. Или, может, в союз к вам кандидатуру подать…
– Хи-хи-хи, в союз! Ишь чего захотел! Я считаю, это немного рановато, абсолютно неуместно, да и практически невозможно. Вы с-с-о мной соглас-с-с-сны, друз-з-зья?
– Бе-бе-безусловно! – быстро закивали овцы.
– А про что ты пишешь, Васька Порей? Есть ли у тебя стихи про то, что душа, как птица на ветке, мокнет одиноко под дождем и ты плачешь вместе с ней?
– Чего нет, того нет. Про птичек не пишу. Я как бы больше по философии, ну там смыслы разные, подтексты, архетипы, символы, чтобы поэзия была как проза.
– Смыслы – ерунда. В поэзии нужны только прекрасные светлые чистые чувства! Нужно писать очень красивые стихи! Братья и сестры, вы ведь со мной с-с-с-соглас-с-сны?
– Ббббе-безмерно! – толпой заблеяли овцы.
– А вот есть ли у тебя, Васька Порей, лирические миниатюры про красоту великой родной природы?
– Я сам природа, чего о ней писать. Я ритмы ищу, звуки, ассонансы, аллитерации, чтобы проза как поэзия, чтоб она на подсознательном уровне…
– Как ты сказал? Ананасы? Либиразы? Мы таких слов не знаем. И знать не хотим, не правда ли, коллеги?
– Бе-бе-бесполезно! Беее-зобразно! – овцы спрятались за Змеей и оттуда зыркали на Ваську красными глазками.
– Ах, Порей, Порей! Ты же ничего в литературе не понимаешь. Вот я тебя сейчас научу, а ты сиди и слушай. Литература должна быть красивой! Кра-си-вой! Ты конспектируешь? Нужно красиво писать о красивом. Чтобы каждый прочитавший эти великие строчки сказал: Боже мой, как красиво! Нужно писать о том, как красиво в капельке росы отражается заходящее солнце. Нужно красиво описывать, как звонко журчат маленькие ручейки, как красиво поют весенние птицы. Дорогие мои, вы любите писать красивые стихотворения о маленьких речушках своего детства?
– Бе-бе-бе-безумно! – подтвердили овцы.
– Внимай же, деревенщина. Литература – это Эверест! Это Джомолунгма! Не тебе, сивому мерину, пачкать ее своими мыслями-смыслами. Только Великая Красота! Только возвышенные чувства! Наблюдай и замечай полет бабочки над цветком, жужжание трудолюбивых пчел, вздохи летнего ветра в плакучих ивах. Вглядывайся в природу и пиши о ней красивые стихи, до глубины души затрагивающие нашего читателя! Прозу не пиши. Кроме Гомера у нас прозаиков не было, да и не надо. Только стихи! Стихи о любви! Ты должен описывать исключительно глубокие любовные переживания, вещать о том, как ты бежишь по лугу, покрытому цветами, навстречу любимой! И вы собираете, собираете, собираете цветы! – Змея перешла на фальцет и закатила глаза.
– Чушь собачья! – Не выдержал Васька. – По лугам не скачу, цветы не топчу. Есть поинтереснее темы, кроме жучков ваших, паучков да бабочек. Только, я посмотрю, и без меня хватает цветоводов в литературе. Ну-ка, пойдете на луг цветы собирать?
– Бе-бе-бегом бееее-жим! – встрепенулись овцы, по цветам крупные специалисты.
– Ах, так! Тогда, шеть отсюда, вахлак деревенский! – завизжала Змея. – Союза тебе не видать! Книг не издать! Покуда не научишься ты беее-беееезмолствовать да фаркоп мой грамотно лизать!
Все три головы огнем пыхнули, обои полыхнули, овцы всполошились, заблажили, как их звать забыли, через окна прочь припустили. Васька Пырей перекрестился, за дверью затаился. Соли горсть из кармана достал, на пороге раскидал.
– Господи, спаси и сохрани! От нечистой силы убереги! За морем-океаном, за островом Буяном, три года плыть – там тебе жить! Чур меня, чур! – так сказал, на все шесть сторон плевал и в деревню свою умотал. С тех пор Васька Пырей по союзам не ездил. К черту!
3. Как Васька Пырей дочь в школу водил
У Васьки Пырея дочь в школу собирается. Жена говорит, вот тебе, Васька, сто тыщ, три года по копеечке копила, смотри, чтоб хватило. Васька рот разевает, недоумевает, да на эти деньги нам год жить, не прожить! А все же не хватило. Рюкзак десять тысяч, да в рюкзаке пятьдесят тысяч, столько же одеть да обуть, да учителю букет не забудь. А чтоб сына в школу собрать, пришлось уже кредит брать.
Васька дочь из школы забирает, что на дом задали – никто не знает. Учитель велит в чат вступать, не зевать, там искать. Пырей в чат заходит, ни шиша там не находит.
– Скажите, а что сегодня задали?
– Мамочки, пора подумать о выпускном! Где будем отмечать?
– Какой выпускной во втором классе?
– Какой выпускной, еще сентябрь!
– Какой выпускной без аниматоров? У меня будет скидка.
– Я думаю, надо в город поехать, в ресторан. А учителю в конце года путевку в санаторий.
– Марьиванна, не цыганьте. Мы вам на выпускном букет подарим, уже скинулись.
– Кто-нибудь знает, что задали детям?
– Родители, напоминаю, до конца недели надо зарегистрироваться на 150 ресурсах. И Зум установить. Будем навсегда в онлайн переходить. Встретимся на вручении аттестатов, через 11 лет!
– И осеннюю икебану не забудьте утром в школу принести.
– А можно про икебану хотя бы в полночь говорить, а не в четыре утра?
– Продаю покрышки. Кому покрышки?
– А-ууу! Меня кто-то слышит? Домашка-то сегодня какая?
А узнали задачу, сидят, чуть не плачут. До утра решают: сам Пырей, Пыреева жена, Пыреева мать, Пыреев отец, мать Пыреевой жены, отец Пыреевой жены, Пыреев сват, Пыреева сватья, сестра Пыреевой собаки, крестная кошки Пыреевой жены и так по мелочи человек двадцать. Все тут. Отдохнут и дальше задачу грызут. Не разгрызается задача. Звонят в Москву, троюродному брату Пыреевой бабушки со стороны невестки. Помоги задачу школьную решить, на мехмате же учишь, студентов мучишь. Троюродный брат Пыреевой бабушки со стороны невестки человек опытный, сам задачу не грызет, на кафедру несет. Пять профессоров и десять доцентов с трех сторон задачу грызут, сначала-то ржут, потом ревут, потом Перельмана зовут. Перельман задачу днем и ночью решает, про Пуанкаре даже забывает, но через неделю все-таки сгрызает. Ваське Пырею решенье высылает. Пыреева дочка задачу в тетрадь пишет, не дышит. А учителька в тетради красной пастой черк-перечерк, двойка за задачу, иди на пересдачу!
Отправляет Васька Пырей дочку на футбольную секцию: провести осанки коррекцию, схуднуть лишнюю комплекцию. Не спеши, Пырей, тренер говорит, такой паразит. Вот заполни сначала десять бланков, двадцать согласий, тридцать разрешений в пятьдесят заведений. Паспорта у всей семьи, справки об отсутствии судимости и наличии недвижимости, метрику прадеда, прапрабабкин аттестат и на Трампа компромат. Вот тогда мы дочку на секцию пустим. А если хочет взять в руки мяч, тогда вообще строгач: вот вам список из тысячи документов, но чтоб кто-то их все собрал, еще не было прецедентов.
К ЕГЭ готовится второй класс, а по школе гремит завуча бас: «Во втором не начнешь – свое будущее сольешь, на паперть пойдешь, в канаве сгниешь!» Минимум три репетитора! Тест-тест-тест! А лучше четыре! Тест про тест, тест-перетест! А у нас их пять! А у вас? Тест: кем ты будешь со 100 баллами ЕГЭ? а) кассиром в «Пятерочке»; б) уборщицей в поликлинике; в) курьером в «Сбере»; г) рабом на галере. Тест: кем ты будешь с 0 баллов по ЕГЭ? а) кассиром в «Магните»; б) уборщицей в школе; в) курьером на ферме; г) дворником в шаверме. Второй класс семь потов льет, одиннадцать лет за пятилетку выдает! Школа реальной жизни обучает, ведь жизнь-то всегда четыре варианта предлагает: а), бе), ве) и ге). Только угадай! Удачу оседлай! Васька Пырей тот вертеп наблюдает, головой качает, да что он понимает. Это всеобщее среднее образование, а не бардак, а ты, Васька, дурак.
К Ваське Пырею дочка бежит, голос от радости дрожит. Нам, говорит, в школе главное рассказали! А мы-то не знали! План такой: ЕГЭ сдаешь, сразу в роддом идешь. Двух-трех рожаешь, из декретов не вылезаешь, зато граждан воспитаешь. Ура! Поступать не надо! Знаешь, все девочки нашего класса чрезвычайно рады. Учеба? Карьера? Работа? А зачем нам работа? Не наша забота. Говорят, главное – прирост здорового населения для налогообложения общества потребления. Так дочка Пыреева сказала и за тын учебники покидала.
«Черт меня подери! Держу пари, мы ребенка теряем, скоро он будет полностью невменяем, а мы тут молча сидим одобряем!» Васька Пырей ус поседевший дерет, думает ночь напролет. Куда им с дочкой бежать? Где образование получать? О! Есть одна школа, что традиции сохраняет, на путь истинный наставляет! И в Хогвартс с совой заявление отправляет.