И вообще.
Мне и так уже весело.
Торчать одному и сверлить глазами потолок и стены – развлечение так себе. Одно спасение – зависать в рабочих письмах и отчетах.
Надоело.
Чем я хуже Егора, в конце концов?!
– Вы даже не пытались найти ничего, Андрей Сергеевич! Я же видела – не притронулись ни разу к телефону!
Она топталась у двери, не решаясь пройти в номер. И продолжала вышвыривать из глаз целые снопы сердитых искорок.
Огонь, а не женщина! Жаль только, правда, что этот огонь свой тратит куда попало…
– Хочешь, сходи на стойку ресепшена, уточни?
– А!!!! Как тут классно! – Вслед за криком Тимофея, раздался какой-то грохот и скрип…
– Тима! Что ты там опять творишь?! – Настя тут же обо всем забыла, рванула внутрь, за сыном.
– Вот и отлично. Фиг ты у меня отсюда выберешься.
– Что вы сказали?
– Иди, говорю, спасай… То ли мебель, то ли сына… Я еще не понял пока…
Пацан с размаху прыгнул на двуспальную кровать. Она отозвалась каким-то несчастным скрипом.
– Во, смотри, какая крепкая!
Радостный Тимоха только сейчас куртку снял.
– Разуйся для начала, Тим! Нельзя же в постель – и в ботинках!
– Я так в кино видел, мам!
Не слушая возмущенных причитаний, он спрыгнул с кровати, отбежал к стене и… снова взлетел на нее, с размаху!
– Смотри, как пружинит! Как настоящий батут!
– Внизу, на нулевом этаже, в отеле есть спортивный зал. И что-то, похожее на детскую комнату. И, кажется, бассейн… Может быть, вам лучше туда сгонять?
– А что? Тут нельзя, да? – Тим пришел в себя после фееричных прыжков. Сел, утирая пот со лба, лохматя пушистые волосы. Насупился, очень жестко разочарованный…
– Ты знаешь, мне плевать, кровать – не моя. И даже если выскочат пружины или ножки отвалятся – не беда. – Тимоха тут же слез на пол, встал на четвереньки, высоко отклячив пятую точку, и взялся проверять каждую ножку. – Только, боюсь, твоей маме будет не сладко на ней спать. А в мою постель она точно лечь не согласится…
Еле удержался от ехидной ухмылки. Черт! И почему мне так нравится задевать ее за живое? Смотреть, как алеют щеки, как наливаются кровью глаза?!
– Хорошо! Пойдем в бассейн тогда! Мам, я пошел, ладно?
Вот же деловая колбаса… Направился к выходу, как ни в чем ни бывало…
– Сначала поужинать нужно, Тим! И сделать уроки! Завтра в школу, ты об этом помнишь?
– Так ты же уволилась с работы! У меня есть ноутбук теперь! Давай, мы завтра прогуляем, а? Мам, ну, пожалуйста? Пускай у меня кабутта бы каникулы, а?
Анастасия беспомощно оглянулась… Под таким напором и я сломался бы… Все же, выращу из Тимки переговорщика. Пущу его энергию на мирные цели!
– Маму еще никто не уволил, Тимофей. И она мне будет нужна в офисе. Так что, прогуливать нельзя. Ужинать пойдем вниз, в ресторан? Или сюда закажем?
– Ресторан, ресторан! Хочу в ресторан! Я никогда еще не был в ресторане!
– Тимош… Ресторан – это слишком пафосно и дорого. И я не уверена, что ты там все не разнесешь! Давай, я просто сбегаю в магазин, куплю что-нибудь, и мы с тобой перекусим? – При этом Настя смотрела на настенные часы… Прекрасно видела, что идея – так себе… Но до последнего пыталась противиться каждой моей идее!
– Вот завтра будешь развлекаться, как заблагорассудится! А сегодня – я голоден, как тысяча чертей. Думаю, что Тимофей – не меньше. Так что все, снимай уже пальто, шарф свой этот несчастный, и выходим.
– Там ценник, наверное, бешеный… – Она все еще упиралась. И с таким сомнением смотрела на меня… И с боязнью… – Я бы вместо ужина этого, лучше квартиру бы нашла!
– Ты совсем, что ли, меня за жлоба принимаешь? Думаешь, приведу вас туда, накормлю и заставлю оплачивать?
– Конечно. Я и так вам уже должна…
– Все. Надоело! Слышать больше ничего не хочу! – Рявкнул так, что стены задрожали. Тимка удивленно уставился на меня, словно увидел рога или копыта, не знаю… И только Настя упорно не отводила взгляд: сердитый и упрямый.
– Вы на меня голос-то не повышайте, хорошо? Я у вас не просила ничего, не навязывалась. И не нужно срывать свое плохое настроение!
– Дядя Андрей. Ты не пугайся. – Тимоха уже стоял у двери и держался за ручку. – Ты не обращай внимания, и сильно не пугайся, хорошо?
– В смысле?
– Мама, когда голодная, всегда сердится и ругается! А когда ее покормишь – сразу становится хорошей! – Он дернул за ручку и выскочил в коридор. – Догоняйте меня! Я пойду место в ресторане занимать!
– К тебе вообще подходить и прикасаться нельзя, голодная Анастасия Витальевна? – Сам себе противореча, уже сделал к ней шаг навстречу.
– А зачем вам это? – Она тут же попятилась. Врезалась в стену спиной, но не смутилась, а сверкнула глазами еще опаснее.
– Хочу тебе помочь. Снять, например, пальто… Или ты прямо в нем ужинать собираешься?
Не дожидаясь разрешения, протянул руки к пуговицам – огромным, блестящим. Вроде бы не сильно и дернул, как одна из них тут же осталась в руках.
– Господи… За что мне это все? В чем я провинилась-то?
– Ну… Не знаю… Может быть, привела на работу ребенка? И оставила одного, пока тискалась с начальником?
– Да пошел ты! – Она с ненавистью дернула за полы пальто, оторвав и те пуговки, что оставались. – Все вы, начальники, одним миром мазаны! Что хотите, то и творите! А женщины виноваты во всем!
Швырнула одежду куда-то в сторону, даже не оглянулась, чтобы проверить, куда она приземлилась, и рассерженно зацокала вдаль.
Мда…
Вот это темперамент.
Интересно, она и любит так же: без оглядки? Творит, что в голову придет, и не жалеет нисколечко потом?
Все больше начинаю понимать Егора… У него-то, наверное, крышу давно унесло…
Что ж. Придется отремонтировать и на место поставить. Малой слишком глуп еще. И слишком молод, чтобы объезжать таких норовистых кобылок… Я и сам-то не уверен, что справлюсь…