Удивительно, но звери, которые жили в Большом Лесу, не знали, что они звери. До поры до времени. Нет, ну, действительно, откуда им было знать, что кто-то может считать их зверями. Все ведь так живут… И жили всегда. Иногда приходилось поступать по-звериному и буквально съедать друг друга. Но, как говорится, не они такие – жизнь такая.
Некоторые, конечно, смутно догадывались. О чём? Да обо всём…
Медведи и волки дольше всех не хотели узнавать, что они звери – похоже, виной тому был их зверский аппетит. А когда всё-таки узнали, то сначала просто не поверили, потому что считали себя совершенно обыкновенными существами, родители или родственники которых когда-то давно поселились в лесу, и ничего особо зверского они за собой не замечали. А взрослый медведь, который потом долго сопротивлялся и не хотел, чтобы ему присвоили имя Дор, не на шутку обиделся и даже немного расстроился, когда о том, что он всё-таки зверь, ему напрямую в приступе ненужной откровенности заявил местный лесник, которого все в лесу уже давно уважительно называли Дедом.
Деду даже пришлось тогда этого Дора успокаивать:
– Нет, ну ты пойми, в том, что вы все звери, вины вашей нет никакой… Это вы просто, наверное, когда-то раньше, очень давно, озверели от плохой, тёмной и голодной жизни… Ну, так получилось, понимаешь? И даже не вы сами, а предки ваши озверели.
– Нет, ну ты, Дед, наших родителей-то не обижай! А то сам знаешь что… Ладно? – прорычал в ответ будущий Дор и совершенно не в шутку встал в позу, которая обычно предшествовала его нападению на жертву.
– Да нет, ты просто не понял! Это действительно очень далёкие предки. Предки, которые ещё и людей-то никаких не знали тогда. Поэтому и жили эти ваши предки в своих дремучих кустах как-то совсем не по-людски. От этого, наверное, очень сильно и зверствовали…
Некоторые звери в Большом Лесу так и не смогли до конца поверить в то, что они на самом деле звери, понимая, насколько обидным может быть такое определение.
– Ну, дед, мы же ничего такого не делаем! – тоже долго возмущался вертлявый лис, которому Дед позже присвоит имя Сандр. Мы просто живём тут в лесу и…
– Так ведь и ты, Дед, тоже живёшь в лесу, – недобро сверкнув глазами перебил его самый старый и хитрый из волков, которому потом Дед присвоит имя Тон. – Можно сказать, ты сам в нашем коллективе почти как в семье. Мы давно тебя знаем. Ты нас не обижаешь, а мы тебя. Ну, бывает, конечно, всякое, но это не со зла, а потому что мы всего и всех боимся. А тут вдруг оказывается, что ты человек, а мы почему-то звери. Прям так уж и звери? И вообще, мы не понимаем, почему это у тебя, как ты говоришь, например, спереди на голове лицо, а у нас – морды?..
– Да, – поддержал Тона вожак его стаи с будущим именем Димир Первый, – характер у нас далеко не сахар, это верно, только это всё почему? Да потому, что жизнь у нас нервная. А нервничаем мы, сам знаешь почему… И когда нервничаем, то у нас сразу аппетит просыпается. Поэтому мы почти всегда хотим есть.
На старом кабане, который согласится впоследствии носить имя Сим, тоже тёмная шерсть встала дыбом от возмущения дикими словами Деда, и он решил незамедлительно найти оправдание своей якобы зверской жизни:
– Ты пойми, Дед, мы просыпаемся от мысли, что кушать хочется, днём живём – кушать хочется, спать ложимся – опять кушать хочется, ночью живём – кушать хочется, утром встаём – снова кушать хочется. Но, как говорится, и нам ничто человеческое не чуждо! Мы вот детей своих любим, например… Очень даже! Да!
Дед безо всякой боязни смотрел в эти большие говорящие рты, в эти влажные пасти, наполненные рядами острых зубов, на эти клыки, которые давно привыкли рвать живую плоть, и ответил не без доли ехидства:
– Ладно, ладно! Согласен. И есть поедом своих соседей мы тоже любим!
Вздыбленная шерсть на кабане разом осела, а сам он отошёл в сторону, немного повизгивая и облизывая клыки своим маленьким свинячьим языком.
– Мы и поспать любим на природе, – решила встрять в разговор до этого всё время молчавшая рысь, которая не без удовольствия когда-нибудь возьмёт себе имя Татьяна.
– Ну да, только спите вы очень тревожным сном, боясь, чтобы кто-то с голодным ртом и большими зубами не застал вас врасплох.
– Так заведено в природе, Дед!
– Так заведено у зверей, а у человека – нет.
– Но мы же ничего такого необычного не делаем, такова наша жизнь лесная!
– И саму природу мы тоже любим, ты же знаешь, Дед, – загудели другие звери, издавая высокие гортанные звуки на общем языке.
– Не может быть, чтобы ты сам никогда не зверствовал, – решил съехидничать Вертлявый Лис, у которого через некоторое время появится имя Сандр. Он пришёл к Деду вместе со своей молодой женой, у которой потом появится большое лисье потомство.
– Да, когда-то, может, было, но сейчас, когда я хочу, чтобы мы с вами были вместе и жили дружно, никто не должен больше зверствовать, и я, как человек, обещаю вам…
– Что ты нам можешь обещать, Дед, когда мы даже не понимаем, как ты здесь появился и почему можешь разговаривать с нами на одном языке? – перебил его медведь, который до этого тихо сидел, прислонившись к большому дереву, и внимательно слушал. – Ведь никто чужой и никто из других лесов не знает, что мы уже давно все можем разговаривать на двух языках: на нашем собственном и на общем.
– Ну я, это… как-то так получилось, – немного засмущался Дед, – что я подружился с одним из ваших волков.
– Это с каким? С тем хромым придурком, что ли, которого наши отцы давно выгнали из стаи за то, что не хотел больше ходить на охоту вместе с нами и перестал слушаться вожака? – вспомнили самые старые волки.
– Не знаю, кого он там перестал слушаться, а вот со мной он быстро нашёл общий язык.
– Оно и видно! Он когда из стаи уходил, обозвал всех «тварями». И ты теперь нас всех «зверями» хочешь называть! – загалдела уже вся волчья стая, а за ними и другие звери. Но тут всех остановил тот самый медведь, который подпирал собой большое дерево. Он встал на задние лапы и поднял вверх передние, а потом зарычал так грозно, что все замерли в испуге, увидев, какой он большой, этот медведь. Другие медведи тоже встали на задние лапы и хотели уже сорваться с места, чтобы рвать друг друга и всех, кто им попадётся в когтистые лапы.
Дед необыкновенно быстро среагировал на внезапно возникшую ситуацию. Он выстрелил вверх из ружья и успел заскочить в свой дом, сложенный из толстых брёвен, сказав в сердцах:
– Звери вы и есть звери… А ещё – твари!
Звери разбежались, и Дед подумал, что ему уже никогда не удастся договориться с ними о том, чтобы жить дружно. А ведь для того, чтобы собрать их всех вместе на большой поляне перед своим домом, ему потребовалось очень много усилий, потому что такие общие собрания в лесу до него никто никогда не проводил. Звери были слишком разные и слишком боялись друг друга. Только одно у них было общее: все они были зверями. Но в этом лесу у зверей обнаружилась одна странная особенность: они могли общаться между собой не только как охотник и жертва, они могли разговаривать между собой на некоем общем языке, если хотели просто поговорить. Медведи могли договариваться с волками о том, где чья в этом лесу будет территория и о том, как можно разделить между медведями и волками тушу убитого оленя или лося. Волки могли спокойно делить охотничьи угодья с лисьими семействами, а лисы могли поднять и других зверей, чтобы общими усилиями выгонять из леса периодически забредавшие сюда стаи собак. И Дед уже давно подметил эту двуязычность местных обитателей, ведь после того, как он научился понимать общий язык местных зверей, Дед по сути сам стал двуязычным жителем этого леса.
Он воспринял такую способность местных как некую данность, не пытаясь отыскать её причины. Хотя, немного поразмыслив, можно было догадаться, что необычное поведение зверей должно быть каким-то образом связано с лесным источником, вода из которого протекала через весь этот лес и образовывала сначала ручеёк, а потом целую реку с притоками, озёрами и болотами. Вкус воды из источника и из реки был несколько специфический с едва уловимым характерным запахом. Испив такой воды, обитатели леса становились какими-то задумчивыми и немного растерянными. Потом как бы приходили в себя, становясь теми, кто они есть на самом деле – дикими зверьми. Но оставалось в них что-то такое, что не давало им покоя даже когда они были совершенно сыты. Буквально у всех зверей произошли какие-то генетические изменения: здешние обитатели были явно не такие, как в других лесах, при этом внешне они оставались такими же, как и везде.
Многих из них Дед подкармливал зимой, и поэтому они хорошо знали дорогу к его дому. Кого-то ему приходилось вытаскивать из охотничьих капканов, а кого-то он спас прошлым летом от страшного лесного пожара. Но у зверей в принципе не было такого понятия, как «уважение», поэтому к нему в лесу стали относиться, скорее, как к странному явлению природы, которое может спасти в трудную минуту или помочь выжить. О нём в лесу знали все. И привыкли.
Но Дед был человеком. Единственным человеком, живущим в этом наполненным другими разумными существами лесу. А человеку, пусть даже такому одинокому, всё равно свойственно тянуться к другим людям, а если их не оказывается рядом, то хотя бы к другим самостоятельным и хоть как-то думающим особям. В этом лесу было много таких особей, и хотя они не были людьми, у Деда был общий с ними язык! Значит, рано или поздно он должен был начать общаться с ними на этом языке.
Идея объединить этих по-своему умных, но диких и неорганизованных лесных существ возникла у него не сразу. А как только возникла, он загорелся ею по-настоящему и с человеческой настойчивостью попытался претворить в жизнь. Человеческая хитрость тоже потребовалась ему.
Мёд, соль, рыба и мясо. Он видел, что когда выставлял всё это на лужайке перед своим домом, волки как бы старались не замечать лис, медведи, увлёкшись поеданием мёда, делали вид, что не замечали волков. И те и другие были привлечены манящими запахами со всего леса и не брезговали Дедовыми «лакомствами». Но соль нужна была всем. И вот в разгар одного тёплого и сытого лета он пообещал, что все, кто придут к нему, когда луна станет полной, и попытаются выслушать то, что он скажет, будут вознаграждены их любимой едой, которую он запасал для зверей на этот случай всё лето.
Удивительно, но звери – как дети малые, пообещай им что-то вкусное, и они послушно сделают, то, что ты хочешь. Дед уже хорошо знал это, пообщавшись со многими из них лично. В ту ночь многие звери пришли целыми семьями, удивляясь тому, что могут так мирно уживаться друг с другом в таком маленьком пространстве перед домом Деда. Тогда-то и состоялся тот самый разговор, который закончился так нелепо.
Дед расстроился, что его труды по подготовке этого зверского сборища, которое должно было стать отправной точкой для задуманного им эксперимента, пропали даром. Но оказалось, что расстраивался он напрасно.
Некоторые из напуганных Дедом и друг другом зверей, немного успокоившись, захотели вернуться и продолжить интересный разговор о жизни в лесу. И этими «некоторыми» оказались тот самый большой медведь, который долго сидел под деревом, а потом поднялся и всех напугал своим грозным рыком, и старшая часть волчьей стаи, которая считала себя главной в этом месте леса. Дед сразу почувствовал и услышал, кто решил вернуться и приблизиться к его дому. Он сам вышел навстречу смелым зверям. Он человек и не должен показывать, что где-то внутри себя ещё немного побаивается их.
– Мы не «твари» и не «звери»! – грозно прорычали из ночной темноты, освещённые только полной луной силуэты с горящими волчьими и медвежьими глазами.
– А хотите жить по-человечески? – внезапно спросил их Дед. Он знал, что многие звери от природы любопытны. И любопытство должно было победить в них страх.
– Это как? – хором спросили пришедшие звери.
С тех пор жизнь в лесу стала заметно меняться. К Деду стали приходить поодиночке и целыми семьями звери, которые узнали, что можно жить как-то по-другому, не так, как раньше, и что для этого всего лишь нужно было пообещать Деду во всём его слушаться. За это он гарантировал полную защиту от других зверей, которые не примут новый порядок жизни в лесу. Кроме этого Дед никому из слушающихся его не даст умереть с голоду даже зимой, когда всем зверям бывает трудно найти пропитание. А ещё он станет лечить заболевших и учить чему-то новому всех, кто захочет учиться. Всем, кто станет такими «его» зверьми, он даст имена, чтобы поставить их на учёт и вести хронику их жизни.
Конечно, многим зверям надоела собственная трудная и однообразная жизнь в дремучем лесу безо всякой помощи и поддержки. Волкам постоянно приходилось смотреть на всех волком. Медведи не хотели более никому оказывать медвежьих услуг. Оленям надоело разбираться с оленихами, оправдываясь за постоянный рост рогов. И даже лисам не всегда хватало хитрости для выживания.
– Мы знаем, что такое человек. Видели, что он может натворить в лесу, – говорили звери, заставляя Деда аргументировать несомненные преимущества жизни в лесу по-человечески. – Раз человек может такое натворить, значит, он тоже тварь! – с вызовом заявил Деду один из пришедших к нему однажды лосей, а другие звери одобрительно загудели.
«– Да сами вы…», – хотел было возразить им Дед, но не стал, потому что в этот раз к нему пришло особенно много лесных жителей. Давно общаясь со зверьми, он уже знал, что у многих из них сознание как бы застряло в своём развитии на уровне трёх-четырёхлетних человеческих детей, и больше всего по своим повадкам они напоминали ему мальчиков и девочек, выброшенных на улицу и оставшихся без родителей. Беспризорников, которые убежали в лес и, чудом не погибнув от голода и болезней, стали вести свою беспощадную борьбу за существование среди таких же озверевших детей.
– Вы же едите друг друга поедом, обижаете слабых, всегда можете убить того, кого только сможете! – сказал наконец Дед, задумавшись о чём-то своём.
– А что здесь такого? Все так живут и не жалуются!
– Так это, может, потому что жаловаться некому…
– Ну, ты скажешь, конечно! Мы, вообще-то, ведём здоровый образ жизни! – перебила его будущая Лариска, ничейная кабаниха. И все звери дружно повернули головы в её сторону. Вообще-то за ней водилось всякое, но сейчас она выражала общее мнение.
– Да-да, – дружно зарычали звери:
– Мы занимаемся спортом…
– Да знаю я, каким вы спортом занимаетесь. Бегаете друг от друга со страху и сейчас боитесь пожаловаться.
– Нет, мы не пьём, не курим, много гуляем по лесу, дышим свежим воздухом, деревья не портим, не разводим костры, не бросаем мусор. И вообще, мы бережём природу, Мать нашу.
– Мать вашу! – опешил Дед от таких зверски правильных мыслей и слов звериных. – А ведь и то верно! Вы ж мне как родные! Как родные дети… Звери, конечно, но всё ж таки дети.