Лёгкой и пружинистой походкой бойца Когг Химерон шёл по улице Раио, нервно пощёлкивая пальцами в такт стрёкоту десятков швейных машинок, доносившемуся из распахнутых окон. Он пододел под сюртук объёмистый накладной живот, в котором прятал игломёт. Багровую маску старика на его лице до самых глаз закрывала длинная седая борода, тёмно-зелёные очки скрывали глаза. Однако, несмотря на то, что узнать его в этом наряде было невозможно, король работорговцев всё равно изрядно нервничал. Большую Сеэру патрулировали отряды затра, город всё ещё кипел после недавнего убийства кана Иебедайи и осквернения вонючей могилы этого ублюдка Каймана. Ночная жизнь замерла, кангай объявил комендантский час после девяти вечера, непривычно тихие таверны смотрели тёмными окнами. Даже музыка, лившаяся из каждого жилого дома, почти смолкла.
Ласковый вечерний ветерок полоскал белые флаги на стенах, город погрузился в траур. Когг Химерон вспомнил, как орал освежёванный им Иебедайя, извиваясь, как червяк, насаженный на крюк, когда к нему возвращалось сознание. Работорговец плотоядно улыбнулся. В тот момент он стоял прямо напротив окна, из которого свешивалось на верёвке ободранное тело кана Сеэры и наслаждался слезами, смывавшими макияж с его пухлой пидорской рожи. Он видел, как прибывает толпа, как люди теряют сознание, глядя на ужимки издыхающего пидора, и как музыку слушал крики женщин. Жаль, что ему не удалось добраться до жены Иебедайи и его выблядков, но он ещё их достанет. Зато над могилой Каймана он славно потрудился. Тяжело было рубить ему башку, украденный на рынке топор оказался туповат, но, в конце концов, всё получилось. Надо признаться, идея насрать мертвяку в рот оказалась прекрасной, усмехнулся про себя Когг Химерон. Когда все эти напыщенные буамы и затры вытаращили шары, глядя как башка Каймана щерится с кола, на который её насадил работорговец, он чуть не выдал себя хохотом. Вовремя губу прикусил.
Когг Химерон улыбнулся в накладную бороду и свернул к городскому светочу. На площади перед ним ярко горели костры. Молчаливые затра стояли рядом, кутаясь в лёгкие шерстяные накидки и опираясь на тонкие копья. Когг Химерон глумливо присел перед ними, в церемониальном жесте прикрыв голову руками, но они даже не повернули головы. Работорговец прошёл ещё один квартал и остановился у роскошного дома с колоннадой, богато украшенной плитками из майолики. Всю стену снизу доверху покрывала вьющаяся роза и садовый вьюн, крупные алые, белые и фиолетовые цветы уже закрывались в предчувствии сумерек, но от гнёздышка Херона всё равно воняло, как от парфюмерной лавки.
Когг Химерон точно знал, что жирный великан прибыл сюда утром, потратив целый час на пререкания с кангаем Большой Сеэры, который не хотел пускать его в город. Однако, ни члены кангая, ни местные высокородные не смогли найти ни одного закона, который бы запрещал полноправному хозяину дома воспользоваться своим правом собственности. Всё, что им удалось – вынудить Херона оставить свой огромный дредноут в селении неподалёку и запретить ему приближаться к городским стенам под предлогом того, что он слишком хорошо вооружён. По заверениям агентов Когга Химерона, жиртрест прилетел из Энподии. На хера он гонял в эту вонючую дыру, никто не знал, но работорговец и не стал копать дальше. Он пришёл к давнему врагу по делу.
Он поднялся по облицовочному цветной плиткой крыльцу и постучал в резной косяк. Ему не ответили, тогда он постучал как следует. В проёме появилось напомаженное лицо слуги, выглядевшее, как голова фарфоровой куклы. Ну, и чего вам надо, жеманно пропел лакей, скорчив презрительную рожу. Когг Химерон смерял его взглядом и шепнул: передай жирному, что к нему пришёл тот, кто четыре раза пытался убить его в ледяном городе. И ещё, девочка, скажи ему, что я пришёл в гости, никаких дурных планов у меня нет. Я не девочка, обиженно буркнул лакей. Когг Химерон усмехнулся, толкнул его в лицо пятернёй и вошёл внутрь со словами: шевелись быстрей, сучка.
Патро-о-он, заголосил слуга, убегая вверх по широкой лестнице, по-девичьи сдвинув коленки в шёлковых чулках. Работорговец презрительно посмотрел на его узкую спину в золочёной ливрее и, сложив ладони рупором, крикнул вслед: великий Херон! Надо поговорить. По обе стороны от лестницы открылись двери и четверо массивных слуг выбежали в холл, подняв стволы пневмопушек. Когг Химерон молниеносно отступил, прикрывшись тяжёлой входной дверью, достал из-под накладного живота игломёт и, присев, осторожно метнул его охране. Игломёт, кружась, доехал до середины холла, и замер посередине игольчатой золотой звезды, украшавшей пол. Эй, крикнул он: я безоружен! Хотел бы вас перестрелять, давно бы это сделал.
Услышав тяжёлое буханье шагов, доносящееся сверху лестницы, работорговец осторожно выглянул из-за косяка. Мощный великан Херон медленно спускался к нему, внимательно оглядывая каждую ступень, будто боясь, что мрамор проломится под его огромными стопами. Когг Химерон вышел навстречу хозяину дома и приветственно раскинул руки: я пришёл помириться, великий Херон. У меня для тебя хорошие новости. Я ушёл от Суодаха. Насовсем. Прогони своих шавок, нам есть, о чём поговорить наедине.
Он хотел добавить ещё пару слов, но тут его взгляд упал на лицо Херона. Маленькие глазки гиганта мерцали словно два льдисто-голубых карбункула, а вертикальные чёрные зрачки походили на две иглы, плавающие в талой воде. Что у тебя с глазами, выдавил из себя Когг Химерон. Херон без улыбки внимательно оглядел гостя и медленно проговорил: все вон. Слуги бесшумно исчезли, лишь жеманный привратник подглядывал сверху, спрятавшись за массивными перилами. Когг Химерон присел, подобрал игломёт, притворно прицелился в него и крикнул: бум! Красавчик ойкнул и скрылся, щелкая подошвами по мраморному полу.
Я тебя знаю, спросил Херон, подходя ближе. Когг Химерон скривился: не совсем. Ты знаешь, кто я такой. Все знают, кто я такой. Я же легенда. И я очень тебе нужен сейчас, после того, как Каймана казнили, а его людей треплют затра по всем углам ойкумены. Херон подошёл поближе, совершенно не обращая внимания на игломёт в руке гостя, скрестил руки на груди и пробасил: ты сказал, что четыре раза пытался убить меня? Гость улыбнулся: ты единственный, кого у меня не получилось убить. Ты прямо заговорённый, патрон Херон.
Херон чуть наклонил голову, блик от сияющей люстры прокатился по его конической лысине. Думаю, сейчас тебе тем более не удастся меня убить, сказал он, помолчал и спросил: ты – Когг Химерон? Я думал, ты выглядишь иначе. Работорговец улыбнулся: я действительно Когг Химерон. В доказательство своих добрых намерений я даже покажу тебе своё настоящее лицо. Он подошёл в круглому каменному столу, со стуком положил оружие, поднял руки к лицу, снял бороду и с усилием отлепил маску из кожи ящерицы-притворщика, после чего достал из саквояжа банку с раствором и, скатав маску в трубку, опустил её туда. Херон удивлённо хмыкнул. Когг Химерон расстегнул простой сюртук, сбросил его на стул, туда же полетел и накладной живот.
Хорошая фигура, констатировал Херон. Не заигрывай со мной, хохотнул работорговец: я не настроен на романтику. Так и будем стоять тут?
Херон молча развернулся и пошёл наверх. Когг Химерон сгрёб одежду в охапку и последовал за ним. Я слышал, ты вдребезги разосрался с Чарицей, спросил работорговец: это правда? Она мертва, буркнул великан, не оборачиваясь к гостю и по-прежнему двигаясь вперёд по гулкому сводчатому коридору, облицованному кровавым родонитом. Это ты её, уточнил Когг Химерон, глядя в спину хозяину дома. Тот на мгновение остановился, подумал и бросил: можно и так сказать. Я отдал приказ. И что теперь, поинтересовался Когг Химерон. Погоди, оборвал его Херон: я не хочу говорить на бегу.
Наконец, они вошли в просторный круглый зал с выходом на большой балкон. Меж колышущихся штор Когг Химерон увидел кадки с туями и можжевельником. Херон подошёл к дверям, плотно запер их и, потянув за золочёный шнур, сдвинул портьеры. Ты отвлёк меня от ужина, буркнул он, усаживаясь в огромное кресло и закладывая за ворот салфетку. Когг Химерон бросил одежду и саквояж на стоящий рядом диван и, не дожидаясь приглашения, сел за стол. Херон поднял серебряный баранчик с блюда, несколько почти сырых кусков говядины исходили нежным паром. Великан руками схватил самый большой и, урча, оторвал от него изрядный шмат, после чего, чавкая, сказал: если ты ищешь Чарицу, тебе придётся обождать, пока шлюхи выберут себе новую правительницу. Её смерть стала для них потрясением. Никто этого не ожидал. Она правила почти двадцать лет и устранила всех конкуренток. Сейчас они должны выбрать себе новую, а это не так просто. Насколько я понимаю, иерпы сейчас грызутся между собой, не могут кандидатуру согласовать.
Когг Химерон взял с металлического подноса кусочек вяленой дыни, отправил в рот, и с досадой прошипел: я так надеялся, что насажу Чарицу на нож. Да хоть всех их вырезай, ответил Херон, слизывая мясной сок, стекающий к подбородку. Работорговец нагнулся к нему поближе и шепнул: почему ты с ними разбежался? Херон поднял на него светло-голубые глаза, прикидывая, стоит ли делиться тайной, даже перестав жевать на какое-то время, после чего рассеянно поиграл ножом и нехотя ответил: Чарица убила близкого мне человека. Я хочу отомстить.
Мысленно Херон заглянул в своё сердце. С тех пор, как Протей проник в него, оно изменилось, Херон знал, что должен горевать, что смерть Стрёна стала для него самой большой катастрофой за всю жизнь, но Протей охладил все чувства. Раньше они порхали словно яркие разноцветные бабочки, а сейчас выцвели, превратились в моль и спрятались в швах подсознания, почти неслышно стрекоча в его тёмных уголках, куда не попадал свет. Горе никуда не делось, оно шевелилось там, в глубине, отдаваясь тупой ноющей болью, но уже не обжигало как в первые дни после убийства Стрёна и Херон даже чувствовал благодарность к Протею за эту анестезию.
Когг Химерон хлопнул по столу и почти крикнул: тогда я тебе нужен, патрон Херон. Никто лучше меня с этой задачей не справится. Но я потерял очень многих людей. Великан без выражения посмотрел в его глаза и бросил: люди не проблема. Паракан Мегон на мои деньги несколько лет вербовал сторонников среди тех, кого обделили наследством. Знаешь, все эти босяки, четвёртые-пятые дети в семье, которым не светит ни имущества, ни выкупа за невесту. Мегон для них даже пафосное название придумал: армия младших. А где сейчас этот Мегон, поинтересовался работорговец. Херон взял со стола серебряный кувшин и начал пить прямо из горла, заливая лицо водой. Когг Химерон молча ждал ответа, глядя, как намокает и темнеет салфетка за воротом его собеседника. Сидит он, буркнул Херон, наконец, оторвавшись от кувшина: новый верховный кат умудрился засадить его в долговую яму Энподии. Сука, за мои же деньги, сорвавшись на крик, добавил он, грохая посудой о столешницу: а его сестра пропала без следа, где-то зализывает раны после того, как им с Мегоном не удалось захватить Привратник. Они, видите ли, родились на этом богом забытом куске земли и хотели оттуда начать своё победное шествие по ойкумене. Да хуй-то там, бойцы Привратника размазали их армию по всему полуострову.
Действительно дебилы, заискивающе улыбнулся Когг Химерон: никому ещё не удавалось захватить Привратник с его пушками. Херон согласно хмыкнул и принялся за новый кусок мяса, урча и чавкая, как пёс. Работорговец смотрел на его лицо, сплошь состоящее из складок и мешков, маленький ротик великана капризно изгибался червяком, мощные щёки ходили ходуном. Когг Химерон осторожно взял ещё один кусочек дыни и сказал: этот новый верховный кат и мне подлянку кинул. Убил моего внучатого племянника. Я, конечно, просто так этого не оставил, но… Да я слышал, перебил его Херон: весь город до сих пор трясёт после того, как ты освежевал бывшего кана Иебедайю. Когг Химерон придвинулся поближе и яростно зашептал: патрон Херон, у нас куда больше общего, чем ты думаешь. Ты ненавидишь чафали? Я тоже. Ты ненавидишь верховного ката? И я тоже! Если ты дашь мне людей, я использую свои связи с ульями аэриний и мы проведём тут такую зачистку, что реки покраснеют от крови!
Херон откинулся на спинку кресла, вытер рот, поколупался ногтем между резцов и спросил: почему я должен тебе доверять? Потому что я принесу тебе много денег, быстро ответил работорговец и зачастил: есть отработанная схема, Суодах Белоглазый поставляет в город вино от Феотила Еретика, а я через него отправлял за стену живой товар… Да знаю я, устало махнул ручищей Херон: тоже мне новости. Работорговец наклонил голову и ухмыльнулся: да, только ты не знаешь, что без моей поддержки старому говнюку эту схему не отработать. И ты не знаешь главного. Тут он замолчал, добиваясь драматического эффекта.
Херон внимательно сверлил его водянистыми глазами, но, наконец, не выдержал и спросил: чего? Когг Химерон хитро улыбнулся: куда, по-твоему, я сбывал взрослых рабов? На невольничьи рынки, это понятно, хмыкнул Херон. Работорговец улыбнулся ещё шире: нет, патрон. Невольничьих рынков осталось совсем мало и их ёмкость невелика. А денег мне нужно много, как и тебе, впрочем. Поэтому через Феотила живой товар шёл на Летающие острова. Вот только теперь, после одной подставы от Еретика, он мне уже не нужен. У меня есть собственные подвязки на Летающих островах. Если ты станешь моим партнёром и будешь поставлять живой товар мне, я буду переправлять его туда. На Островах всегда нужны рабы. Любые. Мужчины, женщины, молоденькие, зрелые, всё равно. За это мы с тобой получим нутониум. Очень дешёвый нутониум, в любых количествах. Его будет столько, что он покроет все потребности центральных периохий ледяного города. Ты же знаешь, что тамошние летающие дома постоянно нуждаются в нём.
Он говорил и говорил, следя как глубокие складки на лбу Херона постепенно разглаживаются, как осторожная, недоверчивая улыбка проступает на его щекастом лице. Аэринии частично обеспечат нам безопасность, частично им помогут твои люди из этой армии младших, а я гарантирую тебе сбыт живого товара в любых количествах, протараторил работорговец, нервно хрустя пальцами под столом. Херон качнул конической лысиной: а что Суодах? Старикан болен и долго не протянет, довольно прокомментировал Когг Химерон и откинулся на спинку кресла, побарабанив пальцами по столешнице: ты выиграл войну с ним. Ты контролируешь куда большую территорию, твои возможности куда шире. Дай мне людей и я тебе гарантирую хорошую прибыль уже в этом месяце.
Херон сгрёб с блюда горсть орехов и разноцветных цукатов, отправил в рот и, громко хрустя, спросил: сколько народу тебе нужно? А сколько ты сможешь дать, ответил работорговец вопросом на вопрос: если мы говорим об очень сжатых сроках? Херон пошарил языком за щекой, сплюнул на пол чешуйку от ореха и медленно сказал: за неделю ты сможешь собрать человек пятьдесят. У меня есть ещё один дредноут, он стоит на консервации неподалёку от Кровостока. Но если ты попытаешься сбежать или выкинуть какой фокус, я тебя накажу. Ты меня понял? Не пугай меня, Херон, жёстко бросил Когг Химерон: запомни, я показал тебе своё настоящее лицо, а это очень дорогой подарок.
Пока не знаю, сказал Херон, тяжело вставая из-за стола и опираясь руками на столешницу: если ты окажешься полезен, то не пожалеешь. Работорговец тоже поднялся и протянул руку: ты тоже не пожалеешь, Херон. Говорят, ты хотел стать монархом свободных земель? Ты им станешь. Даю слово. Великан с сомнением посмотрел на протянутую ладонь, но нехотя пожал её, удивившись, насколько стальным оказалось ответное рукопожатие. Не отпуская его пальцев, Когг Химерон проговорил, прямо глядя в глаза огромному собеседнику: сначала мы возьмём рынок Летающих Островов, потом я выпотрошу этого верховного ката, а потом докупим бойцов и твоя армия младших установит тут такой закон, который захочешь. А меня интересуют только деньги.
После полуночи грузный старик с широкими плечами выехал через центральные ворота Большой Сеэры на расшатанной арбе, гружёной горшками, заплатив за неурочное пересечение городской границы серебряную марку. Через милю он спрыгнул с повозки и, прихватив под мышкой большой жёлтый саквояж, скрылся в лесу, вежливо помахав на прощание вознице. Тот не задавал много вопросов, ошарашенно глядя на половину серебряного декана, что старик уплатил ему всего за милю пути. Он не знал, что только что помог самому Коггу Химерону.
Сверяясь с внутренним навигатором, король работорговцев нашёл в чаще неприметную полянку, спустился в овражек, разбросал листья и ветки, прятавшие обшарпанную, но мощную чумовозку, переоделся, сменил маску и, воя четырьмя усиленными двиглищами, направился к западу. Через два дня он уже надеялся быть в Кровостоке.