Столичные пробки… Современные летописцы могут слагать о них легенды. Многочасовое стояние на запруженных магистралях. Мечты о ближайшем перекрестке. Надежды на скорое освобождение, и очередное разочарование при виде нового многокилометрового хвоста дракона по имени «Час пик». Этот дракон сумеет одолеть любого, будь то выдающийся политик, поп-звезда, покорившая Олимп, или представитель городской власти. Ему все подвластно: эмоции, планы, чаяния и надежды. Все это он в один миг может обратить в ничто. Раздраженный комок нервов, вот во что превращает он любого, рискнувшего посягнуть на его территорию.
И теперь уже неважно, в котором часу ты выползаешь на дорогу. Дракон подстерегает тебя везде и всегда. В любое время суток. Двадцать четыре часа.
«Пежо» полковника Гурова влился в поток машин немногим позже девяти вечера. Он наивно полагал, что дорога до дома не займет много времени. Должна же быть в мире справедливость! Вот уже полутора суток Гуров не был дома. Кропотливая работа по сбору улик увенчалась успехом, и им с Крячко удалось разработать план по обезвреживанию опасной группировки, терроризировавшей всю Москву на протяжении двух месяцев. Потом задержание, многочасовые допросы, отчеты и рапорты. И вот наконец долгожданная свобода! Как не порадоваться? Ночь вступает в свои права, и он, полковник Главного управления Московского уголовного розыска, сдав задержанных на попечение следователя, имеет право насладиться ею в полной мере. Но тут в игру вступает закон подлости. Не желая облегчать и без того нелегкую жизнь оперативного работника, закон этот подсовывает ему новую задачу, требующую терпения и смирения. Что поделать, столичные пробки – штука непредсказуемая.
Родные пенаты показались на горизонте только без четверти двенадцать, но Гуров и этому был рад: отдых не за горами. Осталось припарковаться в скверике у дома, подняться на свой этаж, а там… Там любимая жена, сытный ужин и теплая постель. О последнем Гуров мечтал особо. Растянуться на свежих простынях после горячего душа, что может быть прекрасней? Разве что обещанный генералом Орловым нежданный-негаданный выходной. Под влиянием нахлынувших эмоций от удачного завершения бесперспективного, как казалось генералу, дела Орлов расщедрился и в приказном порядке выпроводил из отдела обоих полковников до утра понедельника. Значит, в распоряжении Гурова имеется целых три дня и еще четыре ночи в придачу. Мечта любого опера!
Вставляя ключ в замочную скважину, Лев нахмурился. Ему показалось, что он слышит голоса разговаривающих людей. Именно разговор, а не механическую речь из телевизора. Дело близится к полуночи, а в доме гости? И это при том, что Маша прекрасно знает, сколько времени он провел в погоне за преступниками? Странно. Очень странно. Может, показалось? Но нет, слух его не подвел. Как только дверь открылась, отрицать очевидный факт стало невозможно. В доме посторонние. «Двое мужчин и одна женщина. Быть может, Машины коллеги?» Вполне возможно. Жена полковника, являясь ведущей актрисой популярного драматического театра, принадлежала к категории столичного бомонда, а в их кругах легко перепутать день с ночью. Но в такой день… Все равно странно.
– А вот и он! – выплывая в коридор, пропела Мария. – Добрый вечер, дорогой! Проходи сразу на кухню, у нас гости. Ты ведь не против?
Что он мог ответить? Чмокнув жену в щеку, кивком поздоровался с незнакомцами, высунувшими физиономии из кухонной двери. Гости, смущенно улыбаясь, произнесли приветствие.
– Только руки помою, – отстраняя жену, сказал Лев и скрылся в ванной комнате. Там он включил воду и долго смотрел на свое отражение в зеркале. Очень долго. До тех пор, пока зеркало не покрылось плотным слоем конденсата. Затем, зачерпнув пригоршню, ополоснул лицо, протер зеркало висящим на крючке полотенцем и, глядя в него, усмехнулся: «Ну и рожа! Самый раз преступников пугать». Дольше оставаться в ванной было неприлично. Он закрыл кран, повесил полотенце на место и шагнул в коридор. Из кухни доносились приглушенные голоса и звон посуды. «Значит, кормить все-таки будут, – с иронией подумал Лев. – И на том спасибо».
Когда он вошел в кухню, разговор тут же стих. Гуров бросил взгляд на стол. Вот это прием! Настоящее изобилие, скатерть-самобранка отдыхает! Поджаристые куриные крылышки, селедочка под луковым покрывалом, блестящие грибочки, блюдо с пирогами, несколько салатников, наполненных разноцветьем ингредиентов, которые сразу и не распознаешь. Апофеозом кулинарного искусства в центре стола красовался представитель рыбной фауны, то ли осетр, то ли его ближайший родственник, с кольцами лимона и неизменным пучком зелени в хищной пасти. Не говоря ни слова, Лев распахнул дверцу холодильника и выудил на свет поллитровку. Водрузив ее в центр стола, потянулся за стопками. Мужчины тут же воодушевились, одобрительно покашливая, а женщина недовольно поджала губы. «И пусть, – раздраженно подумал он. – В конце концов, это не я заявился к ним на ночь глядя. Имею право на полноценный отдых».
– Вот чего нам не хватало, – не преминула поддержать его жена. – А мы с вами, Ларисочка, ликерчиком себя побалуем. Лева, помнишь, нам с тобой ликер презентовали, тот, что из самой Италии. Как он называется? «Франжелико», кажется. Куда же я его поставила? Ах да, припрятала в гостиной, в платяном шкафу. Хотела приберечь для особого случая. Мне кажется, сейчас он будет как нельзя кстати. Дорогой, не поможешь мне его найти?
Гуров взирал на супругу с недоумением: поведение Марии не вписывалось в привычные рамки. «Неужели ее так смущает визит коллег? Что-то на нее не похоже. Может быть, она беспокоится о моей реакции? Знает ведь, как я вымотался, вот и нервничает, – отправляясь вслед за женой в гостиную, размышлял он. – Все равно на нее не похоже. Не может же она думать, что я учиню скандал при посторонних?» Загадка разрешилась, как только супруги оказались одни.
– Лева, прошу тебя, не сердись! – зашептала жена, увлекая Гурова в дальний угол гостиной. – Я не могла им отказать, понимаешь? Такое горе! Как откажешь? Ведь ты не станешь сердиться на свою любимую жену?
Мария говорила быстро, торопясь сгладить ситуацию. А Лев начал догадываться, кем являются те, кто сидит у него на кухне в неурочное время.
– Так это не твои коллеги по театру? – протянул он.
– Не совсем, – призналась Мария. – Послушай, неудобно оставлять их там надолго одних. Ты сейчас сам все поймешь. Только обещай не сердиться.
– А ликер?
– Он в кухонном шкафу, – спокойно сообщила Мария. – И всегда был там. Не думаешь же ты, что твоя жена станет прятать элитный алкоголь в нижнем белье?
Брови ее иронично изогнулись, и Гуров не удержался от ответной улыбки:
– Зачем же ты сказала это гостям?
– Мне показалось, будет невежливо, если я вытащу тебя из кухни без весомого предлога, – хихикнула Мария. – А так все выглядит вполне невинно.
– Кроме того, что вернемся мы без бутылки, – заметил Лев.
– Ничего, актрисам свойственно забываться. Особенно относительно хозяйственных дел. Мы ведь априори должны быть белоручками.
Мария первой вошла на кухню. Радостно улыбаясь, она кинулась к угловому шкафчику, распахнула дверцы и восторженно воскликнула, будто бросала реплику партнеру по сцене:
– Дорогой, ты, как всегда, оказался прав! Вот он, ликер! Представляете, совсем забыла, куда его поставила, – щебетала она, обращаясь к гостям. – Хорошо, у Левы память получше моей.
Гуров не стал дожидаться конца сцены. Он сел на привычное место, откупорил бутылку водки и наполнил три стопки. Мария к тому времени успела занять место возле него и уже протягивала ликерную бутылку.
Первую рюмку подняли неуверенно. Чокнулись без тоста, хотя Мария и пыталась что-то сказать. Лица присутствующих не располагали к воодушевляющим речам. Напряженное ожидание, написанное на них, портило картину. Так обычно выглядят родственники, скорбящие о безвременной кончине любимого дедушки. Причем дед их лежит в соседней комнате. Отставив стопку в сторону, Лев подцепил кусочек селедки, отправил ее в рот. Остальные к еде не притронулись.
– Дорогой, положить тебе картошечки? Она еще в духовке. Не стали вынимать, чтобы не остыла. – От былого энтузиазма Марии не осталось и следа, она уныло смотрела на мужа.
Гуров кивнул и протянул тарелку. Тарелка наполнялась, присутствующие молчали. Он добавил к картошке куриное крылышко и приступил к трапезе. Гнетущая тишина раздражала, но голод диктовал свои правила. Расправившись с картошкой, Лев снова наполнил стопки. И на этот раз выпили без тоста, правда, закусывать начали. Мария внесла свою лепту, попытавшись завязать непринужденный разговор.
– Ох, я дрянная хозяйка! – всплеснув руками, заявила она. – Я ведь вас даже не представила. Это мой коллега, Стасик. Станислав Самохин. Он работает в авангардном театре. Его название тебе вряд ли о чем-то скажет, дорогой, но ты не сомневайся, Стасик невероятно талантлив. Когда-то мы с ним играли влюбленную парочку. В дипломном спектакле. Впрочем, это было давно! А это его брат, Евгений. Жену Евгения, Ларисочку, ты уже знаешь.
Гуров выслушал монолог жены без эмоций. Впрочем, от остальных Мария отклика тоже не дождалась. Взгляды гостей были обращены в пол. Видимо, все трое ждали, когда он отужинает и придет время приступить к серьезному разговору. После третьей стопки Лев отодвинул тарелку в сторону и произнес:
– Полагаю, это не просто светский визит? Кто начнет?
Гости переглянулись. Мария, опустив глаза, уставилась в пол.
– Давайте проясним ситуацию, – предложил он. – Меня не было дома тридцать восемь часов. Служебные дела, не терпящие отлагательства. Теперь я вернулся и обнаружил дома шикарный стол и кучу гостей. Поверьте, моя супруга нечасто устраивает мне подобные сюрпризы, а это значит лишь одно: кому-то из вас срочно нужна помощь полиции. Кому и зачем?
Тишина становилась гнетущей. Мужчины хмурились и молчали. Лариса открыла было рот, но не смогла произнести ни слова. Вместо этого она расплакалась. Жалобно, со всхлипами. Тот, кого Мария представила как ее мужа Евгения, обхватил плечи жены и, казалось, сам был готов расплакаться. Станислав потянулся к бутылке. Гуров, отстранив руку Стасика, убрал спиртное и, сглаживая впечатление от своих действий, мягко произнес, глядя на жену:
– Маша, придется рассказывать тебе, раз гости молчат.
– Похоже, что так, – кивнула она. – Только я мало что знаю.
– Пока будет достаточно и малого, – подбодрил ее Лев.
– У Евгения и Ларисы есть дочь, – начала Мария. – Поздний ребенок, и все такое.
– Насколько поздний? – уточнил Гуров.
– Женьке пятьдесят, – вступил в разговор Станислав. – Лариса намного младше его. Они поженились, когда брату было тридцать два. Ларисе к тому времени сравнялось девятнадцать. Поздним ребенком Ладочку можно назвать лишь условно. Для Женьки – да, а для Ларисы скорее ранний.
– Тем не менее оба они считают, что рождение Ладочки сродни чуду, – перебила его Мария. – Дело в том, что для Евгения это не первый брак. До Ларисы у него было три жены. Ничего трагичного или из ряда вон выходящего, просто человеку не везло. – Она с вызовом смотрела на мужа, ожидая возражений, но тот молчал. И Мария продолжила: – В трех первых браках у Евгения детей не было. Всякий раз врачи говорили, что проблема в нем. Он уже отчаялся когда-либо услышать заветные простые слова: ты будешь отцом. А тут Лариса забеременела. Конечно, тридцать два – не критический возраст для отцовства, но Евгения в этом случае можно назвать исключением. – Она вдруг поежилась под взглядом Гурова, поняв, что пора переходить к главному, и выпалила, точно в омут головой бросилась: – А теперь их девочка пропала.
Как только прозвучали роковые слова, Лариса забилась в рыданиях, не в силах сдержаться. Евгений крепился, хотя и он был на грани срыва. «Не хватало еще, чтобы они все тут разрыдались, – проворчал про себя Гуров. – Ох уж мне эти истеричные родственники!»
– Сколько лет Ладе? – проясняя ситуацию, спросил он.
– Три месяца назад исполнилось восемнадцать, – скороговоркой проговорила Мария. – Столько она не живет дома.
– Три месяца? – присвистнул Гуров. – Почему же вы решили обратиться ко мне за помощью именно сейчас?
Этот вопрос он адресовал родителям, но ответил на него Станислав:
– Нам стало известно, что Лада не посещает школу. До этого мы считали, что у нее что-то типа переходного возраста. Желание самоутвердиться, найти свое место в этой жизни. Но пропускать занятия на последнем году учебы? Это уже перебор. Что за жизнь ждет ее без аттестата? Кем она станет по жизни? Поломойкой? Официанткой в придорожной забегаловке? Или того хуже…
– Стас, прекрати! – вскинулся Евгений. – Ладочка не настолько бесшабашна, чтобы не понимать значимости образования.
– И именно поэтому она не появляется в школе уже больше недели, не правда ли? – огрызнулся Станислав. – А все твое либеральничанье. Забыл, как Лариса умоляла тебя вернуть девочку? Как мы в два голоса предупреждали тебя о том, что твои поблажки доведут ее до беды? Забыл, как сам два дня назад притащился ко мне в невменяемом состоянии и умолял найти детектива, который сможет отыскать твою дочь? Только вот поздно спохватился. Ладочка теперь неизвестно где. И все по твоей вине!
– Кто бы говорил! – взвилась Лариса. – Не ты ли первым кричал: Ларочка, не будь параноиком, не дави на дочь! Дай ей перебеситься. Вспомни себя в ее возрасте. А теперь вон как заговорил! Что, перебесилась Ладочка? Где она теперь? Где, я тебя спрашиваю?
Гуров взирал на компанию разбушевавшихся родственников с выражением стоика. Пусть покричат, выпустят пар. В их состоянии это только на пользу. Мария же места себе не находила. Она комкала в руках салфетку и время от времени пыталась вклиниться в спор.
– Послушайте, не нужно так кричать. Ведь еще ничего непоправимого не произошло. Лева вам поможет. Ведь правда, Лева, ты им поможешь?
Но ее никто не слушал. Мужчины вскочили с мест и, как бойцовские петухи, наскакивали друг на друга, не решаясь перейти к открытой драке. Лариса выкрикивала обвинения в адрес обоих, перемежая обвинения всхлипами. Минут через пять взаимные упреки пошли на убыль. Мужчины заняли свои места. Лариса закрыла лицо руками, не желая видеть окружающих. Гуров решил, что пришло время вмешаться.
– Итак, восемнадцатилетняя девушка не появляется в школе на протяжении недели, – спокойно произнес он. – И на этом основании вы решили, что пришло время перейти к решительным действиям. Я все правильно понял?
– Простите нас за эту неприятную сцену! – Станислав первым пришел в себя. – По всей видимости, сказалось напряжение последних дней. Да еще этот алкоголь.
– У вас есть более веские основания для беспокойства, кроме того, что девушка неделю не ходит в школу? – проигнорировав извинения, спросил Лев.
– Что вы имеете в виду?
– Жизни девушки что-то угрожает?
– Если и так, нам об этом ничего не известно.
– Вы общались с ее одноклассниками? Интересовались, где она может быть?
– Да. Я ездил в школу, – ответил Станислав. – Надеялся что-нибудь выяснить. Только никто из ее одноклассниц со мной откровенничать не стал. Отделались общими фразами. Мол, Лада с ними секретами не делилась. Почему не посещает занятия, не сообщала, и где ее искать, они не знают. Только я им не верю. Уж Галка точно должна знать. Они же с ней с первого класса дружат. Правда, в последний год их дружба несколько разладилась, но это не показатель. Я уверен: в школе все равно знают, где искать Ладу.
– И чего же вы хотите от меня? – задал Гуров главный вопрос.
В кухне снова повисла тишина. Решимость обоих мужчин сошла на нет. Лариса так и не убрала рук от лица, даже не пошевелилась. Вместо нее заговорила Мария:
– Мы хотим, чтобы ты нашел Ладу.
– Допустим, я ее найду, что дальше?
– А что может быть дальше? Лада вернется домой, и все встанет на круги своя.
– Ты не допускаешь, что она не захочет возвращаться? – Лев обращался исключительно к жене.
– Почему бы ей этого не хотеть? – возразила Мария.
– Хотя бы потому, что уходила она оттуда добровольно. И на то были причины, я в этом не сомневаюсь. И потом, пожелай она вернуться, что бы ей помешало сделать это? Адрес она знает, дорогу искать не нужно. Раз она до сих пор не вернулась, значит, это не входит в ее планы.
– Глупости! – отрезала Мария. – Просто она запуталась. Переоценила свои возможности, а теперь боится последствий, вот и не возвращается. Ведь она не знает, какой будет реакция родителей.
– Мы с тобой тоже этого не знаем, – бросая многозначительный взгляд на Евгения и Ларису, заметил Гуров.
– Мы будем рады принять ее обратно, – заговорила Лариса, убирая руки от лица. – Вы только найдите ее и передайте ей эти слова. Она обязательно вернется, я уверена. Ей только надо услышать о том, что мы не сердимся и ждем ее.
Гуров молчал, взвешивая все «за» и «против». С одной стороны, он понимал, что девушка может нуждаться именно в такой помощи. С другой же – не был уверен, что супруги Самохины смогут адекватно отреагировать на ее возвращение. Принять решение его заставил взгляд жены. В нем плескалась такая боль, что становилось страшно. «Почему она так переживает за совершенно незнакомого ей человека? Или в ней говорит неудовлетворенный материнский инстинкт? Как бы я повел себя в подобной ситуации, будь Лада моей дочерью? Моей и Маши?» Гуров заставил себя оторвать взгляд от лица жены.
– Хорошо, я найду вашу дочь, – заявил он, глядя в глаза Ларисы. – Но с одним условием.
– Все, что угодно! Мы согласны на любые условия. Говорите!
– Я не стану просить ее вернуться. И насильно возвращать домой не стану.
– Но… – начала было Лариса.
– Никаких «но», – перебил ее Лев. – Я найду Ладу, передам ей от вас пламенный привет, и на этом моя миссия закончится. В противном случае я и начинать не стану.
– Этого вполне достаточно, – поспешил ответить Станислав. – Для нас главное знать, что у Лады все в порядке, а она должна знать, что может вернуться в родной дом в любое время.
После этого гости засобирались домой. Пять минут спустя об их недавнем присутствии напоминали лишь богато сервированный стол и груда рюмок в раковине. Закрыв за ними дверь, Мария принялась убирать со стола. Гуров начал мыть посуду.
– Как думаешь, с Ладой все в порядке? – выдержав паузу, спросила она.
– Думаю, да. Просто девочка устала от семьи. Такое иногда случается.
– Ты тоже хотел уйти из дома в восемнадцать?
– А ты?
– Нет, мне всегда нравилась моя жизнь, – честно ответила Мария.
– Вот и хорошо. Надеюсь, от меня ты тоже не уйдешь, – попытался пошутить Лев.
– Ты ведь следователь, разве от тебя можно уйти незаметно? – подыграла ему Мария.
– Нельзя. Куда бы ты ни направилась, я везде тебя отыщу и верну домой. К кастрюлям и тряпкам.
– Пойдем спать, герой, – нежно погладила мужа по щеке Мария.
– А как же посуда?
– Забудь. Уж она точно никуда не денется. Ни в бега не рванет, ни на дно не заляжет, – пошутила она.
– И откуда в тебе столько уверенности? – засмеялся Гуров.
Мария выключила кран, бросила посудное полотенце на стол и потянула мужа за собой. Миновав коридор, они оказались в спальне. Щелчок выключателя, и комнату залил успокаивающий зеленый свет. Гуров стянул с себя одежду, бросился на постель. Мария заняла место у трюмо. Она неспешно снимала макияж, накладывала ночной крем и тихонько напевала при этом. Покончив с макияжем, повернулась лицом к постели: Гуров лежал, уткнувшись в подушку, и мирно посапывал.
– Выйди замуж за опера и узнаешь, что такое настоящий богатырский сон, – рассеянно гладя его по волосам, вслух произнесла Мария.
В эту ночь сон долго не шел к ней. Воображение услужливо подбрасывало картины одна страшнее другой. И все они были связаны с незнакомой девушкой Ладой, найти которую предстояло ее супругу. Где станет искать ее Гуров? Сколько времени на это уйдет? Согласится ли Лада вернуться к родителям? Сумеет ли строгий полковник МУРа найти подходящие слова? Она не могла понять, что заставило девушку уйти из дома и оборвать всякую связь с самыми близкими людьми. С теми, с кем делила кров и стол на протяжении восемнадцати лет. Взять и в один миг вычеркнуть их из памяти. Как такое возможно? «Только бы с Ладой не случилось ничего плохого. Только бы Леве удалось отыскать ее. Только бы он сумел сделать это быстро», – мысленно шептала Мария, смирившись с тем, что первые солнечные лучи застанут ее бодрствующей. Однако на этот раз она ошиблась. Сон сморил ее как раз в тот момент, когда Гуров потянулся к кнопке будильника, останавливая еще не прозвеневший звонок.
Классический школьный двор был залит ярким весенним солнцем. Щебетали птицы, первыми почувствовавшие приближение тепла. Распустились тополя, засыпав клейкими почками землю. Со всех сторон к широким школьным воротам стекались ручейки старательных учеников. Без четверти восемь. До первого звонка оставалось совсем мало времени, и ученики спешили. Правда, не все. Те, что постарше, ленивой походкой обходили крыльцо и кучковались по углам. Им торопиться не к лицу. Это салаги пусть торопятся, отбивают пятки, а у них иммунитет. Еще полтора месяца, и школьной бадяге конец.
Гуров стоял возле забора, высматривая одноклассницу Лады Галину Пичугину. Предусмотрительные родители принесли с собой фото девушек. Снимок двухлетней давности, но это неважно, вряд ли за такой короткий срок девушки сильно изменились. Разве что макияжа побольше и прически более современные. На углу остановилась бордовая «Приора». Оттуда выпорхнула стайка девиц, явно выпускниц. Дружно помахав ладошками водителю, они направились к воротам. Высокая, под метр восемьдесят, девушка выделялась на общем фоне. Жгуче-черного оттенка длинные волнистые локоны, выразительные глаза, подведенные яркой помадой губы. Фотомодель, да и только. Гуров сразу признал в ней Галину. Он дождался, пока девушки поравняются с ним, и негромко позвал:
– Галина, можно вас на пару слов?
Вся компания дружно остановилась, рассматривая немолодого опера. Во взглядах сквозило любопытство.
– Галочка, у тебя новый бойфренд? – хихикая, произнесла блондинка, отрывая руку от локтя Галины. – Что же ты молчала, партизанка?
– Не пори чушь, Светка! – фыркнула Галина и, обращаясь к Гурову, спросила: – Вы кто?
– Я – друг семьи Лады Самохиной, – слукавил Гуров. Ему не хотелось начинать разговор с размахивания «корочками», все-таки беседа предстояла не с криминальными элементами, а всего лишь с бывшей подругой пропавшей девушки. – Позвольте задать вам несколько вопросов. Много времени я не займу.
– Опять про Ладку пытать будут, – закатила глаза Галина. – Да что ж вы никак не отцепитесь? Я же русским языком сказала: не знаю я, где ваша Ладка шарится. Не знаю, и точка!
Девушки начали перешептываться за спиной подруги. Гуров не мог слышать, о чем они шепчутся, но был уверен, что разговор идет о Ладе. Галина тоже это поняла. Повернувшись лицом к подругам, она зашипела:
– Нечего шушукаться! Не знаем мы, где Ладку носит. Ни вы, ни я не знаем!
Последние слова Галина произнесла с нажимом, будто приказ отдавала. Бойкая блондинка, которую Галина назвала Светкой, сморщила симпатичный носик и вполголоса проговорила:
– Я бы на твоем месте не стала упираться.
– Но ты не на моем месте и никогда на нем не будешь, – отрезала Галина.
Светка, похоже, обиделась. Она фыркнула и выпалила:
– Думаешь, тебе кое-кто спасибо скажет? Да он и смотреть-то в твою сторону не смотрит. Чего ты его прикрываешь?
– Никого я не прикрываю. Я просто не знаю, где Ладка. – Галина покраснела. – Все, мне это надоело. Вы идете?
Девушки смущенно топтались на месте. Галина махнула рукой и с вызовом произнесла:
– Ну и оставайтесь. Всего хорошего!
– Я не стану силком тащить Ладу домой, – вполголоса произнес Гуров. – Все, что мне нужно, это убедиться, что девушка в порядке.
– Это вы только для отвода глаз так говорите, – снова вступила Светка. – А сами, как только найдете ее, так за шиворот, и к родителям.
– Что, так все плохо? – обращаясь уже к Светке, спросил Лев.
– Что плохо? – не поняла та.
– Отношения Лады с родителями. Настолько все плохо, что оставаться в родном доме стало невыносимо?
– Почему же невыносимо? – удивилась Светка. – Просто Ладке взрослой жизни захотелось, вот и все. Обычное дело.
– А вы, Светлана, с родителями живете?
– Конечно. У меня родаки что надо! Глупых запретов не выставляют, в личную жизнь не лезут.
– Значит, у Лады родители до стандартов не дотягивают? Много запретов?
– Понятия не имею. Мы с Ладкой в подругах не ходили, – хихикнула Светка, косясь на подруг. – Может, и правда монстры какие.
– Любовь у нее, понятно? – недовольная тем, что инициатива уходит от нее, грубовато бросила Галина.
– Плохой парень?
– Почему плохой? Нормальный парень. Постарше он, интересы другие. Он уже школу окончил, – ответила Галина и с вызовом добавила: – А что, не с сопливыми же школьниками шуры-муры крутить?
– С сопливыми, пожалуй, не стоит, – пошутил Гуров, и девицы дружно рассмеялись. – Значит, он к учебе отрицательно относится?
– С чего вы взяли? – снова вступила в разговор Светка, не желая отдавать первенство подруге. – Нормально он к учебе относится. Сам-то ведь аттестат получил.
– То-то и оно, – подхватил Лев. – Сам получил, а девушка его рискует без аттестата остаться. Сколько она уже на занятия не ходит?
– Думаете, это Макс ее в школу не пускает? – Галина округлила глаза. – Чушь собачья! Это Ладке, поди, надоело форму протирать. Надеется, что он ее обеспечит.
– Богатенький Буратино, – вставила Светка. – Денег немерено, да только не своих.
– Ты язык-то попридержи! – прикрикнула на подругу Галина. Сердилась она скорее на себя, вот ведь не выдержала и сдала подругу.
Гуров окрик понял правильно. Неспешно извлек из кармана красные «корочки» и официальным тоном заявил:
– Все, девушки, шутки кончились. Для того чтобы вызвать каждую из вас повесткой в Главное управление полиции, наболтали вы тут достаточно.
Девушки дружно ахнули и попятились от Гурова.
– Есть два варианта дальнейшего развития событий, – невозмутимо продолжал он. – Первый вариант: вы упорно храните верность подруге, и сегодня же ваши родители получают повестки, обязующие их явиться в Управление вместе с вами. Второй вариант: вы рассказываете мне все, что знаете о местонахождении Лады, и мы мирно расходимся. Какой вариант предпочтительнее, решает каждый для себя. Меня устроит любой.
– Доигралась, Галка? – Светка ринулась в бой. – Теперь из-за тебя все мы с родаками конфликт заимели. Короче, выкладывай все, что знаешь, или я сама все выложу! Я по участкам таскаться не намерена. И про Валика забудь, Макс тебя все равно с ним не сведет.
Остальные девушки поддержали Светку, требуя от Галины полного отчета:
– Давай, Галка, колись! Если ты Валику понравилась, он и без Макса к тебе подкатит.
– Может, Макс и не узнает, что это ты Ладку сдала. – Невысокая шатенка бросила настороженный взгляд на Гурова: – Вы ведь можете не говорить Максу, откуда у вас информация? Очень надо.
– У Галки тоже любовь, к другу Макса, – пояснила Светка. – Она потому Ладку и прикрывает. Надеется на помощь Макса.
– Это я могу гарантировать, – пообещал Лев. – Макс, кем бы он ни был, о нашем разговоре знать не будет.
– Ладно, черт с вами! – сдалась Галина. – Мне тоже с родителями ссориться не в нос. Только я мало что знаю. Ладка втрескалась в Макса по уши. Он вроде тоже к ней неровно дышит. Давно предлагал ей к нему переехать, только Ладкины родители ни за что на это не согласились бы. Вот она и ушла из дома. Как восемнадцать стукнуло, так и свалила. Мне рассказала, потому что надо же было с кем-то поделиться, а мы вроде как подругами раньше были. Еще до того, как…
Галина осеклась, а девушки захихикали. Видимо, размолвка носила щекотливый характер, по крайней мере, на взгляд восемнадцатилетних девиц. Гуров поспешил замять неловкость.
– Причина вашего разрыва меня не интересует, – заявил он. – Расскажите мне о Максе: кто он, сколько лет, где живет, чем занимается?
– Максу двадцать. Сам по себе он ничего особого не представляет, так, сынок богатых родителей. Предки ему хату купили в центре Москвы. Живет самостоятельно. Учится в юридическом, что у Парка культуры, на втором курсе.
– Адрес Макса знаете?
– На Комсомольском проспекте его дом. – Галина назвала точный адрес.
– Чем занимаются его родители?
– Понятия не имею. Мы с ним всего два раза встречались, – ответила она. – Вроде бы в госструктурах, но не уверена.
– А как его фамилия?
– Вроде Сердобцев, – неуверенно ответила Галина. – Он по фамилии не представлялся. Это Ладка потом хвасталась, фамилией его, как знаменем, трясла, а уж кто такие Сердобцевы, я не выясняла.
– Разберемся, – уверенно произнес Гуров. – Спасибо за помощь.
– Теперь мы можем идти? – за всех спросила Светка.
– Разумеется. Удачи на уроках, – пожелал Лев.
– А вам в поисках Ладки, – бросила Светка и первой направилась к школьным воротам.
Гуров немного постоял, провожая девушек взглядом, а когда они скрылись за школьными дверями, направился к машине. Начало было положено. И он был уверен, что на встрече с Максом все закончится.