Среди ночи Павел Афанасьевич Саврасов почувствовал себя плохо – традиционная тахикардия – и принял таблетку аденолола. После этого, хотя и заснул, спал плохо, урывками, был удивлен и раздосадован, когда рано утром его разбудил телефонный звонок.
Услышав о гибели сестры, Павел Афанасьевич едва не потерял сознание. Дыхание сперло, словно горло схватили рукой. Насилу пришел в себя. Обычно встававшая ни свет ни заря жена в это время гладила на кухне белье. Она каким-то седьмым чувством чуяла неладное. Так и в этот раз – встревоженная Варвара Алексеевна прибежала, отобрала у мужа трубку, выспросила у следователя, куда им нужно приехать, записала телефоны.
Сидя на стуле, Павел Афанасьевич беззвучно плакал. Так неожиданно потерять родного человека, процветающего специалиста, младшую сестру, которую он боготворил. У них большая разница в возрасте – пятнадцать лет. Как с детства взял он над ней шефство, так и не оставлял ее своими заботами даже тогда, когда Тамара Афанасьевна в этом уже вовсе не нуждалась, то бишь со студенческих времен. Бывало, поругивала его за назойливость. Стала на ноги, была самостоятельна, занимала ключевой пост в крупном банке. Совсем немало для женщины. Для него же Тамара по-прежнему оставалась младшей сестренкой. О ней следует заботиться, узнавать, не требуется ли какая помощь.
С грехом пополам успокоив мужа, Варвара Алексеевна приготовила ему выходной костюм, сама переоделась, и в это время опять тревожно заверещал телефон – не звонят им обычно в такую рань.
Опять звонил следователь, только на этот раз другой – старший следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры Турецкий. Выразив сочувствие близким погибшей, он сказал, что все знавшие Тамару Афанасьевну возмущены подобным зверством, горят жаждой мщения. Прокуратурой возбуждено уголовное дело. Даже видавшие виды следователи потрясены таким изуверством. Они поклялись во что бы то ни стало поймать убийц – и заказчика, и исполнителя.
– Спасибо, – проникновенно ответил Саврасов.
– Должен сказать, – продолжал Александр Борисович, – у нас сложилось двойственное отношение к этому делу. С одной стороны, кажется, преступление совершено спонтанно, без тщательной подготовки. На это указывают определенные признаки. С другой стороны, следов осталось настолько мало, что поневоле начинаешь думать, будто преступники действовали со сверхдьявольской изощренностью. Поэтому показания придется собирать по крохам, принимать во внимание любую малость. Учитывать кажущиеся на первый взгляд малозначащими детали, в том числе проверять знакомства Тамары Афанасьевны, имевшиеся на разных этапах ее жизни.
– Вы хотите, чтобы и я что-то рассказал?
– Безусловно. Уверен, вы нам поможете больше чем кто-либо. Если преступление связано с профессиональной деятельностью человека, то оно должно иметь глубокие временные корни. Подобные эксцессы зреют, как правило, годами. Вдобавок в большинстве уголовных дел нельзя полностью исключать и личные мотивы.
– Я понимаю. Вы скажите, когда и где нам удобно встретиться.
Турецкий не стал называть строго фиксированное время. Они договорились, что после морга Павел Афанасьевич заедет в прокуратуру. И вот в кабинете появился высокий, грузный человек с короткими, зачесанными назад волосами. По его просьбе, пропуск выписывали на двоих человек. Боялся, вдруг будет плохо себя чувствовать, однако потом посчитал, что вполне может прийти на встречу один, без жены. Зато не один был следователь – он попросил присутствовать Грязнова.
Александр Борисович предупредил полковника, что в виду важности его показаний будет производиться их аудиозапись.
Сначала Саврасов коротко рассказал о себе. Выйдя в отставку, он пять лет назад вернулся из Приморья в Москву, где сейчас преподавал в военно-инженерной академии. Павел Афанасьевич имел воинское звание полковника, научную степень доктора технических наук, а также являлся профессором.
– Моя сестра и я родились в военной семье. Возможно, поэтому мы столь педантичны, стараемся все делать вовремя, никуда не опаздывать. Наш отец прошел путь от старшего лейтенанта до генерал-майора, командира дивизии. Мать была врачом-кардиологом. Отца часто переводили с одного места на другое, поэтому наша семья исколесила всю страну. Достаточно сказать, что я, например, учился в пяти школах. В среднем по два года в каждой. Не успеешь с кем-либо подружиться, как опять пакуются вещи – приходится уезжать. Возможно, поэтому я привязался к сестре, с которой долгое время не расставался.
Отец служил и в Хабаровске, и в Казахстане, и на Украине. Нам повезло: последнее время, перед отставкой, он служил в аппарате Министерства обороны в Москве. После того как я закончил военное училище, он пристроил меня в Генеральный штаб.
Долгое время жизнь Тамары проходила на моих глазах. Это относится и к ее школьным годам, в отличие от меня, сестра училась всего лишь в двух школах, и к институтским. Сестра закончила школу с золотой медалью и поступила без экзаменов в Московский статистическо-финансовый институт. Для меня и родителей ее выбор был несколько загадочен, казалось, она пошла туда методом исключения: медицина не нравится, архитектура не нравится, педагогика не нравится. Но оказалось, выбор был осознанным – институт она тоже закончила с отличием.
– Пожалуй, тут нужно начать говорить и про знакомых, – подсказал Турецкий, – про финансистов. Наверное, с некоторыми из институтских однокашников она связана по многу лет. Как, впрочем, большинство людей.
– Да. Про весь свой поток вообще и группу в частности Тамара всегда отзывалась восторженно. Больше всего она дружила с очаровательной девушкой Людой Скворцовской, в которую, по ее словам, поголовно были влюблены все парни их курса. Эта милая брюнеточка частенько бывала у нас в доме.
Еще к нам регулярно заходили два Тамариных сокурсника: Аркадий Верещагин и Толя Альбицкий. Неординарные ребята, содержательные, симпатичные, остроумные. В общем, у них составилась неразлучная четверка.
– Две женщины и два мужчины, – перебил его Вячеслав Иванович. – Надо полагать, между ними установились романтические отношения. Молодость всегда возьмет свое.
– Они имелись, но были неявно выражены. Я хочу сказать, ребята не сильно афишировали их. Все же, как человек более старший, я заметил, что сестре особенно нравился Аркадий. Альбицкий же был неравнодушен к Люде Скворцовской. Я бы не удивился таким бракам. Однако через несколько лет Людмила вышла замуж за Верещагина. Но это все много позже. Пока же они были просто студентами. Помимо всего прочего, их объединяло то, что все были в институте на хорошем счету, у всех явно был талант к финансовой деятельности. Ребята настолько выделялись из основной массы, что после получения диплома их всех четверых оставили в аспирантуре. Будучи аспирантами, они по-прежнему представляли собой тесную компанию. Вместе куда-нибудь ходили, отмечали праздники, ездили отдыхать на юг. При этом они отнюдь не бездельничали, каждый писал свою диссертацию, и все четверо быстро защитились. В аспирантуре их круг расширился: они подружились еще с одним аспирантом, Игорем Коростылевым. Выпускник Академии внешней торговли, у него был тот же научный руководитель, что и у четверки друзей. С появлением Игоря вполне понятный баланс в этой компании был нарушен. Мне казалось, что он ухаживает за Тамарой. Однако судьба помешала сделать мне окончательные выводы, поскольку ребята выпали из моего поля зрения. После очередной реформы Генштаба я попал в немилость к новому командованию и был отправлен на Дальний Восток, служил в Приморском военном округе. Мы с Тамарой вели активную переписку, однако постепенно интенсивность ее пошла на спад. Изложение мыслей на бумаге требует времени, а у каждого свои дела. С подробных писем перешли на краткий стиль, обменивались открытками. Из них я узнавал, что Тамара устроилась на работу в хороший банк «Сердце России», была этим очень довольна. Да и ею, судя по всему, тоже были довольны. От заведующего отделом дослужилась до должности первого заместителя председателя. Кстати, недавно она призналась мне, что в свое время, до прихода Вострикова, совет учредителей предлагал ей место председателя банка. Однако Тамара не согласилась.
– Почему? – удивился Грязнов.
– Посчитала, рановато ей занимать такой пост. Боялась не справиться. Хотя странно – ведь она уже давно работала первой заместительницей. Тамара уже была первой, когда я вернулся в Москву, то бишь семь лет назад. – Павел Афанасьевич развел руками: – Вот, пожалуй, и все, что я могу рассказать.
– Вернувшись в Москву, вы разговаривали с сестрой про ее закадычных друзей? – спросил Турецкий.
– Да, я их раньше хорошо знал, поэтому каждым интересовался. Тамара вкратце рассказывала про них. Все живы-здоровы, Игорь, кажется, давно работает за границей, чуть ли не в ООН. Да и Толя Альбицкий тоже.
– Еще хотелось спросить про сына Тамары Афанасьевны, который носит ее девичью фамилию. Отчество его – Афанасьевич. Как так получилось?
– Для меня это тоже загадка. Понимаете, некоторые деликатные темы нами не затрагивались. Нет, какие-то вопросы по этому поводу я задавал. Но она все сводила к шутке или переводила разговор на другую тему. В общем, уходила от ответа. Она не назвала мне имя отца ребенка. Отшучивалась – пусть думают, что это мой младший брат. Что касается ее мужа, то я Преснякова практически не знал. Они были женаты два года, я тогда жил в Комсомольске-на-Амуре. Прямо скажем, не ближний свет. А из ее скудных рассказов я понял, что это какой-то ленивый человек, совершенно не стремящийся зарабатывать деньги, готов был жить за ее счет. Он находится, что называется, на вольных хлебах, то есть на творческой, точнее, на литературной работе. Пресняков считает себя писателем-сатириком, поэтому только и делает, что острит. Пишет какие-то веселые побрехушки для эстрады, для радио. Цену своей писанине Владимир Михайлович сам прекрасно знает, поэтому иногда, чтобы не позориться перед знакомыми, публикуется под псевдонимом Владимиров. Получает за эту дребедень сущие гроши. Однако не унывает. У него легкий характер, есть масса знакомых, в том числе и состоятельных. Поэтому время от времени спонсоры ему то что-то подарят, то возьмут бесплатно в туристическую поездку, то оплатят издание книжечки юмористических рассказов. Насколько я понял из общения с сестрой, у него был один плюс – по-отечески заботился о воспитании пасынка Дмитрия.