В тот самый день, когда святой Илья, притомясь от небесной маеты, опускает в земную водь босые ноющие ноги, дабы, испытав блаженство, омыть, понежить их в текучей теплыни, а после омовения, если вдруг приспичит, пустить прямо в водоем напористую холодную струю, убивая при этом сразу двух зайцев – и малую нужду справил, и заодно земле напомнил, что катится она не куда-нибудь, а прямехонько в осень – так вот, именно второго августа лучший в Арктосе браконьер Нестор Карафулиди, у которого никогда не выводились ни красная рыба, ни балык, ни черная икра, с утра принялся чинить мотор, готовить нужные для ночного выхода в море снасти. Колготясь в гараже, где воздух сложно пропах бензином, яблоками, рыбой и железом, он и не заметил, что уже битых минуты две за его спиной стоит Дора и молча наблюдает за ним. Нестор даже вздрогнул, когда неожиданно услышал:
– Крыша, что ли, поехала? Совсем умом тронулся?
Он оборотился и удивленно уставился на супругу, с которой определенно считался и, если честно, порой чуть побаивался – сколько не перебывало у него дома приятелей-собутыльников, перед всеми, «выкатывая поляну», ставил эмалированную, размером с лохань, миску с черной икрой и непременно предупреждал: «Икру жрите ложкой, а на хлеб, сукины дети, гоните гривны, иначе Дора меня прибьет!» И пока деньги на стол не выкладывались, водку по рюмкам не разливал.