Грей ничуть не сомневался, что со стороны их процессия выглядела довольно впечатляюще. В то время как он тащил Джек, Синджен, идя следом за ними, снабжала его ценными указаниями, в которых, естественно, не было никакой нужды.
Неожиданно их успешное продвижение остановил возмущенный мужской голос.
– О боже! – воскликнула Синджен. – Кажется, меня накрыли!
Грей, до сих пор озабоченно посматривавший то на небо, затянутое тяжелыми низкими тучами, то на бледное личико Джек, меланхолически заметил:
– Ты же сказала, что оставила Колину очень миленькое письмецо.
– Это правда. До того миленькое, что с души воротит. Сроду не сочиняла ничего подобного. Может быть, он не успел его прочитать? А может, прочел письмо и все равно решил меня догнать? Ты ведь знаешь Колина – он так похож на Райдера с Дугласом! То вопит как ненормальный, то хохочет…
И в самом деле, стремительно двигавшийся им навстречу рослый мужчина неистово размахивал руками и кричал:
– Синджен, чертова кукла, не смей трогаться с места! Только попробуй сделать еще хоть шаг! Стой там, где стоишь, успокойся и не вздумай дышать слишком глубоко – от этого внутри может что-нибудь сдвинуться!
Джек, закрученная в одеяла, точно узел с бельем, не сводила взгляда с высокого темноволосого незнакомца, чуть ли не бегом пересекавшего двор таверны. От удивления она даже позабыла, что сама находится в довольно нелепом положении.
– Синджен, а почему тебе нельзя глубоко дышать? И что может сдвинуться у тебя внутри?
– Да потому что она, черт побери, беременна!
Колин Кинросс, граф Эшбернхем, остановившись возле жены, с нежностью взял ее за руки:
– Ты здорова, дорогая?
– Да, Колин. Здоровее не бывает.
– Проклятье, но ты выглядишь слишком румяной!
– Еще бы мне не быть румяной, когда муж гоняется за мной по пятам и при этом орет на всю округу. Вон, смотри, из таверны даже выскочил хозяин: наверняка решил, что пора пристукнуть буяна пивной кружкой по голове!
Колин на мгновение обернулся и так глянул на мистера Харботтла, не вовремя проявившего любопытство, что тот словно прирос к месту. Затем граф снова обратился к жене:
– Ты сбежала от меня, Синджен! Не успел я выйти, думая, что моя жена послушно лежит в мягкой постельке, почитывая свои любимые истории с привидениями, которые я ей купил, как ты тут же удираешь из дома! Ты умудрилась проскочить мимо слуг, несмотря на то что я приказал им никуда не выпускать тебя из дома!
– Но без меня никак нельзя было обойтись, Колин. Райдер оказался занят – повез бездомную девочку в Брэндон-Хаус, к Джейн…
Колин уже открыл рот, чтобы облегчить душу новой порцией упреков, но тут в их разговор вмешался Грей:
– Привет, Колин. Я бы пожал тебе руку, да сам видишь – в данный момент не могу. Я держу Джек, и она кажется мне все тяжелее с каждой минутой, – сообщил барон. – Хотя она выглядит бледной и тощей, как пересушенная рыба, но ведь даже мелкие камни могут составить изрядный вес, если их полный мешок! Может, ты будешь столь любезен и позволишь мне сперва погрузить Джек в карету, а уж потом продолжишь читать наставления Синджен?
Колин познакомился с Греем еще до того, как в 1807 году встретил Синджен, явившись в Лондон в надежде жениться на богатой наследнице. Вот почему теперь они могли позволить себе обращаться друг к другу запросто.
– Сент-Сайр, ты держишь на руках юную девицу, и она растрепана настолько, что из-за волос почти не видно лица. Она такая бледная, что похожа на восковую фигуру из Музея мадам Тюссо. Тем более, раз это не мальчишка, как же тогда ее можно звать Джеком?
– Просто мне показалось, что она очень похожа на Джека. – Грей ухмыльнулся. – Эх, жаль, я не успел убрать ей волосы – тогда бы ты ни за что не догадался! Как бы там ни было, я рад видеть тебя, Колин. Прими мои поздравления с ожидаемым наследником!
Граф отчего-то побледнел, но тут же взял себя в руки и буркнул:
– Благодарю.
В этот момент, решив, что приветственная церемония наконец закончена, его жена сделала шаг в сторону кареты, однако граф загородил ей дорогу:
– Не смей двигаться, пока я не скажу! Так, значит, это и есть тот лакей Джек? – бросил он Грею через плечо.
– Собственной персоной, – усмехнулся барон и затем спросил: – Колин, ты поедешь верхом или мы набьемся в экипаж?
– Нет, только не это! – запротестовала Синджен. – Колин замучает нас, потому что станет без конца ругаться! Хватит того, что он уже и так начал распекать меня при всех!
– Твои братья на моем месте еще бы и выдрали тебя кнутом!
– Это правда, но ведь они англичане! А ты шотландец – человек гораздо более цивилизованный!
Колин Кинросс, граф Эшбернхем, возвел глаза к небесам.
– И это длится уже почти четыре года! – громко пожаловался он. – Нет, мне не дожить до тридцати!
Синджен невозмутимо похлопала его по плечу:
– Тридцать тебе исполняется в этом году, и ты непременно получишь от меня в подарок на день рождения книгу стихов. – Она обернулась к Грею: – Колин обожает стихи. Они успокаивают ему нервы – по крайней мере когда он в нормальном состоянии. А теперь, господин барон, пора запихнуть Джек в карету, пока ты и вправду ее не уронил.
Грей обреченно вздохнул. Его жизнь была безмятежной, предсказуемой, в общем, вполне сносной, и он был всем доволен! Он сумел спасти Лили и надеялся, что укротил ее мерзавца мужа. Его любовница, Дженни, раздобыла новый рецепт супа из перепелки, восхитительного, как амброзия. Один день сменялся другим с легкостью и удобством – пока ему на голову не свалились почтенные тетушки и лакей Джек не увел Дурбана, чтобы затем обернуться проклятой девчонкой, которой приспичило заболеть.
В конце концов, поняв всю бесполезность переживаний, барон шагнул в карету и тут же, поскользнувшись на оброненной Синджен шелковой перчатке, полетел головой вперед, врезавшись в противоположную дверцу; однако каким-то чудом ему все же удалось зашвырнуть Джек на сиденье.
Девушка упала на скамью, и Грей выругался так, что Линч, его кучер, обомлел от неожиданности.
– Неплохое начало, – заметил Колин, обращаясь к хмурым небесам. Он помог Грею почиститься, усадил поровнее Джек и посадил в карету свою жену. Джек показалось, что благородный граф даже боялся вздохнуть, пока не убедился, что Синджен надежно устроилась на скамейке, а злополучная черная перчатка заботливо вложена в нежную ручку.
– Пожалуй, я лучше проедусь верхом, – сказал Колин и, отсалютовав, двинулся к конюху, державшему под уздцы великолепного арабского жеребца с белой звездочкой на лбу. Мигом взлетев в седло, граф крикнул: – Я привязал ваших лошадей к карете! Давай, Линч, трогай! До Лондона не меньше пяти часов пути!
Сидя рядом с Джек, Грей следил, чтобы она не упала, в то время как Синджен, напряженно потупившись и закусив губу, недоуменно покачивала головой. Заметив это, Грей ласково взял ее за руку.
– Что с тобой, Синджен? – спросил он, продолжая придерживать бессильно качавшуюся на сиденье Джек.
– Бедный Колин, – вздохнула она. – Он так переживает! Как только выяснилось, что я беременна, он стал просто сам не свой: не спускает с меня глаз и трясется надо мной, как курица над цыпленком. Было так приятно убедиться, что он по-прежнему способен орать, как ненормальный, и краснеть, как маков цвет. С того дня, когда я сказала ему о ребенке, он впервые решился на такую выходку! Ну да ладно, лучше ты расскажи мне, зачем эта девушка украла Дурбана и сбежала из Лондона?
Джек вздрогнула и уткнулась носом в одеяла.
– Надеюсь, она ответит нам на все вопросы, как только мы вернемся в Лондон, правда, Джек?
Их спутница еще глубже зарылась в одеяла и наконец слабым голосом произнесла, явно стараясь уйти от ответа:
– Господин барон рассказывал мне о Дугласе и Райдере. Но я их совсем не знаю. Может быть, когда мы приедем в Лондон…
– Можешь не сомневаться! – рассмеялась Синджен. – Ты непременно с ними познакомишься! Наверное, Грей сказал тебе, что Дуглас – старший в роду Шербруков. Он граф Нортклифф и самый лучший из братьев. Он такой же огромный и смуглый, как Колин, а своей улыбкой может растопить глыбу льда. Но мне больше нравится, когда он напускает на себя мрачный и неприступный вид, – после этого его улыбка кажется еще светлее! Дуглас очень умный и преданный, он очень серьезно относится к своим обязанностям. Его семья живет в Нортклифф-Холле, возле Истберна – это на южном побережье Англии. Что касается Райдера – он такой смешной и очаровательный, всегда полон жизни и веселья. Перед ним никто не может устоять. И он совсем не как Дуглас – тот только и делает, что улыбается. Райдер уже много лет занимается тем, что спасает маленьких детей, потерявших родителей, и передает их в Брэндон-Хаус, под опеку Джейн, удивительной женщины, у которой энергии хватит на сотню таких, как ты. Она так же готова всегда прийти на помощь детям, как и Райдер. Ты, наверное, уже догадалась, что самая младшая в семействе – это я. Я вышла замуж за шотландца, потому что по уши влюбилась в него с первого взгляда, как только увидела на спектакле в театре на Друри-лейн. Он нуждался в богатой наследнице, и, к счастью, я ему подошла. После моих уговоров Дуглас с Райдером поверили, что их младшая сестричка достаточно взрослая, чтобы стать чьей-то женой, и все устроилось как нельзя лучше. Первая жена Колина умерла, и у меня теперь есть двое очаровательных приемных детей: Филип, десяти лет от роду, и Далинг – восьми. Но не слишком ли много информации для тебя? Смотри, как бы тебе опять не стало плохо!
– Ох, нет, – возразила Джек. – Пожалуйста, Синджен!
– Так вот, Дуглас женат на Александре, и хотя она в два раза ниже его ростом, зато не уступает ему в упрямстве. Но Дугласу непременно надо всем командовать, и Алекс позволяет ему это делать примерно в пятидесяти случаях из ста. Они растят двух близнецов, которые являются точной копией старшей сестры Алекс Мелисанды. От нее просто невозможно глаз оторвать, так она хороша. Наверное, поэтому Дуглас вбил себе в голову, что его мальчики – самые красивые в Англии, и оттого они наверняка вырастут ужасно избалованными. Что касается Райдера, то он женат на Софи, которую встретил на Ямайке, – там он вызволил ее из какой-то жуткой передряги. У Софи есть младший брат, Джереми, он учится в Итоне. Наша Софи неприступна, как скала, пока дело не касается Райдера. Когда он рядом, она только и делает, что хохочет без конца, гладит его и целует – не важно, есть кто-нибудь рядом или нет. У них единственный сын Грейсон – самый прелестный малыш в мире. Он унаследовал от отца все его обаяние и любовь к радостям жизни, а от Софи – ее упорство, особенно в тех случаях, когда она чего-то желает добиться.
– Между прочим, Грейсон – мой крестник, – пояснил барон. – Он будет оставаться самым прелестным малышом до тех пор, пока Синджен не родит своего сына. По крайней мере я так считаю.