Остаток дня прокрутилась, обслуживая посетителей: лавировала с подносом между столами, перешагивала через лежащие тела, уворачивалась от то и дело цеплявшихся к юбке пьяных рож, но рожи вели себя в рамках относительного приличия. Я не уставала поражаться царящему вокруг бардаку. Всё грязное, засаленное, в углах паутина. Кто убирает это помещение? И убирают ли его вообще?
Пока работала, не было ни минутки, чтобы найти зеркало и узнать, кем я стала, а в одном месте прямо-таки зудело от любопытства!
Наконец, зал опустел. Осталось несколько одиноких клиентов, часть которых мирно посапывала над кружками, да шумная компания из четырёх человек. Они сидели не первый час, успели распить несколько бочонков спиртного, съесть тонну жаркого, а теперь потребовали целого барашка на вертеле. Пришлось везти его на тележке – оказывается, была здесь и такая приспособа.
– Ваш заказ.
Честно говоря, оказываясь в непосредственной близости от этих мужчин, похожих на потрёпанных охотников, я всё больше напрягалась. Потому что чем больше они пили, тем всё более откровенные взгляды бросали на меня – как бы не начали приставать по-серьёзному! И, как говорится, «предчувствия его не обманули»2.
– Ух, какая ж ты жаркая девица, – стрельнул синими глазами один. Видно, дошёл до нужной кондиции.
– Хороша, как самка бекара, – почему-то скривившись, подхватил второй. Вероятно, на самом деле самки бекара не слишком хороши.
– Вот тебе на чай, красотка, – хохотнул третий, лицо которого было в рытвинах, как от оспы.
– Вы лучше кушайте, – спокойно ответила я, разворачиваясь, чтобы уйти.
Но мужик вдруг поднялся, схватил меня за руку и насильно впихнул монету.
– Куда собралась? Бери давай. Честно заработала. А ежели ещё на кой-чего сговоримся, так я хорошо заплачу, не гляди на одёжу-то, деньги есть.
– Нет, спасибо, – ещё спокойнее ответила я, – подобные предложения меня не интересуют.
– Ах, не интересуют? – рябой нагло схватил меня и усадил на колени, – Чего мнёшься? Чего невесту Тёмного из себя строишь?
Я попробовала было провести жёсткий приёмчик, но ничего не получилось! Тело сковал ужас, а к рукам и ногам будто подвесили пятикилограммовые гири!
– Не трепыхайся, – продолжая удерживать на коленях, мужик начал облапывать меня свободной пятернёй.
Я умоляюще посмотрела на Гóра – местного вышибалу, огромного, как медведь, и тупого, как угол в сто двадцать градусов. В маленьких глазках мелькнуло понимание, Гор двинулся в нашу сторону, но сволочной Вилмар знáком остановил его и премерзко ухмыльнулся.
Что ж, если тело отказывается воевать, придётся действовать головой. В смысле, включать мозги.
– Послушайте, вам здесь всегда рады, но до тех пор, пока вы ведёте себя, как цивилизованные люди. Пожалуйста, отпустите.
Всё четверо с некоторым удивлением выслушали мою короткую речь и откровенно заржали.
– Ты где таких слов нахваталась, болезная? – отсмеявшись, поинтересовался синеглазый, – Нам сам Вилмар разрешил. Сказал – можем делать что захотим.
– Лучше бы тебе не рыпаться, красотка. Мы ж, увидев тебя, даже заплатить решили. Не обидим.
Ой-ё… Вот теперь SOS.
– Мужчины, помогите! – закричала я на весь зал, вызвав настоящее изумление на лицах «охотников», – Ни за что не поверю, что среди вас нет хотя бы одного достойного человека, способного защитить слабую девушку от бандитов!
Крик получился что надо – думаю, завопи так упомянутая выше самка бекара, самец отбросил бы копыта. Или лапы?
Головы подняли абсолютно все посетители, даже валяющееся на полу тело. Кто-то спросонья пытался найти ответы на извечные философские вопросы, которые особенно остро встают после глубокого перепоя: кто я, где я и что происходит. Кто-то смотрел с лихорадочным любопытством, будто попал на бесплатное шоу – чтоб их, этих любителей скандалов и сплетен, одинаково противных во всех мирах. Но у одного мужчины рука дёрнулась к ножу, а брови сошлись на переносице – ему поведение моих мучителей явно пришлось не по душе.
Однако, выразить протест он не успел. Синеглазый бандит вытащил из-за пояса пару кинжалов и ловко прокрутил между пальцами.
– Кто хочет оспорить наше право на эту женщину, вперёд. Мы с удовольствием полюбуемся на свежую кровь. Верно, ребята? Выпустить кишки какому-нибудь болвану – самое милое дело, особенно перед горячей ночкой.
Его дружки расплылись в щербатых улыбках и согласно закивали. Как китайские болванчики, ей-богу!
Угроза сработала, и желающих лезть на рожон не нашлось. А вот гад Вилмар, уже не таясь, громко предложил «дорогим гостям» бесплатный номер на всю ночь.
– Вам там удобнее будет, – он кинул рябому ключ и довольно осклабился.
– Учтите, я вам лица расцарапаю. И не только лица!
– Только попробуй, – в разговор вступил молчаливый до сих пор четвёртый бандит, – все кости переломаю.
Он сграбастал меня с колен рябого и понёс в сторону лестницы, ведущей на второй этаж – в гостевые комнаты. Остальные трое встали и отправились следом. Совершенно обалдев от такой наглости, я пару мгновений покорно висела на плече похитителя, а, очнувшись, замолотила кулаками по спине и заорала:
– Если они со мной что-нибудь сделают, я убью тебя, Вилмар, клянусь. Ну помогите же, кто-нибудь!
Нет, ни за что не поверю, что такое может случиться, да ещё в первый день! Это какой-то неправильный мир!
– Стоять, – лучшей музыкой на свете прозвучал тихий, но твёрдый приказ со стороны двери, – Отпустите её.
Человек, сказавший эти слова, не просто привык командовать, он привык, что ему беспрекословно подчиняются. И мужики остановились. Все четверо. Тот, что нёс меня, развернулся к входу, и я увидела вошедшего.
Высокий. Одет по-походному, на бедре болтается меч. Тёмные, чуть взъерошенные волосы, тёмные глаза. Симпатичный… Прямо скажем, тянет на киношного героя – спасителя девиц, попавших в беду.
Гор по указанию Вилмара дёрнулся к нему, но почему-то тут же остановился, взгляд поросячьих глазок затравленно и недоумённо заметался по сторонам.
А вот четвёрка головорезов пришла в себя.
– Да кто ты такой? – вопросил синеглазый и, не дожидаясь ответа, метнул одну из своих смертоносных игрушек.
– Нет! – простонала в ужасе. К счастью, кинжал не долетел до цели – резко затормозил в полуметре от лица мужчины и пулей понесётся обратно.
Нападавший только успел выставить руку, и его собственный кинжал по самую рукоять вонзился в его же ладонь. Крик боли потонул в дружном вздохе посетителей таверны, а затем народ заголосил, перебивая друг друга:
– Да это ж маг!
– Глядите, маг…
– Настоящий…
– Не может быть!
– Настоящий маг!
И на зал упала тишина.
Бандит, который держал меня на плече, начал медленно, как бомбу замедленного действия, спускать свою ношу на пол, но я дёрнулась, окончательно вырываясь, и сбежала по ступеням вниз, к своему спасителю. Все замерли и, кажется, даже дышать старались через раз, чтобы не привлекать внимание «настоящего мага».
Я уставилась на него, а он – на меня. Не знаю, сколько длилась наша игра в гляделки, пока я, наконец, не опомнилась.
– Спасибо.
– Молодец, хорошо кричишь, – без улыбки ответил мужчина, и, не отводя взгляда от моих глаз, обратился к Вилмару, – Поди сюда.
На лице Вилмара явственно играла целая гамма разнообразных эмоций – страх, злость, раздражение, досада, – но он беспрекословно выполнил приказ.
– Отвечаешь за неё головой. Если ещё раз сделаешь то, что сделал сегодня, – ты знаешь, о чём я, – будет плохо. Очень плохо.
Маг как-то по-особенному прищёлкнул пальцами, Вилмар скривился, как от сильной боли, и громко задышал.
– С-слушаюсь, г-господин.
– Иди.
Это распоряжение противный тип выполнил с куда бóльшей охотой, мгновенно исчезнув за кухонной дверью.
– Дар есть? – поинтересовался темноглазый.
– Точно не знаю, – ответила я, – говорят, нет.
Широкие брови взметнулись вверх.
– Не знаешь? Давай проверим.
Он достал из кармана цепочку с крупным кулоном и протянул мне:
– Надевай.
Я в нерешительности оглянулась по сторонам. Посетители таверны наблюдали за нами: кто-то со страхом, кто-то со сдержанным интересом, а кто-то с откровенным восхищением. Исключение составляла тройка бандитов – прочесть затаённую злость в их глазах было не трудно. Только раненый сосредоточенно баюкал окровавленную кисть, как младенца, и в нашу сторону не смотрел.
Маг проследил за моим взглядом:
– Не хочешь при них? – И, не дожидаясь ответа, скомандовал, – Все вон.
Просить дважды не потребовалось – народ молча повалил к выходу, прижимаясь к стене и толкаясь локтями, чтобы не дай бог не приблизиться к моему спасителю.
Едва зал опустел, я надела цепочку на шею, но, к сожалению, ничего интересного не произошло. Хоть бы какая завалящая молния, что ли, сверкнула.
– Дара нет, – озвучил маг очевидное, но тёмные глаза как-то странно блеснули, – Верни амулет. Мне пора.
– Вы посланник наследника, который ищет девушку с подходящим даром?
Я просто не могла не задать этот вопрос.
– Нет, – усмехнулся мужчина, забирая украшение, – Посланника ты ни с кем не перепутаешь. Он не ходит в одиночку и выглядит соответственно своей нелёгкой миссии.
И маг усмехнулся ещё раз, будто эта мысль была страшно весёлой и на редкость глупой одновременно.
– Может, поужинаете? – предложила, заранее зная, каким будет ответ.
– Здесь? – Скептический взгляд говорил сам за себя, – Пожалуй, воздержусь.
Мне хотелось расспросить его о чём-нибудь ещё, но подходящей темы не находилось. Пришлось сворачивать беседу:
– Ещё раз спасибо за помощь. Жаль, что эти ничтожества и дальше будут представлять опасность для девушек – ведь обычно такие не останавливаются.
– Уже не смогут, – непонятно ответил мужчина и вышел не прощаясь.
Таверна как-то сразу опустела, а в душе появилось престранное чувство… Чувство щемящей потери… Но в то же время где-то в глубине души осела уверенность, что наша встреча не станет последней.
Стоило магу уйти, как в зал вернулся Вилмар – видно, подслушивал под дверью.
– Айрис, иди к Далиле, – распорядился он; в глазах ни капли похоти, лишь одна глубокая неприязнь – для меня идеальный вариант! – Там все дела сделаешь и давай сюда. Уборки на всю ночь хватит.
Помнится, Джил уже пообещала работу до утра, сговорились они, что ли?
Матушка хлопотала на кухне. Нанна и вторая женщина, имени которой я пока не знала, уже ушли. Джил нехотя ковырялась в корзине с орехами – перекладывала очищенные от листьев плоды в расписные туески. Гонс помогал ей, лениво почёсываясь и зевая так широко, что только чудом не свернул челюсть.
– Айрис, сегодня на тебе, кроме уборки второго зала, обе корзины грибов, – мягко сказала Далила, поднимая на меня глаза и поправляя выбившиеся из причёски рыжие локоны, – Почистишь, вымоешь и половину рассыпь на просушку, вторую замочи вот в этом тазу. Утром Нанна и Хлоня закрутят банки.
– Хорошо, – ровно ответила я.
Спорить пока не буду. Матушка вовсе не выглядит исчадьем ада, как говорили детишки, так, может, всё обойдётся уборкой и грибами?
– Ну а теперь садитесь и рассказывайте, что было в лесу.
Пока я непонимающе хлопала глазами, Джил и Гонс проворно уселись за разделочный стол, один в один – школьники за партой.
– Айрис, пошевеливайся, – по рукам и ногам тут же прошла волна слабых ударов.
Вздрогнув, последовала примеру сводных родственничков и уселась рядом с ними, но ошиблась с выбором места.
– Ты ж с той стороны сидишь, забыла, что ли? – прошипела Джил, а моё тело вздрогнуло от второй серии точечных ударов.
Я во все глаза смотрела на Далилу – на её лице застыла благодушная улыбка. Сама доброта. Получается, эта доброта лупит меня с помощью магии? Потому что ощущения совсем не такие, как после магических ударов Джил.
– Рассказывайте, – повторила матушка, – Гонс, начнём с тебя.
– Да ничего такого не было, – забубнил парень, – насобирали грибов да орехов. Да домой пошли. Всё.
– Джил?
– Хорошо всё было, матушка! Окромя того, что эта, – она ткнула пальцем в меня, – тебя оскорбила.
Улыбка на симпатичном лице рыжей стала шире.
– Как это было?
– Она обозвала меня старой базарной бабкой, а когда я сказала, что пожалуюсь тебе, она сказала, что ждёт с нетерпением! Она тебя не боится!
Матушка глубоко вздохнула, поправила волосы и нравоучительно сообщила:
– Жаловаться плохо, доченька. Придётся тебя наказать. И тебя, сынок. Лгать нехорошо. Ты сказал, что в лесу ничего не случилось. Сегодня перед сном будете по очереди читать вслух. По целому часу.
Серьёзно? Это у них такое наказание? Я едва не расхохоталась, но брат и сестра заныли «пожа-алуйста, не-е-ет», будто их приговорили к порке мокрыми розгами.
Далила удовлетворённо кивнула и повернулась ко мне:
– Айрис, от тебя одни неприятности.
На её лице продолжала цвести милая улыбка, но моё тело вздрогнуло от жгучих ударов, на этот раз куда более ощутимых, чем прежде. Внутри моментально начал расти огонь ненависти. Ну подожди, я тебе отомщу! Садистка. Бить того, кто не может ответить – последнее дело!
– Пока нет постояльцев, будешь ночевать в зале. Ничего не умеешь, пол нормально вымыть не можешь, вот и спи там на полу. Или на столе. Может, научишься, наконец, тряпкой работать. И следи за языком. Помни – ещё одно неосторожное слово, и свою комнату больше не увидишь.
– Так тебе и надо, – прошептала Джил с того конца стола, – по ночам там бегают во-о-от такенные крысы!
***
Неделя выдалась «весёлой». Разумеется, в кавычках. Спать в одном помещении с крысами – то ещё удовольствие, – так что пришлось в кратчайшие сроки отмыть столовую номер два до зеркального блеска. Мохнатые чёрные зверьки с длинными лысыми хвостами убрались сами, едва на полу перестали валяться обглоданные кости, плесневелые корки и прочие соблазны, горячо любимые грызунами. Перед сном я соединяла в самом дальнем и тёмном углу скамейки, покрывала их мягким лапником, и на этом подобии лежанки спала как убитая…
Страшно хотелось сменить старый контингент посетителей, привыкших к грязи, но чистоты для этого чуда было явно недостаточно. Теперь мужики присаживались за выскобленные столы с некоторой опаской, но и только. Смущались они лишь на трезвую голову, которая оставалась трезвой недолго.
Я попыталась украсить зал цветами, но Вилмар, грязно ругаясь, велел освободить стаканы «для дела». Ага, конечно, выпивка куда важнее красоты.
Из подколок и подковырок, которыми меня безостановочно тыкала Джил, выяснилось, что отец Айрис умер почти полгода назад. Слабый здоровьем вдовец Руб Шамье был уверен, что дочери нужна полная семья и женился на матери двойняшек, потому что увидел в ней чуткую женщину. Дар он имел слабый, и когда провёл какой-то запретный ритуал по передаче своей, едва теплящейся крупицы магии в пользу любимой дочери, больное сердце не выдержало.
– Ты ж всю жизнь в белоручках сидела! Ты ж не умеешь ничегошеньки! Тебя ж любили и холили, как принцессу! – С неприкрытой завистью плевалась обвинениями «сестрёнка», – Поработай теперя, как мы! С утра до ноченьки!
Одни и те же фразы каждый день. Ноет и ноет без устали! Даже качественно отмытый зал не изменил эту песню. Гонс раз за разом пытался остановить блеяние сестры, но для меня его заступничество заканчивалось болезненными магическими тычками.
Спустя неделю матушка разрешила вернуться в свою комнату. Тоже мне комната! Этим словом называли маленькое чердачное помещение с неудобным топчаном, покосившимся столом и слоем слежавшейся пыли. Единственная радость – здесь нашлось маленькое круглое зеркальце, треснутое посередине.
Девушка, которую я, наконец, увидела воочию, была очень красивой. Мягкие тёмные локоны и огромные глаза цвета жжёного сахара в обрамлении длиннющих ресниц. Смотрят удивлённо и настороженно.
Ещё бы! Чужое лицо в зеркале – не слишком приятное зрелище, даже если новое отражение даёт сто очков вперёд твоему собственному, привычному. Точёный носик, пухлые губки, длинная шея – все атрибуты естественной красоты на месте. Неудивительно, что мужики в таверне, лапая доступных женщин, пялятся на меня и сглатывают слюни.
Надо сказать, Вилмар весьма старательно выполнял наложенное магом предписание – защищал от неприличных посягательств со рвением телохранителя, услуги которого оплатили на сто лет вперёд. И Гора подрядил вышвыривать на улицу особенно ретивых типов. Каждый раз перед сном я благодарила судьбу за то, что в этом захолустье так вовремя появился настоящий маг…
Село, в которое я перенеслась, называлось Табрус. Далила владела единственной местной таверной, а Вилмар выполнял роль главного помощника. Они точно не были любовниками, но что их связывало?
Недостающие паззлы встали на место после подслушанного разговора.
– Я не пойму, что случилось с Айрис, дорогой братец, – со своей обычной улыбкой пропела «матушка», – когда Джил и Гонс пошли с ней в лес за грибами и орехами, она стояла на грани. В лице ни кровинки, серая от боли, тоски, усталости и страха. Я не сомневалась – ещё денёк-другой, и будем справлять поминки. И ни с того, ни с сего она возвращается с бойким язычком, глаза блестят, и с тех пор, что ни день – всё краше.
– Не знаю я, – хмуро ответил Вилмар, – только на меня боле не рассчитывай. Руба я тебе помог со свету сжить, и будя.
Получается, отец Айрис умер не сам! Ритуал сработал неправильно из-за этой парочки!
– Ещё немного и половина состояния останется на ней! Тебе же нравилось с ней… ну… ты понимаешь. Надо бы почаще, и она не переживёт! Моего дара не хватает, чтобы причинять ей по-настоящему сильную боль!
Так вот, кто оставлял на теле Айрис ожоги и синяки… Ну и сволочь этот Вилмар, чтоб его крысы сожрали!
– Не помощник я тебе больше, отстань, – грубо отрезал Вилмар, – не проси. Маг тот колданул что-то. Не смогу я плохого ей сделать. Скажи спасибо, что он только мужчин отвращать назначил. А то я и тебя бы остановил.
Рыжая убийца гневно сверкнула глазами, не прекращая улыбаться. Приклеена эта улыбка, что ли?
– Через неделю ей исполнится двадцать, придёт нотариус наследство оформлять, и всё. Плакали мои денежки! И твои тоже, Вилмар! Слышишь?
– Ты дура, что ль? – почти зарычал «братец», – Не понимаешь, что помру я, ежели сделаю ей что-нибудь плохое? Сдохну, понимаешь?
Улыбка Далилы дёрнулась в попытке сбежать с лица. Разумеется, неудачной.
– Л-ладно, я сама что-нибудь придумаю.
Она ещё немного постояла, покачиваясь с носка на пятку, и очень тихо добавила:
– Странная она стала, не находишь? Не помнит ничего. И работать вдруг научилась.
– Не знаю я, и знать не хочу, – отрубил Вилмар, – твоя падчерица, сама с ней и разбирайся.
И продолжил остервенело натирать кружки вонючей грязной тряпкой.