Телефон на столе подпрыгивает и издаёт стук воткнувшейся в мишень стрелы, оповещая о новом сообщении в стрелковом чатике, шутливо обозванном в своё время «Стрелкотнёй».
«Выезжаю! до встречи на точки :)»
Это Глебка…
И следом за телефоном подпрыгивает на стуле сам Андрей: «Блин!.. Что, полчаса уже прошло?!»
Полчаса тому назад сработала последняя напоминалка, но Андрей выключил её не глядя – прямо тогда он был весь там, в игре, бегал по Карьеру от «когтей смерти», а патронов в пулемёте оставалось чуть меньше сотни. Ну какие напоминалки в такой ситуации!
Сейчас ситуация на экране была как бы не особо лучше, но… Хватит! F5 и вываливаемся на рабочий стол… Какая тут хит-команда Легиона, когда «в реале» наклёвывается локальный трындец?! Опаздывать на секцию – это… Короче, Кир не поймёт, а после дежурных тридцати отжиманий «по залёту» пистолет в руках дрожит. И Ната ехидно фыркает, когда у Андрея вместо «альфы» прилетает в «чарли».
Так. В сторону лирику. Телефон в карман ветровки, перчатки на месте, кепку (тактическую! Родная «5.11»!) на макушку, новенькие кеды… кеды шнуровать лень. Точнее, не лень, а тупо времени нет. Вот иногда хорошо быть Глебкой! Который демонстративно пол-июня, начитавшись Крапивина, заявлялся на секцию в шортах и босиком. Но то Глебка, в тринадцать годиков (летом ещё неполных) такое – худо-бедно канает, тем более когда «все свои». А мы-то – взрослые и суровые. Никаких шортиков и босиком.
Так что остаётся только вбить ноги в старенькие растоптанные кроссовки, запихнуть шнурки поглубже – и бегом-бегом-бегом.
Уже на выходе из квартиры отлавливает бабушка:
– Уходишь уже, сокол? Молока купи на обратном пути! И картошки… Мне позавчера врач опять тяжести таскать запретил!
Можно подумать, жалуется Ба не на здоровье, а именно что на врачебную тиранию. Запретишь ей, как же…
– Да, Ба, я на секцию! Куплю. Молоко, картошку. Ща в телефоне напоминалку запишу.
– На лоб себе запиши, а не в этот свой суперфон… а то точно забудешь. Так хоть Славка прочитает и напомнит! Деньги-то есть?
– На молоко с картошкой, Ба, точно есть…
– Ну, беги тогда, с Богом!
Перекрестившись на виднеющуюся в дверном проёме иконку над бабушкиной кроватью – мелочь, а бабушке приятно, – и чмокнув Ба в щеку (Ба как всегда пахнет чем-то цветочным… и ещё слегка валокордином, как и весь последний год, со смерти деда), Андрей вылетает из квартиры. Лифта отродясь в этом доме не было, зато есть перила, чудом не заменённые с советских ещё времён – деревянные, отполированные до блеска многими поколениями детских штанов. А это ничуть не хуже лифта, вскочил и поехал.
Лет с пяти Андрей на них катается. Это, конечно, тоже из категории «шортиков и босиком», но…
Хорошо, что сейчас никого рядом из секции нет. Там он главный Акела, весь такой суровый, немногословный, никуда не спешит и повсюду успевает… По крайней мере, очень старается таким быть. Так что с этой точки зрения нынешняя суматошная гонка со временем как-то из образа вываливается.
Хотя когда это последний раз Андрей не вылетал из квартиры с мыслью, что опаздывает? Если так посмотреть – то это для него обычное состояние.
Самый обычный, так сказать, день…
Всё это проносится в голове за считанные мгновения. Спрыгнув с перил на первом этаже, Андрей выуживает из кармана телефон и пытается одним пальцем набить на ходу сообщение, но плюёт на это дело и просто набирает номер.
– Славян! На выход с вещами!
– Уже! – «на том конце провода» само воплощение невозмутимости. Вот у Славяна это дело получается легко и естественно, аж завидки берут. – Ты где?
– Вытряхаюсь… Мотик?
Очень хочется хороших новостей. Позарез.
– Не… Мёртв.
Таким голосом патологоанатомы разговаривают в сериалах. «Вскрытие показало, что больной умер от вскрытия».
Андрей спотыкается.
«Бли-ин! Вот теперь точняк опоздаем…»
– Я тут Шумахера тормознул, – всё так же невозмутимо сообщает Слава. – Он в ту сторону едет. Подбросит… Тебя где носит-то? Он ща свалит!
Ура, живём!
– Две минуты!
– Ну две так две. Давай!.. А то он время засёк.
Ф-фух… Их со Славой одноклассник Саня-Шумахер – счастливый владелец белой нивы, когда-то раздолбанной, но с тех пор уже десять раз вылизанной до последнего винтика. На Шумахере – точно успеют! Если его менты не тормознут…
А на улице-то, однако, теплынь и бабье лето вперемешку с золотой осенью. Красота, остановиться бы на секунду и полюбоваться, да всё некогда.
Как всегда.