Глава 11

– Как дела? – спросил Иван, когда я вошла в квартиру.

– Беседа с Моисеенко прошла бурно, – ответила я. – Сейчас расскажу…

Продолжение фразы застряло в горле. В прихожую, где я, не ожидая никаких опасностей, снимала курточку, медленно вошла иссиня-черная пантера и села на пол.

– Мамочки… – пискнула я и выскочила на лестницу, не забыв захлопнуть за собой входную дверь.

Но створка тут же открылась.

– Тебе не холодно босиком-то? – заботливо спросил муж. – На-ка тапочки. Что случилось?

Я пыталась унять сердцебиение.

– П-пантера…

– Пантера? – недоуменно повторил Иван. И рассмеялся: – А-а-а… Значит, ты, дорогая, увидела хищника и смоталась, оставив любимого мужа ему на растерзание. В принципе правильная тактика: зверь слопает Ваню, заморит червячка, значит, не тронет Таню.

– Я не бросаю своих, – пролепетала я, – сам погибай, а товарища выручай.

– Ну, на нашей работе надо исповедовать другой принцип: сам с товарищем не погибай, а дело делай, – прищурился Иван.

– Мы сейчас не на службе, – начала оправдываться я. – И я не хотела удирать, само вышло. Ой, Иван!

– Что, дорогая? – поинтересовался муж.

– Мози и Роки! Кровожадная тварь их сожрет! – перепугалась я. – Скорей звони в службу отлова диких животных!

Супруг обнял меня и погладил по голове.

– Все хорошо, он мирный.

– Это самец? – попятилась я. – Говорят, самцы намного свирепее самок.

Иван прижал меня к себе.

– Кто говорит? Где говорит? Когда говорит? Кому говорит? Всякий раз, услышав фразу, которая начинается со слов «Говорят, что…», мне хочется попросить: «Покажите мне человека, который толкнул сию речь». Танюша, я ничего не могу сказать по поводу самцов и самок, может, в дикой природе первые в самом деле свирепее вторых, но в мире людей женщины хитрее и по-житейски умнее мужчин, а в плане жестокости и способности причинять близким моральные страдания, по части злости и коварства они далеко обошли сильный пол. Примеров тому тьма. Мужик пришел домой, застукал спутницу жизни в постели с любовником, схватил табуретку, опустил ее прелюбодеям на головы, убив их одним махом, и сам в окно выпрыгнул. А как поступит представительница прекрасной части человечества, увидев в спальне своего супруга в объятиях любовницы? Нет, за стулья-табуретки женщина хвататься не станет. Она осторожненько приоткроет дверь, глянет в щель, увидит, что изменщик в постели резвится с ее лучшей подругой, и на цыпочках уйдет. Потом сделает вид, что ничего не знает. А через некоторое время с ласковой улыбкой отравит соперницу. Но мужа не тронет – он-то еще нужен. Были у нас с тобой похожие дела.

Я выдохнула, Иван разжал объятия.

– Хорошо, что ты успокоилась. Танюша, это не пантера, а Альберт Кузьмич.

– Кот? – ахнула я. – Они не бывают размером со слона.

– У страха глаза велики, – рассмеялся муж, – до слона кошаку еще расти и расти. До пантеры тоже. Да и вообще Котофеевич не столь уж большого размера.

– Громадина! – заспорила я. – Гигант! Титан! Великан! Циклоп!

– Последний в ряду явно лишний, – усмехнулся супруг, – у котика оба глаза на месте.

– У котика? – повторила я. – Это же котище! Как-то мне не по себе.

Иван открыл дверь в квартиру и втолкнул меня в холл.

– Сейчас познакомишься. Мы с ним уже наладили отношения. Альберт Кузьмич, друг мой, разрешите представить вам Таню, мою жену.

Кот, который и в самом деле оказался довольно крупным, молча изучал меня круглыми желтыми глазами. Я поежилась, взгляд котяры прожигал насквозь.

– Танюша, поздоровайся, – попросил меня муж.

– Привет, – вякнула я.

Иван Никифорович присел около неподвижно сидящего кота.

– Альберт Кузьмич, простите ее, неразумную. Ну откуда моей супруге знать, как нужно общаться с вашим королевским величеством? Вы же проявите к ней милость, а?

Кот задрал морду, я засмеялась.

– Отлично, ты уже разговариваешь с кошаком. Причем на «вы». Что дальше? Запоешь песни вместе с Роки и Мози?

– Он все понимает, – остановил меня Иван.

– Да ну? – еще сильнее развеселилась я. – Бертик, сколько будет дважды два?

Кот отвернулся к стене.

Иван вытянул руку ладонью вверх.

– Альберт Кузьмич, я понимаю, обращение «Бертик» вас обидело. Еще раз прошу извинения. Мы же пожмем опять друг другу руки… э… лапы в знак уважения?

– Ой, не могу! – расхохоталась я. – Спасибо за веселую сцену в конце тяжелого дня. Сейчас котище, конечно же, протянет тебе свою длань!

Альберт Кузьмич медленно повернул голову в мою сторону, и я перестала смеяться. На черной морде явственно читалось, что в данный момент думает кот: «Ты вообще кто такая?» Желтые глаза котофея несколько секунд разглядывали меня в упор, потом зверь поднял правую лапу, пару раз ударил ею по раскрытой ладони Ивана и оставил ее на руке моего мужа.

– Спасибо, Альберт Кузьмич, – поблагодарил Иван Никифорович, – рад, что у нас с вами опять мир. Не беспокойтесь, Таня скоро поймет свою ошибку.

И тут в прихожую с громким лаем влетели Мози и Роки. Щенята моментально запрыгали по холлу. Мози кинулся к пуфику, на котором стояла моя сумка, столкнул ее на пол и начал бесцеремонно рыться внутри. Роки стащил с вешалки шелковый шарф Ирины Леонидовны и принялся жевать его.

Загрузка...