«А у меня теперь дубликаты», – похвасталась уборщица в книжном магазине, в котором я промучилась три месяца в качестве продавца. Она продемонстрировала связку из двух ключей – от подсобки и туалета. «И ты себе сделай такие же! Всего 400 рублей стоят. А когда будешь увольняться, продашь их новичкам».
Со стороны её монолог, наверное, казался бредом. Но лишь со стороны… Потому что бесплатные персональные ключи полагались только «высокоранговым» – завмагазином, её заместителям и продавцам-консультантам. Остальные довольствовались связками, которые лежали у кассы на первом этаже и возле компьютера на втором.
Казалось бы, какая мелочь – личные ключи… Но владение ими проводило невидимую черту, разделяло работников на «высших» и «низших». Чем не КЦ из киношедевра «Кин-дза-дза!»?
Уборщица, разумеется, объяснила приобретение «КЦ» линейно: мол, из-за вас, нерадивых, вечно теряющих ключи, нет доступа в подсобку и уборную. Как прикажете их мыть? Но для меня ключики приобрели символический смысл. Подсознательно уборщица, заказав дубликаты, купила себе принадлежность к «элите».
«КЦ»… Как страшно потерять их, если ты ничего не представляющая собой мартышка, тем не менее облечённая какой-никакой властью. В книжном магазине его величество страх стал хроническим сгустком, который постоянно выливался в немотивированную агрессию. Крики из-за неизбежных у неопытных работников ошибок, нападки в корпоративном чате, злобные перешёптывания за спиной сигнализировали о боязни потерять или не получить «КЦ».
Нервничали прежде всего «высокоранговые». Именно они абьюзили меня и других новичков. «Низкоранговые», которым ничего, кроме небольшого заработка, здесь не светило, были куда более расслабленными и благодушными.
Такая же, как я, продавщица-стажёрка самой низкой категории, которая после сдачи экзамена могла свой разряд («ранг») повысить, как-то с упрёком заявила мне: «Зря ты переклеиваешь ценники прямо под видеокамерой!» Эта молоденькая самка, которой я дала прозвище Хитрая Обезьянка, иррационально боялась не получить КЦ. А мне бояться было нечего. Потому что я собиралась терпеть ровно столько, сколько требовалось по соцконтракту.