Уснул, как в чёрную яму провалился. Даже, кажется, позу во сне не менял. И проснулся, словно вынырнул на поверхность. Естественно, что ничего не снилось. Зато, отдохнул хорошо. Не торопясь, как привык в последнее время, умылся, позавтракал и принялся упражняться в силовых линиях. Дело полезное, и не требует выброса энергии. То есть, я не буду светиться, как выразилась тётка, словно новогодняя ёлка. Только, когда раздался звонок в дверь, вспомнил, что Леда обещала зайти за мной. Открыл дверь и, уже привычно, пропустил мимо себя ворвавшуюся, словно вихрь, девушку.
– Ты не готов, ещё? – плюхнулась она на диван. – Я же предупреждала.
– Ну, во-первых, конкретное время мы не оговаривали, – развёл я руками. – Не с шести же утра мне тут при параде сидеть, тебя дожидаючись. А, во-вторых, я, ещё, не уверен, хочу ли этой встречи.
– Боишься?
– Нет. Просто, не вижу смысла.
– А то, что ты, страж, сидишь один, как сыч, и ни с кем не общаешься, это, как?
– А, если я не хочу ни с кем общаться? Мне, может, одному хорошо.
– Это не тот случай.
– Почему?
– Неужели, не понимаешь? Ты – страж. А, значит, лакомая добыча для запределья. Как ты защитишься, если ничего не умеешь толком?
– Боишься, что сожрут меня?
– Много чести! Хотя, любого человека жалко. Души жертв нечисти навечно в запределье поселяются. Сами нечистью становятся. Никому такой участи не пожелаешь. А, с тобой, вообще.
– Что, вообще?
– Ты – страж.
– Я это знаю. Только, от тебя сегодня пару раз слышал.
– Запределье, не столько твоя плоть, сколько сила твоя интересует.
– И, зачем она ему?
– Пока сила твоя светлая – незачем. А, вот, если она почернеет, то, тогда, другое дело.
–Я не собираюсь свою силу во зло применять.
– Никто не собирается. Но, время от времени появляются упыри. Жажда власти, денег, положения в обществе и прочие низменные инстинкты бывают сильнее, даже, стражей. А, если запределье само овладеет твоей силой, это будет высший пилотаж! Ты, тогда, упырём не станешь. Запределье удержит. Внешне никак не изменишься. И гадить будешь так, что с ходу тебя и не вычислишь. Вот, тут с тобой и будет морока. Поэтому, нам легче предупредить, чем потом с последствиями разбираться.
– Как-то, мало верится. Почему, тогда, меня никто не достаёт? С чего бы этой нечисти сейчас ко мне лезть?
– Не обольщайся. Они о тебе не сразу узнали. Ты, мало того, что себя выбросом энергии выдал, когда ею баловался, да, ещё, и с поводырём засветился. По-любому, жди, теперь, гостей. А, сидел бы ровно, не высовывался, спокойно и дальше жил бы.
– И, что ты предлагаешь? Выставишь возле моей квартиры охрану из ваших ребят?
– Патриарх, точно, придумает, что-нибудь. Он мудрый.
–А, по-моему, ты слишком краски сгущаешь. Не так всё и страшно.
Леда, вдруг, нахмурилась, сделала мне знак замолчать и встала с дивана. В одно мгновенье из взбалмошной девчонки она превратилась в сосредоточенного, собранного бойца, готового к бою.
– Слышишь? – спросила она меня.
Я прислушался, но, кроме шума машин, чириканья воробьёв и гомона детворы за окном ничего не услышал.
– Нет, – я скептически усмехнулся. – Прикалываешься? Или жути нагнать хочешь, чтобы я покладистей был?
Девушка обдала меня ледяным взглядом, вытянула руку в сторону окна, сделала круговое движение ладонью и бросилась в коридор.
– Хоть, на дверь догадался защиту поставить, – донеслось до меня.
Я опустился в мир энергий и увидел, что окно запечатано одной неряшливой кляксой, состоящей из мешанины силовых линий. «Неаккуратно», – подумалось некстати: «У меня бы красивее получилось». Выбравшись в коридор, увидел Леду, выбегающую из спальной комнаты.
– Окна обезопасила, – сообщила она мне и, расставив ноги, словно ковбой перед стрельбой, застыла напротив входной двери.
– Что происходит? – возмутился я.
– Сейчас узнаешь.
Дверь содрогнулась от сильного удара, заставив меня вздрогнуть. И, в ту же минуту, меня обдало таким холодом, что, казалось, все мои внутренности покрылись инеем. Голова, внезапно, стала пустой, и в этой звенящей пустоте я услышал невнятный шёпот. Слов было не разобрать, но сам шёпот завораживал и притягивал к себе, словно магнитом. Я шагнул к двери, но был остановлен девушкой, которая больно вцепилась мне в локоть.
– Куда? – окрикнула она меня. – Жить надоело?
Боль, в принципе, меня и отрезвила. В голове сразу прояснилось и, даже, звенящая пустота сменилась обычными звуками, которые я слышал до этого.
– Твои шуточки? – обернулся я к ней.
– До сих пор не дошло? За тобой пришли.
– Кто? – сам чувствую, что туплю, а не могу остановиться.
– Догадайся с трёх раз! Короче, помолчи и не мешай.
Леда задвинула меня себе за спину, подняла руки вверх и резко развела в стороны. Пол пошёл волнами, заставив меня ухватиться за стену, а из-за двери что-то или кто-то пронзительно заверещал.
– Проняло, – удовлетворённо процедила сквозь зубы девушка.
Я вздохнул с облегчением, и тут, моя дверь, которая для меня была, чуть ли не символом надёжности, нерушимости и неприкосновенности моего жилища, вдруг стала оплывать, как пластилиновая. Средняя часть начала надуваться пузырём и, мне показалось, что сквозь дверное полотно, даже, проступили черты какого-то существа. Впрочем, до конца в этом я не уверен. Слишком велико было моё потрясение. Силовые линии, которые я наложил на дверь, ещё, в свой первый день после приезда от тётки, налились рубиново красным, завибрировали, но выдержали. Надолго ли? Я с тревогой посмотрел на Леду.
– Не смотри так, – отозвалась она. – Стараюсь, как могу. Наши должны скоро подойти. Надеюсь, продержимся.
– Может, я жахну? – в руках непроизвольно появился зуд, и между пальцами заискрило.
– Не надо. Ты силы не можешь рассчитать. Жахнешь с дуру, и дверь вынесешь. Только хуже сделаешь. Расслабь кисти и встряхни их. Сними напряжение.
Надо отдать должное, Леда действовала виртуозно. Стараясь не повредить дверь, она посылала энергетические удары, то по стенам, то по потолку, то по полу. и, там, на лестничной клетке, тварям явно не нравилось получать такие чувствительные зуботычины. Верещание, рычание и вой всё усиливались, и я был очень удивлён, что кто-нибудь из соседей ещё не вызвал полицию.
– Ты, что, помощь вызвала? – поинтересовался я, стараясь перекричать шум, доносящийся из-за двери.
– Да.
– Когда успела?
– Сразу, как почуяла гостей.
Помощь, это хорошо. Это очень хорошо. А то, мне, как-то, неуютно. Тем более, что я сам ничего не могу сделать. Разве, только, нанести один единственный удар, когда твари прорвутся ко мне в квартиру. То, что я в него вложу все свои силы, будет слабым успокоением, когда они нас рвать будут.
– Не волнуйся, – словно прочитала мои мысли девушка. – Наши уже близко.
Хотя, почему, словно? Для них мои мысли – открытая книга. Леда сложила ладонь лодочкой, дунула в неё. Дождалась, когда над ладонью поднялось небольшое фиолетовое облачко, и мягким пассом отправила его в сторону двери. Облачко величаво проплыло по коридору и впиталось в дверное полотно. Там, на лестнице неожиданно всё затихло, а, потом, раздался многоголосый вой такой силы, то у меня заложило уши.
– С этим – всё, – потрясла руками девушка. – Они поняли, что через дверь не пройдут. Через окна попробуют.
Словно в подтверждение её слов, в раму кухонного окна что-то стукнулось. Мы поспешили туда, и я увидел за кляксой силовых линий, облепивших окно, что-то бесформенное, сочащееся слизью и пытающееся множеством своих щупалец найти лазейку в защите. Леда вытянула руку и выросшим из ладони энергетическим копьём ткнула тварь в самую середину мерзкого тела. Тварь взвизгнула на высокой ноте, поджала свои щупальца и упала куда-то под окно.
– Что за мерзость? – спросил я в след убегающей в гостиную девушки.
– Слизняк, – Отозвалась Леда, уже, откуда-то из гостиной под аккомпанемент грохота и воя. – Мелочь. А тут посерьёзнее.
– Где?
– Уже, нету. Рогач был. Сильный. Пришлось два раза бить, чтобы наверняка.
И тут отпустило. Даже, не думал, что напряжён был до такой степени. Но, по телу прошла лёгкая ласкающая волна, и я по стене сполз на пол.
– Отбились, – присела рядом девушка.
– Ты прогнала их?
– Наши подоспели. Сейчас у тебя во дворе их добивают.
– Интересно, почему никто из соседей полицию не вызвал? Шум стоял, аж, уши закладывало. Бабка сверху, если музыку чуть громче после одиннадцати вечера включишь, обычно, сразу участковому звонит.
– Этот шум, кроме нас с тобой, никто не слышал.
– Как это?
– Всё на энергетическом уровне происходило.
– И дверь пузырём на энергетическом уровне надувалась?
– Конечно! А ты думал, что деревянная дверь так деформироваться может?
– Слушай, а как запределье само может моей силой овладеть? Это, получается, без моего согласия?
– Да. Почти без твоего.
– Ничего не понял.
– Да. Что тут понимать? Помнишь, как ты услышал шёпот и пошёл к двери?
– Помню.
– А, зачем пошёл?
– Не знаю. Что-то меня поманило. Я, в тот момент, и думать ни о чём не мог. Одна пустота звенящая в голове.
– Вот, примерно так запределье и захватывает стражей.
– И тебя так может?
– Меня – нет. Ну, или, почти нет. Точнее, может, если врасплох застанет. Но меня не так-то просто врасплох застать. И мы все ментально связаны друг с другом. Даже, если я зазеваюсь, кто-то из наших подключится ко мне и поможет. А ты один. И, тем более, слабый и ничего не умеющий. Кстати, иди дверь открывай. Наши пришли.
Я непонимающе посмотрел на Леду, и тут, в дверь, сначала, позвонили, а, потом, замолотили кулаками. Кряхтя, поднялся на ноги и побрёл открывать. Болела каждая мышца, словно, только что, в одиночку разгрузил вагон картошки. Даже, странно. Это Леда билась, а я рядом стоял и присутствие осуществлял. Каково, тогда, ей?
Я повернул ручку замка, дверь распахнулась, и в квартиру влетели, чуть не сбив меня с ног, Стас, Игорь, мужик лет сорока и парень, почти мальчик, лет шестнадцати на вид.
– Живы? – задал риторический вопрос мужик и испытующе посмотрел, сначала на меня, а, потом, на Леду. – Всё в порядке?
– Да, – устало кивнула девушка. – Не смотри на нас так, Виктор. Никто не подселился. Отбились. У Матвея ума хватило защиту на дверь поставить. Если бы ещё до окон додумался, вообще бы красавчиком был.
– Дверь, это хорошо, – парень явно был влюблён в Леду и при ней старался быть мудрым и мужественным. – Твари всегда с двери начинают.
– Ты, Сёма, лучше бы по комнатам пробежался и на ползуна квартиру проверил, – оборвал парня Виктор. – Только, внимательно. Без халтуры.
– Когда я халтурил? – обиделся Виктор и пошёл в гостиную.
– Что за ползун? – удивился я.
– Тварь такая мерзкая, – отмахнулась Леда.
– Они все мерзкие.
– Ну да. Но, при этом, каждый по-своему. Ползуны стараются тайком пробраться в жилище, прячутся там и потихоньку сосут силы из человека. Люди, даже, не понимают, в чём дело. Просто, они начинают слабеть, чаще болеть, чахнуть, пока не умирают. Со стороны это выглядит, как естественное угасание организма.
– И, что? Вот так, в каждый дом зайти может?
– Нет. Возможность проникнуть она получает только тогда, когда хозяин дома находится на пике эмоционального напряжения. Ну, когда в доме скандал крупный, например, или, горе, какое. А, такой случай, как у нас, вообще, подарок для ползуна. Если он поблизости находился, обязательно случаем воспользуется.
– Нашёл! – вышел из спальной Сёма. Аж, двоих. Один за мусорным ведром на кухне под посудомойкой спрятался, а второй – в спальной под кроватью.
– В санузле смотрел?
– Да. Чисто.
– Вот, видишь? – повернулась ко мне девушка. – Я же говорила.
– Ты точно всё внимательно осмотрел? – я не на шутку переполошился. – Действительно, всё чисто?
– Не переживай, – успокоил меня Виктор. – Сёма специалист по тихушникам.
– И не только, – обиделся парень. – Я, между прочим, одного рогача сам завалил.
– Это, которого я в окне оглушила? – улыбнулась Леда.
– Ну, может, он и был слегка заторможенным, – смутился Сёма. – Но добил его я.
– Рогача, действительно, тяжело завалить, – девушка подошла к Сёме и одобрительно похлопала его по плечу, от чего он зарделся, как красна девица.
– Почему? – этот день для меня стал, прямо, днём открытий.
– Двигается быстро. И его рога распределены по всему телу и создают защитное поле, которое пробить не так и просто.
– А, что за тихушники?
– Это твари типа ползуна. Которые, гадят в тихую, в отличие от хищников.
– Их, что, много?
– Конечно! Есть такие, что за одежду цепляются и висят на ней. Но, это зимники, в основном. Они на летней лёгкой одежде не держатся. Им плотную подавай. Есть нутрянцы. Эти норовят с пищей внутрь человека забраться. Тут в зоне риска любители фастфуда. Запределье кишит нечистью. Там, как в библии, каждой твари по паре.
– Я, конечно, понимаю, что всё это занимательно и интересно, но нам идти надо, – влез в разговор Виктор. – Сёма, ты квартиру хорошо почистил?
– Ну, дядя Витя, – обиженно ответил парень. – Когда я подводил?
– Было дело. Целый угол пропустил. А там выводок зудок был.
– Это было давно и неправда! Я только учился тогда.
– Что ты к пацану прицепился? – заступилась за Сёму Леда. – Сам не лажал по молодости? И зудки, это не самое страшное, между прочим. Вспомни, каких он бузотёров матёрых нашёл. Ты, кстати, их не заметил.
– Ладно, это я так. В воспитательных целях. Ну, мы идём?
– Да, пошли, – девушка повернулась ко мне. – Ты с нами, или, до сих пор сомневаешься?
– С вами, – я обречённо махнул рукой.
После всего того, что произошло только что, сомневаться было глупо. Хотя, до конца я не был уверен, что вся эта баталия не спровоцирована этой гоп-компанией. Слишком всё было вовремя. Именно тогда, когда я больше всего сомневался. Вон, как лихо они с нечистью разбираются. Кто знает, может, у них целый зоопарк из дрессированных тварей.
– Ничего мы не подстраивали, – засмеялся Игорь. – И зоопарка никакого у нас нет.
– Опять ты мои мысли подслушиваешь! – возмутился я.
– Никто ничего не подслушивает, – ответил Стас. – Мы же говорили тебе уже, что ты, просто, громко думаешь. Когда рядом разговаривают, ты же не можешь не слышать. Особенно, если говорят о тебе. Надо уметь закрывать мысли. Тебе, ещё, учиться и учиться.
У дома на стоянке нас дожидался объёмистый минивэн Тойота. Игорь уселся за руль, Виктор занял переднее пассажирское сиденье, Сёма без возражений полез в самый конец салона, на самые неудобные места, а мы с Ледой и Стасом расположились в среднем ряду. Машина вырулила на проезжую часть и помчалась в сторону северо-западной окраины города.
– Зудки, если можно так сказать, самые безобидные из тихушников, – продолжила девушка свою лекцию. – Любят большие семьи, поселяются там и создают напряжённую обстановку. Питаются отрицательной энергией от ссор, скандалов и размолвок. Им не нужно убивать человека. Достаточно того, что он расстраивается, раздражается или злится. А бузотёры, это совсем другое. Злобные твари. Этим кровь нужна. И, чем больше, тем лучше. Они провоцируют драки. Желательно, с поножовщиной, увечьями и убийствами.
– Ничего себе, тихушники!
– Это, прежде всего, потусторонние сущности. Порождения запределья. А запределье изначально враждебно нашему миру. Как говорит Михалыч, запределье это отражение нашей реальности в искажённом кривом зеркале.
– Если такие тихушники, то, боюсь представить, какие хищники.
– Их много. И не все нам известны. Вампиры: существа, питающиеся кровью людей, оборотни: люди, способные превращаться в волков или других зверей, големы: создания, оживленные магией или другими силами, состоящие из материала, как правило, камня или глины, химеры: существа, объединяющие черты разных животных или существ, демоны: могущественные и зловещие сущности, часто связанные с мрачными аспектами потустороннего мира, крылатые существа: такие, как грифоны, гарпии или пегасы – обладающие крыльями существа с различными особенностями, живые тени: потусторонние существа, представляющие собой темные искажения в реальности. Мы, чаще, работаем с последними. Вампиры, демоны и оборотни – редкие гости, что нас ни сколько не расстраивает, – при слове «Вампиры» Леда поморщилась, словно вспомнила что-то неприятное. – Очень сильные существа, но им, к счастью, тяжелее, чем теням проникать через грань. Незаметно не получается. Они грань рвут с таким треском, что нам здесь слышно. Поэтому, с ними, чаще, приграничные стражи сталкиваются.
Ну, да. Тётка рассказывала. Во время такого прорыва почти вся моя семья и погибла. Как там она говорила: «С Запределья прорыв был. Много всякой гнуси полезло. Так надавили, что, даже, грань прорвали. Вот, в этой схватке твои тётки и дядья все полегли. Дед с бабкой выдюжили, но надорвались. Долго после этого не прожили». И не мудрено, если такие твари на прорыв пошли. Я, вдруг поймал себя на мысли, что впервые назвал семью тётки своей. Пусть, и мысленно.
– А остальные? Ну, всякие крылатые и прочие големы с химерами?
– Этим и в запределье удобно. Они, как-то, не особо к нам стремятся. Хотя, бывает всякое. Но я, ни одну из них не встречала.
– А вампиров встречала?
– Слышала про них. А с оборотнем лично довелось познакомиться. Малоприятное знакомство. Хочешь, шрам покажу?
– Не надо. Весело, однако. Не ожидал.
– Ты же человеком был. А люди не знают об этом. В себе, или в других ищут источник своих семейных неурядиц, на криминалитет списывают убийства и ограбления, и не понимают, что вокруг них крутятся потусторонние сущности.
– Ну, наверное, не всё можно списать на запределье.
– Не всё. Сволочная природа человека, тоже, виновата. Люди, ведь, далеко не ангелы. Они и без запределья творят непотребное. На халяву обогатиться, самоутвердиться за счёт другого, дать волю низменным страстям, это в порядке вещей.
– Если бы не было этого, сущности бы тут с голоду умерли, – засмеялся Стас. – И нас бы без работы оставили бы. Людские пороки, это, ведь, не наша епархия. С ними пусть полиция разбирается.
Интересно. Сравнительно недавно я и представить не мог, что буду вот так сидеть и осуждать человечество со стороны, абсолютно не отождествляя себя с ним. А, сейчас, делаю это совершенно спокойно. Даже, больше: общество людей меня напрягает. Не то, чтобы неприятно, но, ощущение, словно не в своей тарелке, присутствует. Быстро же я привык к своему нечеловеческому происхождению! Хотя, до конца эту перемену в моей судьбе я ещё не осознал. Ничего, осознаю. У меня, если верить тётке, лет триста впереди есть. Стражи долго живут.
– Да, – кивнула моим мыслям Леда. – Долго. И, не всегда, это благо.
– Наверное, – согласился я. – Даже, не представляю, что можно делать четыреста или пятьсот лет.
– Жить. И сражаться, естественно.
– А, если я не хочу сражаться? Если, мне спокойной жизни хочется?
– Это, пока, – обернулся ко мне Игорь, не отрываясь от вождения. – И тебе, даже, ста лет не понадобится, чтобы понять, что битва с запредельем – твоя судьба. Максимум, два месяца, и ты займёшься тем, для чего ты рождён.
– А вы сделаете всё для этого? – скептически усмехнулся я.
– И палец о палец не ударим, – заверил меня Виктор. – Ты сам захочешь. Кровь стража заставит. А, вот, где: в приграничье или в городе – решать тебе.
Патриарх жил в элитном посёлке за городом. Настолько элитном, что на въезде в посёлок нас встретила довольно серьёзная охрана. Впрочем, пропуск, показанный Игорем, открыл нам ворота, и мы без проблем въехали на территорию. Самое интересное, что охранник явно знал хорошо и Игоря и Виктора, но документ проверил со всей тщательностью. Машина проехалась по улочкам, вымощенным идеально ровным асфальтом. Даже, приятно слушать, как ласково шуршат шины по такому покрытию. За окнами проплывали высокие заборы, поверх которых выглядывали, в окружении буйной зелени, верхние этажи респектабельных особняков.
Патриарх встретил нас на лужайке английского газона возле своего двухэтажного коттеджа. Мужчина, которому можно дать, как пятьдесят, так и шестьдесят лет, крепкий, уверенный в себе, как раз, из тех людей, которых, несмотря на их возраст, язык не повернётся назвать стариками. Одет он был по молодёжному: джинсы, кроссовки и льняная рубаха навыпуск. Короткие, ёжиком, волосы, высокий лоб и пронзительно синие глаза, кажется, заглядывающие прямо в душу. И, ещё, улыбка. Лёгкая, почти неуловимая, она, одновременно, успокаивала и подбадривала. В глаза бросился большой, сантиметров пятнадцать в диаметре, медальон из белого металла с крупным водянисто-голубым камнем в центре и какими-то иероглифами по кругу. И, кажется, эти иероглифы слабо мерцали.
– Вот, Михалыч, это тот самый уникум, который умудрился родиться от человека и в двадцать восемь лет стать стражем, – легко подтолкнула меня в спину Леда. – Матвей, познакомься, это Михалыч. Наш патриарх. Самый мудрый. Между прочим, ему сто восемьдесят лет.
– Ладно тебе, – засмеялся мужчина. – Кстати, не сто восемьдесят, а сто восемьдесят шесть.
– Подумаешь, шесть лет! – девушка фыркнула. – Что это значит для стража, который живёт по пятьсот – шестьсот лет?
– Ты их проживи, сначала. Будешь так лезть в пекло, не дождавшись подмоги, как в прошлый раз, и десяти лет не проживёшь.
– Подумаешь, размотала по кусочкам туманника!
– Вот, что с тобой поделать? – развёл руками патриарх и повернулся ко мне. – А то, что туманник – одна из самых опасных тварей – ничего? Извини, Матвей. Это наши давние споры. Просто, я переживаю за девочку. Слишком она самонадеянная. Боюсь, что, когда-нибудь, это выйдет ей боком. Добро пожаловать в мою резиденцию. Рад тебя видеть.
– Взаимно, – я пожал протянутую руку.
– Проходи. Чувствуй себя, как дома. Там, за домом, в барбекю-зоне ребята стол накрыли. Сейчас, отметим знакомство и пообщаемся. А, пока, можешь осмотреться. Леда, проведи экскурсию.
Я огляделся и еле сдержался, чтобы не присвистнуть. А неплохо, так, патриархи нынче живут. Огромная территория, засаженная английским газоном, дорожки, выложенные мраморной плиткой, аккуратно подстриженный кустарник, деревья с геометрически правильными кронами, декоративный бассейн с фонтаном в виде испуганной обнажённой девушки, стыдливо прикрывшейся покрывалом, ну и сам коттедж. Положа руку на сердце, я подсознательно ожидал увидеть большой терем, сложенный из мощных брёвен, с высоким крыльцом и резными наличниками. Конёк на крыше и ситцевые, в цветочек, занавесочки на окнах. Ну, какой ещё может быть дом у патриарха? Оказалось, что патриархи, нынче, живут в воздушном сооружении из стекла и стали, абсолютно футуристического вида. С претензией Михалыч, оказывается.
– И, ничуть, не с претензией, – отозвался на мои мысли патриарх. – Я купил этот коттедж потому, что он в этом посёлке один продавался. Был бы терем, взял бы его. Тут, не принципиально. Главное, высокий забор и никто не лезет посмотреть, что у тебя тут творится. Здесь все богатенькие живут. А это значит, что у каждого свои скелеты в шкафу и им незачем совать нос в чужие дела, коль, у самих рыло в пуху. Ну и территория большая. Есть где ребятам развернуться. А у меня, тут, каждый день много народу бывает. Некоторые и живут здесь.
– Потом поболтаете, – Леда взяла меня под локоть и бесцеремонно потащила к входу в коттедж. – Пойдём, лучше, тебе дом покажу.
– Что, действительно, много народу? – поинтересовался я, увлекаемый девичьей рукой по мраморной дорожке.
– Ну, не так, уж, и много, – ответила девушка. – Одиннадцать человек.
– Ого!
– Все стражи, что живут в городе. В других городах общины побольше.
– Со мной, выходит, двенадцать?
– А, причём, здесь, ты? Ты – сам по себе. А здесь боевые стражи, которые патрулируют по вечерам город, бьются с сущностями и, вообще, выполняют функции, которые положены им по праву рождения. А тебе спокойной жизни хочется. Да и не умеешь ты ничего.
– Может, хватит?
– Что, хватит?
– Попрекать меня тем, что я ничего не умею.
– Ну, извини. Ты же сам не хочешь учиться.
– Хочу. Научил бы кто.
– Так, это без проблем. Сегодня и обсудим.
Я с подозрением покосился на девушку. Ух, как рьяно за меня взялись! Стоило, только, малость согласиться, сразу с места в карьер. Или, я зря на людей напраслину нагоняю? Может, это, просто, обычное участие. Переживают за меня, этакого неумеху.
– Именно так, – согласилась с моими мыслями Леда. – Переживаем. И, ещё, патриарх тобой заинтересовался сильно.
– Это, потому, что я от человека родился?
– Нет. Это, конечно, необычно, но, в целом, объяснимо. Кровь стража, как-никак. Пусть и через поколение. Он меня к тебе без всяких приказов отправлял. Типа, согласишься – приедешь, а нет – насильно мил не будешь. Сегодняшний бой с нечистью странный был. После него он чётко приказал тебя к нему везти.
– Что странного?
– Обычно, нечисть скопом не нападает. Ну, рогач сунется. Или, морозень, который к тебе через дверь пытался проникнуть. Ползуны – понятно. Эти при удобном случае не преминут воспользоваться. Но, чтобы, и морозень, и рогач, и слизняк, и прочие твари помельче под шумок, это странно. И, так организованно!
Экскурсия по дому, честно говоря, была скучной. Мы посмотрели холл, гостиную, прошлись по спальням, полюбовавшись на душевые и прочие изыски современной сантехники, обозрели огромную столовую… Небольшой интерес вызвал зимний сад с расставленными в причудливом порядке экзотическими растениями в больших кадках и скамейками на выложенных мозаикой дорожках. Леда старалась разговаривать на нейтральные темы, но, время от времени, всё равно, с интересом посматривала на меня. Даже, неудобно было. Словно, я экспонат в кунсткамере. Уже, почти у задних дверей дома, девушка завела меня в маленькую комнатку, всю уставленную стеллажами и обвешенную полками.
– Что это? – почему-то, хриплым голосом спросил я, оглядывая предметы, выложенные, словно для обозрения.
– Это коллекция патриарха.
Интересная коллекция. Множество медальонов различных форм и размеров, предметы быта от гребешков до сковородок, какие-то тюрбаны и малахаи, и, отдельно, камни. Кусочки кварца, кристаллы горного хрусталя и россыпь самоцветов, среди которых я, если не ошибся, узнал, даже, изумруд.
– Странная коллекция. Обычно, коллекционеры собирают какую-то определённую тематику. А тут, такой разнобой!
– Никакого разнобоя. Все эти предметы имеют энергетическую связь с гранью.
– Это, как?
– Если говорить простым человеческим языком, они волшебные. Или, магические. Кому, как нравится. Ну, слышал же в сказках, про шапку невидимку, например?
– Так, уж, и волшебные? – засмеялся я. – Одену вон тот тюрбан и стану невидимым?
– Не всё так просто. Но страж, воздействуя на энергетику этого тюрбана, как ты выразился, сможет сделать так, что никто не будет смотреть в его сторону. И, естественно, не увидит его.
– А человек?
– Человек – нет. Редко попадаются уникумы, у которых владение энергией в зачаточном состоянии присутствует. Вот, они – смогут.
Я уже хотел продолжить расспросы про остальные вещи, как, внезапно, меня кто-то позвал. Леда? Я повернулся к девушке, вопросительно глянув на неё.
– Что? – не поняла она.
– Ты меня звала?
– Нет.
– Тогда, кто? Меня кто-то окликнул.
– Показалось, наверное.
Меня позвали ещё раз. Только сейчас, я понял, что зов шёл откуда-то изнутри. Но звал меня этот ментальный голос во вполне определённое место. В самом углу, на отдельной полочке лежал камень. Размером с небольшое яблоко, неровный, словно кусок глины, который до этого сдавила чья-то ладонь, идеально гладкий и совершенно прозрачный, как будто сделанный из чистейшего хрусталя. Именно он меня звал. И звал так настойчиво, что я, как заворожённый, подошёл к нему и взял его в руку. Сразу нахлынуло ощущение. Что я держу что-то бесконечно родное. К чему стремился всю свою жизнь. И оно приняло меня, обрадовалось и приникло, ласкаясь и даря мне своё тепло.
А дальше, вдруг резко стало темно. Такое ощущение, что мне на голову накинули мешок из плотной светонепроницаемой ткани. А потом, меня ослепил яркий свет. Он был таким всеобъемлющим, что, казалось, проникал, даже, сквозь поры тела, освещая меня изнутри. Моё сознание воспарило над землёй, и я, внезапно, разом увидел всё в этом мире. Бездомный на улице Сан-Франциско жадно ест из коробочки что-то китайское, Молодящаяся старушка в шляпке пьёт кофе из малюсенькой чашки в кафе Парижа, австралийский абориген, сидя на корточках и пыхтя толстой сигарой, задумчиво смотрит, как океан ласкает волнами берег, толстый негр в чёрном костюме и белоснежной рубашке подписывает документы в своём офисе в Йоханнесбурге, суровый бедуин поит своих верблюдов в одном из оазисов Сахары и где-то в Ташкенте в чайхане пьёт чай седобородый аксакал.
Одновременно с этим я чувствовал, как в мою голову вливается огромное количество информации. Настолько огромное, что осознать её совершенно не представлялось возможным. Пока, это было для меня белым шумом, который оглушая, заполнял мой мозг, вторгаясь в каждую его клеточку и доставляя мне невыносимую боль. К счастью, всё это продолжалось какую-то секунду, после чего, меня накрыла спасительная темнота. Иначе, я сошёл бы с ума, не выдержав напряжения. Очнулся на полу. Надо мной хлопотала Леда, пытаясь привести в чувство, а где-то рядом кто-то бубнил низким мужским голосом.
– Ну, наконец-то! – с облегчением выдохнула девушка, увидев, что я открыл глаза.
– Что это было? – прокаркал я пересохшим горлом.
– Ты взял в руки Око. Как, вообще тебе это в голову пришло?
– Оно позвало меня. И я так захотел его потрогать, что удержаться сил не было.
– Как можно захотеть потрогать эту мерзость?
– Мерзость? – я посмотрел на камень, всё ещё лежащий в моей руке. – По-моему, он совершенен.
– Этот комок волосатой слизи кажется тебе совершенным?
– Оставь его в покое, – показался из-за спины Леды патриарх. – Лучше, помоги ему подняться.
В барбекю-зоне было уютно. Посреди живописного сада, среди клумб с цветами, площадка, выложенная жёлтым кирпичом вокруг удивительной конструкции, совмещающей жаровню, охватывающий её почти кольцом обеденный стол с расставленными на нём тарелками с салатами, и разделочный столик, размещённый, как раз, в разрыве кольца обеденного стола. Меня усадили на шезлонг и сунули в руки кружку с ароматным отваром. Камень пришлось вернуть на место, хоть мне и очень не хотелось его выпускать из рук.
– Выпей это, – посоветовал мне патриарх. – Это из тибетских трав. Мне недавно ребята привезли. Он приведёт твои мысли в порядок и придаст сил.
Я угукнул, так и не поняв, что за ребята, из Тибета или местные туристы, любители экзотики. Отвар оказался вкусным и бодрящим. После нескольких глотков в голове, действительно, прояснилось, и слабость прошла. В голове роились мысли, мелькали отголоски каких-то знаний и зашкаливали эмоции. Вся компания сидела на табуретах вокруг стола и старательно не обращала на меня внимания, давая возможность мне прийти в себя. Впрочем, может и не во мне дело. Запахи от жаровни исходили такие, что и я, плюнув на творящийся в голове сумбур, соскочил с шезлонга и уселся за стол. Только сейчас смог рассмотреть всех присутствующих. Кроме, уже известных мне Стаса, Игоря, Сёмы, Леды и Виктора, здесь были две женщины, одна, лет тридцати, другая, ближе к пятидесяти, два мужчины около пятидесяти лет и два парня лет двадцати пяти.
– Ну, как ты? – поинтересовался у меня Стас.
– Как под автобус попал, – усмехнулся я.
– Бывает. Нам Михалыч строго-настрого запретил Око трогать. Слишком большая энергетика. Сказал, что все мозги выжечь может.
– У меня не выжгло.
– Вот мы и в шоке.
– Ничего странного, – вмешался патриарх. – Око признало его.
– Разве, так бывает? – удивилась Леда, и её голос прозвучал слишком звонко на фоне всеобщего удивлённого молчания. – Откуда такие предположения? Насколько мы знаем, Око признаёт только патриарха.
– Это очень легко доказать.
– Ещё раз я его в руки не возьму! – возмутился я.
– И не надо. Мы докажем это эмпирическим путём. Ты бы захотела взять Око, зная, что оно тебе не выжжет мозги?
– Да ни за что!
– А, почему?
– Потому, что оно мерзкое, волосатое и скользкое от слизи. Всё равно, что паука в руки взять.
– Вот! – патриарх поднял палец вверх. – А кто видит Око по-другому?
– Я, – похоже, мой голос был единственным в этом обществе.
– И, как ты, Матвей, его видишь?
– Совершенно прозрачный хрустальный, неправильной формы и идеально гладкий. Такой, что хочется в руки взять, и не отпускать. Подождите. Это, оно только мне так кажется? Как такое возможно?
– Око знает, что оно опасно и мимикрирует так, чтобы никому не хотелось к нему прикасаться. А тебя оно приняло и показалось в своей истинной форме.
– И, что это значит для меня?
– Пока, не знаю. Но, то, что ты не простой страж, это точно. И запределье это знает.
– Почему?
– Атака на тебя сегодня утром. А я-то думаю, почему твари так повели себя? Ясно, что дело в тебе, но, конкретно, не понятно. А тут, вот в чём дело! Знаешь, тебя, теперь, нельзя одного оставлять.
– И, что вы предлагаете? Поселиться у вас ту? Может, вы меня в одной из комнат запрёте?
– Не обязательно. Ты, конечно, свободный человек и волен сам принимать решения, но, желательно, чтобы рядом с тобой постоянно находился кто-то из наших.
Перед глазами живо встала картина из какого-то фильма, как знаменитость выходит из крутой машины и в сопровождении двух дюжих бодигардов в чёрных костюмах идёт к входу в здание. Там, ещё, появляются плохие люди, и бодигарды, уложив знаменитость на асфальт, выхватывают из-под полы пистолеты и начинают отстреливаться.
– И, что? Я до конца жизни под охраной буду ходить?
– Нет, – улыбнулся Михалыч, очевидно, подсмотрев картинку в моей голове. – Только, пока ты не войдёшь в силу.
– И, когда это произойдёт?
– От тебя зависит. Насколько старательно ты будешь учиться. Ведь, пока ты не умеешь защитить себя, ты очень лакомая добыча для запределья. И, не только, как страж. Видимо, в тебе есть что-то, что выделяет тебя среди всех нас.
– То есть, у меня два варианта: или я остаюсь здесь, или кто-то поселяется у меня дома?
– Да. И первый вариант желателен. Уж, здесь я думаю, мы сможем отбиться от любых тварей.
– Нет. Лучше, уж, дома.
– Тогда, думаю, С тобой побудет Стас. Через пару дней его сменит Игорь. Вы, как, ребята. Не возражаете?
– А, можно, я? – вдруг, словно школьница, подняла руку Леда.
– Ты? – кажется, девушка сумела удивить, даже. Патриарха. – Я, как-то, не рассматривал твою кандидатуру.
– А зря. Тем более, что мы договорились, что я буду его учить. Правда, Матвей?
Хорошо, что ещё не подали барбекю и я не притронулся ни к одному из салатов. Точно, бы, подавился от неожиданности. Тем более, что речь шла вообще о моём согласии учиться. Но то, что моим учителем будет Леда, я не мог и подумать. Стражи за столом недвусмысленно переглянулись и заулыбались многозначительно. Только Сёма, вдруг, резко отодвинул от себя тарелка с салатом, встал из-за стола и ушёл куда-то в глубину сада. Странный парень. Впрочем, остальные его выходки даже не заметили. Или не обратили внимания.
– Мы кушать будем, или, так и продолжим беседы на возвышенные темы? – взвыл Виктор, с вожделением поглядывая на жаровню.
– Будем, – согласился Михалыч. – А побеседовать и в процессе можем.
Община оказалась дружной и очень лёгкой в общении. Не прошло и пяти минут, как я успел со всеми перезнакомиться и почувствовать себя так, словно знаю всех, здесь, всю свою жизнь. Женщины, Ирина и Тоня, с ходу взяли меня в оборот, сунув под нос тарелку и вывалив на неё гигантское ассорти из нескольких салатов. Парни, Жора и Володя, только посмеивались, наблюдая за хлопочущими женщинами, а, мужчины, Гоша и Аркадий доводили до готовности на жаровне стэйки. Мимоходом, Гоша травил анекдоты, довольно бородатые, но исполняемые с таким мастерством, что хохотали все от души. Наконец, мясо было готово, и мы на время замолчали, отдавая дань мастерству наших поваров. А мастерство однозначно присутствовало. Нежнейшая мякоть, слегка розовая у косточки, покоряла ароматами специй и буквально таяла на языке.
– Интересно, если бы ты, Михалыч, получил столько информации от Ока, как Матвей, ты бы смог выжить? – поинтересовалась Леда, утолив первый голод.
– Вряд ли, – покачал головой патриарх. – Я получаю от него информацию строго дозировано. Только то, что мне надо в данный момент.
– А Матвей выжил, – девушка наколола кусочек стэйка на вилку и подняла его перед собой. – Матвей, теперь ты всё на свете знаешь?
– Ничего не знаю, – пожал я плечами. – Как было, так и есть. Но информация была. Думал, голова взорвётся.
– Куда же она делась?
– Ума не приложу.
– Она никуда не делась, – пояснил патриарх. – Не стоит ожидать, что Матвей тут же превратился во всезнающего оракула. Защитные свойства мозга. А нужная информация будет всплывать по мере необходимости.
– Ну, всё, – хохотнул Жора. – Теперь, придётся тебе патриархом быть. И всё благодаря тому, что ты Око потрогал.
– Кто-нибудь объяснит, что это такое? – не выдержал я.
– Око, это, по сути, портал.
– Куда?
– В информационное хранилище этого мира.
– А, есть и такое?
– А как же? Банк данных, в котором хранится информация обо всём. И о настоящем, и о прошлом, и о будущем. Объём такой, что мозги не выдерживают. Обычно, исход летальный. Но, бывает, что несчастный становится овощем. Ничего не соображает, пускает слюни и гадит под себя.
– Чем же вы так отличились, что Око именно у вас?
– Такое Око есть в каждой общине, – Михалыч наколол на вилку листик салата. Отправил его в рот и тщательно прожевал. – Кроме тех, конечно, кто его лишился.
– Лишился? Как?
– Это долгая история.
– Леда говорила, что Око не вредит патриарху. Это правда?
– Да. Я уже говорил, что главу общины оно чувствует и выдаёт информацию дозировано, чтобы не навредить. А тебе скинуло, как я понял, столько, что за глаза хватит, чтобы мозги закипели. Но ты выдержал. Значит, ты особенный.
– Что-то, меня это не радует, – я впился зубами в нежное мясо.
– Не всё зависит от нас, – развёл руками Михалыч. – Иногда, за нас решает мироздание.
– То есть, мироздание за меня решило, что я особенный и уже имеет на меня далеко идущие планы?
– Именно.
– А, если я не согласен?
– Это, уже, не имеет значения. Тобой уже вплотную занялось запределье. А оно спрашивать, хочешь ты, или нет, не будет. Тебе остаётся всего два варианта. Или с нами, или с запредельем. Третьего не дано.
Вот попал! Хотел же отсидеться в сторонке тихонько. Нет, засветился по полной. И, кажется, это началось с моих игр с энергией. А, потом, этот поводырь в подворотне. Теперь, изволь на службу к городским стражам. Улицы патрулировать, за всякими рогачами с ползунами охотиться.
– Не нужно ни за кем охотиться, – прочитал мои мысли патриарх. – Каждый из нас выбрал борьбу с порождениями запределья самостоятельно и добровольно. Никто никого не принуждал. И тебя никто принуждать не будет. Но защитить мы тебя обязаны.
– И никто не захотел просто спокойно жить?
– Никто. И ты не захочешь. Вот увидишь.
– Каждый вечер выходить на патрулирование улиц?
– А мы каждый вечер не ходим, – вмешался в разговор Игорь. – За каждым ползуном охотиться, никаких, даже, наших жизней не хватит. Мы выходим, когда нечисть активизируется. Как, например, тот поводырь, которого ты ушатал.
– А как вы узнаёте, что нечисть активизируется?
– Око на что? – удивилась Тоня, словно я спросил какую-то глупость. – Оно патриарху и подсказывает.
– Правда, в этом случае, попотеть приходится, – уточнил Виктор. – Око конкретные координаты не даёт. Приходится и улицы патрулировать в этом случае.