– Привет, подруга. Как дела? Чем занимаешься?
Настя позвонила Саше Вороновой просто так. Чтобы услышать ее голос. Узнать, что у нее все хорошо. Отношения с Гришей Яковлевым, летчиком гражданской авиации, складываются отлично. И вообще, жизнь ее все такая же яркая, светлая, обеспеченная.
Звонок, правда, был сделан в неурочное время. В рабочее, точнее. И Саша сразу насторожилась.
– Что случилось, Настя? Почему ты мне звонишь в это время? – не приняла ее беззаботной интонации Саша.
– Просто. Просто так.
– Настя, коротко, в двух словах: почему? У меня через пятнадцать минут операция. Мне не очень удобно. И я хотела бы знать.
Если честно, то Настя испытывала некоторую неловкость оттого, что побывала у подруги дома в ее отсутствие. И даже разговаривала, буквально допрашивала ее парня. И тайно восхищалась им.
– Я была у тебя дома, – выпалила она безо всяких плавных переходов.
– Да? Когда? – изумилась Саша. – Зачем? Нас же не было дома.
– Дома бы твой Григорий. Я говорила с ним.
– По поводу?
– По поводу самоубийства той самой женщины, за скандалами которой вы наблюдали почти год. Она из дома напротив.
– Мы не наблюдали! – резко отреагировала Саша. – Мы сидели на своем балконе, а они орали. Почти каждый вечер. Нам надо было за-ткнуть уши и залепить глаза?
– Вас никто ни в чем не обвиняет, – проговорила Настя, почувствовав раздражение от того, что приходится оправдываться.
– Тогда зачем ты пришла в мой дом с допросом?
– Потому что в момент, когда увозили тело несчастной, твой мужчина стоял на балконе с чашкой чая. И в ходе следственных мероприятий я сочла важным и нужным поговорить с ним.
– Но он же ничего не видел? – чуть сбавила обороты Саша.
– Видел.
– Тот самый момент?! – Голос Саши сел.
– Да, – не стала Настя врать. – Твой Григорий видел момент самоубийства этой женщины. И является для нас важным свидетелем. А тот факт, что я побывала у тебя дома в твое отсутствие и допрашивала его…
– Не давал тебе покоя, – перебила ее догадливая Саша.
– Так точно, подруга.
– Но ты же допрашивала его, Настя. Не спала с ним. – И Саша отключилась.
Положив свой телефон, Настя какое-то время смотрела на него. Что сейчас было? Последняя фраза Саши – что это было?
– Черт, как неловко, – проворчала она едва слышно.
Но Гриб услышал и прицепился. Пришлось рассказать в двух словах.
– Ух ты! – покрутил он головой. – Правда, не комильфо. А ты изначально знала, что мужик, который все время маячил с чашкой на балконе, парень твоей подруги?
– Ты его тоже заметил? – вопросом на вопрос ответила Настя.
– Сложно не заметить, – подергал он плечами. – Там балконы очень открытые. Малый высокий.
– Значит, предвзятости в моем к нему визите нет никакой? Как считаешь, Гриб?
– Так точно, товарищ капитан. Все было в нормах правового поля.
И этот гад ей подмигнул. И попробуй угадай, считал он ее правой или нет.
Она уткнулась в монитор компьютера. Все пыталась найти подробности гибели отца Инги, Яковлева Сергея Игнатьевича. Но ничего не нашла. То ли информация не представляла никакой значимости и о ней и в свое время – год назад – мало писали. То ли она была строго засекречена, оттого и поиск не давал результатов.
– Ты поедешь сегодня к сопернице нашей самоубийцы? – подал голос Валера.
Вчера они сначала позвонили в Дом культуры и побеседовали с главным режиссером. Было это с утра. Тараканов, так он представился, говорил с ними испуганно и не очень внятно. И с чего-то обещал принять меры. После обеда Настя с Грибовым поехали. А Светланы Лопачевой и след простыл.
– Ее сняли с роли, – пояснила высокая молодая женщина тихим голосом. – За несколько дней до премьеры. Вот она и не выдержала. Не осталась. Хотя рабочий день в самом разгаре.
– Вас назначили на главную роль вместо нее? – сразу догадалась Настя по торжествующему блеску в светлых глазах высокой актрисы.
– Да. – Та опустила голову, чтобы скрыть откровенную радость.
– А где она живет, не знаете?
– Нет, конечно. В гостях не была.
Молодая женщина, новоиспеченная дива, ушла. Походка, хотя она и старалась, была так себе. Если она играет так же, как ходит, то главный режиссер явно погорячился с заменой. Вздохнув ей вслед, Настя пошла в кабинет руководителя труппы. Но он, к сожалению, тоже не знал адреса Светланы. И никто, оказывается, не знал. Телефон Мишина Игоря – единственного друга Светланы в труппе и предположительно ее любовника – был выключен. Светлана трубку не брала.
Вернулись Настя с Грибовым в отдел ни с чем. Сразу попали под раздачу майора Смотрова, который напомнил им об одном-единственном дне, отпущенном на ее, Настину, самодеятельность.
– Хватит ерундой заниматься, – строго смотрел он на них и сводил брови перед тем, как полезть с сигаретой на козырек. – Отчеты чтобы прошерстили. И старые «безнадежки» просмотрите. Про какую-то проверку руководство намекает. Чтобы комар носа и все такое…
Но вместо старых незаверенных дел Настя искала сейчас информацию о погибшем год назад Яковлеве Сергее Игнатьевиче, отце Инги Мишиной. А ее не было.
– А где наш Смотров? – оторвалась она на минуту от монитора и глянула на Грибова.
– Понятия не имею. Но он был с утра, точно. Где-то здесь он. Сейчас явится и будет нудеть.
Смотров вошел в кабинет необычно притихшим, странно посмотрел на Настю. Погрозил ей пальцем. Пробормотал:
– Ну, ты… Накаркала…
И полез с сигаретой за окно на бетонный козырек. Настя рванула было за ним следом, но Смотров взглядом велел ей убраться. И тут же полез в карман за мобильником. И долго с кем-то говорил. И все время хмурился.
– Это точно? – подслушала Настя.
Смотрову что-то ответили. Он не поверил и еще раз уточнил:
– Сто процентов? Ты уверен?
И снова тишина.
– Что там? – прошептал Грибов, когда Настя отскочила от окна, заметив, что Смотров тушит окурок в банке с водой.
– Понятия не имею, – так же шепотом ответила она.
Левая нога Смотрова свесилась через низкий подоконник. Встала стоптанным каблуком летней туфли. Тут же рядом устроилась и правая нога с точно таким же стоптанным каблуком. Арсений Сергеевич одернул форменную рубашку, махнул рукой по брюкам. Так, на всякий случай, вдруг пепел попал. И, поочередно оглядев подчиненных, прошипел:
– Накаркали, понимаешь!
– Что случилось, товарищ майор? – насторожилась Настя.
Смотров хоть и был удрученным бытовыми буднями женатиком, но никогда не поднимал кипиш просто так – на ровном месте. Что-то же случилось?
– Готова экспертиза по самоубийце этой. Как там ее? – Он пощелкал пальцами правой руки.
– Мишина. Мишина Инга Сергеевна, – подсказала Настя. – Что с экспертизой? Что-то не так? Ведь что-то же не так, товарищ майор?
– А ты прям и рада! – скривился Смотров в ее сторону. – Все там не так, капитан! Ты была права.
– Ух ты!
Внутри у нее заныло и запекло. Ингу убили? Подтолкнули? Довели до страшного поступка – свести счеты с жизнью? И сделал это тот, кто побывал у нее за несколько минут до ее гибели.
– Светлана Лопачева! – вырвалось у нее помимо воли. – Она что-то сделала?
– Не знаю, она это или нет. Вам теперь предстоит работать засучив рукава, – сморщил майор лицо, как будто зубы заболели. – В общем, Синяков уверен, что Инга Мишина подверглась воздействию психотропного вещества незадолго до гибели.
– Ого! – Настя заерзала в рабочем кресле. – Интересно, каким образом? С Лопачевой они чаи не распивали. Они грубо и громко скандалили. Выходит, муж ей что-то подсыпал за завтраком?
– Да погоди ты, Уварова! – повысил голос майор, усаживаясь за свой стол. – Синяков уверен, что Мишина подверглась действию этого вещества аэрозольно. С его слов, его могли распылить возле ее лица. И дать команду, что сделать.
– Прыгнуть с балкона? – с сомнением качнул головой Грибов.
– С балкона, с крыши. Все равно что. Это вещество обладает сильным свойством подавления воли, раньше использовалось… – Смотров внезапно умолк, подумал и закончил расплывчато: – Не нашим ведомством, короче. Разработки секретные. Синякову пришлось постараться, чтобы получить информацию по данному веществу. Помогло то, что сейчас оно давно снято с производства и использования не нашим ведомством.
Последние слова Смотров произнес с благоговением, подняв глаза к потолку.
Настя перевела взгляд с майора на монитор, в данный момент глазеющий на нее черным квадратом, но до этого не выдавший ей никакой информации об отце Инги Мишиной. О причине его гибели.
Может, в этом проблема такой секретности? В том, что его гибель тоже как-то связана с этой аэрозольной смесью?
– У Синякова связи, – продолжал между тем Смотров. – Даже доступ имеется к какому-то уровню секретности. Вот он и получил результаты экспертизы.
– Но это точно аэрозоль? Не таблетка и не инъекция? – все еще сомневался Грибов.
– Да. Аэрозоль. Характерные отеки носовых пазух погибшей свидетельствуют об этом. И детальный анализ биоматериала подтвердил. Инге Мишиной распылили перед лицом эту дрянь и дали команду. Ее психика оказалась восприимчивой, и она шагнула с балкона. Вот так-то, капитан. Ты оказалась права. Мишину не просто довели до самоубийства, ее буквально столкнули с балкона, – с явным неодобрением подвел черту Смотров. – Не наше, а сами знаете какое ведомство не захотело забирать дело себе, сочтя это рядовой бытовухой на почве ревности. Обещали помочь при возникающих у нас вопросах.
– Например, каких? – почти в один голос выпалили Настя с Валерой.
– Например, откуда могла взяться эта аэрозольная дрянь у гражданского лица, совершившего преднамеренное, как получается, убийство. Но для этого мы должны этого убийцу найти. А там уж и они подключатся. – Смотров помолчал и добавил с зубовным скрежетом: – Благодетели!
Еще десять минут он раздавал им указания, составив план розыскных мероприятий. Насте выпало разжиться сведениями обо всех фигурантах дела. Грибову досталась миссия доставить всех этих фигурантов в отдел для допроса.
– Мужа погибшей, его предполагаемую любовницу. Установите их родственников, знакомых. Ищите, копайте, но к вечеру у меня должна быть информация для доклада руководству. И главное… – Смотров полез в ящик стола, достал сигарету из пачки, сунул ее за ухо. – Кто из всей этой компании мог иметь доступ к секретной аэрозольной взвеси? Сват, брат, сосед, кум соседа. Не важно! Все, работаем! Ищем! Что так недовольно смотришь, Настя?
Она не недовольно смотрела, а изумленно, между прочим. То, что наговорил, чем озадачил майор, было на недели работы. Хорошей группе! А не ей одной.
– Сомневалась в самоубийстве? Получите, распишитесь. Все, работаем. Чтобы я вас в отделе не видел, пока результатов не будет.
– Товарищ майор, а если мы объединим усилия и вместе с капитаном… – начал Грибов.
– Объединяйте что хотите, главное, чтобы результат был, – не стал возражать Смотров.
И, дождавшись, когда за его подчиненными закроется дверь, полез в окно на бетонный козырек.