В четверть четвертого агент Алоизий Пендергаст сидел в отдельной кабинке под похожей на запятую громадной тенью Замковой башни «Фонтенбло». Стенки кабинки из тонкого полотна были опущены, и Пендергаст мог видеть пальмовые деревья и загорающих только в направлении океана. Но никакие виды его не интересовали, и, хотя его шезлонг был повернут к свету, глаза Пендергаста были закрыты и отчасти спрятаны под панамой «монтекристо» исключительно тонкого плетения.
Снаружи до него донесся шорох, потом появился официант.
– Сэр? – сказал официант, перекрывая своим голосом гул разговоров вокруг.
Пендергаст открыл глаза.
– Извините за беспокойство. Не хотите ли еще джулепа?
– Спасибо. Только попросите бармена на сей раз взять за основу «Вудфорд резерв» и сахара добавить поменьше, а мяты побольше.
– Сэр. – Официант исчез.
Пендергаст поднял руку и опустил край шляпы немного ниже, а потом опять застыл в неподвижности. Его обычный черный костюм сменился на белый льняной. Пендергаст полулежал, небрежно положив ногу на ногу, и металлические пряжки на легких туфлях крокодиловой кожи отливали на солнце золотом.
Он оставался неподвижен, пока официант заменял ему стакан. Он не шевелился, когда время от времени раздавались крики и вопли из бассейнов вокруг него. Но когда одна конкретная тень легла на стенку его кабинки, он открыл глаза.
– Агент Колдмун, – сказал он. – Как я рад снова вас видеть.
Колдмун, появившийся у открытой части кабинки, кивнул.
– Прошу, садитесь. Не хотите ли?.. – Пендергаст плавным жестом указал на маленький поднос с финиками, начиненными козьим сыром и завернутыми в тонкие, хрустящие ломтики бекона.
Колдмун вошел в кабинку и неловко уселся на край шезлонга:
– Нет, спасибо.
Пендергаст помахал проходящему мимо официанту:
– Тогда что-нибудь выпить?
– Не сейчас.
Колдмун тоже переоделся – в выцветшие джинсы, кожаный пояс с литой пряжкой навахо, поношенные ковбойские сапоги и джинсовую рубашку с длинным рукавом. Под мышкой у него была зажата пачка бумаг.
– А, – сказал Пендергаст, показывая на бумаги. – Домашняя работа.
Колдмун ничего не ответил.
Пендергаст взял финик и изящным движением послал себе в рот.
– Мне вот что любопытно. У вас есть какие-нибудь, как вы выразились сегодня утром, версии?
Колдмун положил папку на шезлонг:
– Вскрытие не добавило ничего нового. Результаты токсикологической экспертизы будут готовы через какое-то время, но вряд ли мы найдем там что-нибудь полезное. Проверка прошлого и первоначальные опросы не выявили ничего настораживающего, никаких заинтересованных лиц, у которых были бы причины убивать ее.
Пендергаст кивнул.
– В общем, все как вы и сказали, – продолжил Колдмун. – На первый взгляд убийство Монтеры указывает на признаки как организованного, так и дезорганизованного поведения.
– Занятно, правда?
Колдмун вытянул губы:
– С одной стороны, случившееся выглядит как случайное, импульсивное действие социопата. А с другой – место преступления тщательно зачищено, на нем нет никаких полезных улик, кроме тех, что преступник оставил для нас намеренно.
Поблизости раздался вскрик, за ним – всплеск воды и смех, а потом быстрый взрыв итальянской речи. Пендергаст с интересом отметил, что Колдмун обладает необыкновенной непроницаемостью. Он неподвижно сидел на краешке шезлонга, словно исполнившись решимости противиться его комфорту. Как обычно, его зеленые глаза не задерживались на одном месте.
– Почему «на первый взгляд»?
– Потому что социопаты не испытывают сожаления. Их определяющая характеристика – полное отсутствие сочувствия к другим людям. Тут есть противоречие.
– В чем?
– В записке на могиле.
– Acta est fabula, plaudite![8] – продекламировал Пендергаст. – Именно это меня и беспокоит. Зачем социопату убивать кого-то случайного, с такой впечатляющей жестокостью, для того чтобы оставить подарок на могиле с запиской, исполненной печали и покаяния? И как он сделал свой выбор, агент Колдмун? Убить миз Монтеру там, где он ее убил, означало, что ему предстояло доставить ее сердце в место, отстоящее от места убийства на десять миль, и в условиях дефицита времени. Почему бы не поискать жертву где-нибудь поближе?
– Возможно, он играет с нами. Записка и даже могила могут быть для отвода глаз.
– Да. И поэтому мы должны отправиться в Мэн.
Колдмун поднял брови. На его бесстрастном лице даже скупое движение говорило о многом.
– Так. Кажется, вы хотите возразить?
Ответ Колдмуна, прозвучавший не сразу, был тщательно обдуман.
– Расследование самоубийства Элизы Бакстер – насколько я понимаю, такова ваша идея – в данный момент не представляется мне необходимым.
– Но посмотрите: свидетельства, полученные по результатам расследования убийства миз Монтеры, никуда нас не привели.
– Однако они продолжают поступать. Преступлению всего тридцать шесть часов.
– Тем больше оснований поспешить. Дело не может ждать еще тридцать шесть часов, когда полиция Майами-Бич получит данные лабораторных анализов. Вскоре могут произойти новые убийства.
– При всем уважении, агент Пендергаст, Бюро не расследует такие дела подобным образом. Преступление было совершено здесь. Здесь мы и должны искать убийцу, в особенности если он может нанести новый удар.
Пендергаст несколько секунд молчал, потом задумчиво глотнул своего мятного джулепа.
– Я опасался, что вы это скажете. Но есть огромная разница между поисками убийцы и его обнаружением. Кто знает, где убийца проявится снова? Следующий удар, если он состоится, вполне может быть нанесен на Аляске. Нет, лучшее место, чтобы взять его след, – оно там, где все начиналось, где покончила с собой Элиза Бакстер. В поисках истоков нашего Нила мы должны уподобиться Дэвиду Ливингстону[9].
– Отличная метафора. Но даже если я соглашусь с вами, тут есть одна проблема.
Агент Пендергаст распрямил ноги:
– Я полагаю, вы говорите о нашем друге Пикетте.
Колдмун кивнул.
– Простите меня, но я не привык ходить на поводке. – Пендергаст пригубил еще джулепа. – Скажем, это было просто предложение. Может быть, вам стоит позвонить ему и получить отказ немедленно. Потому что позднее это испортит мне аппетит перед обедом.
Колдмун несколько мгновений оглядывал интерьер кабинки, потом достал телефон, набрал номер и включил негромко динамик.
После третьего гудка раздался ответ:
– Пикетт слушает.
– Сэр, это специальный агент Колдмун. Наш разговор слышит специальный агент Пендергаст.
– Отлично. Есть какой-нибудь прогресс?
Колдмун не стал тратить время попусту:
– Сэр, агент Пендергаст считает, что мы должны отправиться в Мэн.
– В Мэн? На кой черт?
Одним гибким движением Пендергаст скинул ноги с шезлонга.
– Сэр, – сказал он, наклонившись к телефону, – я считаю, что местные власти хорошо ведут следствие, а я бы хотел исследовать связь между двумя этими женщинами.
– Связь? Судя по тому, что я видел, убийца выбрал ту могилу случайно.
– Как мы можем быть в этом уверены?
– А какая между ними может быть связь? – нетерпеливо спросил Пикетт.
– Мы пока не знаем. Я подал запрос на эксгумацию тела миз Бакстер, но ее родители возражают. И…
– И я не удивлен. Вы на что намекаете: что она не кончала с собой? Что ее убили? Это ваша «связь»?
– Как я и сказал, ответ может дать только эксгумация.
– Вам вполне хватит отчета патологоанатома и первичного вскрытия. Перестаньте сосредоточиваться на этом самоубийстве и забудьте идею об эксгумации. Вы должны расследовать убийство, которое произошло в Майами. Вы уже говорили с родственниками погибшей… как ее, Монтойя?
– Монтера. Нет, не говорили. Но и я, и агент Колдмун читали расшифровку их беседы с местной полицией, и они…
– Откровенно говоря, агент Пендергаст, именно подобных опрометчивых действий я и опасался. Вроде чартера частного джета, чтобы прибыть в Майами на двенадцать часов раньше.
Пауза. Пендергаст ничего не ответил.
– Даже если допустить вашу правоту, ваш приоритет явно в том, чтобы расследовать свежее убийство, а не самоубийство десятилетней давности в полутора тысячах миль от Майами. Я не могу утвердить вашу командировку в Мэн. Вы можете запросить в Мэне все необходимые материалы. Если найдете что-то, тогда летите.
– Материалы, которые есть в Мэне, скорее всего, бесполезны…
– Агент Пендергаст, это расследование будет вестись по правилам. А теперь…
– Сэр, – вмешался Колдмун. – Я согласен с агентом Пендергастом.
После секундной паузы голос из Нью-Йорка сказал:
– Согласны?
– Полиция Майами-Бич, похоже, тщательно ведет следствие и имеет всю необходимую поддержку полиции Майами. Тут есть окно возможностей. Думаю, мы должны им воспользоваться и проверить эту версию.
– Но я уже сказал – выбор жертвы и могилы мог быть сделан случайно.
– Я согласен с тем, что одна из двух составляющих может быть случайной, – сказал Колдмун. – Но сомневаюсь, что случайны обе. Похоже, письмо адресовано именно Бакстер.
Следующая пауза стала еще длиннее.
– Отправляйтесь с самого утра, – хрипловато произнес Пикетт. – И коммерческим транспортом. Но перед этим вы должны лично побеседовать с семьей Монтеры.
– Ясно, сэр.
– И еще, агент Колдмун. Я не хочу, чтобы вы торчали в Мэне дольше двадцати четырех часов, прежде чем сядете на самолет до Флориды.
Раздался щелчок, и телефон отключился.
Пендергаст медленно поднял глаза на Колдмуна:
– Я думал, что вы не согласны с моим предложением.
– А кто говорит, что я согласен?
– Тогда почему?..
– Я заодно с моим напарником.
– Агент Колдмун, я уверен, в вас есть неожиданная глубина.
Колдмун пожал плечами. Потом поднял руку, останавливая проходящего официанта:
– Принесите мне бутылочку «Грейн Белт», пожалуйста. Комнатной температуры, не охлажденное. – Он откинулся на спинку шезлонга и переплел пальцы. – Поскольку предполагается, что мы сейчас не при исполнении, я, пожалуй, выпью.