Четверг, 18 апреля 2019 года, 16.15.
Первой мыслью Мелиссы было то, что Патрик спит. Таким она видела его, проснувшись однажды ночью. Он лежал в темноте, окутанный нежным лунным светом, закрыв глаза и прижавшись щекой к подушке, и тихо похрапывал.
Но сейчас он не издавал ни звука и не шевелился. Его кожа, всегда такая блестящая и загорелая, сейчас была до жути белой… почти голубой!
Все ее чувства разом обострились.
– Что, черт возьми, здесь случилось? – закричала Мелисса. – Он упал? Вы вызвали скорую? Пожалуйста, скажите, что вы вызвали скорую!
– Нет, – ответил Льюис дрожащим голосом, прижав к себе младшую сестренку Грейс. – Мы… мы гуляли с Сэнди, а потом вернулись и нашли его уже так.
Мелисса вновь обвела взглядом красные брызги по всей кухне, отпечатки на мебели, лужицы возле головы Патрика. Только сев на корточки, она увидела у него на виске глубокую рану, из которой хлестала кровь. Его темно-русые волосы были мокрыми от крови.
Это не соус чили, это кровь.
– Патрик, Патрик, очнись, Патрик! – кричала она, тряся мужа. Но он не шевелился, и его глаза оставались закрытыми. Мелисса прижала ладонь к его груди и с облегчением почувствовала, как она вздымается и опадает.
А дети так и стояли, не двигаясь, и широко распахнутыми глазами смотрели на неподвижное тело отца. Сэнди подбежал к Патрику, лег рядом, измазав лапы в крови хозяина.
– Из вас никто не ранен? – спросила Мелисса детей.
Грейс покачала головой, не в силах произнести ни слова. Ее большие овальные глаза расширились до предела. Льюис чуть заметно покачивался взад-вперед, а Лилли не сводила глаз с пятен крови, забрызгавших ее аккуратный педикюр.
– Телефон, быстро!
Мелисса хлопнула в ладоши, как она это делала обычно по утрам, когда побуждала детей встать побыстрее. Льюис моргнул и, шатаясь, побрел за телефоном.
– Патрик, Патрик! – кричала Мелисса мужу.
Она потянулась, схватила полотенце, свисавшее с ручки дверцы духовки, и зажала рану на голове Патрика, поразившись, как быстро ткань окрасилась алым. У Лилли вырвался всхлип.
«Бедные дети», – подумала Мелисса, сжимая руку старшей дочери.
– Можешь отвести Грейс в комнату, Лилз? Ей слишком рано на это смотреть…
Честно говоря, Грейс была не такой впечатлительной, как Лилли. Даже в десять лет она обладала выдержкой, которой ее старшей сестре явно не хватало. Так что все это делалось скорее для того, чтобы оградить от ужаса происходящего именно Лилли. Хотя она держалась молодцом, Мелисса знала, что это ненадолго.
– Льюис, солнышко, дай мне телефон, – крикнула она.
Схватив сестренку за руку, Лилли попыталась ее увести, но Грейс застыла, неотрывно глядя на отца. Льюис аккуратно обошел тело отца, вздрогнул, едва не наступив ногой в лужу крови, и дрожащей рукой протянул телефон Мелиссе.
– Все будет хорошо, Льюис, – сказала она, глядя сыну в глаза и стараясь внушить ему уверенность, которой не чувствовала и сама. – С папой все будет хорошо, ты меня слышишь?
Он кивнул, бледный от ужаса, зарылся дрожащими пальцами в свои – темные, как у отца – волосы. Мелисса набрала 999[1], чувствуя, что окровавленные руки ее не слушаются.
– Вы так его и нашли? – спросила она детей в ожидании ответа оператора. – Он лежал на полу?
Все трое молча кивнули.
– Во сколько вы вернулись с прогулки? – спросила она, поглядывая на часы. – Сколько времени вы гуляли? Все гуляли или кто-то оставался дома?
Лилли хотела что-то сказать, но Льюис накрыл ее руку своей.
– Мы гуляли где-то полчаса, – ответил он. – Все трое. Вернулись примерно десять минут назад.
Десять минут!
Десять минут назад Мелисса как раз болтала с Дафной. У ребят было достаточно времени, чтобы вызвать скорую. Почему же они ее не вызвали?
Но вопросы потом. Сейчас нужно было сосредоточиться на Патрике.
Мелисса посмотрела на кухонную стойку. На ней тоже была кровь и прилипшие темные волосы. Да, скорее всего, Патрик поскользнулся и ударился головой об острый угол деревянной стойки. Она всегда волновалась, что этот угол такой острый. Тысячу раз просила Патрика его закруглить. Если кто-то из нас поскользнется, говорила она и тут же умолкала, не в силах продолжать.
Теперь все, что было не высказано, случилось на самом деле. Сэнди встал и помчался через всю кухню, оставляя на полу кровавые отпечатки лап.
– Господи, Сэнди! – закричала Мелисса. – Лилли, можешь взять его и…
Она застыла, увидев, что возле ноги Патрика что-то блестит.
Нож.
Большой кухонный нож, лезвие которого было в крови. Нож, которым она сегодня утром резала грейпфруты!
Она перевела взгляд с ножа на лужу крови у бедра Патрика. Наклонившись, она ахнула, увидев, что в его животе зияет длинная кровавая рана.
– Это… ножевое ранение! – воскликнула она и в ужасе посмотрела на детей. – Вы его что… не видели?
– Мы ничего не видели, – проскулила Лилли, обвив себя руками.
– Служба экстренной помощи.
Женский голос резко прервал тревожные мысли Мелиссы.
– Какая помощь вам требуется?
– Моего мужа ударили ножом! – сказала Мелисса, и эти слова показались ей такими нелепыми, такими жуткими.
– Сообщите имя и адрес, пожалуйста.
– Мелисса Байетт. Дом номер один, Нью-Пайн-Роуд, Лесная роща. Прошу вас, приезжайте побыстрее.
– Скорая помощь и полиция скоро будут. Мелисса, проверьте, пожалуйста, дышит ли ваш муж.
Мелисса вновь прижала свободную руку к крепкой груди Патрика, такой родной и, слава Богу, все еще теплой.
– Пока да. Его грудь поднимается и опускается. Но он такой бледный…
– Куда он ранен?
– В живот, справа.
– Нужно наложить на рану давящую повязку, чтобы остановить кровь, – сказала девушка-оператор.
– Принеси полотенце из сушилки, – велела Мелисса Льюису и объяснила оператору:
– Мой сын принесет полотенце.
– Хорошо. Пусть он как следует прижмет его к ране.
– Прижми полотенце к папиной ране, хорошо, милый? – попросила она Льюиса, когда он вернулся с полотенцем горчичного цвета. Он опустился на колени рядом с телом отца, и кровь тут же оказалась на его джинсах.
– Как это произошло, Мелисса? – спросила оператор.
– Я понятия не имею. Я вернулась домой с работы и обнаружила его. Дети пришли с прогулки пять минут назад и нашли его вот таким.
– И не вызвали скорую?
– Нет. Они в шоке, – ответила Мелисса.
Лилли крепче прижала к себе Грейс и что-то зашептала ей на ухо. Прядь длинных волос карамельного цвета упала на руку маленькой сестренки.
– Сколько им лет, Мелисса? – спросила оператор.
– Двойняшкам по пятнадцать лет и младшей десять.
– Вы можете поставить телефон на громкую связь и спросить у них, что произошло?
Мелисса подчинилась, положив телефон себе на колени.
– Ребята, – сказала она, обведя их взглядом, – вы должны подробно рассказать, что случилось.
– Мы таким и увидели папу, – сказал Льюис. Его карие глаза метались туда-сюда, он смотрел на нож и тут же отводил взгляд. – Буквально за минуту до того, как ты вернулась, мам. Мы не видели, что он ранен…
Он посмотрел на сестер, те сразу же кивнули.
Мелисса нахмурилась. Она посмотрела на нож, потом на детей. Она же выносила их, она была связана с ними пуповиной, их сердца бились, как одно. Она видела их насквозь.
И в этот момент она ясно поняла – они ей врут.
– «Скорая» приедет через две минуты, – сообщила оператор. – Оставайтесь на связи, хорошо? И ничего не трогайте. Полиция собирается изучить место.
Место… как будто речь идет о месте преступления.
Мелисса ощутила тошноту и вновь посмотрела в перекошенные от ужаса лица детей.
Далекий вой сирены разрезал воздух. Грейс подпрыгнула, словно очнувшись.
– Ох, Грейси!
Мелисса жестом подозвала к себе младшую дочь. Грейс подбежала к ней и крепко обняла, не сводя расширенных от ужаса глаз от тела отца. Лилли встала на колени рядом с братом, и край ее платья тоже покраснел от крови. Она накрыла ладонь Льюиса своей, и они молча переглянулись.
– Мы все здесь, родной, – прошептала Мелисса, наклонившись к уху Патрика. – Вся твоя семья здесь.
Семья.
Она всмотрелась в лица детей. Что же здесь произошло? Почему они так странно себя ведут?
В дверь заколотили. Мелисса осторожно взяла руку Лилли в свою, помогла ей накрыть полотенцем рану на голове Патрика и рванула в прихожую открывать дверь двум парамедикам. Они вбежали в кухню вслед за ней и занялись Патриком, а дети прижались к Мелиссе.
Обняв всех троих, она смотрела на все происходящее, не в силах осознать, что это ее муж лежит сейчас перед ней на кухонном полу. И вдруг замерла.
Куда делся нож?!