Дождик, как назло, с утра семенил холодный и въедливый, совсем не летний.
Довбуш, решив привести себя в форму после долгой бездельной спячки, намотал в парке четыре круга – ровно пять километров, поболтался на турнике и ограничил себя за завтраком одним яйцом и чашкой кофе. Засим облачился в легкую светлую пару, приличествующую моменту и спустился во двор.
Возле гаражей, как всегда, тусовались безработные пенсионеры, среди которых появление Сергея вызвало легкий ажиотаж.
– Ты чо, Серега, никак решил своего стального коня добить? – с оживленным удивлением приветствовал его местный технический авторитет Юрась.
– Точно, – Довбуш с зубовным скрежетом пробуравил замок ключом и потянул на себя дверь.
Та не поддалась.
Сергей уперся в левую створку ногой и дернул изо всех сил. С козырька крыши прямо за шиворот ему посыпалась всякая дрянь, но стальная заслонка с жалобным всхлипом подалась.
Из прохладной тьмы пахнуло машинным маслом, железом и мышами. Сергей обошел со всех сторон свой «опель», некогда престижной, а теперь почитай что реликтовой модели, пнул спущенное заднее колесо и горько вздохнул.
На «опеле» все еще можно было ездить, но на шум его дизеля непременно и тотчас сползутся гаишники, или, как их теперь, гибэдэдэшники со всего города. А не пройденный за три года техосмотр сулил несусветный штраф…
Издав еще один удрученный стон, Сергей повернулся к Юрасю, что с нетерпением ожидал результатов обследования.
– Ладно. Агрегат нужен через два часа. Бутылка по окончании.
– Две, – непреклонно сдвинул брови Юрась, – За одну, барин, никак невозможно.
– Черт с тобой, крохобор, только кузов вымой.
– Как скажите: и помоем, и протрем, и колеса накачаем. Не извольте беспокоиться.
Юрась никогда не подводил. К месту рандеву Довбуш поспел вовремя и марку выдержал.
«Гранд-чероки» Сазонова уже поджидал его на условленном месте. Сергей пересел в генеральскую машину и подмигнул Сазонову, что собственноручно восседал за баранкой, в зеркальце заднего вида:
– Вези меня, извозчик, по гулкой мостовой.
– Мостовой не обещаю, но шмонать будут, – предупредил Сазонов.
Дача мэра, как и предполагал Довбуш, находилась на Первом Солнечном.
Собственно, дачей ее назвать было трудно. Скромный трехэтажный особнячок на двадцать, эдак, комнатенок, с флигельком и башенкой. Тут все особнячки, как слышал Сергей, оформлялись под дачи – так платить меньше и юридических трений не возникает. А инфраструктура – пжалте: шоссейка, газ, вода, телефон – чай первые люди города пыхтели тут на приусадебных участках. Может, потому и назывался поселок: «Первый Солнечный». От солнцеликости, значит, обитателей.
– Лепота, – только и молвил Сергей, активно вертя головой по сторонам, – Ты еще здесь избушку не пристроил?
– Нет. Здесь уже все забито. Я на Втором Солнечном обосновался, но гораздо скромней, – не без чувства законной гордости признался Сазонов.
– Молодец, – похвалил Довбуш.
– Вот мы и на месте.
– Послушай, конспиратор, ты на что намекал, когда говорил, что шмон будет? На охрану хозяина?
– Да, он последнее время постоянно с охраной.
– И что, в ней абсолютно надежные люди, которым обязательно знать меня в лицо?
– Черт, – досадливо протянул Сазонов, – Действительно, прокол.
«Не парился ты, Боря, на оперативной работе, – отметил Довбуш про себя, – Протирал штаны в кабинетах, нелегал хренов». Вслух предложил:
– Ты звякни сейчас мэру, чтобы пропустили машину без осмотра в гараж. Тут же, как я понимаю, автостойло подземное и из него можно пройти в комнаты. И пусть уберет соглядатаев из коридора. А если кто невзначай любопытствовать будет – так к нему потом присмотреться следует внимательно.
– Правильно, – Сазонов уже терзал свою «нокию», – Повезло мне с тобой, все же…
«Еще бы», – хмыкнул Сергей про себя и прилег на заднее сидение – так надежней.
Мэр Южанска, Юрий Данилович Деревянко, в домашней обстановке выглядел простягой, но Довбуш мог отличить игру, даже очень хорошую, от естества. Деревянко, безусловно, играл, хотя хорошо, талантливо, без надрыва и позерства.
В простеньком спортивном костюмчике он встречал гостей прямо в подземном гараже. Сам распахнул заднюю дверь машины и едва ли не попытался помочь Сергею выбраться из салона. Тотчас протянул пухлую ладошку, энергично встряхнул руку гостя, пытливо заглянул в лицо: «Рад, искренне рад…»
«Интересно, вспомнит или нет?» – Сергей чуть сощурил левый глаз. Он был на приеме у мэра четыре года назад, когда пытался открыть частное агентство и тогда общался с хозяином города целых пять минут.
– Где-то я Вас видел… – напрягся мэр, вспоминая.
«Молодец, – похвалил Сергей, – Ну давай, давай…»
– Ах, да! Кажется, Вы хотели открыть в нашем городе частное сыскное агентство?
– Точно, – кивнул согласно Довбуш, – У Вас прекрасная профессиональная память.
– Только моей работе это как раз и мешает, – скривил в подобии улыбки тонкие губы мэр, – Вы и не представляете, сколько новых лиц приходиться видеть каждый день. И все они где-то в памяти накапливаются, давят на кору. Стоишь подчас и мучаешься – где же я его, черт подери, видел? И ведь нужно вспоминать, иначе, знаете ли, люди обижаются.
– Ага, – солидно поддакнул Сазонов, – Каждый ведь считает свою особу значимой и достойной памяти.
– Именно, именно, – помахал указательным пальцем Деревянко, – Да что мы тут торчим? Прошу в кабинет. Моих церберов, как вы просили, я удалил.
Действительно, никого не было ни на лестнице, ни в коридорах. Кабинет городского главаря, может, и будоражил воображение рядового обывателя, но лично Довбуша нисколько не поразил. Сергей сразу отметил в атмосфере этой комнаты для работы серьезный изъян. Нет, обставлено все добротно и солидно. Деловая суть, деловой запах. Современный престижный канцелярский дизайн и шаблон. Изъян заключался в том, что здесь не работали. Кабинет – зеркало души работника эпистолярного жанра. И потому истый труженик пера и бумаги подгоняет его под свой, чисто индивидуальный и понятный только хозяину стандарт. А в кабинете мэра дух дела и не ночевал. Здесь не работали – здесь представлялись.
Зато в одном углу хозяин организовал эдакий интимный закоулок и он выглядел «живым». Три глубоких кресла, затянутых тонкой, морщинистой кожей, круглый журнальный столик. На столике пепельница, стационарная зажигалка «ронсон» и початая пачка сигарет «Парламент». Сюда мэр и пригласил ранних посетителей.
Довбуш бестрепетно обосновался в кресле, закинул ногу за ногу и подарил хозяину располагающую улыбку, полную самой искренней доброжелательности.
Мэр попытался ответить тем же, но только попытался, – как оказалось, улыбаться он не умел.
Сергей простил ему этот маленький недостаток, свойственный всем большим и ответственным работникам и, нарушая собственное правило, заимствованное у мудрецов Востока, начал разговор первым:
– В принципе, я согласен взяться за дело, но у меня есть несколько непременных условий.
– Да-да, – с готовностью откликнулся мэр, – Я готов их выслушать.
– Борис предупредил Вас о специфике моей прежней работы? – решительно осведомился Сергей.
– Да, я знаю, Вы работали следователем в КГБ.
– Правильно. Только добавлю: следователем Особого отдела Первого Управления. «Чистильщик», так нас называли. Понимаете, что это такое?
– Немного. Я, знаете ли, люблю почитать детективную литературу и фильмы иногда смотрю, – повел плечом мэр.
– Литература – одно, жизнь – другое, – жестко вычеканил Довбуш изрядно потрепанную истину, – Так вот, условие первое: информация, которую я затребую, должна быть абсолютно достоверной. Ваше право не давать мне ее вовсе. Это крайне нежелательно, но допустимо. Но, повторяю, если Вы даете мне информацию, то искажения не приемлемы.
– Согласен.
– Второе: «чистильщик» – это определенный кодекс поведения. Я понимаю, что нанимаюсь в другом качестве, но отказываться от соблюдения кодекса не намерен.
– В чем заключаются эти правила? – с живым интересом откликнулся Деревянко.
– Если Вы согласитесь на мои условия и мы заключим контракт, с момента его заключения я веду дело так, как считаю нужным и не доверяю никому, даже работодателю. И никто не в праве вмешиваться в процесс и, тем более, давать мне указания по ведению следствия. Вам нужен человек или его тело – я найду или то, или другое… Каким образом – сугубо мои проблемы. И, наверное, главное: запущенная боевая ракета обратного хода не имеет. Дело будет доведено до логического завершения, даже ценой моей собственной жизни. Обратного хода не будет!
– Хм… Действительно… – мэр поднялся тяжеловато и протопал в другой угол. Нажал на стене потайную кнопочку. Ореховая панель провернулась с мелодичным звоном и открыла цветистое благолепие комнатного бара.
Деревянко выгреб с полки пузатую бутылку бренди, три хрустальных стаканчика-бочонка, блюдечко с уже накрошенным лимоном. Осведомился через спину:
– Что пить-то будете?
– Цитрусовый сок, – сухо отозвался Довбуш.
Мэр безропотно распахнул нижнюю створку бара и достал из холодильного отсека пакет с апельсиновым джусом. Выставил все на небольшой серебряный поднос и вернулся к столу. Протянул вопросительно:
– И отказаться от своих принципов Вы не намерены?
– Нет, – упрямо мотнул головой Довбуш, – Или ищите другого исполнителя.
– Ну, хорошо, хорошо, – мэр задумчиво потер виски и потянулся за бутылкой. Горлышко ее зависло над хрустальным бочонком, но мэр словно закаменел в своем порыве, уставившись куда-то в угол.
Наконец он встряхнулся, решительно наполнил рюмку себе и Сазонову:
– Договорились.
– Что ж, тогда плесните и мне, – криво усмехнулся Довбуш, – За успех предприятия.
Он одним броском отправил содержимое своего бочонка в глотку, пососал лимон и добавил:
– Неплохо бы скрепить договор обещанным авансом.
Мэр понимающе кивнул и направился к столу. Поколдовал с электронным замком небольшого сейфа, расположенного по правую сторону от рабочего кресла хозяина и извлек плоский чемоданчик с наборными замками. Кейс, как понял Сергей, был приготовлен заранее.
«Не сомневались, что соглашусь, – отметил Сергей; без подсказки, по ощущениям, легко, играючи набрал нужную комбинацию и с нарочитой небрежностью откинул крышку аккуратного кейса, – Значит, заведомо и оптом принимали и мои условия».
Четыре пачки стодолларовых банкнот гляделись на дне кейса сиротливо.
Где-то Сергей слышал, что если такой портфельчик набить зелеными портретами Франклина под завязку, то выйдет ровно миллион баксов.
«Хотелось бы собственноручно проверить, – вздохнул Довбуш, – но пока удовольствуемся этим».
Он еще раз обречено прогнал грудью воздух и, хрустнув оберткой одной из пачек, обнажил наличность эффектным жестом банковского служащего. Затем достал из нагрудного кармана пиджака маленькую японскую машинку и сунул в нее первую банкноту.
Деревянко следил за этой манипуляцией ошалело. Затем быстро переглянулся с Сазоновым и пожал плечами.
– Простите, господин председатель, – не отрываясь от приятного, честно говоря, занятия, уточнил Довбуш, – Я проверяю деньги не на подлинность – тут я уверен, а на наличие всяких тайнописей. А то еще всплывет где в ультрафиолете надпись типа: «Взятка», или вдруг краска какая неожиданно и в неподходящее время на руках вылезет.
– Ты что, боишься, что… – насмешливо попытался вопросить Сазонов, но Сергей перебил его:
– Я ничего и никого не боюсь – ты знаешь. Но с момента вступления договора в силу я, как и предупредил, перестаю доверять даже работодателю. Ибо, по окончании дела, иногда у заказчиков возникает необходимость устранить исполнителя. А способы устранения бывают разные. Так что, господа, извиняйте…
– Однако, – покачал головой Дерявянко, – А платежная ведомость Вам не нужна?
– Нет. Никаких письменных документов как раз не требуется, – Сергей закончил проверку, захлопнул крышку и поерзал в кресле, устраиваясь поудобней.
Весело оглядел присутствующих и потер ладошки:
– Что ж, приступим к делу? Итак, вопрос первый: кому мог мешать Ваш секретарь? Кстати, мне хотелось бы знать его паспортные данные и кое-что из биографии.
– Векшин Вадим Георгиевич. Шестьдесят седьмого года рождения. По специальности – журналист. Закончил в… – стандартно затрещал фразами Сазонов.
– Достаточно, – остановил через некоторое время его Довбуш, – Жена, дети?
– Одна жена и один ребенок, – пошутил мэр.
– Значит, не мусульманин, – вернул Сергей. – Ну, и кому ваш референт мог круто насолить на хвост?
– Видите ли, – скорбно понурился Деревянко, – В последнее время у нас появилось очень много врагов, а Вадим вел все мои дела, так что… Врагов и у него хватало.
– Давайте, как договорились – начистоту, – сморщился Довбуш, – Вести дела – это одно, а вот прямая заинтересованность в делах – другое. Он был в доле Ваших коммерческих предприятий?
Деревянко быстро зыркнул на Сазонова – как будто этот молчаливый диалог мог пройти мимо Сергея, – и решительно выдохнул: «Да».
– Хорошо, – кивнул Сергей, словно и не ожидал другого ответа. Впрочем, и в самом деле не ожидал. – Таким образом, выделим основные аспекты деятельности вашего секретаря. Сугубо личные, пока, оставим. Остаются политика и бизнес. Так?
– Так, – одновременно поддакнули собеседники.
– Начнем с политики. Причастность к исчезновению ФСБ, как я понимаю, исключается?
– Абсолютно, – подтвердил Сазонов, – Даже если бы к делу приложили руку спецы центрального ведомства – я бы получил информацию. Это предусматривалось на самом высоком уровне. Не всю, но хоть минимум информации получил бы.