В номере, помимо входной, были ещё три двери, и Том с превеликим любопытством направился к той, что была ближе к окну. Заглянул – это оказалась спальня. Большая кровать, две прикроватные тумбочки, шкаф… Том был настолько взволнован, что, поняв предназначение комнаты, не стал разглядывать её в деталях и почти сразу же метнулся к следующей двери. За ней оказалась ванная комната, и кое-что заставило Тома зайти внутрь и остаться там подольше. Этим чем-то было отсутствие в ванной комнате самой ванны. Не было ни раковины, ни даже душевой кабины. И только унитаз стоял на месте. Стены и пол были облицованы голубой плиткой с рисунком на морскую тему, а на потолке красовалась декоративная розетка, из центра которой непонятно для чего свисала цепочка с фарфоровой ручкой на конце.
Сидя на диванчике с резными позолоченными ножками и составляя в своём сознании заметку о том, что проблему с ванной он решит позже, Томас проверил наличие беззвучного свистка в своём кармане. На письменном столе его внимание привлёк канцелярский стаканчик с какими-то металлическими палочками. Он взял одну из них и провёл острым концом по чистому листку с золотой эмблемой отеля. Потом ещё раз, и ещё. Это было странно – писать железным прутиком без всякого намёка на наличие чернил, но оставляющим след на бумаге, как обыкновенная ручка. Затем Том снова вышел на балкон.
Олден был прав: сидеть на месте ему не стоит, потому что в такую погоду человек, обладающий ясным рассудком, обязательно выйдет на улицу. Том покинул номер и бодрым шагом направился тем же путём, каким от лифта провёл его Вэнс. Встал на медную пластину в полу и нажал на самую нижнюю кнопку приборной панели. Как и в прошлый раз, пластина дрогнула и стала опускаться.
Все время, пока Том спускался по лестнице, он разыгрывал в своём воображении разного рода ситуации: что, если вдруг к нему подойдёт незнакомец и начнёт расспрашивать о чём-либо; или вот, например, как именно в Старом мире совершаются покупки в магазинах? Что, если он заблудится и не сможет объясниться с местными жителями? В конце Тому чудилось самое плохое: незнакомец обязательно заподозрит в нём странную, сомнительную личность и сообщит о нём, куда следует; в магазине, его, разумеется, обманут и дадут меньшую сдачу, если вообще дадут; ко всему прочему, есть вероятность нарваться на местную шайку, которая под предлогом сопровождения к отелю, заведёт его в тёмное местечко из которого вернутся все, кроме него самого. Таким образом, достигнув конца лестницы, Том совершенно ясно решил, что до тех пор, пока здесь он один, то не станет ни с кем заговаривать. Будет держаться вблизи отеля, а если захочется чего-то купить, то постарается сделать это в автомате, если, конечно, таковые здесь вообще имеются.
Ещё только войдя в аллею, Том подумал о том, что ему стоило бы прихватить хоть одну футболку, потому что на улице было, по меньшей мере, градусов двадцать пять, а на нём зимний свитер. В конце аллеи Том остановился, разглядывая местность. Он решил занять самую неприметную лавочку в максимально тенистом месте, где меньше всего людей. К счастью, совсем скоро он отыскал идеальный, по его мнению, вариант: на краешке поляны, под старым деревом скромно желтела видавшая виды, чуть перекошенная беседка, к ней – то он и направился.
За каждый новый шаг Том расплачивался очередной капелькой пота на своём лице. Ему всё отчётливее казалось, что без холодной воды долго он здесь не протянет, поэтому, набравшись решимости, он свернул к первой попавшейся торговой лавке. Впрочем, глядя на витрину, уже засомневался, что здесь продают что-то пригодное к употреблению: на единственной полочке лежали аккуратные бумажные свёртки, покрытые чем-то чёрным, маслянистым, очень похожим на мазут. Ещё там стояли баночки, где в густой зеленоватой жиже застыло нечто сферическое, похожее на глаз. А в остальных и вовсе плавала какая-то живность.
– Чего пожелаете? – бодро спросил мужчина за прилавком.
– Мне бы воды, бутылочку, – еле сдерживаясь от того, чтобы не сморщиться, сказал Том.
– Ну, разумеется! Какой желаете? «Дымку» белую? Серую? Есть «Огненка» красная, чёрная? – начал перечислять продавец.
Но Том не мог и представить, как можно утолить жажду напитком под названием «Огненка», да ещё к тому же красная?
– Ммм… а есть просто вода? Мне бы простую воду, можно даже не холодную.
Лицо продавца быстро переменилось с добродушного на явно разочарованное:
– Ледяная с горы Рок, – бесцветным голосом сказал он и поставил перед собой бутылочку с чистой прозрачной водой.
Том протянул было руку, но мужчина вдруг придвинул бутылку к себе:
– Одна тридцатая олдсилва.!
Том, быстро сообразив, что это, должно быть, цена за воду, достал мешочек и высыпал его содержимое. На ладонь упали несколько серебряных и золотых монет. Он взял одну из них и с любопытством стал разглядывать. На одной стороне монеты был изображён треугольник, на каждом углу которого были буквы: «Т», «Х», «Т». А на другой стороне был изображён не кто иной, как сам Председатель Олден. Завидев такое состояние, продавец сделался даже ещё добродушнее, чем прежде, и стал предлагать сперва сладкое, затем солёное, потом копчёное… Но Том лишь мягко улыбался и на всякое предложение отрицательно мотал головой, а, получив сдачу в виде целой горсти маленьких серебряных монет, взял бутылку и поспешил к намеченной ранее цели.
Он успел отойти лишь на пару футов, как его внимание привлёк неожиданно громкий женский голос:
– Если ты будешь клянчить еду, проходя мимо каждой лавки, то домой мы будем добираться пешком, понял!!!
Обернувшись, Том увидел женщину и молодого человека, лица обоих были крайне недовольны. Том отвернулся и зашагал было дальше, но то, что снова прокричала женщина, его заинтересовало много больше, чем одинокая беседка.
– Лучше доедай своё мороженое, потому что это не то мороженое, которое не тает, такое может делать только Артур Нобл. Ох, Артур, – вздохнула она, – поскорее бы ты вернулся.
Женщина и молодой человек прошли мимо Тома и не сразу обернулись, когда он их окликнул:
– Извините! Простите, пожалуйста, вы сказали… Артур Нобл!?
Светловолосый юноша с удивлением уставился на Тома. А его мать, пухленькая дама лет пятидесяти улыбнулась и сказала:
– Да, именно так. А почему вы спрашиваете?
– Извините, но мне показалось, вы с ним знакомы?
Женщина кокетливо взбила свои каштановые кудри и подтвердила:
– Да молодой человек, вам правильно показалось. Я лично знакома с Артуром Ноблом.
– О! Это же просто здорово! – обрадовался Том.
– Да-да, я знаю, но… – женщина сложила руки под грудью и секунду-другую скептически всматривалась в лицо Тома.
Тот поспешил объясниться:
– Я… Видите ли, Артур Нобл – мой дедушка.
– П-ф-ф… – сквозь губы выдул светловолосый юноша и переглянулся с матерью.
– Вы, молодой человек, верно, что-то путаете!? Артур Нобл, которого я имею в виду, сейчас очень далеко отсюда, – она неожиданно смолкла, повнимательнее разглядев одежду Тома. Потом резко вскинула голову и глянула ему прямо в глаза.
– Не может быть… Ты же не… Ты же Томас!
– Нобл? Да, это я, – прервал Том и сам удивился тому, что его имя здесь кому-то известно.
– А! – вскрикнула женщина и тут же прижала ладонь к губам. – Быть того не может! Невероятно! Томас, какой же ты большой! Какой же ты…
Она прикоснулась к нему обеими руками и стала ощупывать плечи и вдруг буквально подпрыгнула на месте:
– Это надо отметить! Как вы? Когда вы?
Не на шутку взволнованная, не выпуская плечо Тома из рук, дамочка стала озираться, затем сказала:
– Ортус, вон лавочка, идите туда! Возьму нам что-нибудь и тут же вернусь!
Сказав это, она вовсе не спешила отходить, а так и стояла какое-то время, разглядывая Тома с головы до ног, то прижимая его голову к своей груди, то целуя в лоб. Но затем всё-таки побежала к торговой лавке.
Том и Ортус переглянулись, синхронно поджали губы в знак негласного обращения друг к другу и зашагали к лавочке.
– Я Ортус Дево, – сказал Ортус, – А эта женщина – моя мать Кэти. А ты, значит, всё-таки существуешь!
– То есть? – удивился Том.
– Ну, не многие верят, что у Артура есть внук.
– С чего это? – недоумевая, спросил Том.
– Не знаю, просто так говорят, вот и всё…
Голос его был не то чтобы холодным, скорее смущённым. Сейчас Том смог повнимательнее разглядеть своего нового приятеля: светлые, почти белые волосы, лицо узковатое, с заметными скулами, прямые чёрные брови служили мощной защитой для весьма трогательных глаз Ортуса – голубых, всё время слегка прикрытых и немного печальных.
– Рассказывай! Миленький, не томи! – ещё только подбегая к лавочке, нетерпеливо кричала Кэти. Она без всяких церемоний сдвинула сына в сторону и села, развернувшись к Тому лицом.
Том не знал, с чего именно начать, поэтому, улыбаясь, продолжил молчать, надеясь услышать конкретный вопрос.
– Давно вы вернулись? И где сам Артур?
– Вообще-то я пока один здесь. Дедушка с Матильдой будут через два дня.
– А! Матильда! А я и забыла про неё. Ну, она-то как?
– Хм, а что ей сделается, – пожал плечами Том, на что Кэти тут же рассмеялась.
– А прибыл ты с кем?
– С Олденом, – скромно ответил Том.
– В смысле, с председателем Олденом? – уточнила Кэти, а когда Том кивнул головой, то брови Ортуса резко взмыли вверх, и он сразу спросил:
– Ты что, с председателем знаком?
– Уймись ты, председатель и Артур – старые друзья, – бросила через плечо Кэти, а, уже повернувшись обратно к Тому, снова засветилась улыбкой. – Не могу поверить… нет, ну я просто не могу поверить! Артур скоро будет здесь, с нами!
Кэти приложила ладони к румяным щекам и спохватилась:
– Ох, что же это я! Нужно отметить!
Кэти протянула Тому бутылочку с жидкостью грязно-серого цвета, но тот не рискнул пробовать её содержимое:
– Большое спасибо, но у меня уже есть. Я просто воды выпью, – Том быстренько откупорил крышку и дождался, пока то же самое сделают Ортус и Кэти. Из горлышек их бутылок повалил густой серый дым. Кэти немного развела его рукой и наклонила бутылочку к Тому:
– Давай, мой хороший, за твоё возвращение домой!
Раздался звон стекла, и Том сразу же сделал большой глоток. А когда отнял бутылку ото рта, то увидел, что мать и сын уставились на него с превеликим изумлением.
– Эх, зря ты так, – протянул Ортус.
На этих его словах Том стал ощущать нарастающий холодок во рту, стремительно ползущий к горлу. В желудке возникла тяжесть, а из носа повалил густой пар. Всего за несколько мгновений тело Тома сковало холодом. Его кожа покрылась инеем, губы посинели и задрожали.
– С-с-т-о… т-т-а-хое, – просипел Том. Он уже перестал чувствовать собственный язык.
– Это же ледяная с горы Рок, – жалостливо протянула Кэти, – её пьют маленькими глоточками.
Непослушными пальцами Том с трудом повернул бутылку и уставился на этикетку с обратной стороны:
«ВНИМАНИЕ! ВО ИЗБЕЖАНИЕ ОБМОРОЖЕНИЯ ВНУТРЕННИХ ОРГАНОВ УПОТРЕБЛЯТЬ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО В НЕБОЛЬШОМ КОЛИЧЕСТВЕ».
– Н-н-и-чего с-е-б-е водиська, – стуча зубами, проговорил Том.
– О, бедненький, теперь уж потерпеть придётся, пока не оттаешь, – с величайшей горечью сказала Кэти, – я не хилфер, помочь не смогу.
Оттаивать Том начал довольно скоро. Иней на коже сменился тонкими ручейками, стекающими на землю, где под ногами уже образовалось небольшая лужица. Внезапно раздался переливистый звук колокольчика, и в тот же миг Кэти встрепенулась и сунула руку куда-то за бок.
– Я же совсем забыла! – с досадой сказала она, извлекая непонятно откуда длинную алую ленту.
На конце ленты висел перевязанный маленький свиток. Кэти нетерпеливо развязала узелок и принялась разворачивать узкую полоску пергамента (один из концов ленты оказался вделан прямо в толщу бумаги).
– Томас, миленький, я срочно должна бежать. Это моя сестра, она не совсем здорова. Ты не обидишься, что я тебя бросаю в таком состоянии?
Том постарался мотнуть головой, но это у него не совсем получилось. К тому же, от всякого движения его начинало подташнивать.
– Ортус, ты проводишь Томаса. Том, ты ведь в гостинице остановился?
Том кивнул.
– Вот и хорошо. Тебе полежать надо бы какое-то время. Не волнуйся, не переживай! Часок – другой, и тебя отпустит, вот увидишь. А Ортус сделает всё, что попросишь.
Кэти аккуратно смахнула снежинки с макушки Тома и лишь с третьей попытки поднялась на ноги (всё никак не решалась оставить Тома в его не простом состоянии). А после быстро зашагала к аллее.
– Пойдём, я тебя провожу. Тебе, кстати, воды сейчас нужно попить, тёплой, разумеется.
Ортус перекинул руку Тома себе через плечо, и в таком вот виде они не спеша вышли из парка и пересекли площадь.
– Куда теперь? – спросил Ортус.
Том не ответил, а просто показала пальцем на отель «Олд-Гроуд».
– Ты там поселился? Обалдеть, – чуть ли не с благоговением пролепетал Ортус и, прибавив ходу, зашагал вперёд.
Для Тома же каждый шаг отдавался острой болью в висках. Земля под ногами то расплывалась, то вдруг становилась настолько чёткой, что в глазах рябило. На лестнице он стал чувствовать обильное слюноотделение, а когда под языком неприятно засвербело, то понял, что его вот-вот стошнит.
Проходя мимо стойки регистрации, Ортус, не останавливаясь, сказал что-то управляющему; затем Том вдруг обнаружил, что они уже поднимаются на лифте, но то, как они до него дошли, он не помнил. А потом вдруг и вовсе осознал, что уже сидит на диване в своём номере. Желудок стал неприятно сжиматься, и началась болезненная икота.
– Сейчас! Потерпи! – Ортус принялся бегать по гостиной, затем выбросил из широкой вазы букет цветов и сунул её в руки Тому.
И сделал он это как раз вовремя: через секунду гостиная была наполнена звуками рвотных потуг. А когда вода перестала хлестать из Тома, он, совершенно обессиленный, забрался на диван с ногами и провалился в сон. Спал долго. И пришёл в себя, когда за окном уже стемнело. Все неприятные ощущения ушли, даже голова не болела. Хотя, приподнявшись на локтях, Том ощутил лёгкую слабость. Он огляделся – в номере никого не было.
– Ортус?
– Проснулся! – раздался голос Ортуса, а через мгновение в поле зрения возник он сам.
– Ну, ты как?
– Вроде, ничего… Я долго спал?
– Да весь день.
– И ты тут со мной всё это время проторчал? – чуть виновато спросил Том.
– А куда деваться? Не оставлять же тебя одного в таком состоянии. Мать несколько раз писала, спрашивала, как ты. Ты погоди немного, я ей сейчас отвечу. А то волнуется.
На этих словах Ортус потянул за дряхлую ленту, свисающую из кармана брюк, ловко подцепил и вытащил из свитка металлическую палочку, вроде той, что Том лично опробовал сегодня утром. Развернув свиток, принялся писать. Выглядело это странно. Настолько странно, что Том позабыл о своей слабости и с интересом стал наблюдать за тем, как Ортус, написав сообщение, подвёл под ним двойную черту. А когда весь текст исчез, свернул свиток трубочкой и, перевязав его лентой, сунул обратно в карман.
– Это что, вы так общаетесь?
– А у тебя разве своей ленты нет? – не скрывая удивления, спросил Ортус.
В ответ Том замотал головой.
– Как же ты со знакомыми общаешься?
– Да у меня и знакомых-то нет. А как это работает?
– А я откуда знаю? Работает, и это главное. А что да как – не наше дело.
Внезапно его лента засветилась и дважды встрепенулась. Том расценил это как оповещение о новом входящем сообщении. Прочитав лишь несколько слов, Ортус сразу же протянул листок Тому:
– Тебе пишет, читай.
Том взял листочек лощёной бумаги и принялся читать, что там написано: «Томас, миленький, я так рада, что тебе стало лучше. Ты уж не выходи сегодня из номера. Отлежись. Завтра я тебя обязательно навещу. С наилучшими пожеланиями Кетрин Дево».
Прочитав сообщение, Том невольно улыбнулся такой заботливости и вернул листочек Ортусу.
– Что это за вода такая была, ну, которую я выпил?
– Ледяная вода с горы Рок. Ты, я так понял, ни разу ещё её не пробовал? В будущем смотри, поосторожнее с ней. Был случай, когда один человек от передозировки в ледышку превратился. Его, конечно, потом разморозили, но у бедняги память напрочь отшибло, – Предостерёг Ортус и встал с дивана. – Так значит, Артур Нобл вот-вот вернётся в Старый мир… А кто такая Матильда?
– Да так, старый семейный друг, – просто ответил Том.
– Значит, это всё правда, что вы с Артуром покинули Старый мир через точку?
– Через точку?
– Ты что, не знаешь, что такое точка перехода?
Услышав дополнение, Том сообразил, что именно Ортус имеет в виду. Однако же хотел узнать подробности, а потому замотал головой.
– Точка перехода – это определённое место, откуда ты можешь перейти из этого мира в другой. Никто их, конечно, не использует просто так, это запрещено.
– И много этих точек есть?
– Не очень. Одна здесь, в Прайме. Ещё одна в Меке. Парочка в Венланде. Наверняка есть и другие, просто о них ещё никому не известно.
– Ты тоже её использовал?
– Н-е-е-т… Ты что. Говорю же тебе, это запрещено обычным наследникам.
– А мой дедушка для чего её использовал?
В ответ Ортус от удивления высоко задрал брови:
– Ха! Я думал, это ты мне расскажешь, для чего вы покинули Старый мир!?
– Если честно, сам не знаю. Я вообще узнал обо всём этом только сегодня утром, – задумчиво ответил Том.
– Во дела! – довольно громко и резко выпалил Ортус.
И для Тома, уже привыкшего к спокойной манере общения Ортуса, это было слегка удивительно.
– Ты хочешь сказать, что всю жизнь не знал, откуда ты родом? Не знал ничего о Старом мире? – горячо проговорил он.
А Том в ответ лишь мотал головой.
– Ну, а то, что ты скоро получишь наследство, это-то ты знаешь?
– Это знаю. Только, если честно, не очень понимаю, что это такое?
– Наследство – это благодать Эла̀йта за то, что наши предки отдали свои жизни на поле боя, сражаясь против врага и защищая Белый Город, Элайта, свободу, – закончив свою речь, Ортус вовсе не был уверен, что это сполна прояснило для Тома ситуацию.
– Ладно. Время уже позднее, мне возвращаться пора, – неожиданно сказал он, а, увидев расстроенное лицо Тома, добавил: – Если хочешь, завтра встретимся, погуляем немного. Я ведь сам в Прайме никого не знаю.
– Было бы здорово, – с радостью отозвался Том.
– Ну, тогда давай, до завтра, – сказал Ортус и попятился к двери, не переставая озираться по сторонам.
Том проводил его до лифта, поблагодарил за оказанную помощь и сразу же вернулся в номер. Растянувшись на диване, он стал размышлять, о чём поведал ему Ортус. Пытался понять, что же всё-таки это такое – наследство? Затем мысли его перешли в другое русло, и он принялся размышлять на тему здешних средств коммуникации. Время от времени в его сознании вспыхивал образ Кэти, и тогда он вспоминал те радостные эмоции, что довелось испытать при знакомстве с ней. Ну и, наконец, стал размышлять о точках перехода. О том, что существует способ переходить из одного мира в другой, что разные миры вообще существуют на самом деле. Ему захотелось рассказать обо всём Артуру, да только вот вряд ли Артур с упоением стал бы его слушать, ведь для него всё это привычно. И знает он этот мир намного, намного лучше Тома.
Прохладный ветерок, ворвавшийся через открытые дверцы, слегка потрепал волосы Тома, но он этого уже не замечал, потому что давно уснул одним из своих самых крепких снов.