Влетев в свою комнату и на ходу снимая одежду, Том сразу же отправился в ванную. Под струёй тёплой воды и позже, когда надевал свежие серый свитер и чёрные брюки, он, не переставая, думал о словах Артура. Его всё ещё немного потрясывало от того, что он не такой как все, но такой же, как Артур и Матильда. Сейчас он не мог понять, хорошо это или плохо. Но впервые за всю свою жизнь Том побаивался собственного тела. Он опасался вдруг увидеть таких же светящихся червячков на своих руках. Вдруг он оставил в покое носок, который натягивал на ногу. Задрал рукав свитера и стал всматриваться: провёл пальцем по тонкой, тёмно-синей линии кровеносного сосуда, щипнул себя за кожу на запястье, затем фыркнул и вернулся к своему носку.
– Томас, прошу тебя поживее! – своим новым голосом поторапливала Матильда. Том, покончив с переодеванием, поспешил вниз.
Оказавшись в кухне, он внимательно огляделся: в оконном проёме полностью отсутствовало само окно, и это было странно, потому что ни звуков улицы, ни дуновения ветра – ничего этого не было, словно бы невидимая преграда отделяла тех, кто был в доме, от того, что происходило снаружи. Пол был чист, хотя кое-где в уголках ещё остались осколки стекла и мелкие щепки.
– Ты уже не думаешь, что я тебя на куски хочу порезать? – сквозь жуткую усталость проговорила Матильда.
Том слабо усмехнулся и сел за стол. Ещё ранее перехватив его взгляд, Матильда поняла, что не до конца очистила пол от осколков, впрочем, не стала она ничего делать и теперь. Просто откинула ещё один кусочек стекла в угол и тут же поспешила объяснить, что именно вчера произошло.
– Какой-то придурок на полной скорости снёс мусорный бак, а бак этот пролетел через окно и снёс меня, – шутливо закончила она.
– Ты в порядке? – чувствуя себя полным глупцом, спросил Том.
– Да. Бак – это ничего, а вот ты, если честно, заставил меня поволноваться куда больше.
– Давно это с тобой? – этот вопрос для самого Тома стал неожиданным.
– Что давно? Ах, это! Ты имеешь в виду, давно ли я стала наследницей? – уточнила Матильда.
Том кивнул.
– Ну, мой дорогой, как ты и твой дедушка – все мы являемся наследниками с самого рождения.
– А почему я не могу делать то же самое? Ведь если я тоже… наследник, то…
– Не можешь, потому что не умеешь, а, самое главное, самим наследством ты ещё не обладаешь. До шестнадцати лет никто в Старом мире не может собирать массивы и управлять потоками. Когда мне исполнилось шестнадцать, я с остальными своими ровесниками посетила Красную землю. Там все мы прошли процедуру получения наследства. Да, так оно всё и было. Давно, конечно, очень давно. Но у тебя ещё всё впереди.
– Массивы… Старый мир… Что такое Старый мир?
– Это наш дом, – просто ответила Матильда.
– И где он находится?
Тут Матильда усмехнулась:
– Ближе, чем ты думаешь. В общем, в каком-то роде мы сейчас в нём и находимся. Старый мир очень близко, но в то же время слишком далеко. Привычными способами до него не добраться, – рассказывала она.
Заметив, что Том как-то странно поглядывает в окно, Матильда поспешила добавить: – Скоро ты всё поймёшь Томас. Ну, а теперь время завтракать!
Она встрепенулась, потёрла немного руками, но, прежде чем приступить к делу снова, глянула на Тома и спросила:
– Надеюсь, шарахаться не собираешься?
Том еле заметно покраснел и мотнул головой.
– Ну, тогда начали!
После этих её слов в кухне стало происходить нечто невообразимое: дверца холодильника открылась, и из него по очереди вылетели шесть яиц, упаковка бекона, пакет сока, а за ним сразу же бутыль с молоком. Из шкафчика на стене выпал уже нарезанный хлеб и шлёпнулся на стол. Одну руку Матильда держала всё время приподнятой, и сейчас, когда в кухне было светло, никакого свечения видно не было; другой же рукой она достала сковороду и три тарелки. Это она сделал классическим способом. Том был уверен, что Матильда разобьёт яйцо о край сковороды, но, как только она взяла его в руку, скорлупа просто исчезла, и всё содержимое вылилось на раскалённую поверхность.
Сама Матильда заметно взбодрилась. Поначалу она всего лишь что-то бурчала себе под нос, а затем, неожиданно воскликнула:
– Ох, и соскучилась я по этому делу!
Потом она и вовсе стала напевать какую-то мелодию. И, возможно, именно от её хорошего настроения омлет с беконом получились необычайно вкусными.
Пока Матильда ещё находилась в хорошем духе, Том решил воспользоваться моментом и спросил:
– Скажи, если наш дом не здесь, то что мы здесь делаем? И почему только сейчас возвращаемся в этот Старый мир?
– Ну, проблемы кое-какие возникли, поэтому нам пришлось на время поселиться здесь, – как бы между делом ответила она.
– А сейчас что, проблемы разрешились?
– А сейчас, Томас, проблем добавилось ещё больше. И на фоне этих новых проблем, старые выглядят довольно безобидно, – со странной улыбкой закончила Матильда. – Шучу, конечно. Просто тебе вот-вот шестнадцать, как я уже сказала, – время получать наследство. Это одна из причин нашего возвращения.
Том открыл было рот, но она опередила:
– Остальное не твоё дело. И хватит меня вопросами забрасывать. Ешь давай, скоро отправляешься.
– Что, сегодня? – опустив вилку, удивился Том.
– Да, в общем-то, почти сейчас, – неуверенно сказала она, глянув на часы.
– Томас! Если ты уже закончил, подойди, пожалуйста! – из глубины дома послышался голос Артура.
Том отправил в рот последний кусочек бекона, поблагодарил Матильду за завтрак и быстро вышел из кухни. Своего деда он нашёл в гостиной, тот сидел на диване с кипой каких-то бумаг.
– В течение двадцати минут за тобой приедет О̀лден – весьма занятой человек и мой старый друг. Поэтому собери только самые нужные вещи. Не набирай много, в будущем тебе это, скорее всего, уже не понадобится.
– Мы сюда ещё вернёмся? – спросил Том, но уже догадывался, каким будет ответ.
– Нет, мой мальчик. Сюда мы уже не вернёмся, – Артур отложил бумаги в сторону и внимательно посмотрел на внука. – Всё, что ты видишь, всё это в последний раз, Том. Впереди тебя ожидает совсем иная жизнь. С другими правилами и возможностями. Тебе стоит подготовить себя к этому.
На миг взгляд его стал задумчивым, погодя немного, он добавил:
– Да и мне, пожалуй… Ну да ладно, ступай, собирайся.
Ощущая недостаток времени, Том пытался прикинуть, что же ему взять с собой. В окне, за крышей соседнего дома, виднелась река. И сейчас вдруг Том совершенно ясно понял, что здесь его ничто не держит. И если бы это было возможно, он прихватил бы с собой Темзу, у которой он так любил гулять вечерами. Но, пожалуй, было и ещё кое-что: его письменный стол. Спустившись в подвал, он решил провести остаток времени здесь.
Придвинул кресло к столу и сел так, как он это обычно делал – забравшись с ногами. Серые стены были густо исписаны мелом. И если бы кто зашёл сюда и глянул на эти письмена, то не понял бы ни слова. А всё потому, что язык этих слов, Том придумал сам. Ему было лет десять, когда вдруг в его голову взбрела идея придумать свой собственный язык. Со своими уникальными правилами, произношением и написанием. К слову, всё множество тетрадей, которыми был завален стол, были исписаны именно на этом языке.
Раздался звук двигателя где-то совсем рядом. Затем шум стих. И после того как хлопнула парадная дверь, под потолком послышался звук шагов.
– Артур!!! – сказал незнакомый мужской голос.
– Олден! Ну неужели!
Тома немного потрясывало от ожидания и мысли о том, что он вот-вот отправится в далёкое и совершенно неизвестное ему место. Сердце его ёкнуло, когда Артур крикнул:
– Том! Тебя ждут!
Сунув руки в карманы, Том встал на ноги. У лестницы он приготовился к встрече с незнакомым человеком и зашёл наконец в гостиную.
– Н-у-у… – протянул высокий и весьма тучный человек.
Голос его был низким, бархатным. Лицо широкое, с круглыми голубыми глазами и забавным носом картошкой, своим взглядом он излучал добродушие. На нём был странного вида костюм. Не смешной или некрасивый, вовсе нет. Скорее, чрезмерно элегантный: непомерно высокий, белый, как бумага, воротник, широкие и такие же белые манжеты, скреплённые чёрными запонками. Пиджак вполне мог бы сойти за обычный, если бы не материал, из которого он был сшит: местами – в мелкую ёлочку, местами – со сложным витиеватым узором.
– Ещё совсем немного, и он станет выше тебя, Артур, – заключил Олден.
Том только собрался протянуть руку, однако, словно бы того ожидая, Артур вовремя подал знак, что этого делать не стоит.
– В последний раз, – не унимался Олден, – ты мог поместиться у меня на руках, а сейчас вы только посмотрите на него! Вот что время с нами делает. Ну, так, я здесь по делу. Прости, мой дорогой Артур, времени нормально поговорить совсем нет.
– Через два дня мы с Матильдой вернёмся, тогда и наверстаем.
– Ты не отправляешься со мной? – насторожился Том.
– Всего лишь два дня. Нам с Матильдой необходимо ещё кое-что проверить. А у тебя как раз будет немного времени освоиться, – закончив говорить, Артур снова повернулся к Олдену.
Секунду – другую они просто смотрели друг на друга, широко улыбаясь, а затем Олден раскинул руки и крепко стиснул старого друга со словами: «Всё, пора!»
Прощание было недолгим. Артур лишь обнял Тома, сказал, что совсем скоро они увидятся, и посадил его в ожидающее у дома такси. Матильда даже из дому не вышла, но долго махала рукой, стоя у выбитого окна.
– Как долго мы будем добираться? – поинтересовался Том, когда они уже повернули за угол. Он всеми силами старался не разглядывать своего провожатого.
– Совсем недолго, Томас. Пожалуй, через половину часа прибудем на место, – мягко ответил Олден и сунул руку в свой чёрный кожаный портфель.
Всю дорогу он изучал какие-то документы (ехали они минут сорок, не меньше), а Том, в свою очередь, украдкой изучал его внешний вид. Особенное внимание привлекали туфли Олдена: они были чёрными и вроде бы были кожаными, но в то же время нет. То блестящая, то матовая, как сажа, материя, плавно облегала стопу, а к самому низу заворачивалась, служа подошвой и каблуком одновременно, как если бы самые обычные туфли погрузили в густую краску, а затем просто высушили.
Иногда Том бросал взгляд на пухлые руки или щеки, или даже на чуточку вспотевший широкий лоб. Он словно бы искал в Олдене нечто, что отличало бы его от прочих людей, однако ничего необычного он так и не обнаружил. Олден был настолько погружен в изучение своих бумаг, что даже и не заметил, как к нему дважды обратился водитель (он спрашивал, не имеют ли его пассажиры что-нибудь против объездного пути), а посему и Том не решался задавать новых вопросов. Он просто прислонился лбом к стеклу и разглядывал ускользающие улицы. Пожалуй, в этот момент он впервые испытывал ощущение «когда видишь что-то в последний раз». Но в глазах его совсем не было грусти. Скорее, наоборот, он был весь в нетерпении.
Вскоре магазинчики и многочисленные лавки стали появляться всё реже. Дома становились ниже и неприглядней. В конце концов машина свернула с главной дороги и въехала в какой-то захудалый проулок. Там и остановилась.
– Приехали, сэр, – возвестил шофёр.
– Ха! Вот мы и на месте, складывая бумаги обратно в портфель, – сказал Олден. – Давай-ка ты первый. Если застряну, вытянешь меня за руку.
Выйдя из машины, Том сразу же огляделся: сплошь облезлые стены домов да зловонные кучи мусора, некоторые из которых были прямо под окнами. Увидев это, Том подумал, что произошла какая-то ошибка, быть может, водитель завёз их не туда, куда нужно? Он с озадаченным видом уставился на Олдена. Тот, после того как расплатился с водителем, вперевалочку подошёл к Тому и положил свою тяжеленую руку ему на плечо:
– Подождём, пока уедет, – тихо сказал он, обернувшись на машину. А когда та выехала из проулка, сделал несколько шагов вперёд и снова остановился. – Ты, Томас, самостоятельно ещё не можешь использовать «точку», но я тебе помогу. Просто встань сюда, – он указал пальцем на необычайно большой канализационный люк, на котором стоял сам. – Расслабься.
Том так и сделал. Хотя, пожалуй, расслабиться ему никак не удавалось. Уж больно всё это подозрительно выглядело.
Тем временем Олден положил свою мягкую ладонь ему на затылок:
– Ты глаза закрой, так легче будет.
Том зажмурился, думая про себя: если что, со всей силы дам дёру, куда глаза глядят. Но пока ничего не происходило. Вскоре ему вдруг показалось, что ладонь Олдена стала немного теплее. А спустя ещё несколько секунд он уже чувствовал, как сильно нагревается его затылок. Тепло проникло прямо в голову, окутало глаза и быстро разливалось по всему телу. Том расслабился настолько, что даже и не дрогнул, когда Олден неожиданно громко сказал:
– Вот мы и дома! Добро пожаловать в Прайм! Крупнейший и древнейший город Старого мира!
Том слабо заулыбался. Он тянул с тем, чтобы открыть глаза, но, когда наконец это сделал, то от улыбки не осталось и следа: всё вокруг было по-прежнему. Разве что… Дома вроде как немного просвечивали. Том моргнул пару раз и снова огляделся. Дома действительно стали полупрозрачными. Более того, начиная с верхних этажей, они медленно исчезали прямо на глазах. Все, что он видел вокруг, стремительно менялось: грязная дорога и лужи на ней исчезали за проявляющейся травой; Том глянул под ноги и понял, что теперь он стоит в центре каменного круга, от которого быстро тянулась вдаль вымощенная красным камнем дорожка. Через тридцать футов её пересекла другая; следя за ней, Том увидел, как появляется небольшая беседка, и тут же её обняли два большущих дерева, растущие позади. А затем и ещё одна беседка, и снова деревья! За полминуты из дворика, где и цветочка чахлого по весне не встретишь, Том переместился в прекрасный парк. Он почувствовал, как обмякли его плечи, а колени, казалось, вот-вот встретятся.
– Пожалуй, не ожидал такое увидеть, а? – усмехнулся Олден.
Но Том не ответил. Все его слова остались там, среди серых улочек.
– Ну-ка, ребятки, посторонитесь, – сказал Олден непонятно кому и неизвестно для чего вытянул вперёд руку, а потом отвёл её в сторону. Том последовал за ним, хотя двигать ногами было всё ещё сложно – настолько громадным было его впечатление.
– А, председатель Олден. Вы уже вернулись? – в непосредственной близости раздался женский голос.
– Как видите, Авилина, – Олден протянул руку, наклонился и поцеловал воздух. Наблюдая эту картину, Том осознал: что-то не так. Едва поспевая за Олденом, он стал осматриваться внимательнее. В этом парке было всё: беседки, лавочки, фонтаны и множество деревьев. Но совсем не было людей, хотя отовсюду слышались голоса.
– Кажется, у меня проблема, – замедляя ход, сказал Том.
– Проблема? Уже? – отозвался Олден и озадаченно глянул на Тома.
– Я не вижу людей. И это нормально?
– О! Ну, разумеется, нет. Подойди-ка! – Олден снова положил на затылок свою ладонь и попросил закрыть глаза. – Бывает и такое. Редко, конечно, но бывает. Так, давай попробуй теперь.
Олден убрал руку. Открыв глаза, Том принялся вертеть головой по сторонам. Но по–прежнему не видел того, что должен был видеть.
– Погоди немного. На этот раз должно сработать.
Олден оказался прав. Постепенно Том наблюдал то, что раньше происходило с домами: словно на фотобумаге, погруженной в проявитель, один за другим стали проявляться люди: вот две женщины неспешно вышагивают по соседней дорожке и о чём-то хихикают. А чуть дальше, на лавочке, сидит пожилой мужчина и дымит трубкой. А у самого дальнего фонтана вдруг закричал ребёнок, выпрашивая у матери ещё одну порцию сладостей. Том заулыбался. Увидев людей, он почувствовал настоящее облегчение.
– Теперь-то всё нормально?
– Всё отлично, сэр. Ммм… Большое спасибо!
– Вот и прекрасно. Только знаешь, Томас, забудь ты про все эти сэры, дамы–мадамы. Это Старый мир, здесь многое обстоит совсем иначе.
– Значит, просто… – Том никак не решался обратится к взрослому и малознакомому человеку, как к сверстнику, или просто старому знакомому – Олден?
– Ну, – деловито начал Олден, – вообще-то Председатель Олден, но раз уж ты внук самого Артура Нобла, то можно и так!
– Что вы имеете в виду? – спросил Том, испытывая при этом жуткое неудобство.
– Как же, твой дедушка – большая знаменитость в Старом мире.
– Знаменитость? – сильно удивился Том и даже притормозил на секунду.
– Да-да. «Мороженое, которое не тает» – скажи любому на улице, и он сразу же вспомнит Артура Нобла.
Том хотел спросить, как именно его дедушка делает такое мороженое и ещё много чего. Но понимал, что председатель Олден не справочное бюро, и, в конце концов, он и так уже потратил на него немало времени, поэтому Том просто молча шёл по мощёной дорожке через аллею.
В какой-то момент он стал замечать, что прохожие поглядывают на него с удивлением, а когда осмотрел себя, то понял в чем дело: на нём ведь по-прежнему были серый свитер, чёрные брюки да белые кроссовки. И если одежда хоть отдалённо походила на вещи здешних людей, то кроссовки, по всей видимости, были чем-то сверхэкстравагантным по сравнению со строгой обувью окружающих. От этого Том стал чувствовать себя неуютно, впрочем, недолго.
Аллея привела их прямо на главную площадь Прайма. Площадь эта была немалых размеров и имела форму круга, в самом центре которой за струями фонтана разместился цветочный сад.
На противоположной стороне особняком стоял целый массив самых разных зданий. Это были красивые и весьма необычные на вид дома. А тот, что был прямо по центру, больше остальных приковывал к себе взгляд: высотой, по меньшей мере, семьсот футов, с идеально оштукатуренными стенами; здание сужалось к верху и состояло из трёх ярусов. Самый нижний из них сильно выдавался на фоне остальных двух и имел форму подковы. Олден шёл прямо к этому зданию и, чем ближе они с Томом подходили, тем выше и больше оно казалось.
Вскоре Том смог различить надпись «Отель Олд-Гроуд». А ко входу нужно было подниматься по довольно длинной лестнице. Олден при своей комплекции сделал это, на удивление, быстро. А вот Том задержался на полпути, разглядывая необычное и очень красивое растение в широком горшке: от тонкого ствола высотой в полфута в разные стороны отходили пять крупных листьев; три верхние были густо покрыты самой настоящей чёрной шерстью, а нижние два – белым пушком. На самой верхушке разместился цветок с кожистыми ярко-красными лепестками. Вдруг бутон повернулся прямо к Тому, а лепестки раскрылись до предела. Увидев такое, Том нагнулся, чтобы разглядеть цветок в деталях.
– Ещё шаг, и я отгрызу тебе ухо! – раздался высокий, жутко писклявый голосок. – Ну что за молодёжь пошла, любит всё руками лапать!
Ошарашенный, Том лишь после повторного писклявого выпада разглядел в самом центре бутона два крошечных чёрных глаза и миниатюрный ротик, за губками которого поблёскивали совсем уже микроскопические зубки.
– Вот дела! – сказал Том и всё же шагнул вперёд.
В этот миг бутон соседнего растения тоже повернулся в его сторону, и тогда раздался ещё один крайне недовольный голосок:
– Ты глянь, как вырядился! Это приличное заведение, а не ярмарка уродов, шагай давай отсюда!
– Не стоит их тревожить, – неожиданно сказал вернувшийся Олден. – Минфло̀ры, как правило, сдерживают свои обещания. И если он тебе угрожает, то в будущем лучше держаться от него подальше.
Том выпрямился, и тогда они стали подниматься дальше, а потревоженный Минфлор так и продолжал сыпать угрозами в адрес Тома до тех пор, пока он не скрылся за дверью-вертушкой.
Изнутри отель оказался даже ещё роскошнее, чем Том ожидал: просторное фойе, разделённое колоннадами, за ними ряды мягких диванчиков. Отполированный до зеркального блеска мраморный пол отражал что-то мерцающее. Вскинув голову, Том узрел нависающую громадную люстру с бесчисленным количеством тонких стеклянных трубочек. Внутри каждой трубочки то и дело вспыхивали и гасли крошечные огоньки; всё это походило на то, как если бы в трубки загнали целую стаю светлячков. Люстра свисала примерно до трети здания; с верхних ярусов, если чуть перегнуться через балюстраду, можно было дотронуться до неё рукой. Во всяком случае, так Тому показалось.
– Добрый день, председатель, – поздоровался молодой человек за стойкой.
Он был в цилиндрической формы низенькой шляпке и чёрном пиджаке с малиновой окантовкой. Ворот белой рубашки опоясывала чёрная шёлковая лента. Он мало чем отличался от тех сотрудников отелей, которых Тому приходилось видеть прежде.
– Предоставьте, пожалуйста, этому молодому человеку двухместный номер, мягко потребовал Олден и кивнул на Тома.
Служащий коротко глянул вниз, затем быстро сказал:
– Будет ли вам удобно на среднем уровне, наследник?
– Томас Нобл. Его зовут Томас Нобл. И через пару дней к нему присоединится Артур Нобл, поэтому, дружок, давай-ка обойдёмся без среднего уровня.
Услышав фамилию Нобл, человек за стойкой переменился в лице, снова глянул вниз и добавил:
– Есть свободный номер на третьем уровне.
Под напором двух вопросительных взглядов Том пожал плечами. Тогда служащий положил на стойку журнал регистрации прямо перед Томом, но Олден вдруг сдвинул его к себе:
– О нет! Все расходы беру на себя, – сказал он и поставил подпись в определённом столбце.
– У вас имеется багаж?
– Ммм… Нет, – просто ответил Том.
– В таком случае вас проводит…
Служащий принялся с шумом шарить под стойкой, но тут мужчина, стоящий рядом, предложил:
– Вэнс, отличный работник, рекомендую.
Человек этот стоял боком, ко всему прочему, высокий воротник его плаща скрывал бо̀льшую часть лица; таким образом, Том не смог как следует разглядеть незнакомца, но обратил внимание на его руку: на большом пальце был надет серебряный перстень.
Человек за стойкой что-то пробубнил, и поднёс к губам тонкий деревянный свисток. А когда дунул в него, то никакого звука не последовало.
– Итак, я своё дело сделал. Ты, Томас, ступай к себе в номер, отдохни немного. Да, кстати, чуть не забыл, не сиди весь день на одном месте. Прогуляйся, погода чудесная.
Олден извлёк из кармана своего пиджака и протянул Тому увесистый мешочек. Сквозь тонкую материю ощущалось нечто плоское и круглое, и Том подумал, что это, должно быть деньги.
– Да, обязательно. Спасибо большое! За всё.
Повернувшись лицом к молодому человеку за стойкой, Том ожидал каких-либо указаний, но тот почему-то делал вид, будто его не замечает и продолжал заниматься своими делами. Спустя полминуты Том уже почувствовал себя неуютно, ко всему прочему, ему всё отчётливее стал слышаться стрекочущий звук где-то совсем рядом. В конце концов, он не выдержал и спросил:
– А мне сейчас куда?
– Простите? – учтиво спросил управляющий и, кажется, даже немного удивился вопросу.
– Ну, мне тут подождать или можно присесть?
Управляющий улыбнулся, а затем вытянулся, подался вперёд, перегнулся через стойку и сказал:
– Вэнс проводит вас непосредственно к номеру. В дальнейшем со всеми вопросами и пожеланиями вы можете обращаться к нему.
Как только молодой человек покончил с разъяснениями, непонятный звук у Тома за спиной зазвучал с ещё большей силой, а когда он, наконец, обернулся, то увидел прямо перед собой искрящийся шар света. Он походил на бенгальский огонь, но, разумеется, без всякой стальной палочки. Застыв в полнейшем недоумении, Том наблюдал за тем, как этот шар плавно раскачивается в воздухе; но то, что произошло дальше, повергло его в настоящий шок: сыплющий искры шар безо всякого звука взорвался прямо у него на глазах! А в следующий миг из образовавшегося плотного облака как ни в чём не бывало вышло странного вида существо. На голову ниже Тома, с совершенно белыми пушистыми волосами и лишённым всяких эмоций вытянутым лицом. Кожа его была бледной и тонкой, местами просвечивала так сильно, что были видны сотни тончайших жилок, по которым бежали потоки всё тех же искорок. В общем и целом, своим сложением существо походило на куклу – узкое туловище, и продолговатые руки, с тонкими удлинёнными пальцами. Одет он был, как и все прочие служащие отеля, а на его левой груди имелась табличка с именем.
– Прошу вас, наследник Нобл, следуйте за мной.
Не веря своим глазам и ушам, Том, не моргая, таращился на существо перед собой. Покрепче сжав мешочек в своей вспотевшей руке, он наконец сделал шаг вперёд.
Вэнс повёл нового гостя на другой конец фойе где попросил встать на круглую медную пластину в полу, а сам повернулся к стене и коснулся полупрозрачным пальцем одной из кнопок панели управления. Пол под ногами мягко дрогнул, и пластина стала подниматься.
Покрепче ухватившись за ограждение Том наблюдал как стремительно отдаляются оставшиеся внизу люди; подъем не занял много времени, и вскоре стало ощущаться заметное падение скорости и, вместе с тем, голоса, шарканье ботинок, стук распахивающихся дверей и прочие звуки с каждой новой секундой становились всё менее слышимыми.
Внезапно сверху вниз опустилась толстая полоса перекрытия, отсекающая яркий свет мерцающей люстры и всё разнообразие звуков просторного фойе. Лифт, наконец, остановился. Раздался мягкий звук колокольчика, и Вэнс, сойдя с пластины, возвестил, что они достигли самого верхнего этажа. Он немедленно направился по одному из немногочисленных коридоров. Том едва поспевал за Вэнсом, отвлекаясь на интерьер и убранство.
Коридор, по которому они сейчас шли, имел овальную форму. Украшала его необычного вида лепнина: множество тончайших линий, огибающих стены, а в местах их пересечения будто бы возникали взрывы, порождая некие частицы, которые, в свою очередь, испускали свет и таким образом освещали всё вокруг.
Наконец Вэнс остановился у последней двери, вставил ключ в нижний замок и отворил дверь. Внутрь заходить не стал, вместо этого он сперва протянул Тому ключ, а затем беззвучный свисток. Свисток Том взял с недоумением.
– Если вам что-то понадобится, вы можете вызывать меня в любое удобное для вас время. Желаю приятного отдыха, наследник Нобл.
Вэнс сделал поклон, но выпрямиться так и не успел по той причине, что прямо на глазах взорвался бледной вспышкой, после которой, вопреки ожиданиям, в воздухе не осталось ни облака тумана, ни искрящегося шара.
– Ну да, спасибо, буркнул Том и неуверенно прошёл в номер.
Стены гостиной, выкрашенные в бежевый цвет, у самого пола были густо украшены сложным узором, а вверху узор той же природной тематики был объёмным и переходил прямо на потолок, в центре которого свисал белыми, изящно исполненными цветами. В углах за шёлковыми портьерами были спрятаны высокие окна; двустворчатая стеклянная дверь посередине вела на балкон. На стёклах этих дверей и в обивке мебели угадывался один и тот же рисунок.
Том никак не мог решить, что ему делать дальше, но вскоре всё же шагнул вперёд, распахнул дверцы и вышел на свежий воздух.
С балкона открывался удивительный вид. С высоты площадь не выглядела такой уж большой, но вот парк оказался гораздо больших размеров, чем ранее предполагал Том. Он простирался не только вдаль, но и зеленел далеко по краям. Многочисленные беседки казались белыми пятнышками, а мощёные дорожки – красными ниточками, разрезающими парк вдоль и поперёк.
За последний час Томас Нобл испытал столько эмоций, сколько не доводилось испытывать никогда прежде; казалось, он буквально несколько минут назад принимал завтрак в кухне ничем не примечательного дома, на окраине Лондона. А сейчас он созерцает потрясающий вид на зелёные холмы, дышит сладким от доселе неизвестных ароматов воздухом. И сам он, и всё, что его окружало, – всё это было в совершенно другом мире. Том даже усмехнулся, когда подумал, что в этот самый момент мистер Хоупс теряется в догадках о том, куда он, собственно, запропастился с его лекарствами. Мысль эта довольно скоро стала казаться чем-то нереальным. Всё прежнее Том начал воспринимать иначе, как если бы всё то было сном, и только сейчас он наконец проснулся. И не то чтобы новость о его происхождении отошла на второй план и померкла, но здесь, в этом странном, невообразимом мире, который на самом деле всегда был для него истинным домом, Том успел забыть обо всём на свете.
Он присел прямо на пол и облокотился на стену балкона. Мысли его густели с каждой новой минутой; понемногу сознание затуманилось настолько, что Том почувствовал головокружение. Посчитав, что это вина высоты, он распластался на полу и закрыл глаза, стараясь хоть какое-то время ни о чём не думать. Но листья шелестели; тёплый ветер сдувал капельки воды со струй фонтана, а солнце неимоверно пекло затылок, так что в какой-то момент Том резко вскочил на ноги. Ещё немного полюбовался видом с балкона и вернулся в комнату.