В ресторане оказалось неожиданно многолюдно. Невзирая на карантин и разбушевавшийся вокруг злой вирус, людям хотелось кушать и желательно кушать вкусно. А в этом небольшом ресторанчике готовили очень вкусно, это мог подтвердить каждый, кто заходил сюда раньше. Один раз зашел, считай, попал, всю жизнь будет тянуть сюда зайти снова, чтобы насладиться острыми и пряными, сладкими и солеными, немножко неполезными, но такими ароматными и сочными блюдами здешней кухни.
В результате все стоящие на безопасном расстоянии и в полном соответствии с санитарными нормами столики оказались заняты.
Саша с мамой и бабушкой заняли единственный чудом уцелевший свободным столик, словно бы специально для них оставленный в битком набитом зале.
Бабушкины тучные телеса всех сто с лишним килограммов с максимальным комфортом устроили на мягком диванчике, Саша с мамой, как самые молодые, пристроились по обе стороны от бабули на стульях и, выдохнув с облегчением, по-прежнему прислушиваясь к гулу в уставших ногах, принялись изучать меню.
Саша уже бывал в этом месте, знал, чего можно ждать, и теперь мысленно облизывался, смакуя предстоящие блюда. Мама улыбалась, и даже бабушка за все время их поездки стала выглядеть чуть менее сурово. До того все время что-то портило ей настроение. То взятый для компании Барон слишком громко и вульгарно дышал, то Саша, по ее мнению, не на том повороте свернул, то погода не оправдала бабушкиных ожиданий, то племянница по глупости что-то ляпнула неуместное и некстати. Но сейчас, заполучив меню в кожаной папочке, похоже, бабушке все в жизни начинало нравиться. Во всяком случае, она перестала ворчать, а это было хорошим знаком.
Увы, от этого благодушного занятия их троих отвлекли громкие возгласы, раздавшиеся с соседнего столика:
– Какие наши годы!
– Конечно, сходи за него!
– Поди, еще и овдоветь успеешь! Кхе-хе!
Бабушка неодобрительно покосилась в ту сторону. Она не любила экстравагантного поведения окружающих и еще больше не любила шума в общественных местах.
Но ее неодобрение пропало напрасно. Кроме Саши с мамой, на возмущенное лицо бабушки никто не обратил ни малейшего внимания.
За соседним столиком пристроилась компания из четырех дам преклонного возраста. Сидели они уже давно и были явно уже сильно под градусом. Так что, несмотря на прожитые годы, как видно, бодрости духа и здорового оптимизма не теряли.
И сейчас три из них дружно с шуточками и прибауточками уговаривали четвертую сходить еще разок замуж. Четвертая, чувствуя себя героиней дня, как и полагается в таких случаях, ломалась и кочевряжилась.
Одета она была как-то нарочито. Короткая юбочка, коротенькая меховая курточка, голые коленки и слишком яркий, прямо вульгарный макияж. Все это было призвано на помощь в стремлении удержать уходящую молодость, но достигало прямо противоположного эффекта. Несмотря на подтянутую фигуру и явные ухищрения косметических хирургов, как-то сразу было ясно, что дама уже далеко не девочка. При этом она и сама еще не определилась, кто она, счастливая невеста или все-таки бабушка.
– Ну, я не знаю, – тянула она с притворной нерешительностью. – У меня же внуки… И сын с невесткой то и дело просят, чтобы я с ребятами посидела.
Но подруги вовсе не считали это аргументом.
– Хватит тебе с внуками тетешкаться! Они уже взрослые!
– Детей вырастила, пусть теперь сами со своими проблемами разбираются.
– Когда рожали, тебя небось не спрашивали. А теперь: «Мама, помоги!»
– А ты не помогай! Для себя живи!
Они говорили очень громко и убедительно. Но бабушка-невеста продолжала сомневаться.
– Не знаю, как-то все так неожиданно. Да и ловко ли мне? Лев очень богат, как бы не подумал, что я за его наследством гоняюсь.
Это замечание окончательно вывело из равновесия трех остальных подруг.
Саша где-то их даже понимал. Богатство – это такая вещь, если даже оно чужое, все равно кого хочешь проймет.
Женщины на три голоса принялись так громко и убедительно доказывать своей подруге, что она будет круглая дура, если не примет предложение, что в итоге сами почти охрипли от собственного крика.
Чтобы подкрепить свои силы, женщины допили свое пиво из больших бокалов и заказали себе еще пенного. Ну и водочки, вдобавок к той, что уже стояла у них на столе. И снова принялись доказывать капризуле, что она будет последней идиоткой, если не примет предложения Льва Валерьяновича.
– Такой богатый поцик даже в молодости – это редкость.
– А чтобы уж в наши годы!
– Помнишь, как тебя Геночка бортанул? А ты тогда помоложе, чем сейчас, была. И то он тебе прямым текстом сказал, только постель, никакого загса.
– Хватай и не раздумывай! Еще и детям поможешь!
Женщина слушала подруг и хмурилась. Кажется, упоминание про некоего Геночку, который когда-то ее бросил, было ей сильно неприятно. Но подруги ничего не понимали, они продолжали галдеть.
Саша с мамой сидели как на иголках. Того и гляди, бабушка вмешается в разговор развеселой компании. В ее-то представлении союз мужчины и женщины должен был состояться лишь в одном случае, если оба они хотели обзавестись потомством. Все остальное было, на ее взгляд, потаканием плотской похоти, а потому – мерзко и греховно.
И по мере того, как длился диалог четырех подруг, бабушка все сильней мрачнела. Того и гляди, повернется к ним и скажет, что в их преклонном возрасте нужно уже о душе подумать и о месте на кладбище, а вовсе не о новом замужестве.
Но бабушка сдержалась. А потом и невеста куда-то ушла, предположительно в туалет.
Оставшиеся без нее подруги как-то вдруг сразу притихли, стали маленькими и жалкими.
– И почему одним все, а другим ничего? – вздохнула одна из тетенек – большая, упитанная и какая-то очень гладкая. – Ведь Лариска реально из нас всех самая страшная.
– И не говори, Татьяна. Ведь ни рожи, ни кожи, ни вкуса! – тут же поддержала ее вторая – мелкая и какая-то пришибленная. – А уж ноги… Кривые, как у козы! Вот куда она эту юбку нацепила? Думаете, почему она обычно брюки носит? Чтобы кто-нибудь случайно ее красоту не увидел. А тут напялила, кого поразить хочет?
– И почему этой Ларисе так всегда везет с кавалерами? – печально произнесла третья. – Первый муж у нее был золото, а не мужик.
И она умолкла в задумчивости, пока две другие подружки продолжали самозабвенно судачить, перемывая кости Ларисе.
– Первый муж ей дачу и квартиру в наследство оставил, да еще и машину в придачу.
– Потом Геннадий возле нее сколько лет крутился. Хоть и не женился, но намерения самые серьезные имел.
– Тоже при деньгах был.
– И ведь ни на кого, кроме Лариски, смотреть не хотел. Уж у нас в музее девчонки как ему глазки строили, нет, только Лариса.
– Но потом-то, справедливости ради надо сказать, он на Наталью переключился.
– Так ненадолго его хватило!
И все три женщины так странно улыбнулись, что у Саши отчего-то по коже побежали мурашки. Ведьмы! Нет, мегеры! И все же не смотреть в ту сторону он не мог. Эта компания его буквально завораживала.
А женщины продолжали обсуждать некоего Гену.
– Что уж теперь прошлое вспоминать. Было и было.
– Так и сгинул, никому не доставшись. Пропал мужик. Был и нету. Исчез. Жалко Геннадия.
– А кого не жалко? Нас с вами разве не жалко?
– Ну, Лариску точно не жалко.
– И Наталья хорошо устроилась. Квартиру Гены она до сих пор сдает, я это точно знаю. Сдает и неплохую добавку к бюджету имеет.
– Как? – поразилась тощая. – Чужую квартиру?
– Геннадий перед своим… м-м-м… отъездом на Наталью доверенность выписал, – сказала толстая. – Я это точно знаю, потому что Наталья квартиру через мою знакомую агентшу сдавала. Ленка мне все и разболтала.
– Ничего, что я тоже тут сижу? – произнесла самая симпатичная из всей компании. – И на минуточку, все, что вы про меня говорите, тоже слышу?
Ее подруги похихикали и снова переключились на Ларису.
– А этот нынешний Лев у Лариски еще богаче предыдущих. Она говорит, у него четырехкомнатная на Васильевском острове, дача в Комарово и свой бизнес. Что уж за бизнес, я толком не выясняла. Знаю, что вдвоем с сыном они дела проворачивают. А вот в квартире у них бывала, и не раз. Хоромы! И это не считая всяких приятных мелочей вроде машины и яхты. Вот как некоторым везет!
– И не говори!
– А еще скажу одну вещь, Лариска тут спектакль перед нами разыграла, идти ей там замуж или не идти, а на самом деле, я это точно знаю, у меня в их ЗАГСе знакомая работает, так вот от нее знаю, что они со Львом уже давно расписались! Лариска-то свою выгоду четко знает! А перед нами ломается, типа такая из себя вся недотрога да недоступная. Тьфу!
– Прямо противно!
В это время Лариса, которой ее подруги старательно перемывали кости, пока она отсутствовала, появилась на горизонте. И ее подруг словно подменили.
– А вот и она!
– Тише, девочки!
– Улыбаемся и машем.
Что они и сделали, так что у вернувшейся Ларисы даже не закралось и тени подозрения в том, что она окружена исключительно добрыми, порядочными и любящими ее людьми.
В это время к Сашиному столику подошел официант, который хотел взять заказ. И на какое-то время Саша забыл про компанию четырех заклятых подружек. Надо было сосредоточиться на заказе, ведь кроме них троих в машине своей порции терпеливо дожидался Барон – любимец всей семьи, самый лучший из всех существующих на земле русских охотничьих спаниелей.
Собаку за долгое ожидание требовалось угостить по-царски. И Саша углубился в выбор блюд, так что ему было чем заняться, кроме того, что подслушивать чужие сплетни.
Официант стоически терпел, пока мама долго колебалась, не зная, что ей лучше заказать из мяса. А бабушка мучительно металась между спагетти по-неаполитански и лазаньей.
– Ладно, макароны я и дома поесть могу, – решила она наконец. – А вот с лазаньей для себя одной я возиться точно не буду, а кроме меня ее никто в доме не любит. Так что давайте мне, молодой человек, лазанью.
Саша уже давно определился с выбором, он хотел пиццу «Четыре сыра» и паштет из мяса домашней птицы «Пизанская башня».
Пока им несли заказ, бабушка с мамой распили бутылочку вина. И Саша с тревогой заметил, как бабушкины щеки опасно раскраснелись. А уж когда он увидел выбившийся у нее из прически локон, то и вовсе понял, без скандала этот праздник жизни у них сегодня не обойдется.
Бабушка уже давно приглядывалась и прислушивалась к разговору за соседним столиком. Делала она это совершенно беззастенчиво, потому что четыре подружки там после нескольких дополнительно выпитых рюмок, заполированных бокалом пива, и сами дошли до нужной кондиции. Теперь голоса их повысились до такой степени, что на них оглядывались и другие посетители ресторана. И бабушке даже не нужно было особенно прислушиваться, чтобы полностью быть в курсе их дел.
Так они всем рестораном узнали, что свадьбу Лариса планирует отмечать в Италии, потому что влюблена в эту страну. И что ее нынешний муж полностью ее страсть разделяет. И даже обещает, что они поедут к его сыну, который снимает на побережье большую виллу.
– В ней с легкостью могут разместиться человек двадцать гостей, которых мы со Львом пригласим на свою свадьбу. И раз вы, девочки, одобряете мой выбор, то, как только закончится карантин, мы сразу же и отпразднуем!
Эти слова Ларисы вызвали шквал восторга от ее подруг.
– Дорогуша! Как это мило с твоей стороны!
– Сколько лет не бывала в Италии! Успеть бы с билетами.
– А мне еще визу нужно оформить!
Подруги радовались, а Лариса выглядела изумленной.
– Девочки, поймите меня правильно, но я никого из вас на свадьбу не приглашаю. Конечно, мы с вами отметим, но скромно и по-домашнему, когда мы со Львом вернемся из своего свадебного путешествия.
– Из Италии?
– Не только, – кокетливо улыбнулась Лариса. – Мы планируем совершить поездку по всем Эмиратам. Успеем как раз к сезону распродаж. Лев говорит, что будет осыпать меня подарками. Он это обожает! А вот как раз и он мне звонит!
И Лариса поспешила к выходу, потому что ресторан находился в полуподвальном помещении и связь тут оставляла желать лучшего.
Стоило ей отойти, как три ее подруги тут же склонились голова к голове.
Саше даже стало страшно, до какой степени лица всех троих исказились от злобы.
– Как вам это нравится! – воскликнула тощая. – Зажала для нас свадьбу! Сколько раз отплясывала у меня на праздниках, своего Льва на моем юбилее подцепила, а теперь хочет отделаться домашним застольем.
– Не видать мне Италии, – вздохнула толстая. – Не жить мне на частной вилле, не бывать в числе ее гостей. Ничего не поделаешь, знать, рожей не вышла.
– И еще она хвастается, что едет в Эмираты! – с возмущением произнесла третья. – Знает, что это моя мечта, и нарочно меня дразнит. Это просто непорядочно с ее стороны!
Наступила тяжелая пауза, после чего самая полномасштабная дама грозно произнесла:
– Вы, девочки, как хотите, а Лариска сейчас вернется, я ее чем-нибудь тяжелым по башке огрею! Не видать ей ни Италии, ни моего Льва!
– Твоего? Почему это твоего?
– Я же с ним первая познакомилась! Разве я вам об этом не говорила? Это мой кавалер был! А Лариска его у меня увела!
Две подруги смущенно переглянулись. Видимо, им обеим казалось, что слоноподобная Татьяна имела мало шансов против молодящейся Ларисы.
– Значит, она ему больше понравилась. Вот и все.
– Просто Лариска проходимка, а мужикам такие именно и нравятся. Честность и порядочность – им такие понятия незнакомы, и женщины, живущие по этим правилам, непонятны. Они все по сути своей проходимцы, а потому к проходимкам же и склоняются. Не знаю, как вам, а мне такое кажется несправедливым.
Одна из женщин оглянулась, увидела приближающуюся Ларису и предупредила об этом подруг. Моментально лица у всех троих сделались приторно-ласковыми.
Но Ларисе было не до них. Она выглядела расстроенной.
– У Льва какие-то неприятности. Я точно не поняла, в чем дело, но он сказал, чтобы я возвращалась из ресторана не к нам, а к себе домой.
– Он тебя прогнал!
Лица всех трех женщин осветила неподдельная радость. Но Лариса была слишком погружена в свои мысли, чтобы замечать что-то вокруг себя.
– Левушка очень странно со мной разговаривал. Он сказал, что сам вынужден срочно уехать. Что свою квартиру он закрыл, и меня просит там не появляться. И чтобы я ему не звонила и на какое-то время вообще забыла о нем. Ума не приложу, что бы это могло такое значить.
– Он тебя бросил!
– Да! Бросил!
– Не бывать вашему свадебному путешествию! Обломисто!
Теперь уж Лариса не могла не заметить торжества, которым светились глаза ее подруг.
– А вы и обрадовались!
Подруги поспешили слегка притушить блеск в глазах и тут же кинулись уверять Ларису в своей преданности. На самом деле, теткам просто хотелось выведать все подробности произошедшего, чтобы затем всласть их обмусолить между собой.
Лариса была настроена по-боевому:
– Не родился еще тот мужчина, который бросил бы Ларису Баранову! Я могу бросать мужчин, они меня – нет! Тут явно что-то другое! Лев как-то обмолвился, что у его сына в последнее время возникли серьезные неприятности с бизнесом. Вероятно, спешный отъезд Льва каким-то образом связан с этими неприятностями.
– Это как же?
– У Льва с его старшим сыном какой-то общий бизнес, какая-то контора, в которой всем занимается сын, а Льва он попросил принять на себя номинальное руководство. А вот уже несколько месяцев подряд у них там проверка за проверкой, портят нервы моему Левушке. А на прошлой неделе Лев упомянул, что к ним приходили люди из прокуратуры и что все очень серьезно.
– А сын где? В Италии? На своей вилле отсиживается?
– У него есть какие-то другие дела. В других странах.
Лариса в значительной степени утратила свою самоуверенность. А подругам только того и надо было. Оказывается, в жизни их подруги и ее жениха было далеко не все так безоблачно, и радости трех мегер не было предела.
– Молодец сынок! Скинул на отца проблемный бизнес.
– Теперь твоему Льву уже не выкрутиться.
– Прокуратура шутки шутить с ним не станет.
– Либо тюрьма, либо бежать из страны.
– И при любом раскладе ты, Лариска, останешься одна.
И тут Лариса не выдержала. Она вскочила на ноги и зашипела:
– А вам только этого и надо, да? Вот вы какие! В лицо радовались за меня, а про себя словно змеи шипели! Правильно Федора меня про вас предупреждала. Три змеи, что мне в гадании выпали, вы самые и есть! Одна ядовитая, две просто гадины!
Выпитый алкоголь еще сильней распалял Ларису.
– Гадины вы и есть! Подлые, мерзкие и двуличные!
Волосы у нее встали дыбом, казалось, с их кончиков посыплются искры.
Не помня себя от обиды, Лариса схватила тарелку и метнула ее в своих подруг. Но те то ли были привычны к таким проявлениям дружбы со стороны Ларисы, то ли просто отличались хорошей реакцией, сумели уклониться.
Тарелка просвистела у них над головами, ударилась о деревянную обшивку стены, отскочила от нее и рикошетом понеслась в сторону Сашиного столика.
Ни мама, ни Саша, ни тем более бабушка этого никак не ожидали. Для них приземление чужой тарелки среди их собственной незаконченной трапезы явилось полнейшей неожиданностью. А когда оказалось, что тарелка с остатками прилипших к ней листиков салата умудрилась разбить графин с вином, которое потекло и некрасиво закапало всю скатерть и немножко пальто бабушки, тут уж терпение бабушки лопнуло.
Крякнув, она тяжело поднялась со своих подушек, сделала два шага и, подойдя к Ларисе, от всей души влепила той пощечину.
– Ай!
Лариса схватилась за щеку. Пощечина получилась звонкая, все так и замерли.
– Бабушка! – охнул Саша.
– Тетя! – всплеснула руками его мама.
Но бабушка не обратила никакого внимания ни на своих родственников, ни на реакцию окружающих, которые в безмолвном шоке, но выпучив глаза наблюдали эту сцену.
– Угомонись! – строго велела Ларисе бабушка. – Хулиганка!
Лариса пыталась схватить еще что-то со стола, наверное, чтобы метнуть в бабушку, но тут уж не растерялись Саша с его мамой. Они подскочили к бабушке и встали рядом с ней.
Увидев такое дело, Лариса передумала драться с численно превосходящим ее противником, развернулась и в страшных рыданиях унеслась в сторону дамской комнаты.
– Вот так, – удовлетворенно произнесла бабушка. – Истерические припадки лучше всего излечиваются оплеухой или холодным душем. А лучше и то, и другое сочетать и применять вместе.
Впечатленные такой решительностью бабушки, три подруги Ларисы теперь вели себя примерно. Они больше не шумели, сидели и тихонько обсуждали случившееся. Да и все прочие в зале как-то присмирели.
Саша отметил, что и разговаривать стали тише, и официанты двигались как-то осторожней, бочком-бочком, стараясь по кривой дуге обходить их столик. Ему стало даже неловко. Что теперь люди подумают про их бабушку?
Он покосился на бабулю, но та ела, пила и в ус не дула. Ей удалось восстановить тишину и порядок, а все прочее ее решительно не волновало.
Так продлилось некоторое время, напряжение потихоньку стало спадать, тогда одна из трех оставшихся подруг поднялась со словами:
– Пойду проведаю Ларису. Посмотрю, как там она.
Тощая подняла голову и пропищала:
– Сходи, Наталья.
– Тебе-то она не посмеет так грубить, как нам с Галкой, – добавила Татьяна.
Саша еле удержался от одобрительного кивка. Ему тоже было тревожно за Ларису. Пусть та и не умела себя вести на людях, но все-таки человек… женщина.
Наталья вернулась довольно быстро.
– Все в порядке. Ей уже лучше. Скоро вернется. Да вот и она! Машет нам!
И Наталья тоже помахала своей подруге, которая в этот момент появилась в дверях туалета, рукой.
– Вы тоже машите! – велела она двум другим. – Пусть Лариса видит, что мы ей все сочувствуем!
Женщины развернулись на своих стульях, чтобы помахать, но, к удивлению всех трех подруг, Лариса, едва выйдя из туалета, внезапно передумала и тут же вернулась назад. Похоже, что проявленное сейчас к ней сочувствие ее подруг женщину не слишком-то утешило. И она решила какое-то время еще побыть одна.
– Никак не может успокоиться! – с восторгом воскликнула Галина. Кинул ее Лев Валерьянович, это очевидный факт!
Настроение у всех троих женщин заметно повысилось. Еще бы, ведь у их везучей подруги в кои-то веки намечались серьезные неприятности. А уж сегодняшний ее припадок и вовсе должен был на долгое время стать им отдушиной в жизни.
Несмотря на то что инцидент завершился очень быстро, Саша с огорчением понимал, что их семье все-таки удалось привлечь к себе внимание других посетителей ресторана. Те гости, которые сидели дальше от них и не могли наблюдать вызывающее поведение Ларисы и ее подруг, видели лишь последний акт спектакля, когда бабушка ни с того ни с сего бьет другую гостью по лицу. И многие гости поглядывали теперь на бабушку кто с подозрением, а кто и с откровенной недоброжелательностью.
Саше и его маме это было неприятно видеть, а вот самой виновнице – бабушке хоть бы хны.
– Отличное место, – похвалила она Сашу. – Мне тут нравится.
Вино им заменили, пообещав, что счет за разбитый графин, тарелку и пролившееся вино будет выставлен Ларисе и лично к ним не будет иметь никакого отношения.
Вроде бы все закончилось благополучно, но отчего-то у Саши на душе скребли кошки.
А вот про бабушку такого сказать было нельзя. Она выглядела победительницей, и они несколько раз успели выпить «за победу», «за умение постоять за себя» и даже «за спокойствие в местах скопления народа».
Бабушка раскраснелась и наконец заявила, что ей необходимо освежиться.
– Я тебя провожу, – предложил Саша, но бабушка категорически отвергла его помощь.
– Что, я сама не справлюсь! За кого ты меня принимаешь?
Саша хотел сказать правду, за подпившую пожилую леди, которая и в трезвом-то состоянии уже по возрасту и слабости здоровья плохо держалась на ногах. Но поостерегся. Свеж был в памяти громкий шлепок, которого удостоилась Лариса. Может быть, ноги иногда и подводили его бабушку, но вот рука у нее по-прежнему оставалась крепкой.
Бабушка величественно уплыла в сторону дамской комнаты, а мама, которая могла бы последовать за ней, что-то замешкалась, копаясь в собственном смартфоне.
– Мама, надо бы тебе…
Но договорить Саше не удалось. В этот миг под сводами обеденного зала раздался такой громкий и душераздирающий женский крик, что у большинства гостей на пол попадали ложки с вилками. А некоторые самые впечатлительные выглядели так, словно и сами уже готовы оказаться там же на полу.
Никто не двигался, в зале повисло общее напряженное молчание. И даже музыка, которая играла без перерыва, в этот момент внезапно умолкла.
И тут в наступившей тишине прозвучал новый возглас:
– Помогите!
Это кричала бабушка. Саша сразу узнал ее голос. И он видел, что мама тоже вскинула голову.
– Кто-нибудь! – взвывала бабушка откуда-то со стороны дамской комнаты. – Скорей! Тут женщине плохо!
Саша вскочил на ноги, и словно по заказу в этот же момент из динамиков вновь грянула разудалая танцевальная музыка.