Муж с дочкой на руках вышел из комнаты, а ему вслед полетела маленькая диванная подушка. Так я выразила своё недовольство его приказом. Да, именно за приказ я приняла его слова. Меня поражало, как он спокойно отнёсся к ситуации, к старой измене! Мол, было и было, что теперь поделаешь. А мне жить с этим…
Опустившись на кровать, сжала голову руками, чтобы попытаться унять разрастающуюся боль. И ведь если бы я могла большую часть эмоций и чувств не держать в себе, такого не случилось. Своим признанием Рома перечеркнул всё то доброе и светлое, что было в прошлом. А главное, он сам дал мне усомниться в нём и начать не доверять. А как с таким раскладом теперь жить дальше?
Всё это мне предстояло решить в ближайшем будущем.
Ноги внезапно ослабели от мысли, что мне придётся идти и налаживать минимальный быт новоиспечённому сыну мужа. Кому расскажешь такое – не поверят! А у меня случилось. И пока придётся, сегодня точно, с этим жить. Еле поднявшись, подошла к большому платиновому шкафу и достала самое старое постельное белье. Не новое же ему выдавать? Много чести! Пусть радуется тому, что он здесь остался.
Улыбнувшись мелкой пакости, вышла в коридор и стала спускаться по лестнице на первый этаж. Из гостиной раздавались голоса сына и этого Саши. Мой ребёнок был в восторге, я сразу уловила по интонации. Это задело. Нет, я хороший человек, и будь этот Саша роднёй, например, племянником, то вела бы себя совершенно по-другому. А так я не могу. Ещё эти его насмешливые, наглые и иногда надменные взгляды в мою сторону точно говорили, что никакого дружелюбия от него именно мне ждать не стоит. А мне и не надо. Пусть держится подальше.
– Олег, иди к себе. Скоро спать ложиться.
– Ну, мам. Саша такую интересную историю рассказывает, – сын улыбнулся парню и заговорщически подмигнул.
– А ты уроки сделал?
– Ну конечно, – закатил глаза и встал. – Ладно, я пошёл. Предки сегодня не в духе.
– Олег! Что за слова?
– Нормальные слова… Сань, до завтра.
Я до боли в костяшках сжала постельное на доверительное от сына «Сань». Значит, уже все в курсе, что он остаётся. Замечательно.
– Пошли за мной, покажу твою комнату.
– Спасибо, тётя Катя… Или можно просто Катя?
– Нет, не можно. Екатерина Андреевна.
– Не, так долго. Я бы хотел искупаться, – кинул мне в спину, когда проходили мимо санузла на первом этаже.
– Вот тут и туалет, и душ. Чистое полотенце в шкафчике, сам возьмёшь. А это постельное бельё, которое ты тоже себе постелешь сам. Надеюсь, не маленький и мама элементарным вещам успела научить.
– Разберусь. Я тебе не нравлюсь? – он встал в дверях, перекрывая выход из небольшой комнаты, находящейся сразу за кухней. Муж планировал в ней сделать свой кабинет.
Я кинула бельё на небольшой раскладывающийся диван и замерла, ощущая себя в ловушке. Пацан нагло улыбался, засунув руки в карманы джинсов, и ждал ответа.
– Тебе так важно моё мнение о себе?
– А почему бы и да? Я слышал часть вашего разговора с отцом.
– Быстро же ты стал моего мужа звать папой, – выплюнула я, попытавшись протиснуться, но Саша даже не двинулся.
– Да ничего сложного. Он ведь и есть мой отец.
– Со слов матери…
– Я ей верю.
– Пропусти. Меня дочка ждёт, пора её спать укладывать.
Он отошёл в сторону, продолжая нахально улыбаться. А его взгляд мне напомнил взгляд хищника, преследующего свою добычу.
– Конечно. Уверен, что у нас ещё будет время вернуться к этому разговору.
– Ошибаешься. Нам с тобой разговаривать не о чем.
– Как скажешь, тёть Кать.
Фу! Меня аж передёрнуло. Чуть не прошла кухню, в последний момент вспомнив, что надо подогреть Насте молоко и взять пару печенек. Обязательный ритуал перед сном.
Но самой пыткой для меня стало лечь в нашу с мужем большую и такую мягкую кровать. Мозгом понимала, что, по сути, ничего не изменилось. По глазам мужа видела, что не врал насчёт других женщин, и верила. Но сейчас не могла. Как ни крути, муж меня предал, а у предательства нет срока давности.
Простояв в душе с добрых полчаса, всё же вышла и натянула на себя самый закрытый ночной костюмчик. Майку и шорты по колено, такое а-ля сороковые. Рома уже лежал в кровати и хмуро что-то смотрел в телефоне.
– Назаровы ждут нас в пятницу к себе, – отложив телефон, он по привычке потянулся ко мне.
Я демонстративно отодвинула свою подушку на край и села к нему спиной, подхватив с тумбочки крем для рук. Это был уже мой ежевечерний ритуал.
– Да, Инна мне уже звонила. Всех детей с собой возьмём? – хотя уговор был приехать одним.
– Родная, хватит ехидничать.
– А может, хватит мне говорить, что делать? – убрала обратно крем и легла на максимально дальнее расстояние от него. И всё же я обидчивая дама.
– Ты сама сейчас всё портишь.
– Прости, что?
– Говорю, – Рома кивнул на расстояние между нами, – ведёшь себя по-детски.
– Зато открыто и честно! Не вру тебе все эти годы.
– Я не врал, Кать. А просто не стал говорить и забыл.
Я привстала на локтях, заглядывая в его глаза. И ведь правду сейчас говорит. Вот только не легче. Извинений я так и не услышала, как и горьких раскаяний.
– Да, ты сделал, как тебе лучше и проще. Вот только мне сейчас плохо… больно. Ром, просто объясни: неужели ты настолько сильно меня любил, что не смог сдержаться?
– Я тебя до сих пор безумно люблю. Кать, я не могу на это ответить. Я просто ни черта не помню.
– Решай эту проблему и побыстрее, иначе вся наша жизнь и «мы» испаримся, – сказала и сама не поверила.