Черный внедорожник выскочил из «мертвой зоны», подрезал «БМВ» и стал быстро, но плавно тормозить. Антонине ничего не оставалось, как остановить свою машину.
Она затормозила, включила заднюю скорость, но с тыла ее подпер знакомый черный «Лексус», и из машины вышел Скачков с белозубой улыбкой в пол-лица.
– Что вы себе позволяете? – возмущенно спросила Антонина.
– Да вы не переживайте, товарищ капитан! Я вас не обижу!
– Вы лучше за себя переживайте…
Она уже пересекла городскую черту, мимо проносились машины. В любое время мог появиться какой-нибудь полицейский экипаж. А она в форме, и ей ничего не стоит привлечь к себе внимание. Тогда Скачкову несдобровать.
– Так переживаю, – вздохнул он. – Вы же можете меня задержать по подозрению в убийстве.
– А вы сомневаетесь?
– Нет. И даже готов отправиться с вами в изолятор временного содержания. Или сразу в следственный?
Скачков подал знак, и «Гелендваген» тронулся с места. Вслед за ним уехал и «Лексус».
– Может, подвезете? Машина у вас, я смотрю, серьезная… – кивнул он на белый «икс-третий» «БМВ». – Подарок бывшего мужа?
– Хотите показать, что все про меня знаете?
Скачков не ошибся, это действительно был подарок Ильи. Он ей и новую машину перед самым разводом купил, и квартиру оставил.
– Ну, не все, – улыбнулся Радик.
– С огнем играете, гражданин Скачков, – сквозь ироничный прищур посмотрела на него Антонина и села в свою машину.
Радик тут же ловко подсел к ней и усмехнулся:
– Люблю я это дело, ничего не могу с собой поделать.
– А я вас приглашала? – удивленно спросила Антонина.
– Ну, вы же должны меня задержать. Везите меня, куда хотите.
– А если серьезно?
– Если серьезно, то я бы на вашем месте не ночевал в «Розе ветров».
– Мне кажется, вы лезете не в свое дело! – возмутилась она.
– Может создаться превратное мнение о вашей профессиональной состоятельности. Сначала вы, Антонина Евгеньевна, выгораживаете Арбатова, затем спите с ним. Может, вы вообще с ним в сговоре?
– Во-первых, я его не выгораживаю. Во-вторых, я с ним не сплю.
– Ну да, ну да…
– А в-третьих, это не ваше дело.
– Зачем Арбатов убил Рому? – жестко спросил вдруг Скачков.
– Он его не убивал, – растерялась Антонина. Они что, поменялись ролями?
– Тогда почему ты с ним? – Радик неожиданно перешел на «ты».
– Твоя разведка плохо работает, – ответила она ему тем же. – Если бы работала хорошо, ты бы знал… – Антонина осеклась и замолчала.
– Что я должен знать?
– Я не собираюсь перед вами оправдываться! – возмущенно выплеснула она.
– Да, но ситуация нездоровая. А у тебя начальство…
– Вы меня шантажируете?
– Ни в коем случае… Просто странно все это. Арбатов – главный подозреваемый, а ты с ним спишь. И еще меня пытаешься обвинить.
– Хорошо, я передам дело другому следователю. Он вас и обвинит.
– В чем?
– В попытках давления на следствие. Это, во-вторых. А, во-первых – вдова покойного ваша любовница. Вы можете жениться на ней со всем ее наследством. Я так понимаю, вы мужчина холостой…
– У тебя нет доказательств.
– Есть подозрения. И попытка давления на следствие. Поверьте, этого хватит, чтобы взять вас под стражу.
– А дальше?
– Будем работать с Панариной. Будем работать с вашими людьми. Дело серьезное, к нему подключаются оперативники из Москвы.
– Но я не собирался жениться на Лиде, – сказал Скачков и криво улыбнулся: – Нехорошо получается, следы ведут к твоему любовнику, а ты сваливаешь все на меня.
– И это дает вам право обращаться ко мне на «ты»?
– Да? Я обращаюсь к тебе на «ты»? – вроде как спохватился Радик.
– Да. И несете вздор…
– Ну, вздор или не вздор, но вам не следовало спать с Арбатовым.
– А ты свечку держал? – вспылила Антонина.
Она остановилась возле здания городского отдела внутренних дел и достала телефон.
– И что дальше? – настороженно спросил Скачков.
– Сейчас вызову дежурного. Уверена, свободная камера в изоляторе найдется.
– Вы совершаете ошибку, – покачал головой Радик.
– Это угроза?
– Даже не предостережение. Все равно меня выпустят…
– Но и мне достанется, вы это хотели сказать? – пренебрежительно усмехнулась Антонина.
– Хорошего же вы обо мне мнения… – укоризненно взглянул он на нее. – Как я могу сдать женщину, которая мне нравится? Я знаю, что Арбатов не при делах. Алиби у него действительно стопроцентное. Но ты с ним спала. И я ревную… Почему?
– Что, почему?
– Почему ты с ним спишь? В каких ты вообще отношениях с этим Арбатовым?
– Я собиралась за него замуж, а вышла за другого. Он долго не мог мне этого простить. А тут убийство Панарина…
Антонина не стала бы оправдываться, будь на месте Скачкова другой мужчина. И наряд бы уже давно вызывала. Но Скачков необычный мужчина, ее тянуло к нему, и она это чувствовала.
– Романтично. А еще романтичней, что ты его спасла.
– Да, я хотела его спасти. Приехала к нему, сказала, что его ищут… Но у него алиби. В то время, когда убивали Панарина, он находился в гостинице. Его видели как минимум три человека…
– Этих трех человек можно подговорить.
– Поверь, в этом сомневаюсь не только я одна… Как и в тебе сомневаются многие.
– Кто?
– Ну, ты же не думаешь, что я оставила вчерашний инцидент без внимания?
– Уже дала на меня установку?
– Да, с тобой будут работать.
– Так в чем же дело? Бери оперов, поехали ко мне домой, пусть они проведут обыск…
– И что они там найдут?
– Ну, может, патроны от «СВД». Вдруг там та же серия…
– Не будет у тебя ничего, – покачала головой Антонина. – Ты же не дурак…
– Дурак. Во всяком случае, чувствую себя дураком… Хотел просто расставить все точки над «i», ну, и о сотрудничестве поговорить, а влюбился, как пацан… – проникновенно посмотрел на нее Скачков.
И Антонина поверила ему. И почувствовала, как запылали ее щеки.
– Не надо морочить мне голову.
– Ну да, я мог бы заморочить тебе голову нарочно… Очень даже мог… Но я не нарочно… Я, правда, еще не встречал таких женщин, как ты.
– И даже пойдешь со мной? – спросила она, взглядом показав на полицейского в бронежилете и с автоматом, который топтался у входа в здание ГОВД.
– И руки под наручники сам подставлю. Ну что, идем?
– А доказательства? – механически проговорила Антонина.
– С этим никак… Но можно поговорить с моими замами. Их у меня два, по охране и по долгам. Может, они тебе что-то интересное скажут.
– А могут?
– Ну, я ни с кем из них не договаривался, и, если мы поедем в офис прямо сейчас, ты сможешь застать их врасплох…
Антонина стронула машину с места, подъехала к прокуратуре и протянула руку:
– Мобильник!
Скачков все понял и протянул ей свой айфон.
Она вышла из машины, поставив ее на сигнализацию, чтобы Радик не сбежал. Ей понадобилось всего десять минут, чтобы поговорить с начальником отдела и получить разрешение. Он не одобрил ее идею, но и возражать не стал. В конце концов, Скачков находился под подозрением, и не так уж важно, кто отработает с его людьми, опер или следователь.
Она и сама не одобряла свое решение, но все-таки вернулась в машину и взяла курс на Москву. Глянув в зеркало заднего вида, Антонина увидела знакомый «Лексус», за которым следовал «Гелендваген».
– Не бойся, тебя не обидят, – усмехнулся Скачков.
– Еще бы, начальство знает, куда я поехала.
Она вдруг почувствовала себя полной дурой, которая сама себя загоняла в угол.
Ясно же, что никто ничего интересного ей не скажет. Если Скачков виновен в убийстве Панарина, он уже замел следы. А если убийца еще жив, то его к Антонине не подпустят.
Она осознавала безнадежность своей идеи, но с пути не сворачивала. И тешила себя глупой надеждой. Вдруг Скачков упустил из виду какую-то деталь, которую она сможет обнаружить, как зерно истины в плевелах лжи?
А может, он все же не причастен к убийству? Вдруг он в самом деле сам пытается найти убийцу, и ему действительно нужна поддержка со стороны официального следствия.
– Как ты думаешь, кто мог убить Панарина? – глядя на дорогу, спросила Антонина.
– Если честно, без понятия.
– У него были враги?
– Да нет, какие там враги…
– Ну, может, кто-то претендовал на его акции?
– Да нет, не было ничего такого. Я бы знал…
– Может, с кем-то из арендаторов был конфликт?
– Нет, Рома не жаловался…
– Тогда кто мог его убить?
У Антонины на душе кошки скребли. Вроде бы и правильные вопросы она задавала, но при этом создавалось ощущение, будто просто воду в ступе толчет. Бесполезные вопросы, бестолковые движения… Оперативники любовников Панариной отрабатывали, местность вокруг поселка в какой уже раз прочесывали – искали следы снайпера, пытались выявить людей, которые могли видеть его до и после выстрела. Работа большая, людей не хватало, а следователь занимается черт знает чем…
– Не знаю… – пожал плечами Скачков. – Я мог бы обвинить в этом Арбатова, но зачем? Мне реальный виновник нужен. Я потому к вам и обратился. Навел справки, узнал, что есть подозреваемый, а потом узнал, что его оставили в покое. Подумал, что следствию не козел отпущения нужен, а реальный преступник. А раз так, то с таким следствием нужно сотрудничать. Ну, еще и от себя подозрения надо было отвести. Вот я и сунулся к вам… А тут вдруг оказывается, что у следователя личная симпатия к Арбатову. Может, и алиби липовое…
– Не липовое, – мотнула головой Антонина.
– Но симпатия реальная, да?
– Я люблю Семена.
Нелегко дались ей эти слова. Во-первых, она стеснялась говорить о сугубо личном и деликатном. А, во-вторых, любовь к Семену не казалась ей уже такой прочной, как это было, например, сегодня утром…
– А почему тогда вышла замуж за другого?
– Это вас не касается.
– А если я сделаю тебе предложение? Тянуть не будем, прямо сейчас поедем и распишемся.
– Распишемся, – скрывая улыбку, ответила она. – В протоколе допроса.
– Я серьезно.
– Я тоже.
– Ну, в протоколе допроса тоже можно расписаться. Только смысла в этом нет. Я не знаю, кто убил Рому. И мои люди не при делах. Ты можешь допрашивать их дни и ночи напролет, все равно ничего не узнаешь…
– А вдруг?
– Может, начнем лучше с алиби? У Арбатова есть алиби? Кто его выгораживает?
– Его не выгораживают. Что было, то и говорят.
– Кто? Кто-то из гостиничного персонала? Так и у меня имеется свой персонал, охрана и прислуга. В районе восьми утра я был дома. Экономка это видела. Она у меня и горничная, и кухарка, и… В общем, одна за всех, и на все руки. Она тебе все расскажет… И как я хорошо к Роме относился, расскажет.
– И как с его женой спал?
– Ну, начнем с того, что Лида сама напросилась, а я не железный… Арбатов твой тоже не устоял, да?
– Устоял бы. Если бы мы тогда были вместе. Но дело не во мне. Дело в том, что Рома был твоим другом.
– И братом, – кивнул он. – А я с ним так по-скотски… Потому и места себе не нахожу…
Скачков замолчал и так промолчал всю дорогу.
Им понадобилось два часа, чтобы выехать на Новорижское шоссе. Его дом находился в элитном поселке всего в десяти километрах от Москвы.
Дом впечатлял – башенки, террасы, эркеры. И во дворе все дорого и со вкусом. И самая настоящая «караулка» возле ворот, как у Панарина.
Радик не сообщал никому о своем приезде, и пульт дистанционного управления не доставал, но ворота стали открываться, едва только машина подъехала к дому. И охранник в униформе появился. Козырять он боссу не стал, но голову перед ним склонил.
А с широкого гранитного крыльца к ним спускалась женщина – высокая, статная и даже красивая. Но не молодая. Лет пятьдесят, стройная, подтянутая, с еще свежими следами былой красоты. Она сошла с крыльца и застыла в ожидании, когда Скачков обратит на нее внимание. Он вышел из машины, улыбнулся ей и представил Антонину:
– Инна Сергеевна, прошу любить и жаловать. Антонина Евгеньевна Берестова, капитан юстиции, наш почетный гость.
Женщина мило улыбнулась, движением руки показала на дом, приглашая зайти, но Антонина не сдвинулась с места и строгим тоном произнесла:
– У меня к вам несколько вопросов.
Она смотрела на женщину в легком замешательстве. Вроде бы и не молодая она, эта Инна Сергеевна, потому не могла быть любовницей Скачкова. Но ведь он и сам не молодой, у них разница всего в несколько лет. Что, если они спят вместе?..
– И вопросы будут, и ответы… – Радик взял Антонину под руку, повел в дом.
Она растерянно улыбнулась и пошла за ним. Действительно, что это на нее нашло? Какое ей дело, спит Скачков со своей экономкой или нет?..
Радик показал ей роскошный холл с потолком в два этажа и огромным камином, затем они поднялись на второй этаж. И оказались в спальне с богато инкрустированной кроватью под балдахином. Только тогда до нее дошло, что Скачков завел ее куда-то не туда.
– Зачем ты меня сюда привел?
– Ну, в машине я не мог… – сказал он, с гипнотической улыбкой глядя ей в глаза. – И в холле неудобно…
– Что не мог? Что неудобно?
– Ты все понимаешь.
Он расстегнул пуговицы, снял китель, а Антонина даже не шелохнулась. Она действительно все понимала. И хотела…
Он уложил ее на кровать, снял юбку, колготки…
– Не надо! – Антонина дернулась, пытаясь выскользнуть из-под сильного и тяжелого тела, но Скачков не позволил ей вырваться. Она дернулась еще раз, другой, затем затихла, чем Скачков и не преминул воспользоваться…
Глупо, все глупо, но уже ничего не изменишь…