Это был всего лишь взмах ресниц, она смотрела на меня, не видя. То была весна во всей ее славе, и солнце, и нежное море…
Несмотря на холод и злой ветер, перед гостиницей толпились люди. Жюльет стояла в холле и разглядывала через большое окно, как по улице лавируют такси и дорогие лимузины, из которых выходили солидные мужчины в смокингах и дамы в шикарных вечерних платьях. Вскоре из лифта подземного паркинга появился Сэм.
Пятьдесят этажей из стекла и бетона обеспечили «Мариотту» звание второго по высоте отеля на Манхэттене. Жюльет раньше не приходилось даже переступать порог этой шикарной гостиницы, и теперь она с восхищением разглядывала огромный атриум, доходивший чуть ли не до сорокового этажа здания. Искусственное освещение, заливавшее здание, заставляло забыть, что зима была в разгаре.
Сэм повел ее к эскалатору, они поднялись на этаж. Прозрачная кабинка, словно космическая капсула, взмыла вверх, когда Сэм нажал кнопку сорок девятого этажа. Пронзая небоскреб насквозь, они начали головокружительное путешествие к самым верхним его этажам.
Пока они не обмолвились ни словом… У Сэма в голове вертелся один вопрос: «Зачем я пригласил эту девушку?» Разумного ответа он не находил.
– Вы приехали в Нью-Йорк по делам?
– Да, – ответила она, стараясь придать голосу уверенности. – На юридический конгресс.
«Черт побери! Зачем я солгала ему, что я адвокат? Я же не умею врать».
– Вы надолго задержитесь на Манхэттене?
– Завтра вечером я возвращаюсь во Францию.
«Хорошо, что хоть это чистая правда».
На уровне тридцатого этажа она слегка наклонилась к стеклянной перегородке и посмотрела вниз. Ей показалось, что они висят в пустоте, и у нее опять закружилась голова.
«Упс… Не хватало только, чтобы меня прямо сейчас стошнило».
Лифт остановился, они вышли в вестибюль, где девушка из обслуживающего персонала взяла у них верхнюю одежду и пригласила пройти в ресторан.
В уютном зале, занимавшем почти половину этажа, через прозрачную стену напротив входа открывалась великолепная панорама на город. Им повезло, в этот час народу было немного, и они заняли столик как раз у окна, откуда могли наслаждаться видами ночного Нью-Йорка.
Свет в зале ресторана был приглушен, на небольшой эстраде под аккомпанемент рояля певица исполняла задушевные баллады с легким джазовым акцентом на манер Дианы Кролл[8].
Жюльет взглянула на винную карту и пришла в ужас: она и цен-то таких никогда не видела! Сэм заказал себе сухой мартини, а она выбрала сложный коктейль на основе водки, с черникой и соком лайма.
Атмосфера вокруг благоприятствовала спокойному отдыху, но ей не удавалось расслабиться, настолько она была взволнована происходящим. Вдруг она почувствовала, что пейзаж за окном незаметно изменяется, ей показалось, что здание пришло в движение.
Он заметил ее испуг.
– Это ресторан вращается, – объяснил он, улыбнувшись.
– Как это?
– Ресторан расположен на платформе, которая вращается вокруг оси здания.
– Впечатляет, – созналась она, робко улыбнувшись в ответ.
Часы показывали три минуты восьмого.
19:08
При свете свечей она заметила признаки усталости на его лице и поняла, что глаза у него разного цвета: один – голубого, другой – зеленого. Говорят, такие бывают у тех, кто служит дьяволу…
И все-таки он был не таким уж и плохим. Gorgeous[9], как сказали бы американцы.
И, кроме того, его голос, низкий, завораживающий, вселял в собеседника уверенность.
Она глубоко вздохнула: ее сердце билось чаще, чем ей бы хотелось.
19:11
Она: Вы уже бывали во Франции?
Он: Представьте себе, нет. Я – заурядный американец, который никогда не выезжал за пределы своей страны. Разве что на Гавайи, в отпуск.
Она: А вы знаете, а у нас почти в каждом доме есть водопровод.
Он: Неужели? А электричество?
Она: Скоро и за этим дело не станет.
19:12
Ему понравилась ее непринужденность. Несмотря на костюм бизнес-леди, она казалась простой и естественной. По-английски она говорила превосходно, но с милым акцентом. Ее лицо преображалось, когда его озаряла улыбка.
Каждый раз, при встрече с ней взглядом его как будто легко ударяло током.
19:15
«Интересно, пригласил бы он меня в этот ресторан, если бы я сказала, что работаю официанткой».
19:20
Сэм заметил, что ей холодно в легкой водолазке, и накинул ей на плечи свой пиджак.
– Что вы, не надо, – запротестовала она ради приличия.
Но по ее лицу он заметил, что на самом деле ей приятно.
– Вы же потом мне его вернете, – успокоил он ее.
«И я нахожу вас чертовски привлекательной».
19:22
Разговор о мужчинах и женщинах.
Она: Да, пожалуй, вы правы. Не так уж трудно нравиться мужчинам. Достаточно иметь длинные ноги, упругую попку, плоский живот, осиную талию, соблазнительную улыбку, взгляд испуганной лани и огромную грудь…
Он смеется.
19:25
Молчание.
Она делает глоток из своего бокала.
Он смотрит в окно. Там, пятьюдесятью этажами ниже, шумит и бурлит город. Такой далекий, такой близкий.
Он случайно замечает ее обкусанные ногти. Она тут же, чтобы спрятать их, сжимает кулачки. Он улыбается этому спонтанному жесту.
Даже если они не говорили, безмолвный диалог между ними все равно продолжался.
19:26
«Скажи ему.
Скажи ему правду. Прямо сейчас.
Скажи ему, что ты не адвокат».
19:34
Она: Какой фильм вам нравится?
Он: «Крестный отец». А вам?
Она: «Соседка» Франсуа Трюффо.
Он попробовал выговорить имя режиссера, но получилось что-то вроде «Фансуа Твуфо». Так забавно! Она даже рассмеялась.
Он: Не смейтесь надо мной.
19:35
Она: Мой любимый писатель? Мне нравится Пол Остер[10].
Он (смутившись): Дайте подумать…
19:40
Он: Какая картина вам нравится?
Она: «Полуденный отдых от работы» Ван Гога. А вам?
Вместо ответа он протянул ей рисунок Анжелы и объяснил, почему они никогда бы не встретились, если бы не этот листок бумаги.
19:41
«Если я понравилась такому мужчине, значит, не такая уж я и дурнушка…»
19:43
Она: Ваше любимое блюдо?
Он: Хороший чизбургер.
Она (пожав плечами): Пф-ф …
Он: А что вы можете предложить лучше этого?
Она: Булочка с начинкой вроде паштета из утиной печени…
19:45
«Почему сталкиваешься по жизни с тысячью людей, а влюбляешься только в одну?»
19:46
Он: А! В таком случае я знаю один ресторан, где вам понравится: там подают гамбургер с вашим любимым фуа-гра.
Она: Не может быть! Вы шутите!
Он: Нисколько! Это их фирменное блюдо: свежий хлеб, посыпанный тертым пармезаном, сверху – жареная котлета, потом слой фуа-гра с черным трюфелем, подается с вашим знаменитым картофелем фри.
Она: Сжальтесь! У меня уже слюнки потекли.
Он: Я дам вам адрес.
«И сам вас туда отведу».
19:51
«Похоже, он мне подходит, но вот момент совершенно не подходящий».
19:52
Он: Какое место в Нью-Йорке вам больше всего нравится?
Она: Овощной рынок на Юнион-сквер, особенно осенью, когда парк покрыт разноцветными листьями. А вам?
Он: А мне нравится здесь, именно в этот вечер, рядом с вами, посреди сияющих в ночи небоскребов…
Она (не показав виду, что польщена): Это только слова…
19:55
Она: Кто из пациентов в последнее время вам особенно запомнился?
Он: Пару месяцев назад нам привезли пожилую даму из Португалии, с ней случился инфаркт. Нельзя сказать, что она была моей пациенткой, это не мой профиль, но я был на дежурстве и ассистировал, когда мои коллеги оказывали ей помощь. Они применили ангиопластику, чтобы ликвидировать сужение артерии от атеросклероза, но у нее оказалось слабое сердце…
Он замолчал, вновь переживая события той операции, словно в его силах было сейчас что-то исправить.
Она: Она не перенесла операцию?
Он: Да, врачи не смогли ее спасти. Ее муж все это время находился в больнице, он провел бессонную ночь в надежде, что ей помогут. Казалось, он был раздавлен горем. Я слышал, как он все время повторял шепотом: Estou com saudades de tu.
Она: Что это значит? «Мне так тебя не хватает»? Да?
Он: Да, что-то вроде того. Я хотел его утешить. Я разговаривал с ним, и он мне сказал, что на его языке saudade означает скорбь, тоску из-за утраты близкого человека, воссоединиться с которым невозможно, потому что он уехал далеко или перестал существовать. На английском нет аналогичного слова, это не переводится. Слово обозначает такое состояние души, когда горе так велико, что отравляет существование, делает жизнь невыносимой…
Она: Что с ним потом стало?
Он: Несколько дней спустя он тоже умер. Конечно, со здоровьем у него были проблемы из-за возраста, но никто не мог объяснить, по какой причине он скончался. (Несколько минут он помолчал, прежде чем добавить несколько слов.) Я знаю, если человека ничто больше не удерживает в этом мире, он может сам позволить себе умереть…
20:01
Он: Расскажите о каком-нибудь процессе, который вы выиграли.
Она (после некоторого замешательства): Да что мы все время о работе? Это скучно…
20:02
Какое-то время они молча слушают сладкоголосую певицу. Та умело вплетает свой голос в музыкальную канву, то форсируя звук, то понижая до шепота. Она поет о любви, о разлуке, о сердечных муках, обмане, страданиях и горе потери любимого…
20:05
Она задумчиво накручивает вокруг пальца прядь волос, а он смотрит на нее, не отрывая глаз.
20:06
Она: Мне кажется или вы слушаете меня как-то рассеянно? Скажите, это декольте официантки отвлекает ваше внимание?
Он (улыбнувшись): Вы устраиваете мне сцену?
Она: И не мечтайте!
С этими словами она поднялась, чтобы пройти в дамскую комнату.
Оставшись один, он понял, что окончательно растерян.
Пора отсюда сматываться, Сэм. Делай ноги, пока не поздно.
Она для него опасна. У нее лучистые, грустные глаза и нежная, искренняя улыбка. Он всегда был чувствителен к этому.
Но в данный момент он еще не готов. Конечно, в ее присутствии на какое-то время он почувствовал себя легким, всемогущим, обаятельным, счастливым. Но нет, это всего лишь иллюзия, которая возникает внезапно и так же внезапно рассеивается.
Он взглянул на часы и тяжело вздохнул. Достал из кармана пачку сигарет и положил с собой рядом на стол, чтобы успокоиться, но это не помогло, он еще сильнее занервничал. С некоторых пор курить в публичных местах в городе, даже в барах и в ресторанах, было запрещено законом. Город, «который никогда не спит», спасовал перед адептами здорового образа жизни.
Потом он вспомнил, что сказал ему на прощанье Маккуин. Почему бы, в самом деле, не решиться на «любовное приключение»? Что в этом такого! Страстный поцелуй, откровенные слова, потом все сложится само собой. Это же не преступление. Но он выбросил эту мысль из головы: чувства, которые он испытывал к этой девушке, Жюльет, не сводились исключительно к сексуальному влечению.
В этом-то и заключалась основная проблема…
Жюльет вошла в дамскую комнату и закрыла за собой дверь. Она была в панике.
«Что со мной происходит? Нельзя же, в самом деле, ни с того ни с сего влюбиться в мужчину, проведя с ним в ресторане около часа, болтая о том о сем!»
Тем более что сейчас это совершенно не ко времени: послезавтра ей улетать во Францию. К тому же она не так наивна, чтобы верить в то, что здесь называют love at first sight[11].
Что бы кто ни думал, Манхэттен – не место для романтических отношений. В Нью-Йорк приезжают не для того, чтобы заводить романы, а по делам, чаще всего – чтобы реализовать профессиональные амбиции, иногда – чтобы прославиться, и очень редко – чтобы найти родственную душу.
Положа руку на сердце, Жюльет вынуждена признать, что три года, проведенные в Америке, не останутся в памяти чередой успехов и побед. Поначалу, правда, помня об оговоренном сроке, она пыталась вступить в серьезные отношения, но всегда чувствовала себя неловко, свидания на американский манер не пришлись ей по вкусу.
Здесь было принято знакомиться и назначать первое рандеву по интернету. Часто знакомство было похоже на собеседование при приеме на работу. Разговоры вертелись вокруг работы и заработка. Все должно быть обговорено, рассчитано до мелочей, предусмотрено заранее. В этом городе, где из пяти заключенных браков распадаются четыре, верхом галантности для первого свидания считалось следующее поведение: изложить в краткой форме свое CV[12] и задать друг другу сакраментальный вопрос: «Сколько ты зарабатываешь?» От ответа зависело, стоит ли тратить свое драгоценное время на дальнейшие дискуссии.
Жюльет быстро отказалась от подобных ритуалов, больше похожих на собеседование при приеме на ответственную должность, чем на любовное свидание, и перестала играть в эти игры.
Но на этот раз все было иначе. Этот мужчина, Сэм Гэллоуэй, был не похож на других. Как только он произнес первое слово, как только она взглянула ему в глаза, она почувствовала, как внутри нее разгорелось пламя.
«Нет, милая моя, перестань грезить наяву! Это тебе не кино, а ты уже не девочка!»
Она старалась сохранить контроль над чувствами. И кроме того, она ведь соврала ему. А отношения, которые начинаются с такой бессовестной лжи, не могут обернуться ничем хорошим. Этот мужчина заставит ее страдать, она была в этом уверена. Лучше всего было бы не возвращаться за столик…
Девушка подняла глаза в потолок и начала проклинать свою судьбу: как раз в тот момент, когда она приняла разумное решение вернуться домой, ей встретился этот человек и опять все стало с ног на голову.
– Не нужен мне сейчас никакой мужчина! – Эти слова она произнесла вслух для пущей убедительности.
– Тем лучше, дорогуша, – ответил ей женский голос из соседней кабинки. – Твоим подружкам больше достанется!
Жюльет пожалела, что высказалась вслух, и на цыпочках вышла из туалета.
Сэм все еще был там. Какая-то невидимая сила пригвоздила его к месту. Последним усилием воли он все-таки попытался проанализировать и привести в порядок свои чувства.
«Любви с первого взгляда не существует в природе. Так не бывает. А если бывает, то этот феномен имеет исключительно физиологическую природу».
Его разум обрабатывал информацию о Жюльет: ее манера улыбаться, привычка прикусывать нижнюю губу, овал лица, тонкая талия, милый французский акцент… Как в компьютере проходит обработка полученной информации, так и в полушариях его мозга обрабатывались данные, полученные от внешних рецепторов, затем ответный сигнал был послан в соответствующие железы внутренней секреции благодаря нейромедиаторам, и гормоны поступили в кровь. Вот откуда его приподнятое настроение, ощущение легкости и состояние эйфории.
«Вот видишь, нет смысла строить далеко идущие планы из-за какой-то банальной биохимической реакции. Просто встань и уйди, пока она не вернулась».
Тем временем Жюльет незамеченной прошла по стеночке, подошла к милой девушке из входа в зал и попросила назад свое пальто. Потом отправилась в холл, откуда на лифте можно было спуститься вниз. Она приняла окончательное решение. Единственно разумное решение в этой ситуации. Дверь лифта открылась под мелодичный перезвон колокольчиков.
И тут девушку охватили сомнения…
Люди иногда интуитивно чувствуют, когда судьба готова сделать крутой поворот.
Неужели и для нее настал этот момент?
– Все хорошо?
– Да, а у вас?
Он заметил, что она взяла из гардероба свое пальто.
Она обратила внимание, что он надел свой пиджак.
Он допил свой сухой мартини.
Она – свой коктейль.
Она бросила последний взгляд на мелькающий огнями город внизу: словно ночной небосклон под ногами, а не над головой. У нее создалось впечатление, что она играет в одной из лирических мелодрам, в которых прославилась Мег Райан, с обязательным happy end в конце. Но она знала наверняка, что это – не ее случай.
Сэм также смотрел в окно, наблюдая за снежинкой, которая прилипла к стеклу, растаяла и капелькой сползала вниз. Потом он взглянул Жюльет в глаза, положил руку на ее ладошку и спросил:
– У вас есть кто-то?
– Может быть, – задумчиво ответила девушка, чтобы не произвести впечатление, что она готова так быстро сдаться. – А у вас?
– У меня никого нет.
– Но вы же меня поняли!
Сэм собирался ответить, но в это мгновенье его сознание как молнией пронзило видение: он увидел лицо Федерики, развевающиеся на ветру волосы, печальные глаза, улыбку. Она шла по кромке воды, как тогда, когда они проводили отпуск в Кей Вест, три года тому назад, в один из тех кратких периодов совместной жизни, когда оба были счастливы.
Он встряхнулся и часто заморгал, чтобы прогнать видение. Потом сухим голосом сказал Жюльет:
– На самом деле… я женат.