Оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела
Книга пророка Исаии
«Форд» свернул с широкой расчищенной дороги на засыпанную снегом дорогу к отелю и буквально за несколько минут бесконечные сумерки унылого зимнего дня сменились глубокой холодной тьмой. Свет фар рассеивался и тонул в ней, не успевая осветить и пары метров перед автомобилем. Деревья, застывшие по обочинам, выглядели зловещими черными щупальцами, вырвавшимися из земли и пытающимися оплести низкое небо. Казалось, весь мир замер и притих; затаился, как хищник, выслеживающий добычу; сжался, как пружина бойка в брошенной гранате. Дикое первобытное шестое чувство, перекручивая внутренности в животе, истерично визжало и требовало бежать не оглядываясь. Оно одно улавливало звенящее напряжение где‑то там, за бутафорскими декорациями, с обратной стороны реальности.
Сергею стало не по себе. Впечатление было такое, словно они провалились в параллельный мир, – мир льда и туманов.
Они проехали указатель с вывеской «Спас» и однообразный зимний пейзаж сменили темные деревенские дома. Ни в одном окне не горел свет. Деревня казалась вымершей. Несколько фонарей вдоль дороги придавали снегу желтоватый оттенок.
Сергей приоткрыл окно и не услышал никакого звука кроме звука работающего двигателя полицейского автомобиля. Над домами не было видно клубов черного дыма от растопленных печей и каминов. Коттеджи, построенные в последние десятилетия, и старые деревянные дома выглядели одинаково брошенными.
Почему им не попалось ни одной живой души? Еще не настолько поздно чтобы все разбрелись по своим домам и уселись перед телевизорами в ожидании вечерних ток‑шоу и новостей. Ухоженные дома и стоящие во дворах машины указывали на то, что деревня отнюдь не нежилая. Но, чёрт побери, куда все пропали?
Морозный воздух ворвался в салон. Две снежинки закружились перед ним и медленно упали на руку.
– Странно, – решил поделиться своими подозрениями с полицейским Сергей. – Где все жители?
– Одноэтажная Россия, – произнес Шигабутдинов. – Ты скорее мертва, чем жива.
– Жутковато как. Почему нигде не горит свет?
– Середина недели, зима. Полагаю, до весны все перебрались в свои городские квартиры.
– Построить такой огромный дом чтобы приезжать сюда только летом? – Сергей кивнул на трехэтажный дворец с колоннами за высоким кирпичным забором. – Что‑то у меня это в голове не укладывается. Все‑таки те, кто строит такие хоромы, делает это для того, чтобы здесь жить постоянно, а не наездами. Их же надо регулярно топить, воду постоянно использовать, чтобы она не замерзала в трубах. Нет, как‑то не верится.
– Нам никогда не понять этих москвичей.
– Вы серьезно?
– Абсолютно. Часть подобных барских теремов вдоль водохранилища и рек построена ими. Другая часть – небольшие гостевые дома и частные гостиницы для богатых столичных толстосумов. Они приезжают сюда только для того, чтобы поохотиться и поймать стерлядь.
– Ну, хорошо, – согласился Сергей. – Может быть так и есть. Не знаю. Но машины тогда что тут делают? Откуда машины возле домов.
– Хрен знает, – Шигабутдинов пожал плечами. – Да и плевать мне на это. Я не лезу в чужую жизнь, если только это не жизнь преступника.
Деревня кончилась. Ее сменило поле, заросшее странными зловещими цветами, – каменными, чугунными и ржавыми крестами. Засыпанные снегом, с покосившимися оградами, с торчащими над сугробами сухими зонтиками борщевика, нестройные ряды могил оборвались так же внезапно, как и начались. Вместо них, из матовой, блестящей туманом тьмы, вынырнул разрушенный храм.
– Твою мать, – выдохнул Сергей.
Под куполом висел огромный прожектор. Его яркого света оказалось достаточно чтобы разогнать морозный туман и тьму на подклете храма. Сквозь открытые массивные двери были видны голые кирпичные стены и наполнявшие зал, неподвижные как статуи, люди.
Они стояли и на ступенях вокруг здания. Несколько человек застыли у самой дороги, замерев в странной, нелепой позе: задрав в верх головы, и широко открыв рты.
Поравнявшись с ними, полицейский невольно притормозил, сбросив скорость до минимально возможной. Машина еле ползла по неглубокой колее.
– Они что впали в детство? – спросил он у Сергея. – Хотят поймать языком снежинки?
– Все одномоментно? Разве Альцгеймер заразен?
За храмом над темными скрученными холодом деревьями возвышалась колокольня с разрушенным ярусом звонницы. Свет прожектора сюда уже не доставал, но отражаясь от снега делал ночь не настолько безнадежной. Черные тени с закинутыми головами стояли и здесь.
– Они увидели сошествие Спасителя, и это их настолько поразило, что они так и замерли, раскрыв от удивления рты? Как девчонка из той старой городской легенды, помните? «Окаменевшая Зоя», слышали такую?
– Может, надо остановиться и узнать, что здесь произошло? – произнес Шигабутдинов с сомнением в голосе.
– Вы так спрашиваете моего мнения? Я бы не стал.
– Вот и я не буду, – полицейский вернулся к дороге и надавил на акселератор. – Но не потому, что мне страшно.
– А я ничего и не говорил…
– У нас в багажнике труп, рация и телефоны не работают и, если что‑то пойдет не так, помощи ждать будет не откуда. Нет. Сначала позвоню в дежурку.
– Странно, конечно, как‑то это все. Что‑то не так с этой деревней. Разве это нормально? Они ведь даже не посмотрели в нашу сторону. Не дернулись. Просто сценка из фильма про ходячих мертвецов.
– Нет. Ничего нормального в этом я тоже не вижу, но вот что хочу тебе сказать: за тот десяток лет, что я служу в органах, я убедился в одном – всем странностям и загадкам, в конце концов, находится простое и логичное объяснение. И никакой мистики. Всегда во всем виноваты – человеческая глупость, жадность, зависть и похоть.
Дорога круто нырнула вниз и впереди, наконец, появились яркие огни. Среди петляющих дорожек ярко сияла рекламная конструкция «Я LOVE СПАС». Теплым желтым светом пылали окна гостиницы и ресторана. Резкий холодный свет заливал широкий причал и отражался от темной воды.
Они проехали через парковку с тремя засыпанными снегом автомобиля и остановились напротив шлагбаума.