Союз трёх императоров - читать онлайн

Царьград

Если вести отсчёт с XVII века, то это была одиннадцатая русско-турецкая война. Для России она оказалась самой скоротечной и самой успешной. Хотя, как и все предыдущие, весьма кровопролитной.

Конечно, в XX столетии Блистательная Порта потускнела, величие её осталось в прошлом, тем не менее, недооценивать её как противника было нельзя. К началу войны регулярные сухопутные войска Османской империи насчитывали 97 дивизий, сведённых в семь армий. Хотя полностью укомплектованными считались только 40 дивизий – так называемый низам; остальные войска относились к редифу, то есть резервным частям – всё равно это была внушительная сила. К тому же имелось ещё и ополчение – мустахфиз, насчитывавший примерно триста тысяч человек. Всего после мобилизации численность турецкой армии достигла миллиона штыков и сабель! Оставалось надеяться на то, что боевая выучка у подавляющего большинства солдат была крайне низкой. Да и современного оружия не хватало – половина армии имела пушки, винтовки и револьверы тридцати- и даже сорокалетнего возраста.

Три армии из семи – 1-я, 2-я и 5-я – дислоцировались вблизи столицы империи, между Адрианополем, Эрегли и Дарданеллами, на обоих берегах черноморских проливов. Эти войска считались самыми боеспособными. 3-я армия располагалась на Кавказе вдоль русской границы; 6-я, Месопотамская, армия – между Багдадом и Персидским заливом. 4-я армия была расквартирована в Палестине и Сирии, а 7-я, Аравийская, занимала позиции вдоль восточного берега Красного моря, от Медины до Адена. Необходимо заметить, что численность соединений существенно различалась: если армии, расквартированные в районе Константинополя и границ с Россией, насчитывали примерно по сто таборов (батальонов), то 4-я, 6-я и 7-я – в три-четыре раза меньше.

1-й армией, расположенной вдоль болгарской границы, командовал сам Энвер-паша. 2-я армия занимала позиции по хребту Илдыз и вдоль черноморского побережья, от Караджадага до Кумкёя. Командующим армией назначили генерала Мехмета Вехип-пашу, в прошлом возглавлявшего 15-ю орду

(корпус). По дисциплине и уровню боевой подготовки 2-я армия даже немного превосходила первую.

Противостоящие туркам сухопутные войска стран Тройственного Союза и его сателлитов располагались на территории Болгарии. К началу войны там были сосредоточены десять русских, девять болгарских, одна сербская дивизии, а также румынская горно-егерская бригада и полк венгерских гусар. Предполагалось, что через два месяца, после завершения первой очереди мобилизации, число русских дивизий увеличится до четырнадцати, болгарских – до двенадцати и сербско-черногорских – до пяти. Всего же союзная армия вторжения будет насчитывать миллион двести тысяч человек при полутора тысячах орудий. То есть превосходство над турками на европейском театре будет как минимум двукратным.

Однако главнокомандующий Русской армией великий князь Николай Николаевич считал, что два месяца, отведённые мобилизационным планом на развёртывание войск, – недопустимо большой срок. За это время страны Антанты могут успеть высадить в Турции свой экспедиционный корпус, и расклад сил станет совсем иным. Поэтому Генеральный штаб после недолгих раздумий принял «суворовский», то есть морской план наступательной операции. Он означал, что союзная русско-болгарская армия переходит границу немедленно, не дожидаясь завершения мобилизации. Её задача – связать турецкие войска боем и заставить подтянуть к линии фронта все резервы. А затем Черноморский флот неожиданно для противника высаживает десант в районе Босфора и стремительным ударом овладевает Константинополем. Рискованно, конечно, но все громкие военные победы в истории так или иначе связаны с риском.

Главнокомандующий русской Балканской армией и союзными армиями Болгарии, Сербии, Черногории и Румынии генерал Алексей Алексеевич Брусилов отдал приказ о наступлении уже 6 октября – через два дня после вероломного нападения турок на российские порты. Так предусматривалось заранее утверждённым в Генштабе планом. Но Брусилов не был простым исполнителем чужой воли. По его указанию полевой штаб Балканской армии в тайне от Петербурга разрабо-

тал несколько вариантов наступления на Константинополь. Не то чтобы Брусилов не верил в успех «суворовского» плана, но справедливо считал, что на войне случается всякое. Если вдруг морской десант не выполнит поставленных задач, то инициатива автоматически перейдёт к его армии. И подготовленный план наступления на османскую столицу через Чаталджу по берегу Мраморного моря будет как нельзя кстати.

Поэтому переход союзной армии через болгаро-турецкую границу был осуществлён не просто с целью «связать войска противника боем», а имел куда более далеко идущие цели. Брусилов рассчитывал прорвать первую линию обороны и захватить несколько ключевых пунктов, которые в дальнейшем обеспечили бы ему успешное продвижение в неприятельский тыл вдоль хребта Илдыз. С первых дней военной кампании начались ожесточённые сражения – например, бой у посёлка Карахамза, ставший ярким примером отваги и доблести русского солдата.

Особенно яростная борьба развернулась за высоту Тымут-Даг. Позиции на её склонах трижды переходили из рук в руки. Сопротивление турок удалось сломить лишь после недели кровопролитных боёв. Победа далась нелегко: на склонах Тымут-Дага сложили свои головы почти три тысячи русских солдат и офицеров. Но важный пункт турецкой обороны был захвачен, и армия Энвер-паши отступила на плохо подготовленные позиции второй линии обороны.

Месяц спустя на смотре в честь приезда на фронт главнокомандующего Русской армией произошёл анекдотический случай. Обходя строй, Великий князь Николай Николаевич спросил бравого солдата с новеньким георгиевским крестом на груди:

– Вот ты, молодец, за что получил «Георгия»?

– Я брал Тымут-Даг, вашимперсочство!

От такого ответа представителя императорского дома взяла оторопь. К счастью, сопровождавший главкома Брусилов поспешил пояснить:

– Он отличился в боях за гору Тымут, или Тымут-Даг, как она зовётся по-турецки.

Великий князь хмыкнул и, не задавая больше вопросов, поспешил в бывший дворец местного паши, где к приезду высокого гостя были накрыты столы с изысканными яствами и напитками.

Местом высадки русского десанта был выбран трёхкилометровый участок побережья между мысом Эскифенер и деревней Кысаркая. Это примерно в семи-восьми верстах к западу от входа в Босфор. В этом месте на берегу не было укреплений, кроме батареи Кильёс, способной вести огонь с фланга. С бомбардировки этой батареи русскими линкорами и началась наступательная Босфорская операция – блестящий образец военного искусства, достойный прославления в веках.

За час русские корабли выпустили по турецкой береговой батарее около тысячи снарядов, в том числе более двухсот тяжёлых двенадцатидюймовых. Старые турецкие пушки пытались отвечать, но очень быстро замолчали, а их расчёты разбежались кто куда. К завершению артподготовки турецкие брустверы были превращены в руины, а десятидюймовые орудия – в груды искорёженного железа.

Выполнив задачу, линкоры вице-адмирала Новицкого перемесились к осту и вступили в дуэль с более современными и лучше защищёнными батареями в устье Босфора. А подошедшие вплотную к берегу пароходы транспортной флотилии приступили к высадке войск. Вопреки предписанным правилам, эта фаза десантной операции началась не утром, а вечером и продолжалась всю ночь. Никакого сопротивления противник не оказывал: столь стремительная атака оказалась для него полной неожиданностью. Турки появились здесь только утром. Совершив намаз и зарезав дюжину жертвенных баранов, они цепью двинулись вперёд, но южнее деревни Домуздере попали под огонь пулемётчиков Гвардейского экипажа. К тому времени помимо моряков-гвардейцев на берег в полном составе выгрузились Царьградский, Нахимовский и Корниловский полки Отдельной Морской дивизии, а также эскадрон Донской казачьей бригады и три полевые батареи. Турецкая пехота попыталась перейти к обороне, но под натиском превосходящих сил была отброшена на пять-шесть вёрст к югу, и русские десантники вышли с тыла к босфорским береговым батареям в районе Бююк-дере – Румели-кавак. Расчёты батарей, не ожидавшие удара в спину, сопротивлялись слабо и неорганизованно. В результате уже через два часа все самые мощные береговые укрепления западного берега Босфора были в руках русских.

Но если на суше десантная операция развивалась вполне, успешно, то попытка моряков прорваться через Босфор и принудить правительство подписать капитуляцию под дулами наведённых на них корабельных орудий, очень смахивала на авантюру. После интенсивного обстрела линкорами адмирала Новицкого турецких береговых батарей Фенераки, Юмбурну и Пайраз, в пролив вошёл особый отряд прорыва под командованием капитана 1-го ранга князя Максутова, сына героя обороны Петропавловска в Крымскую войну. Впереди шли два «прорывателя минных заграждений» – бывших грузовых парохода, у которых для обеспечения непотопляемости трюмы под завязку были забиты пустыми бочками. За ними следовали два специально оборудованных броненосца – «Синоп» и «Ростислав». У обоих кораблей вокруг корпуса были приделаны «блистеры» или «кессоны» – водонепроницаемые железные ящики, уменьшавшие осадку и защищавшие от взрыва мин. За броненосцами шли аналогичным образом переоборудованные канонерские лодки «Запорожец» и «Черноморец». Замыкали отряд восемь тральщиков, которым в случае необходимости надлежало выйти с тралами вперёд и очистить от мин фарватер перед броненосцами.

Используя фактор неожиданности, отряду удалось пройти по Босфору почти половину его длины. Турецкие батареи были уже частично захвачены, частично подавлены огнём «Синопа» и «Ростислава», частично выведены из строя бомбами с русских гидроаэропланов. Казалось, что лихая операция близка к успеху. Однако к вечеру противник опомнился, и в районе крепостей Румели-Хиссары и Анадолу-Хиссары (это самое узкое место Босфора) по русским кораблям был открыт убийственный огонь. Оба парохода-прорывателя пошли ко дну, тяжело повреждённому «Синопу» пришлось выброситься на азиатский берег, где его со свистом и гиканьем взяли на абордаж дикие анатолийские горцы. В довершение всех неприятностей в глубине пролива появились турецкие броненосцы «Тургут Рейс» и «Мессудие», артиллерия которых присоединилась к огню береговых батарей. Князю Максутову, державшему флаг на «Ростиславе», пришлось повернуть назад. Командующий отрядом был ранен осколком вражеского снаряда, но не покинул мостика своего корабля: с забинтованной головой, в испачканном кровью кителе, он продолжал громовым голосом отдавать команды и приободрять экипаж отборной морской лексикой. К сожалению, при отступлении отряд потерял канонерку «Запорожец» и два тральщика. Флагманский «Ростислав» вырвал-

ся из адского котла чудом: он получил более сорока попаданий с береговых батарей и едва держался на плаву. Авантюра, как и следовало ожидать, окончилась неудачей и унесла жизни более четырёхсот храбрых моряков-добровольцев. То, что подводной лодке «Тюлень» под занавес удалось потопить торпедой броненосец «Мессудие», вряд ли может служить утешением. Реликтовый корабль, участник ещё Русско-турецкой войны 1877 года, почти не имел боевой ценности, и факт его гибели нужен был лишь журналистам, чтобы представить несостоявшийся прорыв не в слишком уж мрачных красках…

Энвер-паша в витиеватом восточном стиле доложил султану о разгроме «гяурской эскадры, безрассудно вторгшейся в Босфор», но сам он прекрасно осознавал опасность, нависшую над османской столицей. У мыса Эскифенер уже высаживалась вторая очередь русского десанта – 5-й Кавказский корпус, а это ещё 37 тысяч штыков. Противостоящие им турецкие силы были слишком слабыми, а времени на перегруппировку войск могло не хватить.

Чтобы хоть чем-то помочь своим войскам сдерживать натиск русских, Энвер-паша распорядился бросить в бой всю имевшуюся в наличии османскую авиацию – два десятка «сопвичей» и «фарманов». В течение двух последующих дней стрекочущие этажерки с турецкими опознавательными знаками – красными квадратами на крыльях – бестолково носились взад-вперёд над местом высадки десанта. Запас ручных бомбочек был истрачен в первые же часы, и затем аэропланы стали бросать в наших солдат камни и чугунную картечь, оставшуюся от старинных крепостных пушек. Некоторый психологический эффект эти воздушные действия возымели, но реально толку от них не было никакого. При этом два турецких самолёта были сбиты пулемётным огнём с земли, один погиб в воздушном бою с русскими истребителями и ещё девять разбились в результате ошибок при пилотировании. Лётчики из турок хреновые, хотя, если верить османским историкам, именно их соотечественник первым в истории покорил воздушную стихию. Они утверждают, будто ещё в XVII веке некий Хезарфен Ахмет Челеби смастерил крылья, как у птицы, и, спрыгнув с Галатской башни, перелетел через Босфор. То есть осуществил первый беспосадочный перелёт из Европы в Азию. Врут, наверное…

Зато действия русской авиации оказались невероятно эффективными, пусть и несколько коварными. 6 ноября генерал

Свечин применил свою «домашнюю заготовку», если использовать терминологию шахматистов. Согласно тайно разработанному плану с авиатранспорта «Николай I» стартовали четыре гидросамолёта с необычным грузом. Вместо бомб они сбросили на передовые позиции противника листовки и несколько тысяч пачек с сигаретами. Будучи в большинстве своём неграмотными, турки на листовки никак не прореагировали, зато дармовому куреву, в прямом смысле упавшему с неба (хвала Аллаху!), несказанно обрадовались. Пользуясь кратковременным затишьем, измученные и оголодавшие потомки янычар дружно устроили всеобщий перекур. Они не подозревали, что сигареты начинены не табаком, а опиумом. Когда же турецкие офицеры осознали, что стали жертвами военной хитрости, было уже поздно. Два полка османской гвардии, считавшихся самыми боеспособными, были одурманены наркотиком и в полном составе выбыли из строя. Русские пошли в атаку, а турки даже не пытались взять в руки винтовки. Одни молча лежали на земле, находясь во власти галлюцинаций, другие пели заунывные психоделические песни, третьи бурно ликовали, размахивая головными уборами – фесками и кабалаками… Преодолев без сопротивления первую линию обороны, Нахимовский и Корниловский полки Отдельной Морской дивизии совместно с донскими казаками ударили по частям Сапфировой орды редифа, занимавших вторую линию обороны. Внезапность и напор сделали своё дело: плохо обученная турецкая пехота не смогла сдержать наступление. Фронт был прорван, три османские орды оказались в окружении. Сам Мехмет Вехип-паша, командующий одурманенной и разгромленной 2-й армией, пытался покончить с собой, но приставленный к виску наградной браунинг дал осечку (или не был заряжен)… С тяжёлым сердцем он отдал приказ сложить оружие и вместе со штабом армии сдался в плен.

Всё произошло столь быстро, что войска с Болгарского фронта прийти на помощь столице уже не успевали. Путь на Константинополь был открыт. Первым в османскую столицу вступил со своими молодцами поручик Корниловского полка Кондрат Залихватов, в одночасье прославившийся на весь мир.

Султан молча подписал капитуляцию, тотчас покинул свою резиденцию Долмабахче и отбыл на азиатский берег. Новой столицей страны была выбрана Анкара – захолустный городок в центре Малой Азии. Границы Османской империи, словно шагреневая кожа, сжались до территории, ограниченной озером Ван на востоке и рекой Сакарья на западе. Почти все потерянные земли отходили России.

Правительственный триумвират распался. Один из его представителей – министр внутренних дел Талаат-паша – отправился вместе с султаном в Анкару. Там он несомненно собирался побороться с дряхлым правителем за место на троне.

Бывший морской министр Джамаль-паша уехал в Сирию. Он прослышал, что тамошние офицеры-патриоты не признали капитуляции и поклялись продолжить войну. Джамаль-паша решил использовать шанс и воплотить свою мечту – создать из южных окраин бывшей Оттоманской империи новое исламское государство, простиравшееся от Ирака до Леванта. Разумеется, возглавить это государство планировал он сам.

Самый амбициозный из политиков – военный министр Энвер-паша – тоже бежал из Константинополя на азиатский берег. Примерно через месяц он объявился в Курдистане, провозгласил себя сейидом, то есть потомком пророка Мухаммеда, и начал формировать повстанческую армию. В общем, все лидеры-«младотурки» действовали по принципу: каждый за себя. Шансы на успешное осуществление их планов выглядели призрачными. Но было ясно, что мир на благодатных землях Порты, когда-то именовавшейся Блистательной, наступит ещё не скоро…

Эх, Царьград – idée fxe русской имперской политики! Сбылась тысячелетняя мечта: Второй Рим теперь наш! И православный крест воссиял над Святой Софией – великий символ великой эпохи…

В центре города, на бывшем византийском ипподроме, состоялся грандиозный парад победителей. Принимал парад Главнокомандующий Русской армией Великий князь Николай Николаевич, вокруг которого вился целый сонм генералов и высокопоставленный министерских чинов. А войска маршировали на плацу с песней ещё прошлой войны:

Бывший турецкий градоначальник Константинополя, словно сошедший с карикатуры усатый толстяк в феске, вручил Николаю Николаевичу ключи от города. А кульминацией праздника стало прибивание «щита князя Олега» к символическим вратам, сооружённым в виде триумфальной арки посреди ипподрома.

Согласно подписанному султаном акту капитуляции Константинополь вместе с прилегающими по обоим берегам черноморских проливов территориями навечно передавался Российской империи. Новые границы в европейской Турции, в Малой Азии и Палестине были согласованы и утверждены две недели спустя на конвенции правителей трёх Великий Империй в городе Брно. Отныне к русской территории добавлялась вся европейская часть бывшей Османской империи, включая Южную Фракию до линии Энос – Мидия, малоазиатский берег между Босфором и рекой Сакарья, азиатский берег Мраморного моря и пролива Дарданеллы шириной примерно 50 километров. На востоке граница между Россией и Турцией теперь будет проходить по линии Ризе – Эрзерум – озеро Ван – Мусул.

В Леванте под юрисдикцию Российской империи переходит территория Западной Сирии и Палестины, исключая город Иерусалим, который, будет иметь особый статус и находиться под совместным управлением трёх европейских держав. Примерно такой же статус получает и второй по значимости османский город Смирна (Измир), с давних времён населённый преимущественно греками. Он провозглашается «вольным городом» под патронажем Тройственного Союза.

Ливан, а также центральный и южный Ирак признаются зоной интересов Германии, а восточная часть Сирии попадает под юрисдикцию Австро-Венгрии. Кроме того, в Брно велись тайные переговоры и о будущем Египта, формально являющегося полунезависимой провинцией Османской империи, но фактически находящегося в руках англичан. По этому вопросу договориться не удалось, поэтому его пока отложили на будущее.