Часть 2 Мы начинаем расследование

1

Беспокойство по этому поводу не отпускало меня все время, пока мы занимались домашним заданием. Я хотела незаметно передать Дейзи записку об этом, но Король Генрих слишком пристально глядела на меня. Что, если убийца меня видел? В конце концов, если он сделал так, что в промежуток времени между моими появлениями в спортивном зале мисс Белл исчезла, то мы разминулись буквально на секунду.

Отстояв очередь в ванную, чтобы почистить зубы, по трое к каждой фарфоровой раковине, мы отправились спать. Я воспользовалась моментом, пока Китти и Лавиния дрались подушками, перебралась через узкую кровать Дейзи и устроилась рядом с ней.

– Дейзи, – прошептала я. – Что, если убийца меня видел?

– Видел что именно? – спросила Дейзи, поворачиваясь ко мне. – Ой, Хэзел, у тебя ноги как ледышки.

– Видел меня в спортзале. После убийства!

Дейзи вздохнула.

– Как он вообще мог тебя видеть? Там же никого не было, когда ты первый раз зашла туда, разве нет?

– Не было, – согласилась я. – Но что, если там кто-то прятался? В чулане, например.

– Да ты действительно дубина, – сказала Дейзи. – Если кто-то был в чулане, разве он мог бы увидеть тебя сквозь закрытую дверь? А если ты ничего не говорила, значит, даже если там кто-то прятался, они никак не мог определить, что это именно ты.

– Но ведь потом мы вернулись! Как насчет этого? Как ты можешь быть уверена, что он не доберется и до нас из-за того, что мы теперь знаем?

– В.О. не называла нас по имени, – устало сказала Дейзи. – Я в этом уверена. Поэтому убийца понятия не имеет, кто из нас там был. Хэзел, я тебя уверяю, слово первоклассного детектива. Ты же знаешь, что я первоклассный детектив.

– Ты первоклассный детектив, – сказала я, потому что она в этот момент больно вцепилась мне в руку.

– Видишь? Так что все будет в порядке. Беспокоиться не о чем.

Я постаралась убедить себя в этом.

– За исключением, разве что, – небрежно сказала Дейзи, – того варианта, что убийца просто выгадывает время; ждет, чтобы точно узнать, кто мы и что мы видели, прежде чем напасть на нас. Но это маловероятно. А теперь иди в свою кровать, Ватсон, а то ты меня раздавишь. Завтра нас ждет множество важных дел.

Я вернулась в свою кровать, но прежде чем мне удалось уснуть, прошло много времени. Я слышала, как Дейзи спокойно дышит рядом со мной и как скрипит кровать Лавинии, когда та ворочается из стороны в сторону во сне. Но затем я услышала и другие, более загадочные звуки. Трубы Дома скрипели и стонали громче, чем я когда-либо слышала, а затем откуда-то снизу раздался писк, в стенах что-то затрещало и зашелестело, а прямо из-за двери донесся еле слышный вздох… «Это половицы, – сказала я себе, – или мыши… смотрительница проходит по своему обычному маршруту». Но это меня не успокоило – я позорно перепугалась. Я крепко зажмурилась, чтобы не видеть штору, которая колыхалась в порывах ветра от открытого окна (смотрительница считает, что свежий воздух полезен для детей), и попыталась быть смелой. Но перед глазами снова и снова вставала картина, как голова мисс Белл безжизненно переваливается на другой бок, и, когда мне наконец удалось уснуть, мне снились кошмары.

2

На следующий день мы приступили к расследованию.

Придя на утреннюю молитву под громогласные звуки, которые Единственный извлекал из органа, мы обнаружили, что мисс Белл нет на ее обычном месте. Конечно, мы с Дейзи ожидали, что так и случится, но для остальных это стало потрясением. Видите ли, мисс Белл никогда раньше никуда не опаздывала. Она всегда была абсолютно пунктуальной, так что ее отсутствие на службе казалось таким же немыслимым, как если бы потолок главного зала обрушился на наши головы. Деревянные церковные скамьи заполнялись, и, хотя служба требовала соблюдения абсолютной тишины, а за нарушение этого правила оставляли после уроков, в зале нарастал шепот, как в раковине, прижатой к уху, а учителям и старостам приходилось хмуриться и строго глядеть по сторонам.

– Где же мисс Белл? – выдохнула Бини. – Она ведь никогда не болеет!

– Может быть, именно сегодня мисс Гриффин объявит, что мисс Белл станет новым заместителем директора? – громче, чем хотела, прошептала Китти в ответ. – Готова поставить все на то, что они вот-вот вместе выйдут на сцену.

– Девочки! – рявкнула Мамзель, резко вскочив и обернувшись с переднего ряда, чтобы бросить угрожающий взгляд на восьмиклассниц. Ее острое лицо выглядело в особенности недовольным, и мы мгновенно примолкли. – Тихо, все. Порʼазмышляйте о рʼае, будьте так любезны.

Восьмой класс сидел тихо. Но затем мисс Гриффин вышла на сцену. Встав со своих мест, мы увидели, что она одна. Китти удивленно пихнула Бини локтем, но затем мисс Гриффин начала говорить, и не обратить внимания на ее слова было невозможно.

Я еще не рассказала о мисс Гриффин ничего кроме того, что она была нашей директрисой. Понимаете, мысль о том, что мисс Гриффин вообще нуждается в описании, не сразу приходит в голову. Эта женщина присутствует всегда и везде. Я не могу представить Дипдин без мисс Гриффин или мисс Гриффин без Дипдина. Если бы школа была человеком, она бы носила тщательно уложенные седые волосы и безукоризненный костюм из харрисовского твида – в точности как мисс Гриффин.

Каждый день она скользит по коридорам в тщательно подобранных туфлях, на достаточно высоких каблуках, чтобы при ходьбе раздавался звонкий стук (но не слишком высоких). Когда я слушала мисс Гриффин во время уроков, она всегда отдаленно напоминала мне механического человека из будущего. Хотя я знаю, что подобная глупость может прийти в голову только мелюзге, я до сих пор иногда думаю: если снять с мисс Гриффин ее прилизанный внешний облик, взгляду откроются ряды сверкающих шестеренок, которые деловито вращаются, чтобы в Дипдине все шло своим чередом. Очень сложно испытывать в ее адрес какие-то эмоции. Мамзель мне симпатична (несмотря на ее непонятный акцент); мисс Хопкинс, играющая в лакросс, просто невыносима. А мисс Гриффин просто есть, она – такая же часть Дипдина, как и само здание школы. Вы сможете узнать ее ближе, только если принадлежите к числу действительно многообещающих старших девочек, которых она готовит к вступительным экзаменам в университет, или если вы староста – то есть вообще не такой человек, как все остальные.

Мисс Гриффин прочитала свою проповедь, посвященную честности и трудолюбию – обычная тема для вторника. Как только она перешла к новостям дня, можно было почувствовать, как вся школа замерла в ожидании новостей о мисс Белл, но мисс Гриффин только упомянула, что девятый класс в следующую среду пойдет в музей, а затем высказала небольшое критическое замечание о беспорядке в кабинете искусств у Единственного.

Это выглядело немного странно, поскольку мисс Гриффин не сказала ничего о мисс Белл, но я-то знала, что та была убита. Получается, раз мисс Гриффин не знала, что случилось с мисс Белл, убийце действительно удалось скрыть свое злодеяние. Как и сказала Дейзи, на нашу долю выпало расследовать это. Первое настоящее дело Детективного агентства! У меня внутри все подпрыгнуло, будто там оказались мексиканские прыгающие бобы Лавинии, и я никак не могла решить, был ли это страх или безумный восторг.

Мисс Гриффин, конечно, понятия не имела о том, что творилось у меня внутри.

– А теперь – гимн, – сказала она.

Мы пели «Возвысьтесь сердцем!»[5]. Единственный с энтузиазмом налег на клавиши, и под прикрытием грандиозного трубного рева органа Дейзи повернулась ко мне.

Сердца возвысим, как один аккорд, – о Белл, выходит, не было ни слова, – пропела она.

– Я знаю – к Господу возвысим, – ответила я. – Так что же делать нам?

– Расследовать, конечно, – пропела Дейзи. – Какие первые шаги нам предпринять, поговорим позднее – Болот греха и тяжести вины – уместная песня, правда же?

Мисс Гриффин бросила строгий взгляд со своего подиума, будто услышав нас, и я сглотнула и вернулась к правильному тексту.

3

Казалось, что наши преподаватели твердо решили вести себя так, будто ничего не изменилось. Я ломала голову над тем, кто же встретит нас, когда мы придем на урок естествознания, но даже я удивилась, когда мы обнаружили Мамзель на обычном месте мисс Белл. И поверх ее шелковой блузы был надет белый лабораторный халат. Остальные ученицы были просто ошеломлены.

– Бонжур, девочки, – сказала Мамзель. – Мисс Белл aujourd’hui[6] не здесь, поэтому я проведу для вас урок.

– Нам нужно будет говорить по-французски? – спросила Бини испуганно.

– Нет, Ребекка, разве что вы сами захотите, – сказала Мамзель, качая головой и насмешливо поджимая губы. – Не волнуйтесь, en la France[7] я была учительницей естествознания, так что я знаю le предмет, которому буду вас учить.

– А что случилось с мисс Белл? – спросила Китти.

– Китти, я не могу рассказывать вам о личных делах мисс Белл. Я только могу сказать, что сегодня она не в школе, так что ее заменяю я. А теперь все сядьте, и мы обсудим les клетки растений, поскольку я думаю, что мисс Белл планировала заняться с вами именно этим.

– Все страньше и страньше, – прошептала мне Дейзи, когда мы сели. Я видела, что и остальные ученицы удивленно переглядываются, прячась за учебниками.

Я действительно чувствовала себя так, будто провалилась вслед за Алисой в кроличью нору. Даже если бы мне не довелось увидеть мисс Белл лежащей на полу спортивного зала, я догадалась бы, что с ней случилось что-то ужасное. В конце концов, мисс Белл никогда не опаздывала ни на один урок, даже на минуту, а сейчас она отсутствовала в школе все утро. Если бы я была учительницей, я бы уже бежала прямо в полицию, но казалось, никому из преподавателей это и в голову не приходит. И это меня бесило.

Мне не терпелось поговорить об этом с Дейзи, и по тому, как она качалась на своем стуле, я догадывалась, что она тоже умирала от желания поговорить со мной.

Прозвучал звонок на чайную перемену, и Дейзи тут же повернулась ко мне.

– Отлично, Ватсон, начинаем! Держи свой мысленный журнал наготове! Наша первая миссия – разведать все бестолковые слухи, какие сможем. Прежде чем мы начнем настоящее расследование, я хочу знать, что другие думают о происшедшем.

Я предпочла бы перейти непосредственно к расследованию, но спорить с Дейзи было невозможно, особенно если у нее на уме была миссия для Детективного агентства. Так что я изо всех сил постаралась проникнуться ватсоновским образом мыслей, кивнула и последовала за ней.

4

Над лугом стоял гул – вся школа обменивалась тут же придуманными новостями о мисс Белл. К сожалению, никто даже не предполагал, что она может быть мертва. Напротив, многие, казалось, думали, что она решила сбежать – прежде всего из-за того, что ее бросил Единственный, хотя были и более странные теории. Кто-то из мелюзги рассказывал, что мисс Белл сбежала, потому что ее преследует правительство (никак не объясняя, что же такого интересного правительство могло найти в школьной учительнице), а еще одна малявка настаивала, что дело вовсе не в правительстве, а в секретной организации, которая как-то связана с Востоком. На это я сказала ей, что приехала из Гонконга, а значит, сама с Востока, и мне не стоит доверять. Она посмотрела на меня с некоторым испугом. Ненавижу всё это. Обычно, познакомившись со мной, англичане просто делают вид, что не замечают моего происхождения, а я не напоминаю им об этом. Но иногда они всё-таки допускают промахи, и в их речь просачиваются мелкие проявления отвращения, которые они обычно скрывают. Тогда вежливо игнорировать их становится уже довольно сложно.

Конкретно на этом перерыве лишнего внимания мне было не избежать. Я замечала, как некоторые торопливо замолкают на полуслове, когда я прохожу мимо них, видимо, на случай, если я – враждебный агент Востока. Затем десятиклассница, с которой я никогда раньше не говорила, подошла и спросила меня, правда ли, что мой отец организовал торговлю опиумом. Мой отец – банкир в Гонконге, и я так ей и ответила, но было ясно, что она мне не поверила.

– Ей не стоило бы так чваниться по этому поводу, – сказала мне Дейзи, когда та десятиклассница убежала, чтобы присоединиться к своим подругам. – Ее собственный отец – трусливый контрабандист, это всем известно.

Это меня успокоило, хотя я никогда не понимала, откуда Дейзи берет подобную информацию. Она всегда упоминает факты вроде этого, но когда я спросила у нее, она ответила только: «О, ну ты понимаешь, мой дядя…» – и посмотрела на меня отсутствующим взглядом.

Затем Дейзи растворилась в толпе людей, которые ели свои булочки на Северной лужайке. Она отсутствовала некоторое время, а я вытягивала шею и крутила головой во все стороны, пытаясь найти ее, но потом кто-то потянул меня за свитер сзади. Я обернулась и обнаружила, что это Дейзи, и она чем-то явно обрадована.

– Послушай-ка! – произнесла она свистящим шепотом. – Ходит слух, что мисс Белл уволилась. Я только что говорила с Королем Генрихом, и она сказала мне это.

Это может показаться странным – что восьмиклассница вроде Дейзи смогла поговорить с высокомерной старостой, – но это просто еще одна типично английская история. У англичан есть такое свойство – оказываться родственниками почти любого человека, которого вы упомянете; вот и Король Генрих оказалась шестиюродной сестрой матери Дейзи. Они с Дейзи вместе катались верхом на каникулах, ходили друг к другу на чай и тому подобное. Благодаря этому в Дипдине Дейзи тоже может иногда поговорить с Королем Генрихом.

– На столе директрисы этим утром нашли письмо; Король Генрих прочитала его, потому что мисс Гриффин показала его ей. Мисс Гриффин все еще никак не может выбрать правильное время, чтобы объявить обо всем этом публично. Должно быть, Король Генрих любила мисс Белл больше, чем я думала: рассказывая мне все это, она выглядела ужасно расстроенной.

– Но мисс Белл не могла уволиться! – воскликнула я.

– Я знаю это, – раздраженно сказала Дейзи. – Мисс Белл мертвее камня, и поэтому она не могла написать что бы то ни было, не говоря уже о заявлении на увольнение. Но разве ты не видишь, что это означает? Это совершенно точно, окончательно и бесповоротно доказывает, что речь идет именно об убийстве и что убийца знает почерк мисс Белл достаточно хорошо, чтобы подделать его. И кроме того, он должен иметь достаточно высокое положение, чтобы пройти прямо в офис мисс Гриффин и подложить письмо ей на стол.

– Это учитель или учительница! – в ужасе воскликнула я. – Вот почему они все делают вид, будто ничего не случилось!

– Ну, не все они совершили убийство, – уточнила Дейзи. – Но тот один, кто сделал это – кто бы это ни был, – сумел обдурить остальных с помощью этой записки. Вот что имела в виду Мамзель, когда просила «не совать нос в личные дела мисс Белл». Вот так оно на самом деле, Хэзел. А это значит, что все в наших руках! Если Детективное агентство ничего не сделает, больше никто не сможет!

Внезапно я ощутила острый приступ сомнений, совсем не подобающий детективу.

– Ты уверена, что мы не должны просто пойти в полицию? – спросила я.

– Не будь такой глупой, – жестко сказала Дейзи. – У нас еще нет никаких улик. У нас даже нет тела. Они просто высмеют нас. Нет, мы должны действовать самостоятельно. И в любом случае это наше расследование убийства.

Я не уверена, что мне понравилось, как это прозвучало. Дейзи говорила так, будто это просто еще одна мелкая кража, но я понимала, что это не так. То, что я увидела в спортзале, превратилось в моем воображении в фантастический рассказ моего собственного сочинения, в котором тела сначала появлялись, а потом растворялись в воздухе. Вот только это был не просто рассказ – это было очень по-настоящему. И мысль о том, что убийца мог заметить меня, когда я увидела тело мисс Белл, по-прежнему приводила меня в ужас. Что, если следующим трупом окажусь я? И через несколько лет старшие девочки будут пугать мелюзгу уже моим кровавым призраком вместо призрака Верити Абрахам. От этой мысли меня била дрожь.

– Но я думала, что тебе, вообще говоря, не нравится мисс Белл? – сказала я, просто чтобы перестать думать обо всем этом.

– А дело вовсе не в этом, – серьезно ответила Дейзи. – Это дело принципа. Нельзя позволить, чтобы в Дипдине убийца остался безнаказанным. О, Хэзел, это будет так восхитительно! Наконец-то наше Детективное агентство станет настоящим!

И в этот момент прозвенел звонок, возвещающий конец перемены.

– Кстати, – сказала Дейзи. – Я за то, чтобы наше первое официальное заседание состоялось после самостоятельных занятий этим вечером. Тем временем, поскольку теперь убийство мисс Белл – дело, которое ведет детективное агентство «Уэллс и Вонг», продолжай вести заметки, а я начну планировать наши действия. И мы обе должны быть начеку и замечать все. Фирменное рукопожатие Детективного агентства?

Мы пожали друг другу руки, щелкнули пальцами, снова пожали руки, сделали потайной жест, а затем помчались на урок искусства, который вел Единственный.

5

На остальных уроках вторника я даже не пыталась сосредоточиться. Весь обед я кропала заметки по делу, а затем припрятала наш журнал в учебник французского и продолжила писать. Дейзи, сидя рядом со мной, отлично прикрывала меня (и только пихала меня локтем, когда не соглашалась с чем-то, что я писала). Она тоже изнемогала от мыслей обо всем этом.

Обычно Дейзи занимается домашкой очень лениво, зевает, часто выглядит озадаченно и передает другим ученицам записочки, в которых спрашивает о второй части четвертого вопроса. Но в тот вечер она разобралась с заданием с невероятной скоростью, а затем сидела, увлеченно разглядывая пятнышко краски на стене, пока Вирджиния Овертон, которая, к несчастью для нас, следила за приготовлением домашки тем вечером, не прикрикнула на нее:

– Уэллс! Смотри лучше в книгу.

После этого Дейзи действительно склонила голову над учебником и провела следующие пятнадцать минут, изображая, будто что-то пишет. По другую сторону от меня Бини, наморщив лоб и жуя кончик косички, страдала над заданием по французскому. За ней Лавиния раздраженно продиралась через упражнения по латыни. Китти, сидевшая позади нас, пнула стул Бини и передала ей записку. Прочитав ее, Бини взвизгнула от смеха; этот звук заставил Вирджинию поднять взгляд – как раз в тот момент, когда Дейзи пыталась подсунуть сложенный кусок бумаги на мою парту.

– Уэллс! – сказала Вирджиния. – Запрещено передавать записки, ты же знаешь правила. Если это что-то настолько важное, тебя обязательно порадует возможность выйти вперед и прочитать это нам вслух.

Казалось, Дейзи это совсем не встревожило. Она встала, взяла с моей парты этот листок и направилась вперед. У стола Вирджинии она повернулась лицом к нам, развернула записку и серьезным голосом зачитала: «Лучше бы повар дал нам что-то получше брюссельской капусты на ужин; она мне совершенно противопоказана».

– Уэллс, ты, маленькое чудовище! – закричала Вирджиния, когда мы все покатились со смеху. – Отдай ее мне!

Она выхватила страницу из руки Дейзи и прочитала ее, с выражением раздражения на лице.

– Ну, иди и садись, и если я еще что-то услышу от тебя этим вечером, мне придется доложить смотрительнице. И сидите тихо, вы все, маленькие чудища. Тише! Ти-ше!

Наслаждаясь триумфом, Дейзи едва заметно поклонилась аудитории и проследовала на свое место, пока Вирджиния яростно пыталась утихомирить восхитительный хаос, воцарившийся в классе.

Но, опустившись на стул рядом со мной, она на мгновение наклонила голову ко мне и прошептала: «Встретимся сегодня вечером после чистки зубов в сушильной комнате, чтобы поговорить сама-знаешь-о-чем».

Я продолжила делать вид, что пишу эссе об ошибках Георга III. «Типичная Дейзи», – подумала я. Очень в ее духе. Затем у меня внутри все сжалось, когда я поняла, что она только что сказала. Готовы ли мы на самом деле к первому расследованию убийства?

6

Позднее, пока все дежурные ученицы бегали, гоняясь за мелюзгой, которая уже должна была бы быть в кровати (почему-то их было намного больше, чем обычно по вечерам, и я подозреваю, что тут не обошлось без участия Дейзи), я выскользнула из комнаты – спрятав журнал под пижамную рубашку и прихватив зубную щетку для прикрытия – и прокралась на цыпочках к сушилке, которая находилась в коридоре на втором этаже. Через мгновение в поле зрения появилась Дейзи. В шлепанцах и пижаме она выглядела совершенно обыденно. Она посмотрела в оба конца полутемного коридора, затем, убедившись, что поблизости никого нет, схватила меня за руку и практически затащила в сушилку, захлопнув за собой дверь.

Внутри было темно, а воздух был тяжелым и сырым. Я натолкнулась на Дейзи, и она возмутилась:

– Ой, Хэзел, ты такая неуклюжая.

Затем раздался треск и щелчок, такой громкий, что я подпрыгнула от неожиданности. Я спросила:

– Что это? – и Дейзи ответила:

– Наше прикрытие. Ох, только перестань размахивать руками… Вот.

С хлопком зажегся электрический свет.

Теперь я могла разглядеть многочисленные ряды деревянных вешалок с серой школьной формой, и саму Дейзи, которая прислонилась к стойке с вешалками и пристально смотрела на меня. Я заметила, что одна из пуговиц на ее пижаме оторвалась, оставив только лохмотья ткани.

– Ну, – сказала Дейзи, – садись.

Я взгромоздилась на серую кучу спортивных панталон. Из-за этого деревянные перекладины полки опасно заскрипели, и я снова спрыгнула на пол.

– Отлично, – сказала Дейзи, изящным движением запрыгнула на стойку, уселась на ней и начала говорить, покачивая ногой в тапочке. – Встреча Детективного агентства объявляется открытой в восемь часов десять минут во вторник тринадцатого октября. Присутствуют Дейзи Уэллс, президент, и Хэзел Вонг, секретарь. Сегодня мы будем обсуждать дело об убийстве мисс Белл. Есть ли возражения?

– Нет, – сказала я, сосредоточенно делая записи в журнале.

– Превосходно, Ватсон, – сказала Дейзи. – Итак, порядок заседания следующий: во-первых, известные факты по делу. Во-вторых, список подозреваемых. В-третьих, местонахождение тела в настоящий момент. И в-четвертых, наш план действий.

– Но есть ли у нас какие-то факты по делу? – спросила я, на минуту прекратив писать и посмотрев на Дейзи. Мне казалось, что мы приступили к делу, не имея в своем распоряжении ничего, чем обычно располагают детективы. Тело исчезло (и, хотя я видела его, я вела себя как перепуганная маленькая девочка и потому не уделила должного внимания деталям), а все, что осталось на месте преступления, должно быть, уже было смыто Джонсом-уборщиком во время очередного обхода. Мы не могли ни рассматривать фотографии с места преступления, ни читать протоколы допросов, ни изучать отчеты следователя. С моей точки зрения ситуация выглядела довольно-таки мрачно.

– Конечно, есть! – сказала Дейзи. – Выше голову, Хэзел, не сдавайся раньше времени. Мы ведь еще даже не начали. Мы знаем, что произошло убийство, ведь ты нашла тело. Мы знаем, кто был убит – мисс Белл, и как она была убита.

– Ее столкнули с балкона спортивного зала, – согласилась я.

– Также мы можем с полной уверенностью определить, когда это случилось. Смотри, последний урок кончается в 4:15 – а в понедельник это танцы у седьмых классов. Ты пошла в спортзал…

– В пять сорок пять, – сказала я.

– Это означает, что мисс Белл, вероятно, убили между 4:15 – в конце концов, кто-то из этих семиклассниц заметил бы тело, если бы это случилось во время урока танцев, – и 5:45. Вот так-то, видишь? Вот наши «что», «кто», «как» и «когда». И это было не так уж сложно.

Я поняла, что она права.

– Итак, в конце концов, у нас есть кое-какие факты, – продолжила Дейзи. – А значит, мы можем перейти ко второму пункту – подозреваемые. Кто мог захотеть избавиться от мисс Белл – или, учитывая, что произошло в этом полугодии, а кто не хотел бы?

– Ты на самом деле думаешь, что это кто-то из учителей? – спросила я.

– Я думаю, то, что мы уже знаем, почти доказывает это, – сказала Дейзи. – Заявление об увольнении, оставленное на столе мисс Гриффин, написано почерком, который выглядел как почерк мисс Белл – в конце концов, только кто-то из учителей мог сделать это. И мы также установили, что мисс Белл была убита после окончания занятий, и убийца был достаточно силен, чтобы перебросить ее через ограждение балкона спортивного зала. Я бы сказала, что все это достаточно убедительно. Ну так что, кто из них мог это сделать?

– Допустим, мисс Паркер, – сказала я. – Из-за того, что произошло между мисс Белл и Единственным.

– Преступление из ревности, – сказала Дейзи. – Мне нравится эта идея. Подумай обо всех ссорах, которые у них были!

Я представила мисс Паркер во время одного из ее легендарных приступов ярости, когда она запускает пальцы в свои короткие черные волосы и пронзительно вопит, и решила, что она действительно подходящий подозреваемый.

– Кто еще? – спросила Дейзи.

– А что насчет мисс Хопкинс? Может, она боялась, что Единственный бросит ее ради мисс Белл.

– А эта версия звучит глупо, – сказала Дейзи. – Начнем с того, что это ужасно слабый мотив. Кроме того, мне известно, что мисс Хопкинс в понедельник после занятий была в павильоне, где обсуждала тактику игры в лакросс. Ты же знаешь, у них в конце этой недели матч против команды Сент-Четора – и все ужасно волнуются из-за этого, так что Хоп помогала им подготовиться. Она не могла убить мисс Белл. И в-третьих – ну, мисс Хопкинс просто не стала бы совершать убийство. Она на это не способна. Она… она просто первоклассная.

Настал мой черед вздыхать. Дейзи прямо без ума от мисс Хопкинс, и я почувствовала, что она несправедливо исключает ее из числа подозреваемых. Но против такого алиби мне было нечего возразить.

– Ладно, согласна, – сказала я. – Мисс Лэппет и мисс Теннисон. Они обе мечтают о месте заместителя директора, разве нет? И всем известно, что мисс Белл совсем скоро получит его. Что, если кто-то из них решил, что можно занять это место, просто убрав мисс Белл с дороги?

– А вот это уже интересно, – сказала Дейзи довольно. – У них обеих, насколько я могу себе представить, нет алиби – и мы знаем, что мисс Теннисон была вблизи школы как раз в нужное время, верно? В конце концов, вчера она отводила нас на заседание Литературного общества, а все заседания обществ заканчиваются в пять двадцать. А затем мы видели ее у студии мистера Маклина как раз после того, как ты обнаружила тело, совсем недалеко от спортзала. Так что… кто еще? Я думаю, Мамзель и мистер Маклин, потому что мы видели их рядом с местом преступления, и как раз в нужное время. Хотя я представить не могу, какой мотив мог быть у этих двоих, а ты?

Я покачала головой.

– Не должны ли мы добавить Единственного, по той же причине? – спросила я. – Он был там – я видела, как он высовывал голову из своей комнаты, когда мы проходили мимо.

– Очень верно, – кивнула Дейзи. – Хотя, опять же, зачем бы ему убивать мисс Белл? Вряд ли она его к тому времени хоть сколько-нибудь интересовала. На самом деле скорее бы она убила его, но, разумеется, этого не случилось.

– Гнев? – предположила я. – Шантаж? Чувство вины?

– Хм, – сказала Дейзи. – Это еще не доказано. Но, как бы то ни было, отличная работа. Только посмотри, теперь у нас есть список из шести подозреваемых. Запиши его. Тогда мы сможем вычеркивать их, когда установим алиби.

И я написала список.

СПИСОК ПОДОЗРЕВАЕМЫХ

1. Мисс Паркер. Мотив: Ревность. Алиби: Пока никакого.


2. Мисс Хопкинс. Мотив: Избавиться от соперницы. Алиби: Надежное. Во время убийства была в Павильоне. ВНЕ ПОДОЗРЕНИЙ.


3. Мисс Лэппет. Мотив: Хочет получить место заместителя директора. Алиби: Пока никакого.


4. Мисс Теннисон. Мотив: Хочет получить место заместителя директора. Алиби: Пока никакого. Примечание: Была замечена рядом со спортзалом сразу после убийства (свидетели: Дейзи Уэллс и Хэзел Вонг).


5. Мамзель. Мотив: Пока не выяснен. Алиби: Пока никакого. Примечания: Была замечена рядом со спортзалом сразу после убийства (свидетели: Дейзи Уэллс и Хэзел Вонг).


6. Мистер Маклин. Мотив: Пока не выяснен. Алиби: Пока никакого. Примечания: Был замечен рядом со спортзалом сразу после убийства (свидетели: Дейзи Уэллс и Хэзел Вонг).


7. Единственный. Мотив: Гнев? Шантаж? Пока не выяснен. Алиби: Пока никакого. Примечания: Был замечен рядом со спортзалом сразу после убийства (свидетели: Дейзи Уэллс и Хэзел Вонг).

– Порядок, отличная работа, – сказала Дейзи. – Сейчас мы должны обдумать вопрос о теле.

Мне совершенно не понравилось, как это прозвучало, – я содрогалась при мысли о мертвой учительнице. Нам пришлось вернуться к ужасной идее: когда я вошла в спортзал, убийца все еще мог прятаться там.

– Куда же оно делось? – спросила Дейзи, не замечая выражения моего лица. – Как убийца перемещал его? В конце концов, у него было очень мало времени. Если ты покинула спортивный зал в пять сорок пять и вернулась вместе со мной и Вирджинией, ну, допустим, в пять пятьдесят две – а это похоже на правду, – то он бы не успел спрятать тело далеко. Мой дядя говорит, тела невероятно тяжелые.

Лучше бы Дейзи этого не говорила. Может быть, это была шутка, но у меня от нее пробежал мороз по коже – я боялась сильнее, чем когда-либо.

– Я думаю, наше предположение о том, что убийца прятался в чулане, скорее всего, верно, – сказала Дейзи возбужденно, и ее фразы все сильнее напоминали речь персонажей ее любимых детективных романов. – А потом он, должно быть, и тело утащил туда! Только представь: ты, я и Вирджиния буквально в нескольких шагах от убийцы и жертвы. Но если в тот момент они действительно были там, куда он спрятал тело потом? Раз сегодня никто из тех, кто занимался в спортзале, не обнаружил тело, очевидно, что его перенесли куда-то после того, как мы ушли оттуда вчера вечером. Может быть, убийца облегчил себе работу, воспользовавшись тележкой, которую Джонс хранит в кладовке. В любом случае найти, где сейчас тело мисс Белл, – еще одна задача для нас.

– Ох, – сказала я, вздрогнув. Я совершенно не хотела снова увидеть тело мисс Белл, и для меня была невыносима мысль, что и убийца, и тело, возможно, были совсем рядом, когда я вернулась в спортзал с Вирджинией и Дейзи. Дейзи, однако, посмотрела на меня, закатив глаза. Подобные вещи ее вообще не беспокоят. Я не думаю, что она видит их в своем воображении так же ясно, как я.

– Я думаю, расследование местоположения тела потребует более тщательного планирования, чем мы можем позволить себе сейчас. В конце концов, мы не можем просто рыскать по школе и совать нос в каждый укромный уголок в поисках тела. Мне нужно будет обдумать этот вопрос. А пока – Хэзел, запиши это – на завтра план таков: мы должны установить алиби учителей из нашего списка подозреваемых. Конечно, мы можем попробовать спросить их напрямую, но будет проще просто поспрашивать других девочек. Однако помни, что наша миссия требует постоянной бдительности! Любой ответ может привести нас к истине.

– Да, – сказала я, пытаясь справиться с нервным напряжением. – Я знаю. Но… Я все еще не могу поверить, что кто-то из наших учителей мог совершить убийство.

– Ах, не глупи, Хэзел. Мой дядя говорит, что любой способен на убийство – в глубине души. Только запомни, что…

Но в этот момент дверь в сушилку рывком распахнулась, и перед нами появилась Вирджиния Овертон, причем выглядела она зловеще. Я, не раздумывая, бросила наш журнал на пол и села на него. К счастью, Вирджиния была не особо наблюдательна.

– Что вы здесь делаете? – спросила она в ярости. – Выходите отсюда, сейчас же.

Дейзи оставалась невозмутимой.

– У меня тут от пижамной кофты пуговица оторвалась. Хэзел помогала мне найти новую пижаму.

– Я так не думаю, – сказала Вирджиния. – Уже почти десять – вы обе должны быть в кроватях полчаса назад. Немедленно возвращайтесь в свою комнату, а позже я обязательно расскажу об этом смотрительнице.

Под ее злобным взглядом мы поспешно выбрались из сушилки и направились в спальню. Дейзи сжимала в руках новую пижамную кофту.

– Вот тварь, – сказала она, как только мы завернули за угол. – Она хочет, чтобы мы убрались оттуда, только потому, что хочет сама уединиться там с Белиндой Вэнс. Бетси Норт говорит, она застала их там на прошлой неделе.

Я только охнула.

– Проблема с этим местом, – сказала Дейзи, остановившись на лестничной клетке, чтоб выпутаться из старой пижамной рубашки и влезть в новую, – в том, что, куда бы ты ни повернула, ты натыкаешься на множество секретов. Их слишком много, и большинство при этом – абсолютная бессмыслица. Из-за этого двум детективам не так-то легко справиться со своей работой.

7

Может показаться странным, что у Дейзи, весьма популярной ученицы, был такой секрет – Детективное агентство. Встретив ее впервые, я совершенно не подозревала, что она за человек на самом деле. Мою первую встречу с Дейзи было бы сложно забыть. Тогда я впервые вышла на игровое поле – и, кстати говоря, впервые подумала, что действительно могу умереть.

К тому моменту я провела в Дипдине меньше дня. Корабль, на котором я прибыла из Гонконга, подошел к английскому причалу только неделю назад, и я все еще не понимала, как вообще в мире может существовать место, где настолько холодно. Я посмотрела, как английские девочки радостно бегают по полю в коротких спортивных юбках, и решила, что не хочу иметь ничего общего с этим безумием. Но мне сказали, что в любом случае я тоже должна участвовать. Мои грузные ноги нелепо торчали из-под колючей шерстяной спортивной юбки и спортивных панталон (англичане считают, что единственное место, которое может замерзнуть, – это ваша задняя часть, так что они заставляют надевать дополнительное нижнее белье на обычное нижнее белье, чтобы сохранить тепло), а покрасневшие от холода руки сжимали новенькую клюшку для лакросса.

Затем мисс Хопкинс подула в свой свисток, и внезапно все остальные девочки начали метаться взад и вперед передом мной, крича и взмахивая клюшками, как будто хотели поубивать друг друга. Начался дождь – и это был совсем не тот теплый дождь, к которому я привыкла дома: казалось, будто кто-то кидает пригоршни льда мне в лицо и на мои голые ноги, тут же покрывшиеся гусиной кожей.

В этот момент я поняла, что Англия может оказаться совсем не такой, как в веселых историях из школьных учебников.

Всю свою жизнь я слушала рассказы об Англии – и о закрытых школах, в которые ходят настоящие английские дети. Мой отец учился в такой школе, когда был маленьким мальчиком, и он не перестает рассказывать об этом. Он заставил меня научиться читать и писать по-английски, и не только меня, но и всех наших слуг, даже муй джай[8] – и затем давал мне читать бесконечные груды английских книг.

При этом я никогда и не думала, что сама пойду в английскую школу. Все мальчики из таких семей, как моя, конечно, отправлялись в такие школы, но девочки обычно оставались на острове Гонконг. И я бы тоже осталась, если бы не случились две вещи: во-первых, у младшей жены моего отца родилась еще одна дочь. Это означало, что его мечта отправить сына в английскую школу снова рухнула. Во-вторых, Викторию Чен, девочку, которую знала моя семья, отправили в Хэмпденскую школу для девочек в Каире. Ее отец показал мне фотографию Виктории, на которой она неловко стояла рядом с другими бледными маленькими девочками в форменных платьях, и мой отец тут же решил, что если Чены смогли это сделать, то и мы сможем и даже превзойдем их.

Следующее, что я помню, – как отец рассказывает мне, что, хоть сейчас и середина учебного года, я должна отправиться в школу – и не в Каир, а в самую настоящую Англию.

– Если Чен думает, что он может подобным образом демонстрировать свое превосходство, – сказал мой отец, – то он ошибается. Кроме того, ни одна школа в мире не исправит тупоумия его дочери. Моя умница Хэзел стоит десяти таких, как Виктория Чен, и она это еще докажет.

Мать была в ярости. Одержимость моего отца Англией вызывает у нее ненависть.

– Западные школы не принесли ничего хорошего ни одному китайцу, – сказала она.

– Ох, ну же, Лин, дорогая моя, – сказал мой отец, смеясь. – А как же я сам?

– Вот именно, – отрезала моя мать, и всю следующую неделю она в знак протеста говорила только на кантонском.

Конечно, я была в безумном восторге. Как и мой отец, я была одержима подлинной, настоящей Англией. Наш дом, издали похожий на большой белый пирог, и все имение, в котором он находился, были заполнены западными вещами. У нас была аккуратная зеленая лужайка, окаймленная розовыми розами (мама всегда жалуется, что их постоянно нужно поливать), а издательство «Folio Society» ежемесячно присылает нам свои тяжелые, прекрасно пахнущие посылки с книгами – отец пополняет свою библиотеку. В каждой комнате узорчатые обои почти полностью скрыты картинами – изображениями огромных английских особняков, окруженных просторными полями и малюсенькими фермерами, людей, восседающих на прекрасных вороных лошадях или пьющих чай на зеленых лужайках. В столовой у нас висела огромная и великолепная картина, изображавшая короля, усатого и с военными наградами, рядом с королевой в жемчугах и белом платье.

– Это мой маленький английский уголок, – говорит мой отец. А выглядывая за стену нашего имения, я видела рикш на шумных, пыльных улицах, тянущихся вплоть до порта Виктория, забитого джонками и пароходами. И тогда наш дом казался мне частью совершенно иного мира.

В тот день, когда оказалось, что я еду в Англию, я сидела в нашей гостиной – мебель из красного дерева немного покосилась и искривилась из-за жары, обои отходят – и предавалась мечтам о жизни в школе, представляя, как я хожу за руку с золотоволосой девочкой, с подругой, которая превратит меня в настоящую английскую мисс, такую же, как она сама.

Но тем утром, когда я, продрогшая, стояла на игровом поле, мне казалось, что все эти английские мисс на самом деле ужасные и безумные. Я сжала свою клюшку так крепко, как могла, а потом кто-то со страшной силой врезался в меня. Я пошатнулась и охнула (я такая тяжелая, что сбить меня с ног не так-то просто), а затем этот кто-то сказал: «О, извините, мне очень жаль».

И это, конечно, была Дейзи. Ее волосы хаотично выбивались из кос, а ее глаза сияли невероятной синевой, и, хотя все остальное в Англии оказалось совсем не таким, как я ожидала, здесь, по крайней мере, я увидела настоящий английский идеал – моя золотоволосая подруга оказалось реальной; девушка, словно сошедшая со страниц наших картин и книг об Англии.

Вспоминая этот момент теперь, я думаю о том, как же я была глупа.

Загрузка...