Скудное, скверное освещение. Ни одного окна. Никаких магических светильников. Только обычные восковые свечи. Их мерцающее пламя озаряет две дюжины алхимических печей, чьи дымоходы уходят куда-то в стену, длиннющий лабораторный стол, беспорядочно уставленный колбами и ретортами, перегонный куб размером с хорошего быка и громадный фолиант, прислоненный к стене. Один человек не смог бы даже поднять этот исполинский том – в четыре фута высотой, в два шириной, в один толщиной. Переплет сделан из коры грушевого дерева, а вместо страниц – восковые таблички.
Посреди этой лаборатории приплясывал и безудержно жестикулировал лохматый старикашка с клочковатой бороденкой. Его красный плащ валялся в углу, как ненужная тряпка – Себастиус Трансмутатор вообще плохо понимал, зачем ему эта неудобная одежонка. Любимая мантия гораздо привычнее – за десятилетия работы она обзавелась десятками пятен и дыр, насквозь провоняла реактивами и по ночам ползает под кроватью, поедая мышей и тараканов.
Всю эту громадную алхимическую лабораторию можно описать одним словом – безумие. Здесь безраздельно царит великий Себастиус – и его гений может сравниться лишь с его же безумием.
Последние полчаса Себастиус Трансмутатор в подробностях объяснял Креолу и Ванессе свое открытие – происхождение адаманта. Поначалу Креол слушал его с горящими глазами, но понемногу на его лицо наползало разочарование. Он-то полагал, что знание этой тайны поможет раздобыть еще адаманта – хоть немного. А теперь выясняется, что не стоит даже пытаться.
– Проклятый Тай-Кер… – пробормотал маг. – Вот почему он так улыбался…
– А, что?! – отрывисто взлаял Себастиус. – Я не расслышал!
– Я не тебе! – рявкнул на него Креол. – Так значит, адамант образуется из божественной плоти… Я и представить себе не мог…
– Именно, именно так! – часто закивал Себастиус. – Я нашел, я открыл, я доказал! Над этим бился еще мой учитель, Тарзигрег Борода, но он ничего не добился! Ничего! Он был близок к разгадке, но так ничего и не добился! Ему помешали!
– Помешали? – удивилась Ванесса. – Кто?
– Случай! Нелепый случай! Тарзигрег был великим алхимиком, он совершил много открытий! Однажды он размышлял в своем саду над возникновением адаманта – и он был уже близок к разгадке, как вдруг ему на голову упало яблоко! Очень большое и тяжелое яблоко! От этого Тарзигрег повредился в уме и больше ничего с тех пор не открыл! Он стал сумасшедшим! Совершенно сумасшедшим!
– Сумасшедшим?.. – скептически хмыкнула Ванесса. – Более сумасшедшим, чем…
– Чем кто?! Чем кто?!
– Да нет, никто. Продолжайте.
– После того, как Тарзигрег спятил, его дело продолжил я – и я его закончил! – вскричал Себастиус, встряхивая пухлой стопой листов. – Здесь у меня все исчисления, все выкладки! Посмотрите, посмотрите сами!
– Верю на слово, – отодвинул его рукописи Креол. – Но меня это не устраивает. Адамант точно никак нельзя получить искусственно?
– Совершенно точно! Никак, невозможно, никак! Только найти, только найти в земле!
– А если… хм… обработать? У нас в наличии есть тела зверобогов… это, конечно, не настоящие боги, но их плоть все еще обладает некоторыми свойствами… Что если взять их и… хм… ускорить над ними время? В миллион раз. Или в десять миллионов.
– Ба-а! – презрительно отмахнулся Себастиус. – Это такая же глупость, как привязать на спину крылья и пытаться летать!
– Почему это? – зло сощурился Креол. – Ты же сам сказал…
– Да ты что, вообще не слушал моих объяснений?! – в сердцах швырнул оземь бумажную стопку Себастиус. Листки разлетелись по полу. – Меня окружают полные кретины! Недоумки! Что вы вообще знаете о том, как формируются минералы?!
Лицо Креола начало чернеть. Он не любил, когда с ним говорили в таком тоне.
Однако на сей раз маг проглотил гордость. Несмотря на все чудачества, Себастиус Трансмутатор – воистину бесценный кадр. Пусть он кричит, пусть обзывается, пусть хоть нагадит посреди зала Совета – лишь бы исправно работал.
Потому что заменить его некем.
Не переставая брюзжать и поминутно срываясь на крик, Себастиус объяснил все еще раз с самого начала – на этот раз в деталях, с подробностями. Он буквально на пальцах растолковал, что ускорение времени получить адамант не поможет, как не поможет получить каменный уголь из дерева или солдата из младенца. Такие сложные процессы не решаются так легко.
Для того, чтобы адамант мог оформиться в своем истинном виде, ему нужно множество различных условий. И главное – «сырье» должно быть на миллионы лет погружено в земные недра. Там, под влиянием меняющихся температур, давления и химических условий, и рождается металл, что прочнее всего на свете и способен стать оружием, от которого нет защиты.
Но и это еще не все. Кроме особых условий будущему адаманту необходимо «питаться». Даже после гибели божественная плоть продолжает поглощать рассеянную, стихийную ба-хионь, всегда присутствующую в пространстве. За миллионы лет этих микроскопических частиц набирается достаточно, чтобы образовать адамант. При этом царь металлов привередливо выбирает среди окружающей ба-хиони только ту, что нужна именно ему. Как и мана, ба-хионь не однородна – существуют сотни ее видов, и все они обладают разными свойствами.
– Тогда как же вы создаете адамантий? – спросила Ванесса.
Себастиус запнулся и принялся рассматривать девушку так, словно силился понять – что это за непонятное существо и откуда оно взялось в его лаборатории? Не зародилось ли само собой, в алхимическом тигле?
– Я… создаю… адамантий… алхимическим… путем… – как можно разборчивее произнес Себастиус.
– И как это происходит? Мне ужасно интересно.
– Правда?! – резко вытянулся Себастиус. – В самом деле интересно?!
– Просто безумно.
Ванессе действительно было интересно. Она впервые в жизни оказалась в настоящей алхимической лаборатории и ей очень хотелось своими глазами увидеть, как тут все происходит.
Себастиус Трансмутатор, в свою очередь, был несказанно обрадован, что кому-то его работа интересна. Обычно всем требовался только результат – вынь да положь такое-то вещество, и чтоб завтра уже было готово. Лишь Йоганц Изменяющий заходил к полубезумному алхимику просто так, в гости – и для него у Себастиуса всегда находились совершенно особые рецепты.
– Пожалуйста, пожалуйста, – захлопотал старик перед Ванессой. – Я все покажу, весь процесс, каждую деталь. Великая наука алхимия учит тому, как возникли вещи из элементов, и о всех неодушевленных вещах, а еще о том, как доводить несовершенные камни до истинного совершенства, больное тело человека – до благодатного здоровья, а металлы обращать друг в друга по своему желанию! Пожалуйста, пожалуйста, взгляните сюда! Я покажу, как приготовляется основа основ алхимии – философский камень!
Себастиус подвел Ванессу к огромной алхимической печи в форме башни – атанору. Состоящая из двух частей, абсолютно герметичная, с идеально плотно прилегающей крышкой и стекловидным смотровым отверстием. В ее недрах пылали дрова, политые растительным маслом, а в самом центре виднелось хрустальное философское яйцо – именно в нем и варился философский камень.
– Первая стадия Великого Делания – кальцинация! – торжественно объявил Себастиус. – Мы берем первичную материю – например, киноварь или серную сурьмяную руду – и на сорок три дня помещаем ее в атанор! Ровно на сорок три! В течение этого времени материя становится черной и жирной – и когда она наконец достигает нужной консистенции, мы извлекаем ее, извлекаем… вот, пожалуйста, смотрите!
Себастиус перебежал к другому атанору, поменьше. Ванесса с интересом заглянула в смотровое отверстие – внутри тоже лежало философское яйцо, но его заполняла совершенно черная субстанция.
– Это уже можно вынимать! – взвизгнул Себастиус, хватая клещи.
Работая с печью, старик аж светился от пронизывающих его чар, от маны, хлещущей сквозь костлявые пальцы. Алхимик – источник магической энергии для своих процессов, так он управляет и контролирует превращение веществ. Именно поэтому философский камень невозможно получить на обычном заводе, как порох или сталь – необходим обученный маг, который сделает все своими руками.
– Вторая стадия – коагуляция! – объявил Себастиус, перенося философское яйцо на стол. – Мы обрабатываем сырье алхимической водой! Даже простая вода растворяет, коагулирует все, что сгустилось, но алхимическая вода есть плотный белый пар, проникающий в совершенные тела и соединяющийся с ними – она все очищает, моет, белит и окрашивает!
Ванесса толком не разглядела, что там делал Себастиус, но по завершении его работы черная грязь в философском яйце стала белой и очень густой.
– Третья стадия – фиксация! – взвизгнул Себастиус, выливая белую суспензию в форму. – Здесь несовершенный камень спустя семь дней станет твердым… вот таким!
Алхимик перебежал к соседней форме, в которой действительно лежал уже готовый философский камень – снежно-белый, в форме ромбовидного кристалла.
– Так вот как выглядит философский камень?.. – подалась вперед Ванесса.
– Он еще несовершенен! – презрительно отмахнулся Себастиус. – Он бесполезен! Он белый! Вот что мы с ним сделаем!
Алхимик ловко подхватил тигль с бурлящей в нем зеленоватой жидкостью и швырнул камень туда.
– Четвертая стадия – растворение! – объявил он. – Три дня камень будет растворяться в кипящей эссенции, после чего будет готов к пятой стадии – перевариванию! Смотрите сюда!
Себастиус схватил Ванессу за рукав и подтащил к очередному атанору – огонь в нем пылал очень слабо, а в стеклянной реторте бурлила ослепительно-белая жидкость.
– По окончании переваривания камень снова станет черным! – взвизгнул алхимик, перебегая к другому атанору. – Вот этот уже можно вынимать!
Себастиус вновь подхватил клещи, аккуратно извлек реторту и провозгласил:
– Шестая стадия – дистилляция! Некоторые алхимики считают возможным исключить ее, но это дураки! Дураки! Нельзя исключать дистилляцию, она необходима!
Поколдовав некоторое время у лабораторного стола, Себастиус выкрикнул:
– Седьмая стадия – сублимация! Мы возгоняем несовершенный камень через алхимическую воду, чтобы он снова очистился от черноты, побелел, достиг предельной чистоты… стал белым паром!
Ванесса уже не слушала этих сбивчивых объяснений. У нее болела голова, она ничего толком не различала сквозь окутывающий лабораторию пар, поэтому просто таращилась на мелькающие руки Себастиуса, изредка различая прорывающиеся вопли:
– …восьмая стадия – сепарация! Мы разделяем субстанции!..
– …девятая стадия – размягчение! Мы обращаем сырье в порошок!..
– …десятая стадия – ферментация! Философский камень обретает свой истинный цвет – красный!..
– …одиннадцатая стадия – умножение! Мы доводим камень до окончательного совершенства!..
Ванесса встряхнула головой, вдруг сообразив, что Себастиус уже целую минуту ничего не кричит и не бегает, а молча стоит, широко улыбается и показывает колбу с рубиново-красной, слабо светящейся жидкостью.
– Готово!.. – охрипшим голосом воскликнул он, протягивая Ванессе свое творение.
– Так это и есть философский камень?.. – осторожно взяла колбу девушка. – А почему он жидкий?
– «Камень» – это фигуральное выражение, – отмахнулся Себастиус. – Последние стадии Великого Делания различаются, и в зависимости от их особенностей филофский камень может предстать многогранным кристаллом или вязким тестом, сыпучим порошком или чудесной жидкостью. Я предпочитаю жидкую форму.
– Очень интересно, – задумчиво произнес Креол. – Но у нас философский камень делали по-другому. Всего за пару дней и без этих выкрутасов – все в одном тигле.
– Да-да, и еще нужна молния! – хмыкнул Себастиус.
– Да, верно. Мы вызывали грозу, били молниями по тиглю и…
– Это называется сухим путем, – перебил Креола Себастиус. – А я использую влажный. Влажный гораздо медленнее, но зато гораздо надежнее. Сухой путь слишком рискован, слишком зависит от случая! И взрывы! Взрывы!
– Да, взрывы у нас были часто… – признал Креол. – Каждый второй алхимик заканчивал жизнь грязным пятном на потолке лаборатории…