Глава 4

Следующей остановкой колдовского дилижанса стал главный городской госпиталь. Высотное белое здание, похожее на лондонский Тауэр, с высеченным на фасаде медицинским символом – красная змея, свернувшаяся в гексаграмме.

– Сейчас мы увидим троих новых членов Совета Двенадцати!.. – оживленно произнес Клевентин, выходя из дилижанса.

– Я их еще не утвердил, – мрачно напомнил Креол.

– И они ожидают вашего решения, владыка, – кивнул Клевентин.

– Но почему они ожидают его в госпитале? – недоуменно спросила Ванесса.

– Увидите, увидите…

Тивилдорм Призрак на сей раз предпочел остаться в дилижансе, при своем драгоценном танзаните. Ему хотелось спать… или что там делают привидения, когда устают. Пятисотлетний колдун забился в уголок и стал бледным, как линялая простынь, издавая чуть слышный подвывающий звук.

– Может, вызвать вам врача? – опасливо предложила Ванесса. – В колдовском госпитале же должны быть специалисты и по… некролюдям или как вы предпочитаете называться.

– В этом госпитале нет таких специалистов, – помотал головой Тивилдорм. – Мне просто нужно немного покоя…

– Я проведу ритуал стабилизации, как только вернемся в цитадель, – снова пообещал Креол.

Внутри госпиталя царила идеальная чистота, омрачаемая лишь стойким животным запахом. Вскоре стало понятно, откуда он происходит – по коридорам бегали целые стаи кошек. Ухоженные, лоснящиеся, с гладкой шерстью, они ритмично переступали лапками, выскальзывая из одних дверей и исчезая в других. Еще бы надеть на них белые халатики – и точь-в-точь медсестры, спешащие к пациентам.

Высоких гостей уже ожидали. Пожилая колдунья в желтом плаще и хрупкий юноша лет восемнадцати – в красном. Ванесса пораженно поняла, что этот мальчик и есть прославленный Торай Жизнь.

Клевентин по дороге немного рассказал о главвраче иххарийского госпиталя. Большинство медиков Серой Земли работает биомагическими методами – лекарственные эликсиры, операции, пересадка органов и тому подобное. Настоящих целителей, лечащих простым наложением рук, довольно мало – эта методика на Серой Земле всегда была в глухом загоне. Тем не менее порой встречаются настоящие самородки – и Торай Жизнь самый среди них выдающийся. Он занимается особо сложными случаями – теми, с которыми ничего не могут поделать остальные.

Но Ванесса и подумать не могла, что он настолько молод. Во сколько же тогда лет он закончил гимнасий?

Этот вопрос она задала вслух. Торай и его заместительница, назвавшаяся Коракой Заводчицей, в унисон рассмеялись.

– Мне сто два года, повелительница Ванесса, – мягко ответил Торай.

– А в чем ваш секрет, доктор?! – округлились глаза девушки. – Нет, я понимаю, что колдовство и все такое… но вы же все рекорды бьете!

– Ничего особенного, – пожал плечами Торай. – Просто здоровый образ жизни и правильное питание. Я с раннего детства сижу на диете из сырых овощей и злаков – очень рекомендую.

– А молоко вы пьете?

– Никакого молока. Для взрослого человека оно крайне вредно.

– А яйца?

– Никаких яиц.

– Они тоже вредные?

– Нет, мне просто вкус не нравится.

Торай Жизнь и Корака Заводчица проводили гостей по длинному коридору. Торай шел очень быстро, остальные с трудом за ним поспевали. Но завернув за угол, он остановился, едва не столкнувшись с плачущей девочкой лет восьми. Та держала что-то маленькое, завернутое в носовой платок.

– Дедушка Торай!.. – всхлипнула малышка, протягивая колдуну свою ношу. – Пожалуйста, дедушка Торай!..

Торай Жизнь недоуменно моргнул и принялся разворачивать платок. Там лежал крохотный пушистый комочек – холодный и неподвижный.

По коридору разнесся торопливый топот. К девочке подлетела молодая колдунья в синем плаще – она заслонила ее от главврача и испуганно залепетала:

– Повелитель Торай, умоляю, простите мою дочь!.. Я оставила ее всего на минутку – ума не приложу, как она сумела проскользнуть!..

Однако Торай не слушал перепуганную мать. Он поднес крохотный трупик ко рту и с силой дохнул. Застывшая уже шерсть чуть заметно заискрилась, крошечные лапки дернулись, голубые глаза изумленно раскрылись, а потом котенок перевернулся на спину и чуть слышно мяукнул.

– Возьми, – тихо произнес Торай, возвращая пациента хозяйке.

Ванесса и даже Креол пораженно глядели на это мгновенное воскрешение. Торай Жизнь действительно оказался целителем невероятной силы.

В течение следующих минут он подтвердил это еще дважды. В первый раз его нагнали две сестры милосердия, катящие каталку – они явно искали именно его. Почтительно поклонившись, одна из них скороговоркой протараторила:

– Женщина в тяжелом состоянии, повелитель Торай. Серьезная травма черепа. Сердцебиение прерывистое. Может умереть в любую секунду.

Не задавая вопросов, колдун наклонился, прильнул губами к губам юной и очень красивой девушки, принявшись что есть силы дышать. Уже через несколько секунд та резко распахнула глаза. Рана на голове срасталась с невероятной скоростью, на щеки вернулся румянец. Торай Жизнь еще с полминуты делал ей искусственное дыхание, а затем двинулся дальше.

Следующим был пожилой мужчина с сердечным приступом. Торай наклонился над ним, один-единственный раз резко дохнул – и без двух минут мертвец открыл глаза, пораженно вслушиваясь в ровное сердцебиение. Торай задержался на несколько секунд, коротко кивнул и пошел дальше.

– Скажите, доктор, а почему этого господина вы вылечили так легко, а той девушке потребовалось искусственное дыхание? – полюбопытствовала Ванесса, нагоняя Торая.

– Ей этого не требовалось.

– Тогда зачем же вы его делали?!

– Просто так. Пожалуйста, следуйте за мной, нам на третий этаж.

На третьем этаже разместились палаты-люкс – исключительно для колдунов. Здесь дежурили вооруженные до зубов эйнхерии – при виде Креола с Ванессой они вытянулись во фрунт и отдали честь.

– Докладывает капитан Мардиан! – гаркнул дюжий мертвяк с гигантскими усищами. – За время дежурства происшествий не было! На вверенной мне территории все спокойно!

– Строго тут у вас, – удивилась Ванесса.

– Приказано в случае чего сразу бить на поражение, – отрапортовал Мардиан, выщелкивая из ножен саблю.

Корака Заводчица сказала, что эйнхерии оказались для них просто незаменимым подспорьем. Находясь в бреду или страдая от боли, колдуны порой обращаются к чарам – и последствия бывают весьма скверными. А теперь в подобных случаях под рукой всегда есть опытный солдат с противомагической татуировкой.

Единственное, о чем попросили эйнхериев – не приближаться к палатам без необходимости, а уж к операционной и близко не подходить. Все-таки здесь используют в основном магическое лечение – татуировки эйнхериев ему не помогают.

Торай Жизнь провел Креола, Ванессу и Клевентина в самый дальний конец коридора. Видя их приближение, со скамьи поднялась печальная колдунья в красном плаще – уже знакомая Ванессе Делиль Ураган.

– Как он, Торай? – обеспокоенно спросила Делиль.

– Значительно лучше. Сегодня утром наконец пришел в сознание.

– Я могу его увидеть?! – подалась вперед колдунья.

– Это решать не мне… – сдвинулся в сторону главврач.

– Я могу его увидеть, владыка Креол?!

– Ты о чем, женщина? – тупо уставился на Делиль маг.

– Давайте лучше пройдем в палату, – предложил Клевентин. – Пойдемте, дражайшая Делиль.

Эта палата оказалась не просто люксом, а люксом из люксов. Настоящий больничный пейнтхауз – огромная комната с роскошным видом из окна, мебель из красного дерева, шелковые занавески, стол ломится от деликатесов.

И целых восемь кошек. Две с важным видом сидят на полу, три возлежат на постели, еще две – на груди пациента. Восьмая кошка устроилась на столе, деликатно обгладывая куриную ножку.

– А зачем вам так много кошек? – вполголоса спросила Ванесса у Торая.

– Кошки – великолепные энергетические доноры. В их присутствии выздоровление идет быстрее.

Едва войдя в палату, Делиль Ураган бросилась к лежащему в постели – худому изможденному мужчине в больничном халате. При виде гостьи его лицо засветилось непередаваемым счастьем – он обнял прильнувшую к нему колдунью и прошептал:

– Душа моя Делиль, я наконец вернулся из плавания…

– Да, мой капитан!.. – всхлипнула Делиль, покрывая его лицо поцелуями. – Я верила, я надеялась!..

Креол и Ванесса недоуменно переглянулись. Никто из них не видел этого человека раньше. Клевентин же лукаво прищурился и негромко произнес:

– Позвольте представить вам бывшего и, мы надеемся, будущего члена Совета Двенадцати – адмирала Асанте Шторма. Делиль Ураган – его жена.

Брови мага и его ученицы одновременно поползли вверх. А милующийся с женой Асанте наконец обратил внимание на остальных посетителей. При виде Клевентина счастье на его лице мгновенно сменилось злобой – невыразимым, неутолимым бешенством. Клевентин же лишь улыбнулся, пряча глаза.

– Ты!.. – хрипло выдавил из себя Асанте. – Предатель!.. Ты… ты… Почему я все еще жив, если ты здесь?!

– Я посчитал, что будет расточительством позволить вам умереть, адмирал, – поклонился Клевентин.

– А мой корабль?! Мой корабль цел?! – брызгая слюной, прорычал Асанте.

– Целехонек. Стоит в порту и дожидается вас, адмирал.

Услышав это, Асанте облегченно обмяк. В жизни этого холодного и безжалостного человека было лишь две драгоценности – и одна из них сейчас обнимала его за шею, а вторая ожидала в порту.

– Я полагал, что он мертв, – недоуменно произнес Креол.

– Так оно и было, – кивнул Клевентин. – Могу вас в этом заверить – я лично его убил.

– Что?.. – резко повернулась Делиль. – Ты… ты мне не говорил!..

– Это он, душа моя, не сомневайся, – сдавленно процедил Асанте.

– Прежде, чем вы предпримете опрометчивые действия, узнайте, что я же и вернул адмирала к жизни! – торопливо сообщил Клевентин.

Любящие супруги по-прежнему смотрели на него со звериной злобой, но из их глаз хотя бы ушла жажда немедленного убийства. Клевентин облегченно вздохнул – он чуточку опасался этого момента. Конечно, рядом с ним владыка Креол, а в коридоре дежурят эйнхерии – но все же сильнейший гидромант и сильнейшая аэромантка могли бы доставить немало проблем.

– Понимаю, что я вряд ли буду прощен, однако спешу доложить, что именно я распорядился доставить труп адмирала в госпиталь, – приятно улыбнулся Клевентин. – На тот момент мне показалось, что живым он может быть полезнее мертвого.

– Труп был в ужасном состоянии, – заметил Торай. – Даже мне пришлось работать трое суток, прежде чем восстановились жизненные функции – а у меня и без того выдалась нелегкая восьмица. Прошу больше не подкидывать мне настолько тяжелых пациентов.

Клевентин Предатель сокрушенно развел руками. Он не стал упоминать, что первоначально вовсе не собирался воскрешать убитого адмирала – просто приказал выкинуть его за борт. Лишь спустя несколько часов, переговорив за это время с Тивилдормом, он изменил решение и приказал разыскать тело. Сделать это удалось далеко не сразу – к тому времени, как Асанте отыскали, он изрядно пострадал от морской воды и рыбьих зубов.

Разумеется, от Делиль Ураган все это держалось в секрете.

– А сколько времени прошло с момента моей… смерти? – насторожился Асанте Шторм.

– Два месяца.

– Я два месяца пролежал на этой койке?!

– Возблагодарите всех богов, что я вообще справился с таким сложным случаем, – сухо ответил Торай. – Мои возможности не беспредельны.

– Торай… извини… – поморщился Асанте. – Я… я все понимаю… просто… извини.

Потерев лоб, он уставился на Креола с Ванессой и кисло произнес:

– Судя по тому, что на вас и на этом предателе серые плащи… в стране многое изменилось, да? Я так понимаю, войну в Ларии мы проиграли?

– Увы, – приторно улыбнулся Клевентин. – Позвольте представить вам Креола Разрушителя, адмирал. Он новый глава Совета Двенадцати.

– Он не серый, – заметил Асанте.

– Да, капитан, он не серый, – хмыкнула Ванесса. – Удивительно, правда?

– За последние четыреста лет подобного не случалось, – согласился Асанте. – Надеюсь, мне объяснят причину?

Делиль Ураган и Клевентин Предатель общими усилиями изложили Асанте Шторму всю картину. Ему рассказали, что Серая Земля была захвачена, а все прежние серые плащи погибли. Рассказали, что теперь Совет Двенадцати большей частью сформирован из чужаков, а возглавляет его могучий колдун из-за Кромки. Рассказали, что политика перевернулась с ног на голову, а Ктулху и его присные из богов стали врагами.

Выслушав все это, Асанте Шторм пожевал губами, обнял покрепче Делиль и сказал:

– Задам только один вопрос. Я по-прежнему адмирал?

– Если признаешь мое главенство – ты по-прежнему член Совета Двенадцати и командующий флотом, – пообещал Креол.

– В таком случае Асанте Шторм готов принять штурвал, – сказал великий гидромант. – Мне плевать, как зовут главу Совета.

Глядя уходящим посетителям в спины, Асанте пробормотал:

– Ну хотя бы Руорк наконец-то сдох…

Выйдя из палаты, Ванесса долго качала головой, не зная, как к этому относиться. Конечно, теперь у них есть отличный адмирал… но можно ли рассчитывать на его лояльность? Как бы там ни было, еще совсем недавно он воевал против них.

С другой стороны – еще совсем недавно вся Серая Земля воевала против них. Тысячи колдунов и гигантская армия. А теперь то и другое преданно служит Креолу… ну, может и не слишком преданно, но все же служит. Без бунтов дело не обошлось, но теперь все вроде как стихло.

– Пройдемте к следующему пациенту? – предложил Торай, открывая вторую дверь.

За ней открылась… не палата. Гораздо больше это походило на кладовку – длинную, узкую, скудно освещенную. Один-единственный магический светильник, да и в том почти закончилась мана.

– Я по-прежнему считаю, что его не следовало сюда привозить, – заметил Торай, пропуская остальных внутрь. – В моей помощи он не нуждается.

– Просто мы хотели, чтобы вы присутствовали при оживлении, повелитель Торай, – послышалось откуда-то из темноты. – А поскольку госпиталь вы почти не покидаете…

Ванесса вздрогнула – из недр кладовой, которая на поверку оказалась не такой уж и маленькой, выступили две колдуньи. Одна в желтом плаще, вторая в голубом. Та, что в голубом, выглядела совершенно обычной девушкой, а вот та, что в желтом… Ладонь правой руки металлическая – шесть длинных гибких пальцев извиваются подобно тонким шлангам. Левый глаз явно искусственный – темно-красный, покрытый ребристыми насечками. На голове ни единого волоска – череп гладко выбрит, а из затылка торчит титановый шланг. Киборг – не женщина.

– Это Екесс Глаз и Смолтика Тихая, – представил женщин Торай. – Они тут временно, приглядывают за… пациентом.

– Наш учитель поручил нам важнейшую миссию, – гордо произнесла Екесс. – Мы все выполнили согласно его повелениям. Теперь дело за вами, повелитель Клевентин. Вы принесли то, что нам обещал владыка Тивилдорм?

– Да, он у меня с собой, – сунул руку в карман Клевентин.

Он достал оттуда… некую штуковину. Оплавленный металлический цилиндр размером чуть побольше кулака. Точно такие же в достатке можно найти на любой свалке – однако Екесс и Смолтика уставились на него с каким-то болезненным вожделением.

– Прибавьте, пожалуйста, света, – попросил Клевентин.

Екесс Глаз моргнула искусственным глазом, и тот засветился неестественным красным светом. И в этом освещении из глубин кладовой проступила еще одна фигура – неподвижный истукан, похожий на семифутовый металлический скелет. Ванессе он сразу напомнил незабвенного Т-800.

– Раньше подобные эксперименты не проводились, – предупредил колдуний Клевентин. – Мы не знаем, сработает ли…

– Быстрее! – зашипела на него Екесс.

Клевентин пожал плечами и повернул в затылке истукана какой-то рычаг. В сторону отъехала круглая заслонка – Клевентин вложил в нее принесенный цилиндр и отступил на шаг.

Раздалось шипение и урчание. Глаза железного человека начали светиться, пальцы дрогнули, челюсть медленно пошла вниз…

– Повелитель!.. – благоговейно выдохнули Екесс и Смолтика.

– Где-я?.. – издал рокочущий звук истукан.

– Руорк Машинист, слышишь ли ты нас? – громко спросил Клевентин.

– Слы-шу… Я… Я-все-е-ще-жив?..

– Он все еще жив?! – поразилась Ванесса. – Но как?!

– Хороший вопрос, – недовольно кивнул Креол. – Я же своими глазами видел, как он взорвался. От него осталось только… да вот эта штука и осталась! Та, которую ты сунул ему в башку!

– Именно так, – кивнул Клевентин. – Эта штука содержала душу повелителя Руорка.

Руорк Машинист медленно шагнул вперед и поднял руки к лицу, пристально их рассматривая. Потом он ощупал себя со всех сторон, проверил на подвижность каждый сустав и оглушительно расхохотался:

– Ка-ка-ка-ка-ка-ка-а-а-а!!! Я знал, что у меня получится! Ка-ка-ка-ка-ка-а-а!.. Пусть рыдают завистники – я все-таки сумел обрести подлинное бессмертие! Я – первый технолич!!! Вот он – триумф техномагии!!!

Его голос звучал неестественно – с каким-то металлическим акцентом. Однако слова он выговаривал вполне отчетливо, а от его лязгающего смеха закладывало уши.

– Вот я, прекрасный Руорк Машинист! – горделиво согнул руки в локтях технолич. – Я вижу все вокруг себя одновременно! Я слышу, как букашка ползет на соседней улице! В моих предплечьях лучистые пушки! В запястьях циркулярные пилы! В левом бедре установка синтеза псевдоматерии! А еще у меня есть огнемет, парализатор, глушитель, ядоплюй, всережущий бумеранг и столько прочего оружия, что хватит на армию! Мои пальцы – универсальные инструменты! В груди защитный экран-отражатель и высокоемкий накопитель маны! Я могу плавить металл в собственных ладонях! Я летаю, плаваю, телепортируюсь! И я неразрушим! Я сделан из сверхпрочной зачарованной стали! Пусть трепещут враги, ка-ка-ка-ка-ка-ка-ка-ка-ка-ка-а-а-а-а!!!

Завершив эту хвастливую браваду, Руорк наконец обратил внимание на тех, кто его окружал. Он впервые рассмотрел внимательно Креола – и стальная челюсть чуть заметно опустилась.

– Ты… я тебя помню, – осторожно произнес он. – Я тебя хорошо помню. Почему ты в сером плаще? И что это за девка тут… тоже в сером плаще?..

– Эй! – нахмурилась Ванесса.

– И ты… ты ведь Клевентин, так? – пренебрежительно посмотрел на толстого колдуна Руорк. – Я помню, ты прислуживал Яджуну, помогал ему… с чем-то там. С какой-то ерундой. Не помню, какой плащ у тебя был, но вроде бы из «незабудок». Почему ты в сером плаще? Что за дерьмо тут творится? Где Бестельглосуд и остальные? Йоганц жив?

– Начинаем по второму кругу, – устало вздохнула Ванесса. – Опять объяснять все заново.

На сей раз времени пришлось потратить еще больше – Руорк Машинист погиб раньше Асанте Шторма. Он очень долго не мог поверить, что ларийская война окончилась полным крахом Серой Земли, а родная страна захвачена иноземцами.

Но в конце концов Руорк признал неоспоримую реальность. Грустно качающие головами ученицы подтвердили каждое слово этих ублюдочных чужаков. Уже не радуясь и не восторгаясь новым телом, технолич напряженно задумался.

Несравненный Руорк Машинист всю жизнь искал путь к физическому бессмертию. Он глубоко презирал свое природное тело – мягкое, хлипкое, с хлюпающими внутри жидкостями. На протяжении многих лет он заменял одну часть за другой, становясь все крепче и могущественнее – но ему было этого мало. Он желал себе тело целиком из металла, способное просуществовать века и тысячелетия.

Великий техномаг работал над финальным экспериментом долгие годы, все совершенствуя и совершенствуя свое будущее вместилище. Еще за пять лет до смерти Руорк внедрил себе в грудь практически неразрушимый контейнер и перегнал в него активную часть своей души. Тогда же он выдал все необходимые инструкции самым преданным своим ученицам – что делать в случае его преждевременной кончины.

– Я не хочу умирать, едва родившись во второй раз, – наконец произнес Руорк. – Если вы оживили меня только для того, чтобы устроить показательную казнь, я снова самоуничтожусь – и подорву вас всех вместе с собой! У меня в животе бомба!

– О, не беспокойтесь, – устало помахала рукой Ванесса. – Мы просто хотим предложить вам вернуться в Совет Двенадцати.

– Это мне нравится больше, – резко оживился Руорк. – Где мой серый плащ? Я без него как голый… ах да, я же и есть голый. Еще одно преимущество технолича – одежда больше не нужна.

– Серый плащ вам вручат на следующем заседании, после голосования, – сладко улыбнулся Клевентин.

– Я хочу сейчас, – клацнул стальными челюстями Руорк.

– Да на, возьми мой, – расстегнул аграф Креол. – Я все равно на него соус пролил.

Клевентин и Руорк ужасно опешили, а Ванесса заливисто рассмеялась. Вот в такие моменты она понимала, почему влюбилась в этого человека.

Несмотря на явное нарушение правил, от креолова плаща Руорк не отказался – пусть тот и оказался ему маловат. Технолич с нескрываемым удовольствием застегнул обновку на стальных плечах и с интересом поглядел на аграф с эмблемой. Последние сто лет колдовские плащи серых скрепляла одна и та же застежка – стилизованное изображение Ктулху. Теперь рисунок сменился на перечеркнутый круг с двумя значками в верхней и нижней половинах – символ иштарианства.

– Я проведу себе техосмотр… – задумчиво произнес Руорк, – кое-что подлатаю… я уже чувствую, какие детали у меня барахлят… сделаю парочку усовершенствований… и через два-три дня буду в вашем распоряжении, владыка Креол. Ктулху фхтагн!.. или как у вас теперь положено говорить?

– Да как хочешь, – пожал плечами маг. – Мне наплевать.

Оставив Екесс и Смолтику хлопотать над своим роботообразным учителем, Креол с Ванессой вышли в коридор. Ванесса саркастично хмыкнула:

– И кто же третий, мистер Клевентин? Кого вы еще нам оживили – Ригеллиона Одноглазого? Или Бестельглосуда Хаоса?

– К сожалению, к тому времени, когда закончилась ларийская война, для повелителя Ригеллиона было уже слишком поздно, – огорченно вздохнул Клевентин. – Даже наш высокочтимый Торай не совладает с настолько разложившимся трупом… который к тому же неизвестно где находится. Увы, разыскать его так и не удалось… Что же до владыки Бестельглосуда…

– Я убил его адамантом, ученица, – растянул губы в улыбке Креол. – Его не оживит никакая магия.

– Нет, к сожалению, единственным достаточно свежим трупом в нашем распоряжении был повелитель Асанте, – развел руками Клевентин. – В случае же с повелителем Руорком нашей заслуги нет – он позаботился о себе сам.

– Мудрый человек, – одобрительно кивнул Креол.

– То же самое касается и третьего из наших новых друзей, – открыл дверь Клевентин. – Прошу вас.

Палата Асанте Шторма была обычной больничной палатой, хотя и роскошной. Палата Руорка Машиниста скорее напоминала просторную кладовку. Сейчас же Креол с Ванессой вошли в какую-то лабораторию. Слева и справа – операционные столы со зловещими инструментами. Полки уставлены банками с человеческими органами и еще какой-то гадостью. А в самом центре высится огромная колба, заполненная зеленоватой жидкостью. От нее идут трубки, шланги…

А внутри плавает человек.

Или не совсем человек. Скорее гомункул – довольно уродливый человекоподобный гомункул. Совершенно лысый, с идеально гладкой кожей, но старческими чертами лица. Креол рассказывал, что именно так выглядит классический тип гомункула – в виде старообразного младенца.

Правда, это существо несколько крупнее младенца. Невысокий – от силы пять с половиной футов – но несомненно взрослый. Ванесса не могла различить сквозь зеленую жидкость черт лица, однако ее сразу охватило недоброе подозрение…

Торай Жизнь прошел к колбе, повернул большой вентиль, спуская воду, по очереди дернул за два рычага – и дверь распахнулась. Лысый уродец издал мяукающий звук и ступил на пол, обертывая чресла протянутым полотенцем. За ним тянулся какой-то упругий канатик цвета сырого мяса.

– Снова здравствуй, деточка, – улыбнулся он Ванессе. – Рад, что мы опять увиделись.

– Мурок Вивисектор! – ахнула та.

– Собственной персоной, прошу любить и жаловать, – поклонился великий биомаг. – Вы по мне скучали? Скучали-скучали, не надо отрицать очевидного. По мне все скучают.

– Кто это? – хмуро спросил Креол. Он-то с Муроком никогда не встречался.

Ему объяснили. А вот самому Муроку ничего объяснять не пришлось – в отличие от Асанте с Руорком он уже давно был в курсе всех изменений.

Несмотря на то, что последние два месяца провел в банке.

– Так вы тоже создали себе запасное тело… – задумчиво произнесла Ванесса.

– О, но это же такой пустяк для колдовской медицины, – расплылся в улыбке Мурок. – Я заранее позаботился о том, чтобы в случае смерти мой дух отправился не на тот свет, а вот сюда, в мою лабораторию, к моему эмбриону – он тогда был вот такусенький! – и моему лучшему ученику – Тораю Жизнь. А он уже позаботился об остальном. Хотя не скрою, умирать было… неприятно. Не хотелось бы повторять это ощущение. Давай больше не будем ссориться, деточка.

– Не подходи ко мне, – отстранилась Ванесса. – Мистер Клевентин, вы уверены, что вот этот Франкенштейн нам нужен? Может, измельчим его и выльем в унитаз?

– Не надо грубить без причины, – сделал шаг вперед Мурок. – Мне казалось, что мы с тобой друзья…

– Ребята из Дахау тебе друзья, – взялась за пистолет Ванесса. – Не подходи, сказала, а то мозги вышибу!

– Почему со мной так невежливо обращаются? – надул губы Мурок. – Это у вас так принято – мучать новорожденных? Я еще не обсох от амниотической жидкости, а меня уже хотят убить!

Ванесса жалобно посмотрела на Креола. Тот равнодушно зевнул и сказал:

– Решай сама, ученица. Если хочешь, я испепелю его прямо здесь и сейчас – мне не трудно.

Ванесса открыла было рот… однако все же заколебалась. Конечно, у них с Муроком Вивисектором были разногласия, он проводил эксперименты над людьми и вообще похож на доктора Менгеле… но в своем ремесле он и в самом деле специалист, этого у него не отнять. Столь выдающимися умами нельзя так просто разбрасываться…

– Ладно, пусть живет… пока что… – неохотно согласилась девушка. – Но я буду лично за ним присматривать!

– Ты не пожалеешь об этом, деточка!

– Уже жалею. Кстати, что это за канат у вас такой?

Мурок проследил за взглядом Вон, понимающе улыбнулся и поднял с пола канатик, тянущийся от колбы-репликатора. Один его конец заканчивался где-то в глубинах биомагического прибора, другой крепился к животу Мурока. Залихватски перекинув этот шланг через руку, Мурок весело подмигнул и сказал:

– Это, деточка, моя пуповина. Правда, симпатичная?

Ванесса почувствовала легкую тошноту. На лице Креола тоже проступила брезгливость.

– К сожалению, мое тело еще недостаточно окрепло, – виновато развел руками Мурок. – Поэтому я пока что вынужден проводить большую часть времени в репликаторе. Но реабилитационный период уже заканчивается – с каждым днем я все дольше остаюсь на воздухе. Еще немного, и я окончательно рожусь. Правда, здорово?

– Я рассчитываю перерезать пуповину в конце этой восьмицы, повелитель Мурок, – сообщил Торай, вылезая из репликатора. – Ваша плацента уже начала подсыхать, и вы в ней практически не нуждаетесь. В принципе, вас можно выписать уже сейчас, но я бы все-таки рекомендовал повременить еще чуть-чуть.

– Ты всегда был хорошим учеником, Торай, – похвалил его Мурок. – Немножко слюнтяем, но талантливым. Я знал, что ты меня не подведешь.

– Это мой врачебный долг.

Загрузка...