Даня Р История одного засоса


Природа устроила все умно. Разумеется, на то она и природа!

Все твои раны – от происшествий, что случились с твоим соулмейтом. Таково универсальное правило.

Если человек знает, что его соулмейт ранен, знает, что тому нужна помощь, то скорее успеет прийти на выручку. Сама рана ложится на кожу лишь тенью той, что появилась у соулмейта, поэтому не вызывает боли и не представляет опасности.

Умно, одним словом.

Однако в реальности порой все бывает не так радостно и полезно. Происшествие – не происшествием вовсе, а рана – огромным засосом во всю шею.

– Вот это засос! – задыхаясь от смеха, сказала Дина, когда они стояли в раздевалке, уже опаздывая на первый урок.

Руки Оли сами собой взлетели вверх, прикрывая шею. Это был не ее, естественно. Она с большим удовольствием проводила время дома, за просмотром сериальчиков, а не на тусовках, которые обычно заканчивались именно этим – огромным фиолетовым синяком во всю шею, как будто хватанул беззубый, но очень сильный медведь.

Утром Оля ничего не заметила, поскольку проспала и одевалась, не глядя в зеркало, а зубы чистила почти на бегу. Проспала она, в свою очередь, потому, что всю ночь залипала в телефоне. Тяжела жизнь интернет-зависимого интроверта.

Засос выглядел шикарно: густо-лиловый синячище начинался от ключицы и доходил почти до уха. Едва взглянув в зеркало, Оля взвыла. Что прикажете с этим делать?

И вот теперь ей приходилось сидеть на уроке в шарфе. Отопление шпарило на всю, по позвоночнику струйкой стекал пот, а кожа дико чесалась. Отличный шарф, нечего сказать: шерстяной, бабушкой связанный, подаренный на шестнадцатилетие, а еще невероятно теплый, в самый раз для суровой сибирской зимы.

– Эй, Шпага, у тебя че, мужик наконец-то появился? – раздалось из той части класса, где сидели парни. Наверняка искрометную шутку придумал Королев, самопровозглашенный король параллели, а кричал кто-нибудь из его прихлебателей. Хотя бы тут ничего нового, обычный день одиннадцатого класса с буковкой «Б».

«Мужика» у нее, разумеется, не появилось, потому что ни один живой представитель того самого пола, который почему-то называли сильным, даже на миллиметр не мог приблизиться к ее сериальным идеалам. Ну серьезно, где ее одноклассники-недоумки, а где героический и жертвенный Дин Винчестер? Хотя, надо признать, шутки иногда были из одной категории.

– Отстаньте от Шпагиной, – строго сказала математичка. – Это ее дело, с кем встречаться. Ну, может, еще дело педсовета и родителей. Уж точно не ваше!

Оля чувствовала, что щеки полыхали. Какой кошмар! А вдруг действительно ею заинтересуются учителя и, как следствие, родители? Матери не объяснишь, что это соулмейт развлекается.

Дина повернулась к парням, когда математичка снова опустила взгляд в учебник, и показала в ту сторону средний палец. Сама Оля не решилась бы. Ее смелость всегда начиналась и заканчивалась в фантазиях.

И все-таки, кто ее неугомонный соулмейт? И кто та дамочка, оставляющая на своем парне такие метки? Голодная, что ли? На диете сидит? Оля считала себя феминисткой и презирала соперничество между женщинами, но тут разговор шел практически о членовредительстве, поэтому она позволила себе пару нелестных мыслей в адрес (временной) девушки своего соулмейта. Все равно никто ее проклятий не услышал.

В принципе, до этого происшествия Оля жила в согласии с соулмейтом. В детстве так точно. Он ни разу не ломал руку или ногу, однажды только вывихнул запястье, а синяки и ссадины появлялись не чаще тех, что Оля получала самостоятельно. Хороший, должно быть, мальчик. То есть хорошим мальчиком он был раньше, а теперь подставлял свою шею кому ни попадя. Эх, вот снова эти недостойные мысли!

День проходил тяжко. На уроках ничего не лезло в голову. Шея вспотела, кожа под шарфом неистово чесалась. Дина подкалывала при любом удобном и неудобном случае, но стабильно орала на остальных, кто пытался острить. Оля страшно завидовала Королеву, который сегодня надел водолазку под форменный пиджак.

– Да ладно тебе, снимай давай. Уже все всё поняли, – сказала Дина в столовой, глядя с сочувствием, как Оля обмахивается учебником после горячего обеда. Суп давали ее любимый – рассольник, и это было особенно обидно, ведь удовольствия она не получила никакого.

– Ты что, а если классная увидит? Домой же позвонит, а у меня маман ты сама знаешь какая.

– Да уж, не хотела бы я однажды разозлить Ирину Сергеевну.

– Вот-вот, а я с ней живу, как бы так, между прочим.

После уроков Оля столкнулась в раздевалке с Королевым. Точнее, он там ее поджидал непонятно зачем. Видимо, чтобы продолжить упражняться в остроумии. У чувака, должно быть, уже спортивный разряд образовался в прикладном стендапе. Оле бы хотелось приложить его чем-нибудь потяжелее, чем парой матерных.

Было бы проще, не будь Королев… таким.

Проклятый идеальный идеал возвышался на полторы головы над ней и был намного шире в плечах. Светлые кудрявые волосы небрежно обрамляли красивое лицо и удивительно голубые глаза, в которых мерцали смешинки, а в уголке рта таилась небольшая родинка. В это лицо можно было смотреть вечно. Да, можно было бы, не будь он последней сволочью.

И нет, не то чтобы он действительно производил впечатление дурного человека. Королев неплохо учился, помогал отстающим, играл в футбол, имел кучу друзей и, в общем-то, был вполне положительным персонажем, но Оле всегда казалось, что есть в нем что-то такое… Мутное. Что все вокруг заблуждаются и только она видит его насквозь. Видит, насколько он раздражающий тип.

– О, Шпагина! – воскликнул он, как будто сам не ждал ее тут.

Оля не отреагировала и прошла мимо. Ей не хотелось тратить ни секунды своего времени на него, особенно в такой поганый день.

– Тебя поздравить или посочувствовать? – спросил Королев, но ему явно не хотелось ни того, ни другого, а только поугорать.

Загрузка...