Крылатый демон, чешуйчатый и мерзкий, отшатнувшись прочь, бесследно растаял, будто в каком-то фильме. А вот невиданное окружение – природа, с совершенно неестественным цветом травы, которая была откровенно синей, диковинными ажурными деревьями с белой корой и сине-фиолетовыми листьями; и три разноцветных солнца в чуть зеленоватом небе – осталось на месте. Макс судорожно закрутился на месте. Фиолетовая река с оранжеватыми камнями по кромке. Горы вдали, со снеговыми шапками холодного бирюзового цвета. И дурманящий запах неведомых цветов и фруктов, с чуть приглушенными нотами рыбы и тины. И все это не желало исчезать следом за демоном.
К запахам и краскам добавился звук. Плеск и шелест, крики неведомых зверей. Треск веток под чьими-то ногами, или лапами. И к тому же было жарко и влажно, как в парной.
В глазах потемнело и Макс едва не лишился сознания. Стало тяжело дышать и от нехватки кислорода шумело в ушах. С трудом справляясь с эмоциями, он бросился бежать не разбирая дороги. Белые ветки с сине-фиолетовой листвой хлестали по лицу, как он ни старался от них уворачиваться. Он бежал все быстрее и быстрее, пока не запнулся и кубарем не покатился в овраг. Больно ударившись о большой кривой корень, так, что перехватило до сих пор не восстановившееся дыхание, он без сил упал навзничь. Чуть погодя перевернулся на спину и уставился в зеленоватое небо в просвете между листвой, где было видно чуть оранжеватое солнце. Неподалеку слышался размеренный плеск реки, а в воздухе немного сильнее чем раньше чувствовался запах рыбы и тины.
Отлежавшись немного, Макс поднялся и, останавливаясь и оборачиваясь на каждом шагу, подошел к берегу. Диковинная растительность как-то быстро примелькалась, ведь не это было сейчас важно. Если допустить, что это у него не пьяные галлюцинации, то он попал в дрянную ситуацию – его похитили. А он ведь не верил, что это именно похищения, а не убийства. Что ж, возможно было бы лучше, если бы его убили. Тогда бы он просто умер и все, а не оказался черт знает где. Но точно не на Земле. Надо же, три солнца в небе и зеленое небо!
А может быть кого-то из тех пропавших нашли? Эх, нет, он о таком не слышал. Интересно, а те другие парни попали сюда же? Трупы полуразложившиеся в кустах он не видел – уже хорошо. Значит они живы. По крайней мере они ушли с этого берега, и возможно даже на своих ногах. И пойти они могли только к людям, если конечно они здесь есть. А если есть, то живут они вблизи водоема – это аксиома.
А если здесь живут не люди, а какие-нибудь гуманоиды? Или вовсе ящеры на двух ногах. Может такие же монстры, как эта крылатая тварь? Наверняка так и есть. Но ничего не остается, как надеяться, что здесь есть люди. Решено, он попытается найти жилье, а если там будут какие-нибудь нелюди, вот тогда он и подумает, что делать в таком случае.
Приглядевшись к мутноватой поверхности реки, Макс определился с направлением – лучше всего, как ему показалось, идти вниз по течению.
***
После того, как Серж ушел и до слуха донесся отдаленный звук захлопнувшейся двери, по своим местам разбрелись и все остальные. А Мирра так и сидела перед мерцающим монитором и смотрела на мигающую зеленым лампочку телефона, оповещающую о входящем звонке, но так и не принялась за работу. Она водила курсором по рабочему столу, открывала и закрывала документы. Пару раз даже ответила на звонок, но никак не могла понять, что спрашивают, что нужно им подсказать, что посмотреть в компьютере. На другом конце провода устали тщетно ждать помощи и первыми повесили трубку.
Уже через час мало кто вспоминал про утреннее происшествие. Ну, разве что во время перекуров поднимали эту тему, и то ради того, чтобы почесать языки. А для Мирры мир рухнул. Вскоре она совсем перестала что-либо делать, только повторяла про себя «он пропал, он пропал» и смотрела на летающий по монитору огненный шар заставки. Больше всего на свете она боялась признаться себе, что неизвестно каким образом, но именно она виновна в произошедшем. И во всех предыдущих похищениях тоже. Скольких же людей в этом городе она сделала несчастными. А вдруг те пропавшие мертвы. Вдруг Макс мертв! Но ведь этого просто не может быть! Это же всего лишь сон. На самом деле у нее нет крыльев и она не умеет летать.
Из раздумий Мирру вывел звонок телефона, точнее это был будильник в телефоне одного из коллег. Он всегда служил всеобщим оповещением о скором окончании рабочего дня. Все зашевелились, затихшие в рабочее время разговоры о похищении Макса возобновились, но не надолго – все спешили по домам, чтобы с домочадцами за ужином продолжить обсуждение такой свежей новости. Никто из них, как понимала Мирра, не понимал всю серьезность происшествия. Для них это была точно такая же пропажа, как и в случае с другими мужчинами. Просто это совпало с тем, что Макса нет на рабочем месте. Ну нет и нет. Но ведь никто из них не видел того взгляда полубезумных глаз. И не находил при этом себя в неведомом месте.
Когда Мирра дошла до дома, было уже очень поздно и за окном давно стемнело, несмотря на то, что день был уже довольно длинным и солнце заходило только после восьми часов вечера. Припомнить, почему она шла до дома так долго, Мирра толком не могла. Вроде просто шла домой, отчего-то по малознакомым улицам, пугая прохожих, сама при этом пугалась каждой тени. Люди ее обходили, машины сигналили, когда она не глядя по сторонам бросалась на другую сторону улицы. Она не запомнила, как открыла дверь, не запомнила, как разделась и как умывалась. И как легла спать тоже. Все это проскользнуло мимо ее сознания.
Мирра просто проснулась посреди ночи и помнила лишь, как вышла из офиса самая последняя, а вахтер ворчал, дожидаясь, когда же она доковыляет до двери. И еще помнила, что за окном ее спальни было темно. Она проснулась в самый тихий час, когда громче тиканья часов ничего нет, и разве что кажется, будто слышишь, как дышит воздух. Она не помнила, снилось ли ей что-то, но если и снилось, то это, скорее всего, были обычные кошмары. Она была вся в поту, одеяло свалилось на пол, простынь сбилась в ком. Сердце как бешенное грохотало в груди, виски ломило, перед глазами плавали цветные пятна. Захотелось разрыдаться от боли где-то в душе, но это были хоть какие-то чувства, кроме опустошенности.
Несколько часов она провалялась без сна не в силах даже закрыть глаза. Забытье так и не приходило. Ломая голову, а не сходит ли она с ума, Мирра добралась до кухни. Электрический свет ослепил, от этого голова разболелась еще сильнее. Отсчитав три таблетки снотворного и две обезболивающего, она проглотила их, разжевав до этого, и только потом запоздало запила водой, когда горечь во рту стала нестерпимой.
В незашторенном окне отражалась бледная худая фигура с темными кругами под глазами. И можно было лишь надеяться, что это освещение какое-то не такое. Покачав головой, Мирра вернулась в спальню и легла, так и не раздевшись. Снотворное подействовало почти сразу, а может она просто слишком долго шла обратно в спальню. Едва голова девушки коснулась подушки, она провалилась в очередной кошмар, такой же невообразимо сумбурный, как и все прочие. Может быть, ей только показалось, может, это было частью сна, но она ощутила крылья еще до того, как уснула. Она летала, она всегда летала во сне, если только была способна осознать себя хоть даже самой крохотной частью своего я. Она всегда только об этом и думала. Но на этот раз единственная мысль была о том, когда же это сновидение наконец-то закончится. Она хотела проснуться, и не могла. Она пыталась проснуться и все кляла снотворное. Она почти не осознавала себя, она осознавала только то, что не может проснуться и то, что не хочет просыпаться.
Каждый взмах крыльев менял сновидение, но это все был этот же мир – настоящий: родной город, его улицы и улочки, парки и скверы, окрестности города. В этот раз Мирра ни разу не видела три солнца в зеленоватом небе. Она что-то искала, совершенно не задумываясь о том, летит она, или идет, и никак не могла отыскать. И даже не до конца понимала, что ищет. Может, будучи в полном сознании, поняла бы.
Сон ее не был безлюдным. Неясные силуэты людей вдруг обретали четкость, она видела их лица, и если бы память во сне сохранялась полностью, она с легкостью могла бы потом узнать почти каждого из них. Ее нисколько не смущали их крики, не смущало, что они убегали, ведь это же всего лишь сон, обычный кошмар. Но почему же не появлялось желания поймать кого-нибудь из них?
Сложно сказать, сколько надрывался будильник, прежде чем Мирра смогла оторвать голову от подушки и дотянуться до него, чтобы отключить. Его треск какое-то время тревожил ее во сне, но она никак не могла вспомнить, что это за звук, потом, когда с трудом пришла в себя, долго не могла подняться.
Спустя полчаса Мирра с трудом поднялась с кровати. Ноги подгибались и едва держали вес ее истощенного тела, в ушах стучало. По рукам бегали мурашки и разливалась боль. Она долго стояла перед зеркалом в ванной и разглядывала огромные темные круги под глазами и обострившиеся всего за ночь скулы. Зря она надеялась, что круги под глазами ей померещились. Не сразу получилось расчесать спутавшиеся за ночь волосы. Они сбились едва ли не в клубок, и потому казалось, что за всю сегодняшнюю ночь она ни минуты не лежала спокойно. Еще и усталость была такая, будто она не спала, а всю ночь бегала, или летала. Сама себе она больше всего напоминала всю ночь веселившегося завсегдатая клуба. Только вот вряд ли в глазах такого весельчака можно было бы увидеть столь сильную апатию и отчаяние.
Не зная, как жить дальше остаток жизни, она бессильно плакала до тех пор, пока оставались слезы. Она чувствовала вину. И ей никак не удавалось убедить себя, что это лишь дурное совпадение. Серж сказал, что видел голую крылатую бабу. Какое емкое описание. Крылья у нее были. Об одежде она никогда не задумывалась, так что осталось увидеть себя со стороны, или хотя бы ощупать при случае.
Позавтракав все тем же кофе и бутербродом из черствого хлеба с засохшим уже сыром, она неторопливо собралась на работу, представляя себе всю жизнь в нескольких повторяющихся картинах: еженощные метания по кровати, подъем через силу, такой же как сегодня. Скупой завтрак из того, что завалялось в холодильнике, дорога до диспетчерской, монотонная работа, скупой же обед из одного лишь дрянного кофе не отходя от рабочего места, дорога до дома после окончания рабочего дня, вечернее ничегонеделание, ну, может быть ужин и сон – метание по кровати. Безрадостная картина. Из развлечений редкие посещения продуктового супермаркета и беседы с несдающейся Веттой.
Еще раз глянув на себя в зеркало, Мирра попыталась почувствовать тревогу от того, что скоро будет похожа на скелет, но не смогла. Хлопнув дверью, она отправилась на работу. Она шла в диспетчерскую точно так же, как и на протяжении всего предыдущего года – думая о предстоящем дне. Только, раньше она просто ни на что не надеялась, кроме одного единственного взгляда или украденной улыбки. А сейчас даже этого не осталось. Хотя нет. Вина оставалась. Теперь она будет винить себя каждый день. И даже призрака надежды не осталось, только вина.
В то, что с глаз долой – из сердца вон не верилось. Прошлогодний отпуск тому доказательство. Она уехала из города почти на целый месяц и все эти долгие недели не находила себе места. Сны в ту пору ее совсем одолели и она даже начинала засыпать днем на ходу.
Так незаметно она дошла до работы. Отсидела весь день на рабочем месте, мало что делая как следует, чаще же бездумно глядя в монитор или на мигающую лампочку на телефонном аппарате. Да еще в обеденный перерыв ее пыталась разговорить Ветта. Она почти каждый день пыталась. А Мирра улыбалась в ответ через силу, едва ли слыша, что подруга говорит.
***
Макс шел уже полдня, хотя сложно сказать, как с тремя солнцами можно определить длину этого самого дня. День этот вполне мог быть бесконечным, так как светила эти двигались в разных направлениях и с разной скоростью.
Стараясь не думать о том, что это противоречит законам небесной механики, если только брать за основу планетарное строением, подобное Солнечной системе, и даже если представить на месте одной звезды две или три. Не думать не получилось и, погруженный в мысли о движении звезд и планет, Макс вздрогнул, когда прямо на него из неплотных кустов сиреневого цвета вышло около десятка человек. Все как один худощавые мужчины с не самыми оптимистичными выражениями лиц. Возраста они все были разного и телосложения тоже, только худоба у всех была одинаковая. Разве что тот из них, который был немного впереди других, был крепче прочих.
Макс попятился. Хоть мужчины и были диковатого вида, и все разные, все они были одеты одинаково – в потрепанного вида кожаную броню поверх жуткого цвета и видимо домотканых рубах и грубых штанов. В руках у них было разномастное оружие, все самодельное, разной степени мастерства, но все грубое.
– Смотри-ка какой холеный, – проскрипел один из них, кажется самый тощий. – Точно оттуда. Да не боись ты, парень, не съедим мы тебя.
– Но вот может быть разденем, – хохотнул другой, постарше и пострашнее на вид.
– Ну-ка успокоились все, – громыхнул тот, что был покрепче. – Не по чину нам его раздевать. В оплот его проводить надо. Что ж вы такие остолопы-то? А небось все хотите в десятники, чтобы жрать получше. Надо сначала умишко показать. Свен, ты его отведешь. Посмотрим, как справишься.
– Хорошо, Сократ, – согласился долговязый парень, или даже скорее молодой мужчина.
Макс, продолжавший пятиться, запнулся обо что-то и упал.
– Да ты не боись, – сказал Сократ. – Мы здесь все друг за друга. Помогите ему подняться. Звать-то тебя как? А хотя ладно, – отмахнулся он, не дождавшись от незнакомца реакции. – Свен, давай, веди его. Хоть на себе неси. Ночь скоро. Вам надо успеть до первого приюта добраться. Да и нам бы поспешить.
Макса подняли под руки и буквально повесили на Свена. Остальные мужчины во главе со Сократом, ушли. Вскоре затихли и их шаги.
– Ну ты идти-то собираешься, или так и будешь на мне висеть? – спросил Свен.
– Да-да, – пробормотал Макс, силясь выпрямить подкашивающиеся ноги. – Я просто уже много часов иду.
– Так, давай посидим, отдохнем немного, и пойдем, идти правда надо.
– Да-да, я понимаю.
– Нет, ты не понимаешь, – покачал головой Свен, и опустил Макса на землю. – У тебя десять минут, – и он вдруг засмеялся, – если бы тут было чем отмерять время.
Макс, справившись наконец с паникой, заставившей его ноги подкашиваться, посмотрел на спутника вопросительно.
– Не обращай внимания, – отмахнулся Свен, опускаясь рядом с Максом, – здесь почти все немного того. Да и разве будешь здесь нормальным? – он поднял на мгновение руки, указывая на зеленоватое небо с тремя солнцами.
Макс посмотрел на небо и ему стало казаться, что это все пьяный бред. А значит он когда-нибудь закончится.
– Ладно, что-то я подрасслабился, – через пару минут сказал Свен и поднялся. – Идти надо. Вставай. Здесь нельзя раскисать, – и он подал руку, чтобы помочь подняться, – как тебя зовут-то хоть?
– Макс.
– Давно здесь?
Макс неопределенно пожал плечами.
– Но ты ведь еще ни разу здесь не ночевал? – спросил Свен. – Или укрылся где-то?
– Значит здесь все же бывает ночь? – Макс посмотрел на самое яркое из солнц, потом перевел взгляд на второе, затем на третье.
– Лучше бы не было. Иногда ради этого я даже готов не спать. Ладно, пойдем, – и он кивнул в противоположную сторону, в сравнении с тем, где скрылись остальные. – Если шустро пойдем, возможно бежать не придется.