Звук будильника вырвал Лену из сна так резко, что она села на кровати, удивленно заморгала и не сразу догадалась выключить назойливый звонок. Ощущение было очень странным. Только что она сидела на лежанке в своей комнате, и вдруг она здесь, в Москве, рядом с Кириллом, который опять спит.
Лена собралась с духом и посмотрела на свой пораненный во сне палец. Она боялась увидеть порез, и боялась его не увидеть.
Порез был. Полузаживший, как и ожог, но в точности такой же по размеру, форме и расположению, как и тот, что сделала Лена во сне. И это уже никак нельзя было объяснить опьянением и забывчивостью.
Так что же с ней происходит? Дух захватило при мысли, что она не спит, а попадает куда-то в другую реальность. Или в прошлое. Или на другую планету. В другое измерение. Вариантов Лене пришло в голову сразу великое множество, но у нее не было ни одной версии, в которую можно было бы поверить.
Лена прошла в кухню, захватив с собой ноутбук, и стала искать что-то, объясняющее её ситуацию, в интернете. Там, разумеется, ничего похожего не было. Лена устала читать бред про похищение инопланетянами и прыжки во времени, и решила зайти с другой стороны. Она писала в поисковике запросы про султана Аликбая, про султана Керима, про Фаруха, про Мустафу, про Царство Солнца и про все прочее, что она услышала от Саида в свой первый день пребывания в своем сказочном сне. И опять ничего путного не нашла. Конечно, все эти имена встречались в статьях про восточные страны, но именно такой истории, какую поведал своей Фатиме ее отец, не было.
Просидев в сети достаточно долго, Лена нехотя сделала вывод, что она все-таки попадает не в прошлое.
А тем временем на кухню вышла свекровь, которой нужно было на работу только к десяти утра и она могла позволить себе чуть дольше поспать. Лена в панике посмотрела на часы и вскочила с места, быстро закрыв все окна в браузере. Это было очень неприятно. Даже если Лена сможет выйти из дома прямо сейчас, то все равно она вряд ли придет на работу вовремя. А ведь она даже не умывалась и не завтракала. Когда свекровь начала ворчать, что нужно вытирать за собой не только стол, но и плиту после ужина, и что полы не мыты уже третий день подряд, Лена не удержалась:
– Не мыты – помойте, – резко сказала она и добавила: – Доброе утро.
Свекровь даже замерла от возмущения и сразу не нашлась, что ответить на такой прямой и откровенный бунт. Лена раньше никогда не позволяла себе открытого хамства. Но когда Мария Викторовна собралась с ответом, ее невестки в кухне уже не было.
Лена приняла душ за две минуты, слегка подсушила голову феном, накрасила только ресницы, оделась и побежала к двери. Она вдруг поняла, что Кирилл до сих пор спит и громко позвала его из коридора.
– Что? – раздался сонный голос из их спальни.
– Как что? Вставать пора, – ответила Лена.
– Фатюш, я уволился. Мне не пора, – ответил Кирилл.
Лена замерла у выхода, открыв от удивления рот.
– Уволился? Но зачем? – спросила она. – И как же отработка?
– Без отработки. Зачем? Ты же просила.
– Я просила перевестись в другой магазин.
– Не хочу. Я другую работу найду. Я не хочу, чтобы ты волновалась, – Кирилл вышел в коридор, весь взъерошенный и сонный.
Лена в глубине души умилилась и даже почувствовала благодарность к нему, но внешне постаралась этого не показать. Она пожала плечами, помахала ему рукой и ушла.
Лена бежала к машине, испытывая противоречивые эмоции. Переживание из-за опоздания, буря чувств к Кириллу, досада из-за его увольнения, радость от того, что эксперимент во сне удался. Весь этот вихрь не давал Лене успокоиться. «Хорошо, что сегодня пятница», – подумала она. В суете ее будней просто не было времени и сил, чтобы все хорошенько обдумать.
На улице было чудесно. Уже начали распускаться первые листочки на деревьях, солнце нежно согревало, но еще не было удушающей летней жары, которая в городе всегда переносилась ужасно. В любое другое время Лена бы наслаждалась этой погодой, млела бы от солнца, но сейчас она не видела ничего вокруг. И она не могла себя обманывать, ей было вообще не важно, что происходит с ней сейчас в этой реальности, настолько ее поглотила сказка из волшебных снов.
Лена никогда не думала, что с ней может случиться что-то необычное. Её жизнь была нормальной и предсказуемой. Лена никогда не ожидала объявившихся из ниоткуда дядюшек с состоянием или режиссера, который вдруг заметит её и пригласит сниматься в фильме. И тут вдруг вот оно – волшебство.
Весь день Лена откровенно саботировала работу. Она использовала любую возможность, чтобы поискать в интернете что-то про обучение японских ниндзя. Ей казалось, что Абдулла обучает ее и девушек чему-то похожему. Хотя декорации и люди во сне были совсем не японскими. Одежды вообще напоминали Индию. Наверняка это Царство Солнца вообще в нашей реальности не существовало. Мало ли, как в этом месте смешались культуры и верования.
Лена прочитала массу интересного про боевые искусства восточных стран, а особенно тщательно она изучила статьи про способы ходьбы крадущихся и про яды. Хотелось удивить Абдуллу своими знаниями.
Также Лена нашла фитнес-центр с групповыми занятиями айкидо. Она хотела выбрать каратэ, но рядом с домом и работой не было ничего подходящего.
Вечером Лена заехала в выбранный фитнес-центр, записалась на занятия, которые проходили три раза в неделю в семь вечера. Еще она планировала много читать и учить, чтобы точно стать самой лучшей среди девушек, учащихся у Абдуллы.
Перспектива убийства какого-то принца Мустафы Лену совсем не пугала, потому что не казалась реальной. И потом, она же могла и не убивать никого, даже если именно ее выберут для проведения этой миссии. Она же умная, разберется на месте, что к чему. В любом случае, Лена воспринимала все происходящее во сне, как игру, как что-то, у чего не будет последствий, а потому можно позволять себе делать и говорить то, чего нельзя в обычной жизни. Это была еще одна причина, по которой сказочные сны так нравились Лене.
И началась совсем другая жизнь. Лена в течение дня, а также по вечерам и каждую свободную минуту в выходные посвящала поиску информации по мотивам обучения Абдуллы. Три раза в неделю, а также по часу вечером перед сном она тренировалась айкидо. Два раза в неделю Лена ходила на восточные танцы в том же финтес-клубе. По возможности она также искала новые рецепты из тех продуктов, которые были в наличии на кухне Айше, училась делать такое же эластичное тесто, как ее сказочная мама, пыталась всеми силами удивить и ее. Времени на общение с Кириллом, со Светкой, с коллегами по работе и даже с мамой не было совсем.
Прошло почти три месяца. За это время Лена редко вспоминала в разговорах с мужем про его измену. Но она общалась с ним намного холоднее, чем раньше, поэтому тот пытался всячески загладить свою вину. Кирилл дарил своей Фатиме подарки, цветы, помогал ей по первой же просьбе. Он встречал ее каждый день на работе, отвозил на занятия, потом довозил до дома. На все вопросы Кирилла его жена отвечала односложно, практически не откровенничая с ним. Учитывая то, что раньше у них были очень близкие отношения, Кирилл очень тяжело переживал то, что его любимая жена так от него отдалилась. Тем более, что ему некого было в этом винить, кроме самого себя.
А Лена же даже не замечала душевных терзаний Кирилла. Она была так сильно увлечена своим прогрессом в волшебном сне, что вообще перестала думать о чем-то другом. Она в принципе была не сильно разговорчивой и открытой. Доверяла она только нескольким людям, и только с этими людьми могла себе позволить рассказать что-то личное. С посторонними же, и даже с приятелями, не входящими в круг доверия, она была достаточно скрытной, в отличие от Светки, которая каждому встречному могла без утайки поведать обо всех своих самых сокровенных тайнах.
Поначалу Лена считала эту болтливость подруги глупостью. Но со временем она поняла, что Света рассказывает все про себя, потому что не видит угрозы в окружающих, не пытается защитить свое личное пространство и не боится, что о ней что-то не то подумают. Возможность говорить, что думаешь – это какая-то труднодостижимая степень свободы. И радовало то, что чужие секреты Светка не выбалтывала, хотя и сложно было в это поверить.
За прошедшие три месяца Лена очень изменилась. Она стала намного более ловкой, гибкой и сильной, чем раньше. Каждый день без увиливания и даже с большим воодушевлением она упражнялась. И каждую ночь во сне – тоже. Она уже почти могла сесть на шпагат, отжималась без проблем, даже могла несколько раз подтянуться. Она научилась вполне сносно управлять своим телом, и уверенно побеждала соперниц во время занятий айкидо в московской реальности. Во своем сне, правда, она пока ни разу не смогла одолеть Айгюль и Зарему, но бегала, упражнялась с деревянным шестом и лазила по деревьям не хуже них. Учитывая то, что Лена начала тренировки совсем недавно, и что заниматься ей приходилось в непривычных длинных одеждах, это был поразительный результат.
Конечно, сильно помогало то, что в детстве Лена пять лет отзанималась художественной гимнастикой, а позже была нередким гостем в фитнес-центрах. Но главным подспорьем было ее невероятное воодушевление и целеустремленность. Никогда и ничто еще не увлекало ее так сильно, как эти занятия.
И радовало то, что она работала над своим телом и над своими умениями вдвое больше Айгюль и Заремы, потому что уже было очевидно, что эти умения и сила, полученные днем, сохранялись и ночью, во сне.
Но кое-что все же менялось при переходе из Москвы в Царство Солнца – её короткая стрижка, татуировка, пирсинг в пупке и маникюр пропадали в восточной сказке. Почему ожог или ранение переносилось из одной реальности в другую, а татуировка – нет, Лена пока не поняла. Она просто изучала свойства своих снов, но вопросов пока было больше, чем ответов.
В один день, когда Лена находилась на занятиях Абдуллы, вдруг в скрытый сад вошел какой-то человек. Это был старец с посохом в руке. Он выглядел, как Дед Мороз в депрессии, только без шубы и с лысиной на голове. Нечесаная борода мочалкой, серая или просто очень грязная мешковатая одежда, вся в мелкую дырочку, кустистые брови, большая сума через плечо, – было похоже, что этот человек давно бродяжничал.
Абдулла, увидев странного гостя, сразу же жестом остановил девушек, которые двигались с шестами, пытаясь повторить упражнения за своим учителем.
Старец выразительно посмотрел на Абдуллу, и тот сразу же сказал:
– На сегодня все. Расходитесь.
Лена разочарованно проводила взглядом Зарему и Айгюль, сразу же посеменивших к двери, ведущей из сада в учебные комнаты, и уставилась на гостя.
Видно было, что Абдулла не ожидал непослушания от своих учениц, он в недоумении взглянул на Лену.
– Что? – спросил он коротко.
– Кто этот мужчина? – ответила вопросом на вопрос Лена.
– Уходи, – сказал Абдулла и отвернулся от нее, давая понять, что считает этот разговор оконченным. Лена разочарованно последовала за Айгюль и Заремой. Она шла до двери очень медленно, надеясь услышать что-то, чтобы удовлетворить свое любопытство, но старец терпеливо дождался, пока Лена покинет сад.
Терпение и молчание – эти умения были очень развиты у всех мужчин Царства Солнца, которое Лена про себя называла Сонным Царством. Лена была расстроена. Она шла домой одна, зная, что Айше будет недовольна ей, но ждать Саида несколько часов из-за глупых предрассудков было выше ее сил. По правилам этих мест девушка не должна была передвигаться одна. Только с сопровождающим. Лена считала, что сама может уже кого-нибудь сопровождать, учитывая то, как она научилась драться.
Уже на следующий день, точнее на следующую ночь, Лена узнала, что это был за старец, и почему урок вчера так неожиданно закончился.
За время, проведенное в Царстве Солнца, Лена подружилась со своим названным отцом. Она поняла, что его грубость и сердитость были скорее напускными, что он очень любил своих дочерей, а еще больше он был предан своему царству, старому султану и правильным порядкам.
Саид иногда по вечерам беседовал с Леной, та специально приходила к нему в сарай, где тот плотничал, мастерил что-то или чинил. Лена задавала ему вопросы, чем сильно удивляла старика. Похоже, что он не привык к смелому любопытству от женщины. Скорее ожидал покорности и смирения. Но несмотря на то, что вопросы Лены вызывали у него недоумение, он тем не менее отвечал на них. Обычно это были длинные монологи, как та первая тирада на дороге, когда Лена впервые с удивлением узнала, что Саид, оказывается, умеет разговаривать.
Слушая истории своего названного отца, Лена все больше проникалась ненавистью к новому султану и его сыну. Она скорбела по своим братьям, которых, конечно, никогда не видела, но казалось, что знала их всю жизнь. Она жалела и старого султана. Удивительно было, что при Кериме семья Саида жила в достатке. Оказывается, что дом, в котором сейчас так резво хозяйничала Айше принадлежал ранее их управляющему, погибшему во время государственного переворота, но не от рук врагов, а от банальной болезни сердца. А Саид и Айше жили во времена старого султана в большом каменном особняке в городе. У них даже была служанка и садовник.
Но новый султан всеми силами пытался уничтожить всех, кто любил старого и мудрого Керима. Саид считал, что им очень повезло остаться в живых. Всем, кроме сыновей. Возможно, оставшуюся семью Саида не считали угрозой. Но для острастки их выселили из города и лишили старика работы и привилегий. Раньше Саид был в совете мудрого Керима, но сейчас ему приходилось работать в поле и плотничать в свободное время. Единственной его мечтой после казни сыновей было свержение Аликбая. Он считал, что после переворота на троне окажется один из старых визирей, и можно будет начать войну с Фарухом и его черными пауками. А уж после этой войны в Царстве Солнца наступит мир и благоденствие.
Но для начала нужно было проникнуть во дворец султана. И только Фатима могла это сделать.
Старик, прервавший вчера тренировку, тоже был раньше одним из членов совета. Его звали Али. По официальной версии он лишился всех своих богатств и нищенствовал. Али выглядел бродягой, потому что предпочитал, чтобы его считали старым, немощным и неопасным. На самом деле, он был главой сопротивления, и именно он готовил девушек для убийства Мустафы. И он решал, кому, как, когда и что делать. Он был мозгом и оплотом всех сторонников старой власти, был мудрым, добрым и справедливым. Саид в глубине души считал Али наиболее достойным того, чтобы править Царством Солнца.
Али напомнил вчера, что через неделю ожидается ярмарка на главной рыночной площади. И сообщил, что на этой ярмарке все-таки будет присутствовать султан с сыном и охраной. Али считал, что трем ученицам Абдуллы не мешало бы появиться на ярмарке и попытаться привлечь внимание наследного принца.
«Началось», – подумала Лена.
Саид и Абдулла по отдельности вели с Леной разговоры, объясняя ей, как именно она должна привлечь Мустафу. Ей предлагалось что-то разбить с громким звуком, чтобы принц услышал шум и повернулся в ее сторону. В тот момент, когда Мустафа посмотрит на нее, нужно взглянуть ему прямо в глаза, при этом покрывало должно будто бы случайно упасть с лица. После этого нужно скромно опустить взор. Эту незатейливую сценку она репетировала уже не меньше сотни раз, про себя считая, что гораздо проще привлечь внимание этого заносчивого идиота, просто показав ноги или надев платье с декольте. Но предлагать такое Абдулле или Саиду она, конечно же, не стала, понимая, какую бурю негодования вызовет такими идеями. Лена не представляла, как такая мелочь, как упавшее с лица покрывало, может привлечь и заинтересовать принца, в распоряжении которого целый гарем красивейших женщин страны.
У остальных девушек сопротивления способы привлечения принца были не менее безнадежными. Наивность и невинность этого восточного мира поражала. Зарема должна была громко вскрикнуть и упасть, оголив часть ноги до колена, и Лена не без оснований считала, что у той больше шансов обратить на себя внимание. Айгюль должна была продавать на ярмарке вкусные пирожки с мясом, и сделать так, чтобы пирожков захотел сам принц. По мнению Лены, это был самый глупый способ привлечь Мустафу. Шансов у Айгюль было меньше, чем у остальных.
Правда, попробовав пирожки с мясом для продажи, Лена немного поменяла мнение. Никогда еще она не ела ничего подобного. Пирожки были не выпечены, а изжарены в масле до хрустящей корочки. Начинка была очень нежной, смешанной с обжаренным луком, и сами пирожки просто таяли во рту. Лена даже застонала от удовольствия, попробовав это чудесное лакомство.
Тренировки девушек теперь проходили не полный день, а остальную часть времени они выбирали себе ткани для сари, учились краситься неброско, но красиво.
Косметика, использовавшаяся здесь, удивила Лену. Для начала своим наличием, и, конечно, разнообразием и составом. Для тела, лица, волос существовали самые различные масла. И считалось очень красивым облить голову ароматным розовым маслом после мытья. После высыхания волосы выглядели, как будто были вымыты с современным кондиционером. Чтобы добиться локонов, волосы накручивались на деревянные валики, на которых нужно было спать всю ночь. Лена порадовалась, что на это время она перенесется в Москву и не будет ощущать себя так, как будто лежит на булыжниках. На брови и ресницы наносили сурьму, лицо покрывали белилами, похожими по составу на тональный крем, на щеки мазали румяна.
Когда Лена в первый раз попробовала все это нанести на свое лицо, она стала похожа на индейца в бою. Посмеявшись вместе с малюткой Амилей, она умыла лицо и начала сначала. А потом опять сначала, и снова сначала. Только после нескольких часов тренировок, когда кожа уже начала зудеть и чесаться, получилось изобразить на лице что-то, похожее на восточную красавицу. Даже Айше, которой демонстрировали результат, довольно кивнула головой, оторвавшись от своих дел.
С сари было попроще. Лена быстро выбрала ткань, которая ей больше всего шла по цвету – нежно розовую. И наняли девушку, которая должна была за три дня сшить из этой ткани красивый наряд.
Одевшись и накрасившись вечером перед ярмаркой, Лена посмотрела не себя в зеркало и ахнула. Она была просто неотразима. Показавшись Саиду и Айше, она с удовольствием наблюдала за их восхищенно-недоверчивыми лицами. Амиля же не стала сдерживаться, она громко заверещала и бросилась к своей сестре, обнимая ее и целуя. Милая девочка была очень ласковой, и Лена успела сильно полюбить этого ребенка.
Перед сном Лена снова потренировалась якобы случайно открывать лицо с новым нежно-розовым платком. Все получалось легко, просто идеально.
Лена до сих пор не очень поняла правила ношения одежды в этом мире. Считалось приличным, чтобы у женщин были покрыты волосы и спрятано лицо, но Лена часто видела в городе женщин с открытыми лицами, а несколько раз встречала девушек, у которых даже не было платка на голове. Лена сделала вывод, что платок на лице – это признак особого благочестия, и носить его не обязательно. Но чаще всего не закрывали лицо женщины в возрасте, а с непокрытой головой Лене удалось увидеть только совсем молоденьких девушек. Вероятно, до определенного возраста девочкам разрешалось немного нарушать правила приличия, а после определенного возраста пропадала необходимость прятать лицо. Это отношение к женщинам раздражало Лену. Получалось, что ценность её определялась молодостью и красотой. Мужчина считался здесь по умолчанию венцом творения, а женщина была как бы получеловеком. Лена принимала правила игры такими, какими они были, решив, что глупо было бы ей устраивать здесь революцию. Она просто играла в этот мир, как играют в компьютерную игру, считая все установки и правила изначальными и неоспоримыми. Но иногда ей было очень трудно сдержаться и не начать высказываться на тему женских прав и свобод.
Вздохнув, Лена накрутила волосы на деревянные валики и легла спать. Скорее бы завтра. Она чувствовала себя так, как будто вернулась в детство и не может дождаться своего дня рождения. Неужели начинаются приключения!
Самое сложное в ее нынешнем положении было переключаться из одной реальности в другую. Лена никогда не любила книги, где есть две линии повествования, между которыми прыгает сюжет. Только привыкнешь к одному, и опять заново привыкать. Проснувшись дома рядом с Кириллом, она только невероятным усилием воли смогла преодолеть раздражение и заставить себя встать. Очень велик был соблазн послать все куда подальше, сказаться заболевшей и весь день провести в кровати, мечтая о том, чтобы скорее наступила ночь.
Но так сделать было нельзя по двум причинам. Во-первых, если она весь день проведет в кровати, она отдохнет и ночью будет плохо спать. А этого допустить никак было нельзя. Каждый раз, когда Лена ложилась спать в одном мире, то в другом она просыпалась примерно в шесть утра, во сколько бы ни легла. Но если она просыпалась или кто-то будил ее посредине ночи, то тогда Лена теряла сознания в том мире, где она бодрствовала. Это она обнаружила не сразу. Один раз звонок будильника в современной Москве застал Лену во время позднего разговора с Саидом, и потом тот рассказал ей, как она просто упала и отключилась. После этого Лена старалась лечь спать пораньше, чтобы исключить такие ситуации. А однажды Кирилл разбудил ее в середине ночи, решив поприставать. А Лена в этот момент была в классе с Абдуллой. И опять упала в обморок прямо на глазах у девушек. Выплеснув на Кирилла весь свой негатив, она быстро заснула снова, и очнулась на руках у Абдуллы, тревожно вглядывающегося в ее лицо. Она вскочила, сказала, что с ней все хорошо, и уселась на свое место. После этого Лена провела целую беседу с Кириллом, запретив ему будить ее ночью, и выключала на ночь звук на телефоне, чтобы случайный звонок не разбудил ее в неподходящий момент. Вторая причина была в том, что она просто не смогла бы усидеть на месте, когда уже сегодня ночью ее ждут такие приключения. И вечернее занятие айкидо пропускать не хотелось.
Уже умывшись, Лена полностью переключилась на настоящее и перестала испытывать такое сильное раздражение. Она собралась, надела юбочный костюм и попрощалась с уже проснувшимся мужем, с которым она уже вполне по-доброму общалась. Все воспоминания об измене уже частично стерлись из памяти Лены, вытесненные ее наполненной событиями жизнью. Кирилл все еще сидел дома, искал работу. В другое время возможно Лена бы злилась на это, а еще переживала бы, чем он целый день занят, не нашел ли себе опять кого-нибудь. А сейчас ей было совсем не важно, как проводит время ее супруг.
Рабочий день прошел как обычно – в суете и попытках все успеть. В автомобильном бизнесе всегда выжимали из сотрудников все соки. Даже руководство, кроме высшего, тоже было загружено не меньше подчиненных. Все бегали, спешили, раздражались, суетились, и никогда ничего не успевали. Лена уже давно научилась абстрагироваться от всего этого, делала, что нужно в данный момент, а на всех торопыг, пытающихся заставить ее испытывать стресс, она просто не обращала внимания. В конце концов, она вполне уже научилась правильно расставлять приоритеты, и работать быстро и профессионально. Лена знала, что уйти вовремя, если хочешь успеть сделать всё, по большому счету просто невозможно. Поэтому она не пыталась объять необъятное, и не задерживалась принципиально, понимая, что работа никогда не закончится. Даже если возникали форс-мажорные ситуации, она крайне редко делала исключения и оставалась работать после шести. Эту ее особенность знали. Коллег это раздражало, но в конечном счете, Лена чувствовала, что ее уважают даже больше, чем ее безотказных коллег. Тем более, что в рабочее время она никогда не халтурила, не бегала каждый час выпить кофе, а трудилась, не покладая рук.
Когда наконец наступил вечер, Лена, отзанимавшись айкидо, пришла домой. Кирилл, небритый и немного помятый, сидел за кухонным столом и пил пиво, рядом с ним стояла полупустая бутылка и большой стеклянный стакан. Он поднял на свою жену мутный взгляд и спросил: «Как работалось?» Лена чертыхнулась про себя. Неужели, напился. Очень вовремя. Если он ночью ее разбудит, он может испортить ей знакомство с этим отвратительным Мустафой. Получится, что все было напрасно. Ну почему он напился именно сегодня?
– Хорошо работалось, – Лена прищурившись смотрела на мужа. – А тебе, я смотрю, неплохо отдыхалось.
– У тебя кто-то есть, – заявил Кирилл, глядя в свой стакан.
– Ты в своем уме? – аккуратно поинтересовалась Лена.
– Ты домой приходишь, со мной не говоришь. Пропадаешь на своих занятиях. Между нами все изменилось.
– Странно, правда? – спросила Лена.
– Что, опять про тот случай?
– Опять? Я что, часто об этом говорю? – Лена раздраженно прошла к столу и села напротив Кирилла. – Сколько ты выпил?
– Не знаю, – Кирилл мотнул головой и уставился на жену мутным взглядом. – Может, пять, может, шесть.
– Лена встала, подошла к раковине и открыла дверцу помойки. Внутри на железном поддоне рядом с мусорным ведром стояло шесть полулитровых бутылок пива. Значит, Кирилл допивал сейчас седьмую.
Это было ужасно. После такого количества пива он будет очень плохо спать. Начнет лезть к ней с разговорами, как это всегда бывало, если Кирилл пил именно пиво. И, конечно, он будет вставать в туалет. Он же все ей испортит!
– А где твоя мама? – снова спросила Лена.
– У подруги. Сегодня мы с тобой вдвоем, любимая, – горько ответил Кирилл.
Ладно, нужно попробовать все изменить. Ведь если Кирилл проснется ночью и разбудит Лену, то она просто упадет в обморок на ярмарке, и наверняка в самый ответственный момент. Те меры, которые Лена обычно предпринимала для того, чтобы не проснуться ночью, до этого времени работали. Она отключала телефон и регулярно проводила беседы с мужем, где объясняла, что её никак нельзя будить.
Дело в том, что для Кирилла чужой сон никогда не казался ценным. И раньше он, как маленький ребенок, считал свои потребности самыми важными. Если ему вдруг хотелось любви или разговоров, а Лена при этом спала, он не мог подождать до утра, а будил ее. Когда Лена узнала про особенности своих перемещений между мирами, она очень серьезно поговорила с мужем про уважение к личному пространству и ко сну друг друга. Но сейчас Кирилл пил пиво, поэтому шансы, что ему могут понадобиться в ночи беседа или любовь, увеличивались многократно. А то, что он сможет себя сдержать, было совсем не очевидным.
Лена решила, что потратит час на разговоры с Кириллом, не давая ему при этом пить. Потом еще раз попросит, чтобы он не будил её ночью. Скажет, что у нее, к примеру, невероятно болит голова. Можно было бы, конечно, отправиться в гости к Светке с ночевкой, но та тоже не даст ей рано лечь спать со своей болтовней.
И Лена настроилась вести разговор с пьяным человеком.
Когда она наконец добралась до своей постели и легла под одеяло, Лена чувствовала себя так, словно ворочала мешки с углем, а не общалась с некогда самым любимым человеком на земле. Что именно Лена чувствовала к Кириллу сейчас, она точно не знала и не была готова к самоанализу. Сейчас она могла думать только об одном. О завтрашней, точнее, уже сегодняшней ярмарке. И вот, наконец, сон.