Глава Гильдии сидел в кресле, обхватив голову руками. Он пытался собраться с мыслями, чтобы дочитать до конца полученное утром письмо от Джессики, в котором она сообщала об успешно завершенных в Мегаполисе делах и о том, что Ирвин отправился на Юг – заключать выгодную торговую сделку. Она так же интересовалась здоровьем Алои, выражая крайнюю обеспокоенность внезапной болезнью девочки.
Летиция ворвалась в кабинет, едва не сорвав с петель тяжёлую дубовую дверь. В её глазах блестели слёзы, что поразило мужа до глубины души. Ведь никогда прежде он не видел эту женщину в таком взволнованном состоянии. И тем более, никогда раньше он не видел, чтобы Летиция плакала.
– Ты жестокий человек, Артур! – громко заявила она.
– Летиция, что произошло? – поднимаясь ей навстречу, спросил он. – Ты плачешь, дорогая?
– Да! Я тоже умею плакать, – срывающимся от волнения голосом сообщила она. – Ты бесчувственный человек! Я могла ожидать от тебя чего угодно, только не бессердечия! Как ты мог так поступить? Где же твоя совесть, Артур Веллингтон? Где вся та хвалёная отзывчивость, о которой уже давно ходят легенды в высших кругах?
– В чём дело? Ты можешь объяснить мне, что произошло? – недоумевал супруг, обнимая жену за плечи.
– Найди девочке эту чёртову лошадь, Артур! Не какую-нибудь похожую, а именно эту! – потребовала жена, вытирая слёзы. – Почему ты не купил это животное, когда Алоя просила тебя? Я не думаю, что тебе стало жаль денег на то, чтобы удовлетворить просьбу дочери.
– Но, дорогая…
– Замолчи! – воскликнула она. – Я умоляю тебя! Слышишь, умоляю, найди это животное! Хоть из-под земли его достань, но оно должно быть здесь! Алоя всего лишь хотела спасти лошадь от жестокости хозяина, но ты отказался ей в этом помочь. Девочка вовсе не больна, Артур. Она всем сердцем переживает за судьбу животного. Безобразная сцена, виденная ею в Мегаполисе, до сих пор стоит у неё перед глазами. Поверь мне, малышка далеко не глупа, и она прекрасно догадывается о том, что этот человек будет и дальше избивать животное до кровавых ран! Ты должен помочь ей хотя бы теперь.
– Летиция, но как же я найду этого человека? – растерянно спросил муж.
– Мне наплевать, каким образом ты его найдёшь, но ты сделаешь это! – заявила Летиция. – Если ты не найдёшь эту несчастную лошадь, я превращу всю твою дальнейшую жизнь в сплошной кошмар, Артур. В бесконечный ад со всеми возможными муками, в беспросветный ужас, от которого ты начнёшь сходить с ума! Это я тебе обещаю!
Алоя никогда тебе не простит, если ты не справишься. Доктор не ошибался, когда говорил, что её состояние вызвано тяжким душевным переживанием. И теперь я знаю это наверняка. Она сама рассказала мне о том случае в Мегаполисе. И поверь мне, дитя действительно страдает. Найди ей эту лошадь, дорогой, я прошу тебя.
– Хорошо, Летиция, я найду её, – пообещал он. – Чего бы мне это не стоило, я разыщу того человека и сумею убедить его продать животное. А потом доставлю лошадь сюда, только бы Алоя поправилась.
– Постарайся, Артур, – произнесла Летиция. – Я уверена, ты сможешь сделать это.
– Ради вашего спокойствия я сделаю всё, что угодно, – ответил он.
– А если он откажется продавать животное? – вдруг спросила жена. – Что же тогда?
– Я его убью! – отрезал Артур.
– Спасибо, дорогой, – с чувством произнесла Летиция и поцеловала мужа в щёку.
Как только дверь за ней закрылась, Артур буквально рухнул обратно в кресло. Он ругал себя последними словами. Он счёл просьбу Алои очередным детским капризом, мелкой прихотью и не более того. И теперь ему необходимо было найти единственно верное решение, чтобы искупить свою вину перед горячо любимой дочерью.
Собравшись с мыслями, он взглянул на часы, и принялся писать письмо.
"Джессика!
Дорогой мой Друг, как только твой муж вернётся из поездки, напомни ему про трагический случай с лошадью в нижнем городе. Это произошло перед нашим спешным отъездом и послужило его прямой причиной. Ирвин поймёт, о чём идёт речь. Пусть незамедлительно бросает все свои дела и разыщет того человека как можно скорее!
Животное любыми средствами должно быть доставлено сюда! Подчёркиваю, любыми!
Если потребуется, можете убить этого человека, но добудьте эту несчастную зверюгу. Даже если её хозяин заломит непомерную цену, она должна быть здесь. В данном вопросе деньги не играют никакой роли. Я готов заплатить столько, сколько будет необходимо.
От этого напрямую зависит состояние и душевное спокойствие моей дочери. Алоя очень тяжело переживает ту отвратительную сцену, и эти переживания дурно сказываются на её здоровье.
Я корю себя за то, что не выполнил её просьбу о покупке лошади сразу в тот же злополучный вечер.
Как только удастся хоть что-то выяснить о хозяине животного, немедленно дай мне знать. Все подробности тебе расскажет Ирвин.
Я очень рассчитываю на вашу помощь, Джессика!
Артур".
Запечатав послание, он быстро спустился на первый этаж и вручил конверт служанке, приказав отправить его курьерским поездом в Мегаполис и передать лично в руки Джессике Паркер. Молодая женщина кинула быстрый взгляд на часы и убежала. Курьерский поезд отбывал через сорок минут.
***
Механика предупредили, что его юная ученица тяжело заболела. Как только он сумел найти время, он пришёл проведать малышку. При виде своего учителя Алоя даже нашла в себе силы улыбнуться. Механик оказался тем самым человеком, которого она искренне была рада видеть.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, усаживаясь на стул рядом с кроватью.
– С вашим появлением намного лучше, – ответила девочка.
– Удивительное ты создание, Алоя, – тепло улыбнулся мужчина. – Ну как, посмотрела на Мегаполис?
Алоя принялась в подробностях рассказывать ему обо всём, что видела в огромном городе. Она говорила об автомобилях, исполинских зданиях и стареньком заводном оркестре, который грозился развалиться в любое мгновение. В красках и мельчайших подробностях она описывала парки верхнего города и маленькие судёнышки, которые маневрировали прямо между шпилями домов.
– Я не раз бывал в Мегаполисе, – поделился механик. – Но слушая тебя, понимаю, сколького не замечал. Если смотреть на мир твоими глазами, Алоя, то выходит, чудеса живут везде, даже там, где мы их не замечаем или не хотим замечать. Мне снова захотелось побывать в этом сердце техногенного мира.
Украдкой девочка заметила, как блеснули в его глазах хитрые озорные огоньки.
– А как же дирижабли? – поинтересовался он.
Малышка вздохнула и поведала ему о своих злоключениях, умолчав, однако, о происшествии с лошадью.
– Мне так жаль, что я не увидела их, – сокрушалась она.
Механик задумчиво глянул на свою ученицу.
– Кажется, я знаю способ хоть немного помочь тебе, юная леди. Конечно, если ты готова и дальше усердно учиться, то мы можем изрядно облегчить твои переживания из-за этих злосчастных дирижаблей, которые по собственной глупости никак не желают показываться на глаза такой замечательной юной леди.
– Готова, – кивнула Алоя.
– Что ж, тогда и я готов кое-что для тебя сделать, – заявил он. – Но сначала ты должна поправиться. В твоём теперешнем состоянии сложно сосредоточиться на науках, какими бы захватывающими они не казались. Ты очень способная девочка, но твоё здоровье вызывает немалые опасения. Излишние нагрузки тебе сейчас противопоказаны, поэтому ты обязана выздороветь.
– Я очень постараюсь, – пообещала она.
– Уж постарайся, Алоя. Оно того стоит. А дирижабли эти просто стесняются тебя, – заговорщицки подмигнул механик. – Считают себя недостойными твоего взора. Они, знаешь ли, очень боятся вызвать у тебя разочарование своим видом. Стеснительные все, как один.
Девочка снова улыбнулась, пытаясь представить себе смущённые воздушные суда, густо заливающиеся краской от волнения и стыда.
Механик распрощался и поспешил по своим делам. Тогда Алоя даже представить себе не могла, какими удивительными событиями и приключениями наполнится её жизнь, со сколькими необычными и интересными людьми сведёт её хитрая затейница судьба, и какие испытания ей предстоит выдержать.
***
С момента, когда Артур отправил Джессике письмо с просьбой о помощи, прошло уже больше двух недель. Ответа не было, а Алое с каждым днём становилось только хуже. Девочка буквально таяла на глазах, она почти ничего не ела и отказывалась разговаривать со всеми, кто приходил её проведать. Состояние малютки вызывало у отца всё большие и большие опасения. Артур пребывал на грани отчаяния и всерьёз задумывался о том, чтобы самому поехать в Мегаполис на поиски той самой лошади. Проклиная себя за невнимательность и равнодушие, он мысленно метался в поисках решения.
Поднявшись в кабинет, он запер дверь и принялся быстро писать записку.
"Мне невыносимо больно видеть, как из-за моей бесчувственности страдает Алоя. Сердце моё разрывается от беспокойства за состояние моей малютки. Я готов сгореть со стыда, провалиться сквозь землю, даже умереть, лишь бы только моё драгоценное дитя поправилось.
Не в силах более выносить страдания Алои, я отправляюсь в Мегаполис завтра же!"
Выйдя из дома, он вручил записку мальчишке-посыльному.
– Доставишь записку в дом с цветными стёклами, – велел он, протягивая шустрому сорванцу горсть монет.
Проводив мальчишку взглядом, он вернулся в дом и приказал служанке собрать его вещи к завтрашнему отъезду.
Но назавтра тот же посыльный принёс Артуру письмо. В нём Джессика писала, что через два дня они вместе с мужем прибудут в город. Сердце Артура дрогнуло от необъяснимого предчувствия.
– Летиция, через два дня у нас будут гости, – сообщил он, найдя жену в гостиной.
– Какие гости, Артур? – вскинулась она. – Наша дочь больна, а ты говоришь о гостях. Девочку нельзя тревожить в таком состоянии. Гости станут для неё источником лишнего беспокойства.
– Это будут непростые гости, – подмигнул он. – Вот увидишь.
Летиция уставилась на мужа, совершенно не понимая, о чём идёт речь. Ей казалось, будто Артур скрывает от неё какую-то великую тайну. Но постепенно до неё дошёл смысл сказанных мужем слов. Её лицо просияло.
– Неужели? – изумилась она.
– Именно, моя дорогая, – улыбнулся Артур и поцеловал жену в лоб. – Но все подробности мы узнаем только через два дня. А сейчас мы должны тщательно подготовиться к приезду наших дорогих гостей. Предупреди всю прислугу, чтобы пока ничего не говорили Алое. Всего два дня.
– Артур, а ты уверен? – с лёгкой тенью сомнения спросила Летиция.
– Это же Джессика и Ирвин, – хмыкнул он. – В них я никогда не сомневался, а они никогда меня не подводили. Ты же сама это прекрасно знаешь, Летиция. Но у нас совсем нет времени на разговоры. За два дня мы должны очень многое успеть. Подготовка к приезду гостей предстоит крайне серьёзная. Полагаю, мне понадобится и твоя помощь, если не возражаешь.
– В такой ситуации я просто не имею права возражать, Артур, – улыбнулась жена.
***
Механик явился утром, принеся с собой аккуратно свёрнутые чертёжные листы. Глядя на плачевное состояние девочки, он чувствовал, как сжималось его сердце. Его дети давно уже выросли и устраивали свои жизни так, как считали нужным. Он взял малышку в ученицы, чтобы не чувствовать себя одиноким, и заботы о ней доставляли ему удовольствие, ведь Алоя была послушным ребёнком и прилежной, способной и сообразительной ученицей.
– Итак, юная леди, я обещал кое-что для тебя сделать, – напомнил он. – Погляди-ка сюда.
Он протянул ей листы с видом самого великого заговорщика. Девочка послушно развернула чертежи и разложила их перед собой на кровати. С первого взгляда она не находила в них ничего необычного, но, присмотревшись, заметно оживилась.
Это были чертежи рабочей модели дирижабля с четырьмя двигателями. С виду эта модель не должна была отличаться от всех прочих, но некоторые детали делали её совершенно уникальной.
– Это ведь не вы придумали? – прищурившись, спросила девочка.
– Конечно же, нет, – честно признался механик. – Я механик, Алоя, а не инженер. Нравится?
– Очень! Но кто же оказался способен придумать такое? – допытывалась она. – Это же гениально! Здесь нет ничего сложного, но в то же время, модель должна получиться уникальной. Хотя…
Она задумчиво склонила голову над листами, пытаясь понять, какая именно деталь никак не давала ей покоя. Что-то в чертежах было не так, как должно было быть. Где-то в расчётах скрывалась коварная и незаметная на первый взгляд ошибка. Девочка сосредоточенно сопела, пытаясь найти оплошность.
– Дайте мне лист бумаги и карандаш, – попросила она, не поднимая головы. – Я попробую подсчитать сама.
– Дитя, ты же всегда отлично считала в уме, – вздохнул механик. – Как видно, продолжительная болезнь отрицательно сказывается на твоей работоспособности. Надеюсь, в самом скором времени ты поправишься, и всё вернётся на круги своя.
Он протянул ей бумагу и карандаш. Девочка тут же принялась дрожащей рукой выводить на листе аккуратные ряды цифр, сверяясь с расчётами, указанными в чертежах. Она напряжённо хмурила лоб, пытаясь вычислить коварную ошибку. Механик внимательно следил за ней, про себя отмечая, что слабость действительно изрядно подорвала способность малышки моментально схватывать любую информацию. В глубине души он боялся, что Алоя так и не сможет найти эту проклятую ошибку и тогда вся его затея провалится с грандиозным треском.
– Так он же не сможет летать с такими двигателями, – произнесла девочка. – При первой же попытке их запустить, двигатели заклинит. Причём, все четыре одновременно. И никуда эта модель уже не полетит. Даже моих скромных познаний вполне хватает для того, чтобы это понять.
– И что ты предлагаешь? – с затаённой надеждой поинтересовался механик.
– Я всё написала, – произнесла Алоя, протягивая ему свой листок. – Можете отдать мои подсчёты тому, кто придумал эту модель. Пусть подумает и исправит свою досадную оплошность. Но в целом это должна быть отличная игрушка.
Она устало откинулась на подушки, потирая виски.
– Блестяще, Алоя! – похвалил механик. – Я не сомневался, что ты справишься с этой задачкой. Считай, что это был твой экзамен. Но, как я вижу, тебя утомили поиски этой ошибки, дитя. Поэтому тебе лучше отдохнуть.
– Вы так и не сказали мне, кто придумал модель, – напомнила она.
– В нашем городе есть один человек, в прошлом он был очень известным изобретателем, – доверительным тоном делился механик. – Но получилось так, что жизнь его пошла кувырком и он долгое время предавался беспробудному пьянству. Однако, ни навыков своих, ни знаний не растерял. Он способен творить поистине гениальные вещи, Алоя. И я предложил ему взять тебя на обучение.
– И что он ответил?
– Он предложил устроить тебе небольшое испытание, пройдя которое ты смогла бы доказать свои способности. У тебя блестяще получилось, дитя. Твой листок я отнесу этому человеку. Думаю, он будет очень доволен.
– Я вовсе не настаиваю, но надеюсь, что мои идеи могут оказаться весьма полезными.
– Ты настоящее Чудо, девочка! – рассмеялся механик. – Если после подобного заявления он откажется взять тебя в ученицы, я лично вызову его на дуэль. А теперь закрывай глаза и отдыхай. Тебе вскоре понадобится очень много сил, чтобы успешно учиться дальше. Я ещё загляну к тебе, как только у меня появятся для тебя хорошие новости. Вот увидишь, дитя, этот человек откроет для тебя такие тайны инженерии и механики, какие ты даже вообразить себе не могла.
– Хорошо, – слабо улыбнулась девочка.
Механик вышел, задумчиво потирая короткую бороду. В душе он торжествовал, предвкушая изумлённый взгляд забытого всеми инженера. Ведь с самого начала инженер отказывался верить, что девочка может быть настолько умна. Он отчаянно сопротивлялся любым попыткам переубедить его в этом. Но простое человеческое любопытство взяло верх, и он согласился устроить для малышки испытание, выбрав задание далеко не из простых. К величайшей радости старого механика, Алоя с лёгкостью выполнила задание, даже не смотря на дурное самочувствие.
– Представляю, какие глаза у тебя будут, дружище, – говорил он сам себе. – Вот ты удивишься, когда поймёшь, что я не ошибался. И только попробуй отказаться взять малютку в ученицы. Уж тогда я с тобой разберусь как подобает мужчине.
Улыбаясь собственным мыслям, он отправился прямиком в порт. Туда, где в старой, покосившейся одноэтажной лачуге с вечным бардаком внутри и гулкими сквозняками по углам его дожидался инженер, абсолютно уверенный в своей правоте касательно умственных способностей не только Алои, но и практически всех девочек в мире. Инженер полагал, что любая возня с чертежами, механизмами и автоматами занятие исключительно мужское. Но в очень скором времени ему предстояло существенно пересмотреть свою точку зрения.
***
Джессика влетела в спальню девочки подобно сметающему всё на своём пути урагану.
–Так, юная леди, почему вы до сих пор в кровати? – громко спросила она, упирая руки в бока. – Это же просто уму непостижимо!
– Джессика, вашим голосом можно мёртвого поднять из могилы, – угрюмо отозвалась Алоя, испуганно открывая глаза. – Вы напугали меня так, словно у меня над ухом неожиданно зазвучала Иерихонская труба.
– Прости, дитя, я вовсе не хотела тебя напугать, – извинилась женщина. – Поднимайся, Алоя. Нас с тобой ждёт множество увлекательных занятий. И поверь мне, откладывать все эти занятия на потом совершенно не имеет смысла.
– Не хочу, – заявила девочка. – Когда вы приехали? Почему папа ничего мне не сказал?
Джессика пожала плечами и, подойдя к окну, резким движением распахнула шторы. За окном был серый день, явление для здешних мест вполне привычное. Но Алое свет показался нестерпимо ярким и она зажмурилась. Не обращая на это никакого внимания, Джессика вышла, но вскоре вернулась, бережно неся в руках пышное платье нежного кремового цвета.
– Поднимайся, Алоя, – твёрдо заявила она. – Хватит лежать в постели. Иначе ты рискуешь пропустить всё самое интересное. Поверь мне, жизнь слишком увлекательная штука, чтобы тратить её столь бездарным образом. Не станешь же ты до конца дней своих лежать и изучать однообразный узор на шторах.
– Я не хочу вставать, – повторила малышка.
– Ты должна встать, милая. Я хочу тебя кое с кем познакомить, – нежно произнесла женщина.
Терпеливо дождавшись, пока Алоя нехотя сползёт с кровати, Джессика помогла ей одеться, с ужасом отмечая, как сильно девочка похудела. Она осторожно расчесала малышке волосы, которые будто бы потускнели за время болезни, и уложила непослушные локоны в изящную причёску. Девочку трясло, ноги её подкашивались, но она изо всех сил старалась держаться, чтобы не упасть.
– Ну вот, теперь совсем другое дело, – довольно оглядывая ребёнка, подытожила Джессика. – Ты настоящая красавица, Алоя. Думаю, новому другу ты обязательно понравишься.
Обняв девочку за худые плечи, она медленно повела её по коридору, потом вниз по лестнице. На породе дома она остановилась.
– Это сюрприз, Алоя. Поэтому ты не должна подглядывать, – произнесла она и закрыла девочке глаза руками.
Алоя чувствовала исходящее от красивых пальцев женщины тепло и радовалась тому, что Джессика так внезапно приехала в гости. Она послушно шагала вперёд, ведомая чёткими указаниями своей попечительницы. Как только они спустились с крыльца, Джессика остановилась.
– Итак, маленькая принцесса, ваш храбрый рыцарь привёл вам чудесного сказочного коня, – торжественно произнесла она и убрала руки.
Алоя посмотрела вперёд и не поверила своим глазам. По дорожке, ведущей к самому дому, медленно шёл Ирвин, ведя за уздечку ту самую лошадь! Рядом с крыльцом стояли улыбающийся отец и довольная мать.
– Твой папа хотел устроить тебе сюрприз, Алоя, – сказала Джессика. – А ты взяла и заболела. Но отныне ты просто обязана поправиться.
– Спасибо, папочка! – воскликнула Алоя.
Артур заметил, как её глаза засветились счастьем, и опустился перед дочерью на колено. Малышка тут же кинулась ему на шею. Нежно прижимая дочь к себе, он с благодарностью посмотрел на Джессику. Та украдкой смахивала с длинных ресниц слезинки.
– Сэр рыцарь, а как зовут мою лошадь? – спросила девочка, поворачиваясь к Ирвину.
– Это жеребец, Алоя, – уточнил тот. – Он ещё совсем молод, ему полтора года. Но своего имени у него, к сожалению, нет.
– Я назову его Дориан, – не задумываясь, произнесла малышка. – Так звали небесного странника из маминой песенки.
– Ему подходит это имя, – согласился Ирвин.
– Я сейчас, – быстро произнесла Алоя и поспешила в дом.
Вернувшись, она принесла кусочки колотого сахара и протянула их лошади на раскрытых ладонях. Руки её мелко дрожали от волнения или же от продолжительной болезни. Отныне это не имело никакого значения. Она попыталась приблизиться на шаг, но жеребец отступил, мотнув головой.
– Ну же, Дориан, не бойся меня, – ласково уговаривала девочка, протягивая к нему руки. – Я не сделаю тебе плохо.
Жеребец забавно дёрнул ушами и, вытянув морду вперёд, втянул ноздрями воздух.
– Давай же, хороший, – подбадривала малышка. – Это всего лишь сахар. Он вкусный. Давай, Дориан, ну пожалуйста.
Он переступил с ноги на ногу и осторожно взял кусочек сахара с ладони своей новой владелицы. Лакомство явно пришлось ему по вкусу, и он с хрустом сжевал все кусочки, чем несказанно обрадовал девочку. Ещё раз дёрнув ушами, он опустил голову и ткнулся мохнатой мордой девочке в плечо.
– Здесь тебе будет хорошо, – произнесла она, нежно гладя Дориана по голове. – Ты у меня такой красивый.
Гнедой с белыми отметинами, с длинной светлой гривой и таким же хвостом, Дориан действительно заслуживал восхищения. У него была широкая морда с добрыми печальными глазами, широкая крепкая спина и мощные ноги.
– Джессика, у нас осталось ещё одно неразрешённое дело, касающееся появления лошадки, – тихо сказал Артур, наблюдая за счастливой дочерью.
– Это наш подарок! – отрезала Джессика тоном, не терпящим абсолютно никаких возражений, и с видом шаловливой девчонки показала Артуру язык.
Всю следующую неделю Алоя не отходила от своего нового друга ни на шаг. Почти всё свободное время она проводила в конюшне, заботливо расчесывая Дориану гриву и тихо разговаривая с ним.
Каким-то удивительным образом она чувствовала, что жеребец отлично её понимает. Он уже успел привыкнуть к своему новому имени и начал отзываться на ласковый голос своей маленькой хозяйки. Заботясь о нём, Алоя и сама начала поправляться. На её щеках заиграл нежный румянец, глаза снова загорелись жизнерадостным светом и даже её волосы, казалось, стали ещё более рыжими и непослушными.
В доме главы Гильдии снова воцарилось спокойствие и умиротворение, пришедшее на смену недавнему всеобщему напряжению. Каждый обитатель дома был по-своему счастлив, наблюдая столь благоприятную развязку трагичной истории.
***
Инженер стоял лицом к окну и лениво раскуривал трубку. На вошедших он не обратил никакого внимания, впившись задумчивым взглядом в горизонт. Из окна его лачуги можно было видеть любое воздушное судно, которое причаливало в порту. И инженер одними глазами следил за новеньким почтовиком самой последней модели, покусывая мундштук трубки.
– Хоган, чёрт бы тебя побрал, выбрось ты свою трубку! Здесь же девочка! – ругнулся механик. – И порядок не помешало бы навести в твоей лачуге. Если уж ты согласился взять ученицу, то создай ей нормальные условия для обучения. Я зайду ближе к вечеру, провожу нашу юную леди домой. Ничего не бойся, Алоя, – шепнул он девочке. – Это только с виду он такой суровый. На самом деле он добродушный малый.
Девочка послушно кивнула и шагнула поближе к столу, а механик отправился по своим делам.
– Добрый день, сэр, – вежливо произнесла малышка.
Ничего не ответив, инженер распахнул окно. Ворвавшийся в его жилище ветер разметал сложенные стопкой на столе листы по всей комнате. С удивительным проворством Алоя кинулась собирать бумаги, аккуратно складывая их обратно на стол. Про себя она отмечала, какой ужасный беспорядок творился в доме инженера. Стараясь не придавать этому особого значения, девочка прижала собранные листы тяжёлой чернильницей и полезла под стол – доставать последний.
– Как твоё имя? – спросил инженер, наблюдая за её действиями.
– Алоя, сэр, – отозвалась она из-под стола. – Алоя Веллингтон.
– Твой отец – глава Торговой Гильдии, ведь так?
– Совершенно верно, сэр, – кивнула девочка, выбираясь на свет.
Аккуратно положив на место последний листок, она расправила длинный подол шёлкового платья и подняла глаза на инженера. Мужчина изучал её каким-то странным взглядом.
– Что-то не так, сэр? – спросила она.
Инженер мотнул головой, словно прогоняя от себя наваждение.
– Как много я пропустил за последние пять лет, – проворчал он. – Вам ведь должно быть восемь лет, юная леди?
Алоя кивнула, совершенно не понимая, к чему идёт разговор.
– В таком случае, расскажите мне, откуда у такой прелестной девочки солома в волосах? – рассмеялся он, перегнувшись через стол и вытащив из волос девочки соломинку.
– Утром я ходила проведать Дориана, – ответила Алоя с детской непосредственностью.
– Дориана? – переспросил мужчина, вертя соломинку в руках.
– Это мой конь. Джессика и Ирвин его привезли из Мегаполиса, – принялась объяснять малышка. – Ох, простите, сэр, я много болтаю.
– Ничего страшного, дитя. Я люблю истории, – улыбнулся он. – В каждой истории можно найти вдохновение. Поэтому можешь рассказать мне про свою лошадку. Я с удовольствием выслушаю. Видишь ли, я считаю, что интересную историю можно найти где угодно. Даже в простых чернильных пятнах.
– Как это? – приподнимая бровь, поинтересовалась девочка.
– Ну, подумай сама, каждое чернильное пятно на что-нибудь похоже. На облако, на целый воздушный замок или даже на твою лошадку. Только из одного этого можно сотворить целую историю. А если же попытаться выяснить, при каких обстоятельствах появилось пятно, то можно много необычного узнать, – объяснял инженер. – А теперь расскажи мне про Дориана.
Алоя забралась на стул и начала рассказывать о своей поездке в Мегаполис, о том, как мечтала увидеть дирижабль и о том, как просила отца купить Дориана у прежнего хозяина. Инженер слушал очень внимательно, не перебивая и не задавая лишних вопросов.
– Джессика сказала, что папа хотел устроить мне сюрприз, и мне стало очень стыдно за свою слабость, – закончила она свой рассказ. – Но зато теперь Дориан живёт в нашей конюшне, где о нём заботятся. Я прихожу каждый день, чтобы проведать его.
– Хитра, как старая лисица, – тихо произнёс инженер и крепко задумался.
Пока он путешествовал на просторах своих многочисленных противоречивых мыслей, Алоя обратила своё внимание к лежащим на столе чертежам.
– Что это? – спросила она, с интересом перебирая листы.
– Двигатель для боевых воздушных судов, – растерянно ответил он. – Вот что, юная леди, давайте оставим наше с вами знакомство в секрете. Пусть это будет наша маленькая тайна, которую нужно беречь от всего мира.
– Как вам будет угодно, сэр, – отозвалась девочка, не отрываясь от чертежей.
– Можешь называть меня просто Хоган, – произнёс он. – Алоя, ты слышишь меня?
– Хорошо, сэр Хоган, – кивнула она. – Я же сказала, как вам будет угодно. Если моё обучение у вас должно оставаться тайной, то так тому и быть. В конце концов, это не такая уж великая плата за знания. Расскажите мне лучше об этом двигателе. Как он должен работать?
– Шустрая девчонка, – хмыкнул он и принялся рассказывать о чертеже.
– А что же с той моделью дирижабля? – выслушав, спросила она.
– Вот научу тебя хоть чему-то, тогда и поговорим, – ответил Хоган. – Твоя идея с заводным механизмом оказалась интересна. Я обязательно подумаю над ней. Только помни, никто не должен знать о нашем знакомстве.
– Я запомнила. Никто не узнает, – пообещала она. – Слово настоящей леди.
Алоя честно держала данное ею слово. За шесть лет её обучения у Хогана никто так и не узнал, откуда девочка брала такие обширные познания. Ей сровнялось четырнадцать – возраст, в котором все подростки начинают совершать необдуманные поступки и отстаивать своё право на самостоятельность. В отличие от остальных сверстников, Алоя умудрялась ругаться только с матерью, при этом сохраняя прекрасные отношения со всеми остальными.
Хоган втайне гордился своей ученицей. Училась девочка прилежно и способности демонстрировала просто поразительные. Она совершенно не боялась отстаивать свою точку зрения и, к величайшей радости инженера, во многом оказывалась права. Он видел в ней много скрытых талантов, и старался всячески способствовать их раскрытию. Они могли часами спорить до хрипоты, предлагая каждый своё, и во многих случаях Хогану приходилось признавать разумность предлагаемых девочкой решений. Но, даже не смотря на свою страсть к таким спорам, Алоя оставалась всё той же доброй и отзывчивой девочкой, готовой помочь всякому, кто нуждается в помощи.
В шестнадцать лет она уже осмеливалась сама давать инженеру советы, к которым тот охотно прислушивался.
– И откуда только в вас столько ума, леди? – улыбаясь одними глазами, спрашивал он. – Природа была весьма щедра по отношению к тебе, Алоя. Ты поразительно умна и способна, красива – просто загляденье, и доброты твоей на целый мир хватит.
– Хоган, я вовсе не так идеальна, как полагают многие, – отвечала она.
– Что верно, то верно, – соглашался инженер. – Я наслышан о том, как вы с Оливером устроили скачки через весь город. Всех прохожих распугали. Ты бываешь шаловлива, как маленький ребёнок. Или же язвительна до умопомрачения. В любой ситуации ты способна сама за себя постоять и словом, и делом.
– А ещё я так и не научилась рисовать, – хихикнула она. – И светские рауты навевают на меня откровенную тоску. Мама говорит, что я невыносима.
– Не слушай её, Алоя. Ты уникальна, – улыбался Хоган. – Возможно, однажды твоя драгоценная мать это поймёт.
– Надеюсь, – вздыхала девушка.
Её внимание привлёк шум за стеной.
– Хоган, что это?
– Мои соседи, – с презрением ответил он. – Весьма подозрительные личности. Я никак не могу понять, чем они живут. Но каждый вечер они напиваются и буянят.
– Так почему же городская полиция их не приструнит?
– Никому до них нет никакого дела.
В тот же вечер Алоя лично пожаловалась полицейским на поведение двух братьев, живущих в порту. Но даже после этого всё осталось так же, как и прежде. На дебоширов никто не обращал внимания, словно и не существовало их вовсе.
Из простого человеческого любопытства Хоган пытался выяснить, чем же занимались эти люди. Но все его попытки оправдались лишь спустя ещё два долгих года соседства с ними. И когда ему удалось, наконец, выяснить правду, инженер крепко пожалел о том, что не пристрелил их сразу же. И первым человеком, с которым он поспешил поделиться своим мрачным открытием, стала Алоя.
Впоследствии Хоган радовался умению девушки принимать молниеносные решения, способные иной раз спасти чью-то жизнь…