Тихий, почти неслышный перестук убаюкивал. Мутный серый пейзаж уже растворялся в сумерках, мелькая пятнами деревьев и отсчитывающими километры столбами. Чай остыл, позвякивал ложкой по краю стакана в искусном подстаканнике. В коридоре слышались отдалённые шаги, но в купе было тихо.
– Расскажи мне о нём…
Я порывисто вздохнула и посмотрела на подругу:
– Ты же знаешь всё, Стэза. Зачем тебе? – я протянула руку через узкий стол и тронула тонкие бледные пальцы с длинными бордовыми ногтями. Они дрогнули, раскрывая ладонь в ответ, приняли мою руку в свою прохладу и чуть сжали.
– Не мне, Ая… – она улыбнулась одними глазами.
– Ты же сама говорила, что мне стоит отпустить его…
– Но ведь ты не отпустишь? Не отпустишь, пока сама не расскажешь.
– Ты поэтому хочешь услышать?
– Не только, Аябэль, – она отпустила меня, протянула руку и аккуратно убрала прядь синих волос с моего лба. – Я хочу этого. Когда ты говоришь о нём, мне кажется, будто ты рассказываешь мою собственную историю любви.
– Но ведь это целая жизнь…
– Дорога дальняя, у нас много времени. Я хочу увидеть его твоими глазами… Не вскользь, а по-настоящему. Последний раз.
– Он был… он родился в Деркотиме, это город, он почти на границе с Чёрным полуостровом. Там горы и, говорят, даже земля чёрная. И граф, – путаясь и запинаясь, заговорила я. – Не помню имени. Он какую-то эльфийку соблазнил, а потом выгнал, когда она забеременела… Она родила его, выбросила в канаву, а сама по рукам пошла…
– Нет, Аябэль. Не это.
Я подняла на неё глаза, щурясь от подступающих слёз:
– Зачем? Ты хочешь сделать мне больно?
– Нет.
– А что?
– Миг. Просто миг. Один, когда ты была с ним. Когда вы были счастливы. Какими вы были? Каким он был для тебя?
– Когда же я перестану плакать? – устало вздохнула я, вытирая непрошенные слёзы, щекочущие уголки глаз. – Я помню всё, Стэз. Всю нашу жизнь, до мельчайших подробностей. Не знаю, насколько меня хватит. Но сейчас…
Перед глазами мелькали картины. И каждая была счастливой, какую ни возьми. Любая.
– Я тебе говорила, что он «украл» меня? – сквозь слёзы засмеялась я. – А как мы познакомились? Чуть не подрались…
Ведьма не ответила, лишь кивнула, приглашая рассказать.
– Я помню вечер в Санайтэро. Мы стояли, стояли. Как раз на том месте, где я… У него волосы были будто из солнечных лучиков, знаешь? На ветру развевались, а сами будто из света. Вроде обычные, а мне казалось, что это солнце у него в волосах запуталось. Он расхристанный такой был, лохматый. Сейчас почему-то помню, что в тот вечер от него пахло полынью. И какой-то дрянью ещё, что-то химическое. От него всегда чем-то таким странным несло – маг всё-таки. Я ему ещё воротник оттирала, а он смеялся. И смотрел на меня этими своими глазами. Они у него цвет меняли, я говорила?
Стэза, улыбаясь, покачала головой, а я продолжила, уже не замечая слёз, сама будто наполняясь светом солнца, зашедшего двести с лишним лет назад в прибрежном эльфийском городке под шум беспокойного прибоя…