Я аккуратно встал рядом и на секунду материализовал один палец, которым написал на песке.
– Хочешь участвовать в турнире? Я могу тебе помочь!
Паренёк прочитал слова и улыбнулся, оглядевшись вокруг, прекратив тренировку.
– Кто здесь? Отец?
– Нет, добрый дух, – ответил я, также иероглифами.
– Родители и учителя запрещают мне разговаривать с духами, – он оглядывался по сторонам, привлекая к себе внимание, – или ты демон? Я боюсь демонов.
Тут я понял по его речи, о какой «особенности» говорили служанки, ребёнок явно опаздывал в развитии и, если по возрасту тянул лет на семь-восемь, то его мышление застряло где-то в районе четырёх-пяти, хотя слова он выговаривал правильно.
«Мне же будет проще», – обрадовался я, нисколько не смутившись. Больной ребёнок, сын правителя, – отличный материал, чтобы интегрироваться с помощью него в местное общество. Все привыкли к его странностям и, если их станет больше, спишут на эту его «особенность». В общем, мне он подходил идеально, следовало теперь подобрать ключик к его сердцу.
– Прекрати крутить головой по сторонам, иначе я уйду, а ты никогда больше не увидишь Кун Ван Юн, – написал я, и он тут же послушался, испугавшись.
– Прикажи всем слугам покинуть площадку.
Он повернулся и громким криком стал всех выгонять. Слуги сначала его не слушали, но, когда он стал гоняться за ними с деревянным мечом, бросились наутёк. Мальчик вернулся и пристально посмотрел на песок.
– Я выполнил твою просьбу, демон.
– Называй меня лучше дух, я не демон, – написал я, чтобы его не пугать, – мы можем заключить сделку, выгодную обоим. Ты мне поможешь найти кое-какую информацию, а я тебе – поучаствовать в турнире и, возможно, даже покорить сердце Кун Ван Юн. Как тебе такое предложение?
Он серьёзно посмотрел на иероглифы и пожаловался.
– Отец не пустит меня, он сказал и речи быть не может о том, чтобы ребёнок участвовал в турнире! Хотя Кун Ван Юн всего на четыре года меня старше, и ей разрешили!!!
– Я думаю, с моей помощью ты попадёшь, или наша сделка станет недействительной.
– Согласен! – тут же сказал он и не сильно удивился, когда из воздуха появилась человеческая рука, которую он пожал.
– Ты точно не демон? – опасливо посмотрел он на свою ладошку, после того как мы разорвали рукопожатие.
– Даю слово! – едва не хмыкнул я. – Я и не совсем дух, просто ищу пропавшего человека.
– А кто он? – с интересом спросил ребёнок. – Может, я его знаю. Я многих знаю во дворце!
– Его похитили, сказали отведут в Небесный город, знаешь о нём что-нибудь?
– Нет, впервые слышу, но можно спросить у отца, он очень умный и всё-всё знает! – с большой убеждённостью сказал мальчик.
– Тогда давай наш договор и само моё существование оставим в тайне от всех, чтобы к тебе не было вопросов, – намекнул я, – ты же видел, как на тебя иногда смотрят некоторые слуги?
– Да, – он поджал губы, – когда думают, что я их не слышу, некоторые называют меня дураком или ущербным. Я всё слышу, но не говорю отцу, не хочу, чтобы у них были неприятности. Однажды он приказал палачу снять кожу с девушки, которая сказала обо мне плохо, не хочу, чтобы ещё кто-то из слуг пострадал.
«Добрый, хороший ребёнок», – в голове мелькнуло сожаление, что он такой. Нужно будет протестировать его состояние и поговорить с медиками, может, сумею чем-то помочь.
– Отлично, – заговорил я шёпотом, материализовав кусочек пальца рядом с его головой, и сильно надавил на кожу, – не беспокойся, так только ты будешь слышать мой голос. Позже придумаю лучший способ для общения.
– Хорошо! – ничуть не испугался он, звучавшего на костях черепа моего голоса. – Когда будем тренироваться?
– Прямо сейчас! – Я видел, как он возбуждён, так что решил потрать последние отданные мне в мире минуты, чтобы укрепить доверие ребёнка. Ты тренируйся, как и раньше, а я будут подстраиваться под твой стиль. Кстати, не пугайся, если я исчезну, мне в вашем мире нельзя долго находиться.
– Так ты всё-таки дух! – уличил он меня с улыбкой. – Я так и знал!
– Ну, главное, что я точно не демон!
– Да, правда. С демонами я не разговариваю, они все плохие и злые, – закивал он головой, – а духи бывают хорошие и нехорошие. Ты вот точно хороший!
«Я тоже на это надеюсь», – покачал я головой, не разделяя его восторгов.
Парень продолжил избивать манекен, я же, подстроившись своим призрачным телом в его, синхронизировал удары рук и движения ног с его ударами, не с первого раза, но это у меня получилось. Теперь, когда он делал замах, я повторял все его движения до мелочей, если можно так сказать, мы стали одним целым.
– Теперь делай удары в движении, – попросил я, и когда он стал кружиться вокруг манекена, нанося удары, начал подстраиваться под его шаги, поскольку придумал, как мы сможем противостоять мечникам намного выше нас по уровню.
– Теперь против часовой стрелки, – попросил я.
– Что такое часовая стрелка?
«Тьфу ты!»
– В общем, двигайся в другую сторону.
– Дух, а как мы сможем одолеть мечников? – Он не смог выдержать и двух минут в тишине, поскольку турнир был единственной темой, которая его сейчас волновала.
– Остановись, подойди к манекену, ударь его. – Я решил показать часть своего плана.
– Но…
– Просто сделай это.
Он огорчился, но спорить не стал, встал в ту стойку, в какой я его застал на тренировке в самом начале. Замахнулся мечом и резко ударил. Ну это он, конечно, представлял себе, что бьёт быстро и резко, на самом деле я видел его уровень. По сравнению с теми двумя бойцами, с которыми я сражался недавно на Арене, удары ребёнка были просто смешными. Вот только теперь, когда я был с ним синхронизирован и повторял все движения, начало его рубящего движения было для меня конечным, когда я на секунду материализовал только лезвие своего меча и разрубил огромный, плотный деревянный манекен. Две половинки разъехались с шеста и упали на землю.
Он же только закончил удар, ошеломлённо посмотрел на разрубленное дерево.
– Как?! Ого!! Это я сделал?!
– Это мы сделали, – не стал я его огорчать, – поэтому, думаю, вместе мы сможем попасть на турнир!
Он замолчал, опустился на колени. Боккэн выпал из руки, а плечи стали содрогаться, и я понял, что он плачет.
– Эй, пацан, – удивился я, – ты чего?! У тебя же получилось!
– Спасибо! – он поднял заплаканное лицо. – Спасибо тебе, дух! Ты второй после отца, кто обо мне так заботится и не жалеет, что я ущербный!
– Ты сильный парень, не знаю, как остальное в тебе, но стержень есть точно, – тут я ничуть не соврал, – так что хватить ныть и иди поешь, завтра с утра продолжишь тренироваться, оттачивай всего один этот удар, как и раньше. Всё остальное предоставь мне.
– Дух, я ещё хотел спросить, – он хотел вскочить на ноги, но безжалостные секунды отсчитали на таймере нули, всё, что я успел произнести, прощаясь с ним и надеясь, что появлюсь в следующий раз тут, а не где-то ещё, – это:
– До встречи.
Сознание потухло.
Наместник провинции с тоской во взгляде смотрел в окно, видя, как занимается сын. Упорный, смелый, добрый, все эти качества он бы только приветствовал в своём наследнике, если бы только…
Он нахмурился от нахлынувших воспоминаний. Любимая наложница погибла при весьма странных обстоятельствах буквально через год после того, как родила сына, а новая хотя со всей старательностью заботится о чужом ребёнке, но всё равно своих детей любит больше. Больше занимается с ними, уделяя львиную долю внимания, хотя упрекнуть её в прямом пренебрежении воспитанием Чи Хона он не мог. Сын сам сторонился мачехи, а силой любовь друг к другу им не привить.
«Что же делать с его просьбой? – он наклонил голову вбок. – Кун Ван Юн своей красотой так повлияла на сына, что тот толком не ест, не спит вот уже неделю, готовясь к турниру, на который ему не попасть. Дело даже не в том, что лично я против этого. В отличие от клановой девушки, юного гения, преуспевшего во многих областях, начиная от рисования, каллиграфии и заканчивая искусством мечника, сын не мог похвастать ничем».
Как бы ни любил родную кровь наместник, как бы ни щадил чувства сына в беседах, но одно было точно – наследником тому не стать. Правление провинцией он передаст кому-то из сыновей нынешней наложницы, а старший так и останется просто любимым ребёнком.
Внезапно раздался стук дерева, а затем едва слышимый детский плач. Сердце отца сжалось в груди, и он тихо спустился на первый этаж, приказывая выбежавшим слугам и охране вести себя тише. Не хватало ещё, чтобы они потревожили ребёнка, который находился в отчаянии.
Пройдя по террасе, он вошёл на маленькую арену, которую устроил специально, когда сын внезапно захотел тренироваться. Взгляд остановился сначала на Чи Хоне, который больше не плакал, но оставался неподвижно на песке, а затем упал на манекен, сделанный из железного дерева и зачарованный на нерушимость лучшим мастером Пути Возвышения провинции. Ему обещали, что тренировочный торс не разрушит никто младше Угла трёх звёзд, а тут сын с деревянным мечом сидит на песке рядом с разрубленным одним точным ударом манекеном, разрушая своим видом обещания весьма уважаемых мастеров.
Наместник недоумённо подошёл ближе и потрогал срез – идеально ровный, словно сделанный рукой мастера. Он был настолько гладкий, что едва не сверкал зеркальной поверхностью в тусклом свете масляных ламп, установленных по периметру площадки. Наместник подошёл к сыну и положил руку ему на голову. Слезы появились в уголках глаз, когда он увидел сияющее лицо сына, хоть и сильно заплаканное.
– Папа! Папа! Мы… Я разрубил его!
Вряд ли сын знал о свойствах установленного манекена, поскольку наместник сам хотел иногда здесь тренироваться и такой крепости потребовал больше для себя, чем для него.
– Я вижу, ты молодец! – он едва протолкнул слова через появившийся ком в горле. – Я всегда верил в тебя!
Сын обнял отца, и они простояли так дольше десяти минут, пока окончательно не стемнело. Затем, также обнявшись, отправились к себе в покои.